***
Бобби сидел в коридоре уже несколько часов. Не сказать, что он торчал тут ради Лисы, просто ему не хотелось брать на себя такой жуткий грех. Тем более зная, что у девушки проблемы с здоровьем. Он считает, что любой бы на его месте поступил также. Ханбин вышел из палаты Лисы, и подсел к другу. Чуть ранее они уже поговорили об этом, и Бобби рассказал ему, как все было. ‒ Она будет в порядке, не переживай. ‒ А кто сказал, что я переживаю? ‒ фыркнул Бобби, поднимаясь с места. Из-за сидячего положения, у парня затекли ноги и слегка побаливала спина. Ханбин поднялся за ним, оглядывая часы на руках. ‒ Уже поздно. Езжай домой. Я напишу, как она проснется. ‒ Слушай, я оплачу всё что там нужно. Просто выпиши чек на мое имя, ‒ сказал Бобби, разминая шею. Ханбин улыбнулся. Парни хлопнули друг друга по плечу на прощанье, Бобби направился в сторону выхода. День выдался тяжелым. Ханбин шел по коридору размышляя о всяком: о своей курсовой, о завтрашних процедурах, о Лисе, о Бобби, о Дженни. Дженни Ким. Что она делает в моих мыслях, задался вопросом парень, притормозив. Значит тот байкер её парень? Он выглядит старше. Намного. Весь такой на стиле. Все эти мысли крутились в голове Ханбина, пока он шел по коридору обратно. Почему его это так волнует, задавался он вопросом. Сам того не понимая, парень оказался у палаты Лисы. Ноги сами привели его сюда. Он осторожно приоткрыл дверь, чтобы проверить как она. Снотворное действовало, девушка спала. Он слабо улыбнулся и закрыл дверь снова. Ему захотелось подышать, поэтому он вышел на улицу, и направился к тому самому пруду, куда он недавно водил Дженни. Ему хотелось посидеть в одиночестве, но у пруда сегодня уже были гости. Знакомый силуэт, думает Ханбин, подходя поближе. ‒ Кажется, у меня украли права на это место, ‒ произнёс он, дойдя до неё. Дженни поднимает на него взгляд, и растерянно улыбается. Она поспешно стала вытирать слезы, отвернувшись от него. Гостей она не ждала по всей видимости. Ханбин заметил её слезы. Снова. Дженни Ким снова плакала. Кажется, он сойдет с ума. Он молча протягивает ей бумажные салфетки, которые оказались в кармане его медицинского халата. Теперь он ловит себя на мысли, что ему неприятно видеть её плачущей, несмотря на то, что она очень красивая, в эти моменты. Он никогда не задумывался о том, что кто-то может выглядеть красиво, когда плачет. ‒ Прости, я просто хотела подышать, ‒ начала оправдываться она, но Ханбин её перебил. ‒ Я пошутил. Я бы не привел тебя сюда, если бы не хотел. Дженни шмыгает носом, делает глубокий выдох и показывает ему свои синяки. Точнее его синяки. Ханбин не сразу понимает, что она хочет сказать этим. ‒ Они твои, вообще-то, ‒ отвечает она. Ханбин молчит еще пару секунд, осматривая их. В голове всплывает та самая ночь, когда он спас её. В буквальном смысле. Он дотрагивается до них, и отчего-то по телу Дженни пробегают мурашки. ‒ Не хочешь кино посмотреть? ‒ внезапно спрашивает он, застав девушку врасплох. Что он творит, думает она. ‒ Разве мне можно покидать территорию клиники ночью? ‒ А кто сказал, что мы покинем территорию? ‒ посмотрел на девушку Ханбин. В комнате отдыха он включил свой ноутбук, загрузил какую-то комедию, принес им перекус и устроился поудобнее. Дженни также уселась рядом. Весь фильм они практически молчали, обменявшись лишь парой комментариев по сюжету. Им было более чем комфортно находится вот так рядом. Полтора часа пролетело незаметно, фильм и вправду был интересным и смешным. По крайней мере у Ханбина осталось приятное послевкусие. ‒ Да уж, а представь, если бы Майк все-таки… Он замолчал, увидев спящую рядом Дженни. Непонятно, когда она уснула, но конец фильма Ханбин досмотрел один. Сам того не замечая, парень стал изучать лицо Дженни. Её пушистые ресницы, аккуратный носик, еле заметные веснушки, пухлые губы, утонченные брови, цвет её волос. Поймав себя на мысли, что это домогательство, Ханбин угомонился и поднял девушку на руки, чтобы отнести в её палату. Уложив её на койку, он заметил на тумбе розовые гортензии. Точно такие же она рассматривала с восхищением в цветочном магазине недавно, когда они проходили вместе возле него. Наверное, это её любимые цветы, сделал вывод Ханбин. Но вот что у них за отношения с этим байкером, он так и не понял. Их принес он, это однозначно. Насколько они близки? Почему это так волнует его? Он снова чувствует себя некомфортно от такого рода вопросов.***
Утром, когда Лиса проснулась, Ханбин сидел рядом и смотрел в окно. Было достаточно светло, очень похоже на восемь утра. ‒ Привет, ‒ слегка привстает рыжая, меняя положение с лежачего на полусидящее. Ханбин переводит взгляд на голос девушки, и слабо улыбается ей. ‒ Выспалась? ‒ А должна была? ‒ Ты спала одиннадцать часов. ‒ Шикарно. От долгого сна у Лисы слегка побаливала голова. Это нормально. Ей была приятна эта боль, потому что со сном у неё всегда было плохо. ‒ Сколько у меня по льготе вышло? Ханбин улыбнулся. Деньги всегда сильно волновали её. Всё потому что она знает им цену с самого детства. Жизнь в приюте многому её научила. Лиса по сей день работает на различных подработках. Каждая копейка ей важна. ‒ Бобби все оплатил и даже наперед. Лекарства тоже. ‒ Мне не нужны его вонючие деньги. Бобби явно нажил себе врага. Ханбин ему не завидует. Лиса очень вспыльчивая, но чуткая. Она никого никогда первой не трогала, но если трогали её, она никогда это просто так не оставляла. Эта агрессия у неё в крови. От неё невозможно избавиться, и трудно подавить. У Лисы были схожие приступы раньше, поэтому сегодня ей можно домой. Они решили позавтракать вместе, потому что по расписанию у девушки сегодня первое занятие в университете. Волнительное событие для неё. За завтраком к ним присоединился Доктор Ким. ‒ Привет, дорогая. Как ты себя чувствуешь? ‒ чмокнул девушку в макушку Доктор Ким. Лиса смущенно съёжилась, запивая кофе. Ханбин еле заметно улыбнулся. Сейчас они выглядели как настоящая семья. Чудесная картина, если присмотреться со стороны. Девушка поделилась первыми впечатлениями об университете. Лиса поступила на факультет информационных технологий и программирования. Ей нравилось всё что связано с компьютерами и программированием. Мысли Ханбина снова улетели. Он не слышит вопроса Лисы. ‒ Хэллоу? Земля вызывает Би… ‒ повторяет она. Доктор Ким смотрит на сына с некоторым удивлением, потому что Ханбин всегда был внимательным и усидчивым. Парень долго смотрел куда-то, зачем-то, почему-то. ‒ Куда ты там пялишься? ‒ спрашивает Лиса еще раз. Доктор Ким пытается понять, что так отвлекло сына, переводя взгляд туда же, куда смотрел Ханбин. Что тут у нас. А точнее кто. Бинго. Внимание Ханбина привлекла Дженни, которая шла на завтрак в компании вчерашнего байкера. Они выглядели счастливыми, находясь в компании друг друга. Даже через чур, подумал Ханбин. Доктор Ким усмехнулся над сыном, доедая свой омлет. ‒ Это же, как её там… мы столкнулись с ней недавно, ‒ мучилась Лиса, позабыв имя девушки. ‒ Дженни, ‒ ответил Доктор Ким. ‒ А? ‒ резко отвечает Ханбин. ‒ Ты знаешь правила. Будь уверен в своих действиях, ‒ добавил Доктор Ким, сменив тон голоса. Пазл медленно, но выстраивается. Лиса может немного чокнутая, но не дура. ‒ Да ты запал на неё! ‒ кидает в ответ Лиса. Ханбин резко прикрывает ей рот, чтобы не привлекать внимания. К его счастью Дженни ничего не слышала. Доктор Ким усмехается над сыном во второй раз. Ханбин запал на Дженни? Теперь этот вопрос интересен ему самому. Он не совсем уверен в этом. Но если он колеблется, значит тут что-то не так. Дженни замечает их издалека, пока брат что-то ей рассказывал. Последние три предложения она точно прослушала, и теперь Джиён замечает это. ‒ Ты чего? ‒ М? ‒ Джен.***
Дженни провожала брата после завтрака, который у них затянулся аж до обеда. Они постоянно болтали и шутили. Джиён впервые за долгое время почувствовал себя братом. Ему не хватало её присутствия в его жизни. Она чувствовала тоже самое. ‒ До вечера! ‒ чмокает её в макушку брат на прощанье, садится на свой мотоцикл и уматывает вдоль дороги. Сегодня у неё назначен сеанс с Доктором Ким, который понемногу, но добивается каких-то результатов с ней. По крайней мере, он видит, что она еще хочет жить. И да, он прав. Может Дженни и отрицает этот факт, но это правда. Это можно заметить по тому, как она меняется при виде брата. Она светится. Человек, для которого всё в жизни потеряло смысл никогда не будет светится так, как она светится при виде Джиёна. На самом деле все так запутано и при этом взаимосвязано. Тяжелый, но работающий механизм человеческих взаимоотношений. Огромная неуловимая паутина. Ощутимое давление. Доктор Ким отсутствовал, когда Дженни пришла к нему на прием. Ей сказали подождать его в кабинете. Его кабинет напоминал кабинет директоров школы в Англии. Однажды ей удалось побывать там, хоть и не по лучшим причинам. Она ездила туда по обмену на полгода. Это была элитная школа-интернат для девочек «Wycomb Abbey», расположенная недалеко от крупного английского города Хай Вайкомб. Час езды от самого Лондона. Одна из местных учениц - Лара Парсон, решила объявить Дженни войну, и все закончилось плохо для обеих сторон. Это была первая в жизни разборка, в которой она участвовала. Кабинет Доктора Ким напомнил ей о былых временах в Вайкомб Эбби. Клёвое было время, подумала она про себя. ‒ Ну что, Дженни, о чем поговорим сегодня? ‒ зашел в кабинет Доктор Ким с кружкой ароматного кофе. Дженни рассматривала книги на полках большого коричневого шкафа, который стоял вдоль стены. ‒ Ты можешь взять почитать что-нибудь оттуда, если хочешь, ‒ добавил он, ставя кружку на стол. Дженни задумалась, но выбирать не стала. Она села в кресло напротив Доктора Ким, скрестив руки перед собой. ‒ Как самочувствие? ‒ сделал еще один глоток Доктор Ким. ‒ У вас есть жена, Доктор Ким? ‒ внезапно спросила Дженни, удивив своим вопросом Доктора. ‒ Моя жена умерла, ‒ признался он, медленно опуская стакан на стол. Дженни стало стыдно. ‒ Простите, я не знала, ‒ опустила голову она. ‒ Ты и не могла знать. Все нормально, почему ты спросила об этом? ‒ продолжил Доктор Ким всё тем же спокойным голосом. Неудачное начало, подумала она. Теперь ей становится стыдно вдвойне, потому что, она вспоминает их диалог с Ханбином тогда, в парке. Она буквально задела его за живое в тот вечер. Дженни прикрывает веки от сожаления. ‒ Дженни, я ведь сказал, что все нормально, давай сосредоточимся на тебе, ладно? Доктор Ким и представить себе не может, что сейчас творится в её голове. Все её мысли сейчас были заняты сожалением. Его легкая улыбка в ответ так и крутилась перед глазами. Почему так жаль? ‒ Простите, ‒ выбежала из кабинета Дженни. Ей казалось, что времени совсем нет и ей нужно извиниться перед ним прямо сейчас. Она не хотела умирать, так и не извинившись. Она ускорила бег, не имея понятия, где он сейчас может быть. Фокус слегка сбивался, и эти дурацкие воспоминания снова лезли в её голову, блокируя настоящее. На кухне валялись осколки битой посуды. Пару минут назад тут было настоящее поле боя. Родители Дженни громко ругались. Не желая слушать всё это, она заперлась у себя в комнате и прикрыла уши подушками с двух сторон. Они стояли на краю пропасти. Это не первая ссора родителей. С каждым разом все хуже и громче. Никто не в силах терпеть это больше. Оба хотели развода. Для Дженни это был своего рода удар. Переломный момент бывает у всех, верно? Нужно только пережить его. Развод родителей было началом психического расстройства Дженни. Все эти слезы, крики, ругань, драки. Она тихо плакала в углу своей комнаты. Казалось, словно этому нет конца. Череда черных полос в жизни Дженни Ким. ‒ Пожалуйста, хватит! ‒ кричала Дженни, крепко закрыв глаза от боли. ‒ Хватит! ‒ кричит Дженни уже не в воспоминаниях. ‒ Дженни! ‒ ловко ловит её Ханбин, когда у неё подкосились ноги. Они встретились в коридоре, и она почти врезалась в него. Он крепко держал её за плечи, пытаясь помочь вернуть к реальности. Дженни со слезами открывает глаза и видит его перед собой. Сердце Ханбина на секунду сжимается. Они сидели на корточках по середине коридора смотря друг на друга в полном отчаянии. ‒ Идем отсюда, ‒ велит он ей, помогая подняться, и заводит в ближайший процедурный кабинет, чтобы померить её давление. Это состояние его никак не радует. Она садится на процедурную кушетку, слегка шмыгая носом. Ханбин достает тонометр, задирает её левый рукав и принимается мерить давление. Она всё это время смотрит на него, за его движениями и касаниями, привычками, вздохом, взглядом. Он был сосредоточен на тонометре и его показателях. Давление слегка упало. Он снимает с ушей стетоскоп и вздыхает, спуская с её руки манжету. ‒ Прости меня, ‒ произносит она слегка охрипшим голосом. Ханбин слегка удивлен и не понимает. Простить? За что? ‒ Твоя мама… я не знала об этом, ‒ объясняет девушка, спуская свой левый рукав. Глаза были еще влажными, а нос слегка розоватым. Теперь он удивлен тому, почему она вообще об этом вспомнила и извиняется. Но все это сейчас уже не важно. Он не любил говорить на эту тему. Скачки в давлении всё еще настораживали его, поэтому он достал из кармана халата медицинский фонарик и стал проверять её зрачки. Карие глаза с красивым оттенком медового цвета внутри. Необычный цвет, подумал Ханбин. ‒ Красивые глаза. Я имею ввиду цвет твоих глаз, очень необычный. Прости, ‒ слегка растерялся он, выключая фонарик и убирая его назад в карман своего белоснежного халата. Дженни улыбается такому невинному комплименту с его стороны. Ей очень приятно. Почему-то ей безумно приятно слышать от него такое. Она находит его забавным и милым одновременно. ‒ У тебя тоже красивые глаза, вообще-то, ‒ отвечает она, также по-прежнему улыбаясь. Он улыбается тоже. Кажется, ему нравится то, что происходит. Он протягивает ей салфетку, чтобы она избавилась от остатков слез. Они все портили. Дженни очень красивая, когда плачет, но ему не хотелось видеть её слезы постоянно. Она вытирает глаза, и спускается на пол. Ханбин решил проводить её до палаты, дабы убедиться, что с ней все будет в порядке. Странное послевкусие после их неловкого разговора еще чувствуется. Можно назвать это как угодно, но напряжение между ними явно нарастает. Они доходят до её палаты и сейчас самое время расходится. Так ли это? Ханбин ждет пока она зайдет, наблюдая за ней и её мимикой. Дженни поднимает взгляд прямо на него и также продолжительно смотрит. Оторваться друг от друга сейчас кажется чем-то невозможным. Она слабо улыбается, играя взглядом. Он выдает улыбку в ответ. В коридоре стали слышаться чьи-то шаги. Это был Доктор Ким, который направлялся с бумагами в руках в сторону палаты. Вспомнив слова отца, Ханбин резко тянет Дженни за руку к себе, и они прячутся на небольшой стенкой. Он прижимает её к стене, прикрыв её рот одной рукой, а сам стоит напротив плотно прижимаясь к ней всем телом, чтобы их не заметили. Непонятно от чего сердце так сильно бьется в груди: от страха, что его отец может спалить их, или от того, что она так близко сейчас к нему. Они почти прилипли друг к другу. Доктор Ким проходит палату Дженни и теперь они могут легка расслабиться. Ханбин смотрит на Дженни теперь так близко. Ему очень хочется её поцеловать сейчас, и он это делает. Парень тянется к её губам и нежно целует их. Дженни замирает от неожиданности. ‒ Прости, ‒ первым разрывает поцелуй Ханбин, осознав, что сейчас нарушил правила. Дженни тянет его к себе сразу же, как только он попытался отвернуться. Она углубила их поцелуй, прижимая его к себе всем телом. И сейчас они не думали ни о чем.***
Обеспокоенные недавними походами друга в психиатрическую клинику после работы, друзья решили позвать Джиёна на ужин в свою новую квартирку. Тэян – лучший друг Джиёна уже много лет, а Черин – его невеста. Они помолвлены, но свадьбу играть пока не торопились. Им хотелось сначала закончить с квартирой. Жили они недалеко от центра города, но и не в самом центре. Квартира новая, пахло свежо. Было слегка не убрано, потому как не все комнаты были закончены. Черин приготовила любимую лазанью Джиёна. Друзья сидели на кухне наслаждаясь трапезой. ‒ Вкусное вино, ‒ призналась Черин, делая очередной глоток. Джиён принес бутылку белого полусладкого вина, которое он купил в его любимом магазинчике алкогольной продукции. Там были представлены всевозможные виды всяких видов алкоголя. ‒ У тебя же все хорошо, правда? ‒ начал Тэян, и понятно к чему он клонит. Черин ему все рассказала, разумеется. Джиён какое-то время молча крутит бокал в своей руке, затем достает сигарету и закуривает. Его друзья курили тоже, поэтому курить дома было не запрещено. ‒ Джен... В общем, Джен сейчас проходит там лечение. У неё была попытка суицида. Черин от шока и слова сказать не могла. Тэян был удивлен ни менее. Малышка Джей которую они знали с детства, в голове не укладывалось, как она вообще смогла пойти на такое и почему. Вопросов было куча, но сейчас самое важное это поддержать Джиёна. ‒ Джи, мне так жаль, ‒ отвечает Тэян ‒ мы можем как-то помочь? Может ей нужно что-нибудь? Сколько ты платишь за её лечение? Джиён отрицательно мотает головой, затягивается больше предыдущего и выпускает поток никотинового дыма обратно. ‒ Всё в порядке. Я просто не знал, как сказать вам. Мне самому еще очень сложно осознать это. Но она в хороших руках, я знаю. Она справится. Дженни справится. Он старался звучать убедительно, только сам в свои слова слабо верил. На самом деле ему было страшно каждую минуту. Если Дженни попыталась умереть один раз, она запросто может сделать это и во второй раз. И что будет если его не будет рядом в этот момент. А вдруг врачи не уследят за ней. Голова просто бухла от плохих мыслей, несмотря на то, что он старался оставаться спокойным.