replacement

Положив голову на плечо девятисотого, пьяный Гэвин начал посапывать. Диод андроида чуть замигал, анализируя ситуацию, продиагностировав, что Гэвин, вероятно, простудился. Ричард уже хотел было отстранить его, прорабатывая в голове примерные расходы на лекарства, но вздрогнул. Детектив не болел. Он плакал. Ричард четко мог ощутить горячие капли на своем плече. В голове не складывалась полная картина, ведь это был совершенно независимый, отстраненный и агрессивный мужчина. Ощущение судорожного, болезненного стеснения горла не давало Ричарду задать вопрос. Андроид незаметно погасил телевизор, наблюдая, как тускло-желтый свет фонарей с улицы просачивался через окно, и как занавески то поднимались, создавая вакуумную выпуклость, то вновь приходили в нормальное состояние. Холодный воздух, поддувающий из приоткрытой форточки, периодически заставлял ежиться. Бутылки пива валялись у ножек дивана, на котором они сидели. Ричард коснулся ладонью волос Рида, на что тот еще сильнее вжался в плечо, цепко придерживаясь за край пиджака. Похлипывания уже превратились в самые настоящие всхлипы, Гэвин дрожал, не смея поднять голову и уж тем более посмотреть андроиду в глаза. Детектив вздрогнул и резко замолк, когда руки андроида мягко легли на его плечи, обнимая за шею. По спине обоих прошел холодок. Угнетающая тишина. Он машина. Он мог лишь анализировать и подмечать детали, строя из этого цепочку последовательных действий. Собирая различные данные, Ричард связал уничтожение прошлой модели линейки RK900 с резким ухудшением психологического здоровья его напарника. Андроид, как и полагалось, прикрыл собой напарника, но взрыв был слишком сильный, вследствие чего память восстановить не удалось. Можно сказать, что от андроида ничего не осталось — все компоненты были повреждены почти одновременно. Всё, что знал Ричард — Гэвин и «прошлый он» работали около года, как напарники, и даже, вероятно, были в хороших отношениях. Но ответ на вопрос об агрессии в его сторону программа не выдавала. Детектив Рид вообще был непростой в общении человек. Скорее всего, андроиду до него пришлось знатно попотеть, чтобы удостоиться его хорошего расположения. Несмотря на механический поток мыслей, в животе неприятно тянуло, а перед глазами таки возникла табличка программного сбоя.  — Детектив Рид, если вам плохо, то для вашего же благополучия лучше поделиться. Я знаю, это не просто, но Ваше состояние может сказаться на расследовании- Глухой удар эхом раздался по комнате. Гэвин прошелся кулаком по щеке, не давая андроиду закончить. Детектив резко отстранился, имея возможность передвинуться лишь на другой край дивана. Ричард демонстративно поправил галстук. — Рот закрыл, банка консервная, — голос предательски дрожал, несмотря на то, что он пытался сказать это как можно более грубо. Рид протер рукавом глаза, нахмурив брови, смотрел куда-то вниз. — Я так понимаю, Ваше презрение ко мне связано с потерей прошлого андроида? Гэвин встряхнулся, широко раскрыв глаза и задыхаясь от накипающей ярости. Все внутренности неистово сжилимались, когда андроид наблюдал такую реакцию у Гэвина. Жуткое, неприятное ощущение, будто он должен поступать по-другому, не по протоколу своих же программ. Диод уже во всю мигал желтым — это было трудно не заметить в такой темной комнате. — Заткни. Свой. Ебаный. Рот. — прошипел он через зубы, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, — Ты ничего не знаешь! Ты всего лишь часть ебучей программы Киберлайф и никакого отношения к нему не имеешь, — последнее было произнесено как-то слишком жалко. Что-то жгучее, слишком человеческое, сдавило искусственное сердце андроида. Эти чувства не предусматривала программа Киберлайф, выдавая программные сбои, но он ощущал, как это важно, как этот человек важен. Гэвина и «прошлого его» связывало нечто большее, чем дипломатические отношения напарников. Ричард решил поддаться новым для него эмоциям, что-то внутри подсказывало, что это…правильнее? — А что если я и правда хочу помочь? — выпалил из себя он, смотря в глаза детективу, — именно я, Ричард- — Не называй его имя… — он глотнул. — Это и мое имя тоже, Гэвин, — андроид впервые позволил себе назвать его так. Взгляд детектива стал еще более жалостным. Молчание, которое люди обычно называют неловким, окутало комнату. В такой тишине можно было четко отличить тяжелое дыхание Гэвина, который потянулся за сигаретой. Андроид не одобрял такой образ жизни, но решил в этот раз ничего не говорить. Опять же против протокола. — Ты не сможешь мне помочь, железяка, — глубокая затяжка в сочетании с таким количеством алкоголя вызвало неожиданное головокружение, благо Гэвин итак сидел на диване, так что он лишь опрокинул голову на спинку и посмотрел наверх. Темный потолок в его пьяном воображении предстал, как бесконечное небо, все, чего не хватало — маленьких блестящих белых бусинок. Он потянул руки наверх, презрительно улыбаясь собственной же глупости (он был не настолько пьян, чтобы отрицать это). Ему резко сделалось душно и захотелось выйти в сад, но он явно был не в состоянии. Рид обещал себе забыть его навсегда, вычеркнуть все теплые события из памяти, глушить как угодно и чем угодно, но не вспоминать. Все, что мелькало перед глазами, было совсем не в его власти — красота чуть нежной улыбки, мягкой руки, касающейся лица, мертвое тело и последние слова. Грудь будто пережимали булыжником, не давая легким сделать минимальный вздох. Он закрыл лицо руками и поджал колени. Сколько бы Гэвин отдал, лишь бы еще раз прижать его к себе, почувствовать то родное дыхание в шею со спины. Даже самые ненавистные для него вещи, сейчас представали как крайняя степень заботы и любви. Хотя еще тогда Гэвин понимал, что андроид просто хочет хорошего будущего для детектива, как бы иронично это не звучало в нынешней ситуации. Если раньше все его сигареты тушились об ближнюю стену, в ответ на что Рид ненавистно наставлял на него пушку, угрожая и матерясь, то сейчас ему ничто не мешает. Наоборот, подливает масло в огонь. — Знал бы ты, насколько сильно я сейчас порчу здоровье, придурок, — прошептал он себе под нос, улыбнувшись, но тут же прикусив губу. Ветер с шумом качал деревья, какая-то пьяная компания начала петь знакомую композицию, проходя у его дома. Старая песня из далекого детства вызвала у Гэвина смешанные эмоции. С одной стороны, он безумно любил ее — она была довольно веселой, и мелким он часто танцевал под нее, заглушая страх и все негативные эмоции, а с другой — детектив слушал ее в один из самых ужасных периодов его жизни. Слова он давно знал наизусть, и было неожиданностью услышать ее спустя столько лет, да еще и подобным образом. Да, это тоже относилось к запретным пунктам, которые нельзя трогать, как бы плохо не было. Слишком много таких «запретов» заставили его тогда бросить все, переехать в другой город, начать новую жизнь, но что-то снова пошло не так. Несмотря на прилично построенный дом, хорошее место работы, каких-никаких пару знакомых, он больше не мог видеть знакомые места — рука тут же тянулась за очередной бутылкой. Стоит взглянуть хотя бы на состояние его квартиры, да и заросшего, измученного Гэвина, страдающего бессонницей и сидящего на антидепрессантах, лишь бы не последовать примеру Хэнка, начав играть в русскую рулетку. Это желание усилилось, когда после сообщения о невозможном возврате памяти, к нему пристроили напарника — точную-копию-прошлого. Тот же голос. То же тело. Те же привычки. Та же походка. Взгляд другой. Совершено холодный, отрешенный. Действия механические, руки ледяные. Хватка крепкая, действия непоколебимые. Касаться больнее, чем сдерживаться. Он всего лишь копия. Всё. Он вышел из бесконечного потока мыслей, когда его пальцы сплелись с пальцами Ричарда. Сигарета была благополучно перехвачена и потушена, его лицо приблизилось на то расстояние, когда можно было почувствовать горячее дыхание и оторвать взгляд почти невозможно. Андроид слишком по-человечески переместил взгляд с губ Рида на глаза. Детектив замер. Он не оттолкнул Ричарда, не стал орать на него благим матом, а просто ожидал того, что должно было произойти. И вот, наконец, губы приблизились на минимальное расстояние, лишь на секунду касаясь обкусанных, жестких, но теплых и невероятно приятных губ детектива, после чего отстраняясь. Глупо и неловко, но андроид улыбнулся. — Откуда все эти шрамы, Гэвин? — Забавно. Ричард тоже задал этот вопрос после нашего первого поцелуя, — руки мягко взялись за шею андроида и потянули к себе. Еще один поцелуй, только длиной совсем никак прошлый. — Закрой глаза, придурок. Ты ведь прожжешь меня своим анализирующим взглядом. — Что Вы чувствуете? — они уже легли друг напротив друга, разглядывая отличительные мелочи в лицах, вне смотря на то, что итак уже знали их наизусть: андроид из-за слишком продвинутых навыков анализирования, а Гэвин просто знал. Знал, потому что рассматривал это лицо миллионы раз, помнил наизусть каждую родинку, каждый изгиб лица, каждый кудрявый каштановый волос на его голове. И Риду всегда было мало. Он был пьян настолько, что даже на пары секунд терял ощущение реальности, думая, что перед ним не копия, а самый настоящий Ричард. В эти мгновения ему становилось невыносимо паршиво. — Ты ведь понимаешь, что не сможешь заменить мне его? — андроид перешел на шею детектива, тихо целуя ее, то поднимаясь до самого подбородка, то опускаясь к ключицам. На секунду после этих слов он замер, испытывая томящее сердце дежавю, возникшее с быстро вспыхивающими кадрами в голове, которые было невозможно связать в одно событие. Диод вновь запылал красным, но он продолжил. Конечно, Ричард ничего не помнил, да и не мог, как бы ни захотел, но чувства, которые андроид сейчас испытывал, были до жути знакомыми. Желание обнять, приласкать, защитить тельце под ним. Ричард понимал, что это грубый человек на самом деле ранимый и хрупкий, но его самое главное правило «не показывай свои слабости перед другими» теперь еще и сломало его. Но детектив не может по-другому — гордость не позволяет. Видимо, прошлый андроид стал исключением. Последний шанс на доверие все равно давно закончился. — Гэвин, я- — Я и без тебя знаю, железяка, — ему было так тоскливо в этот момент, что рука рефлекторно потянулась за сигаретой. На полпути его остановили. Он так черт возьми устал. Позволить себе почувствовать это снова — все равно, что выпить бутылку уксусной кислоты — на утро ты очнешься в больнице, мучительно испражняясь кровью из-за сожженного желудка, а через пару дней благополучно откинешься. Гэвину нечего было терять. Привстав на локти и оперившись на спинку кресла, он провел руками по груди напарника, потянул за галстук и начал расстегивать неподдающиеся пьяному сознанию пуговицы. Андроид поднялся над детективом, взволнованно следя за каждым его движением. — Вы уверены, что хотите этого, Гэвин? — картина не до конца складывалась. «Нет», — говорил его взгляд, но сильнее дернув за галстук, он глубоко поцеловал партнера, сбивчиво водя языком по небу и зарываясь руками в волосы. Его растрепанные кудри клеились ко лбу, его то знобило, раскидывая точечные разряды по всему телу, то становилось душно, и он кривился от легкого подташнивания, но останавливаться он никак не собирался. Когда оба избавились от верхней одежды, Ричард провел рукой по вздымающейся груди, останавливаясь на солнечном сплетении. Гэвин чуть заметно прикусил щеку, когда андроид коснулся губами места расположения сердца. Этот жест не давал никаких физических ощущений, но вместо этого он давал сильный эмоциональный отклик. У людей это был знак привязанности, как держаться за руки или целовать в лоб. Ричарду безумно нравилась реакция Рида, а он, нервно бурча, глубоко в душе ценил это и каждый раз еле сдерживал смущенную улыбку. Все эти прелюдия от любимого человека заставляли детектива погрузиться в эмоциональный вакуум и на время забыть о гордости и агрессии. Андроид проводил кончиком влажного языка по горячей коже Гэвина, будто очерчивая созвездия из бесчисленного количества родинок и шрамов, полностью отдаваясь процессу. Ему нравилось тело Рида: белоснежная кожа, на которой легко заметить любой недостаток, лицо, усыпанное мелкими веснушками, вечно покусанные розоватые губы, не побритая щетина, мускулистое тело, маленькие ручки, клычок на нижней челюсти. У других все эти мелкие детали в его облике вызывали отвращение, но Ричард любил их сильнее, чем что-либо. Даже дурацкую заколку на правой половине волос, о существовании которой можно было узнать только неоднократно проведя по волосам. Чуть улыбнувшись, Ричард нажал подушечками пальцев на твердые бусинки сосков детектика, после чего перехватил ртом, проводя слюной от одного к другому. Нутро Гэвина приятно щекотало, дыхание заметно сбивалось, заставляя его сжать руками подушку дивана и тихо постанывать. Ричарду такой расклад понравился, поэтому он, не отрывая языка, перешел на шею, бережно оставляя засосы и нежно покусывая, ожидая ответный вздох. В один момент Рид перехватил его руку, сцепляя со своей, и потянул андроида к себе, теряясь в мягком поцелуе. — Деактивируй кожу на руке, — Ричард боялся напугать этим Рида, ожидая, пока тот сам не предложит. Касаясь белоснежной рукой своего партнера, в голову снова ударили какие-то несвязные чувства из прошлого, редкие и еле видимые кадры, которые невозможно было сплести в единое целое. Чем дальше они заходили, тем сильнее он ощущал вся привязанность со стороны детектива. Прогремев пряжкой ремня, Гэвин торопливо стянул с себя низ одежды, почти тут же схватившись за края подушки. Ричард медленным движением прошелся по всей длине члена детектива и, услышав ответный стон, уже более уверенно коснулся языком основания, двигая выше и полностью заглатывая ртом ствол. У андроидов нет рвотного рефлекса, так что делать это было гораздо проще. Гэвин зарыл руки в волосы, регулируя нужную частоту движений, неконтролируемо постанывая и порыкивая через крепко сжатые зубы. Резко потянув андроида наверх, он испачкал чуть розоватые щеки Ричарда белой тягучей жидкостью, и тихо матерился под себя, когда тот начал слизывать ее с кончиков пальцев. Восстанавливая дыхание после оргазма, Гэвин мучился в слишком большом потоке не похожих друг на друга мыслей, но после некоторого молчания прикрыл глаза и улыбнулся. — Знаешь, мы любили ночами смотреть на звезды. Не сразу, конечно, да и ты всё равно ничерта не поймешь, железяка. Представляешь, эта консервная банка нашла мои до чертиков старые дневники на еще кнопочном телефоне. И как еще мозгов хватило разобраться и найти что-то, — невольный смешок все-таки вырвался, а сам он затих. Андроид, с неким сочувствием во взгляде, анализировал происходящее. — Гэвин, вы хотите- — Да, — Ричард не успел договорить. Детектив поспешно натянул штаны, пытаясь встать, но андроид подхватил его, придерживая одной рукой за талию, другой закидывая ладонь детектива себе на плечо. — Вы сильно пьяны, Рид, Вам лучше не делать резких движений. — Заткнись, железяка, я и без тебя знаю, что- Он не успел договорить, как сильно зажмурился в порыве резкой головной боли. Ричард понимал, что проведение времени на свежем воздухе поможет детективу хоть немного отрезвиться. Выйдя на улицу, Рид тут же поежился от холода, но через секунду ему на плечи упал знакомый пиджак, уже нагретый телом андроида. Они легли на крыльцо ступенек и подняли голову — им повезло, ведь бархатное небо было невероятно чистым, настолько, что их взору открывалось невероятное количество звезд, как в аппликации мелкого Гэвина, где черную бумагу посыпали блестками. Детектив застыл от этого вида. Он был так по детски восхищен, что уже давно перестал сдерживать улыбку. Может, с пьяни чувства обострились, а может, в нем все еще есть какая-то надежда. Кто знает. Все казалось таким мелочным и неважным в тот момент по сравнению с его чувствами и этими маленькими сияющими бусинками. Он закрыл глаза и представил Ричарда, вовсе не того, который сейчас перед ним. Но мысли, которые должны были пойти беспрерывной цепочкой по его пьяному сознанию, погасило мягкое касание мизинцем андроида, в результате которого, палец на пальцем, они взялись за руки. Андроид потянул ладонь Гэвина, положив себе на грудь. Рид посмотрел Ричарду в глаза, которые уже не казались такими холодными. — Знаешь, железяка, я думаю, что все-таки дам тебе шанс, — он глотнул. Андроид приподнялся, видно, никак не ожидая такого от детектива, а после ярко улыбнулся. — Спасибо.