Добрые руки

У меня с самого утра от предвкушения вечернего поцелуя едва не кружилась голова. Пару раз встретившись в коридорах, мы с Женей обменивались улыбками, и я видел, что она тоже в нетерпении. Сеанс у нас был в шесть, так что я успел помочь Алёне с приготовлением ужина, ну и поужинать, когда вернулся пахнущий псиной Саша. Он зачем-то стоял в дверях прихожей, когда я суетливо обувался и проверял, не помялась ли на спине футболка, и от его наблюдений за моими действиями суетился ещё больше. А потом он вдруг ухмыльнулся. Полноценно, широко и как-то понимающе-похабно. Вытащив из заднего кармана бумажник, альфа всучил мне ещё порядочно так налички, хотя из выданных мне карманных и без этого оставалось более чем достаточно для свидания в кино. — Зайди в аптеку, — буркнул он, хитро блеснув бледными глазами, — и не заставляй рассказывать о пестиках и тычинках. — Не заставлю, — пробормотал я, не зная, куда девать руки и взгляд, а потому нещадно скручивая купюры. Кажется, я покраснел... — я все знаю уже. Ну правда, какое счастье, что я реально уже посвящен в постельные дела. Нервы бы не выдержали говорить о таком с кем угодно, слишком уж стыдно. Кивнув, Саша хмыкнул и очень мягко, практически по-отечески потрепал меня по макушке и загривку. От понимания, заботы и тепла, которые в поразительно огромных количествах выливал на меня нелюдимый альфа, у меня слегка щемило в груди. Он не любит прикосновения, но отблагодарить, показать, что я рад принять все это, хотелось, да и нужно было. Так что я сделал это по-волчьи, как вчера — потерся лбом о его широкую костлявую грудь. Сердце у него огромное, доброе, полное любви, только не для всех. И, правда, я так счастлив, что вошёл в этот узкий круг посвященных в тайну хмурого здоровяка. Саша крупно вздрогнул, вздохнул и погладил меня по затылку, потерся вдруг щекой о макушку, и я едва не заскулил от проявления ласки в том виде, как ее могут проявить только вожаки. Я прекрасно знаю язык тела оборотней, и потому вижу все эти сигналы. — Ты дома, — мягко и тихо проворчал, почти проурчал он, почесывая меня за ухом. Кивнув, я поджал губы и все же отстранился. Я не чувствовал себя настолько дома нигде и никогда. Чтобы осознавать это, мне не надо даже точно помнить, где и с кем был мой прежний дом. Коле, радостно подскочившей при моем появлении во дворе, я сразу строго сказал, что прыгать нельзя. Конечно, всегда нельзя, но я часто даю ей послабления. А тут получилось и по шее ее потрепать, и светлые джинсы уберечь от шерсти и пыльных пятен. Насчёт аптеки он, кстати, прав, я и так собирался зайти. Не то чтобы я собираюсь уламывать Женю на первом же свидании, но без резинок на свидание пойдет только законченный романтик. А я романтик, но не настолько. Без лишних мук выбора я назвал фармацевту марку и размер, полез в карман за наличкой, думая, что сейчас как раз мне разменяют, мелкие купюры всегда пригодятся. А вообще, надо бы зайти в банк и открыть себе карту, чтобы не таскать эти бумажки. — Паспорт, пожалуйста, — потребовали с противоположной стороны кассы. — Э? — погрузившись в мысли о финансах, я как-то не сразу уловил, что от меня хотят. — Зачем? — Без паспорта не продам, — повторила фармацевт, уже вполне в возрасте такая женщина. — Ну я ж не водку покупаю, — постаравшись воззвать к разуму, я глянул на часы. Долго спорить не буду, потому что договорились встретиться у дома Жени в половину и, чтобы не опоздать, мне бы уже надо выдвигаться, и пошустрее, раз уж я решил пешком прогуляться. Хотя можно и в маршрутку запрыгнуть, но там точно будет мерзко, душно и вонюче. — Иди сюда, я тебе пробью, — окликнула из другого окошка молоденькая девушка, — и даже не спрошу, сколько лет. — Уже можно, — усмехнулся я, послушно подходя к ее кассе. Неужели эта вот ворчащая на молодежь мадам не понимает, что, во-первых, я могу купить презервативы в любой другой аптеке или магазине с более сговорчивыми продавцами, а во-вторых, могу решить, что ну нахер эти заморочки. А потом страдают, что много молодых мам и СПИД по стране гуляет, как же. Между мной и Женей сейчас мощный барьер в виде невозможности межвидового скрещивания, но пренебрегать контрацептивами совсем не по-рыцарски. На ходу распечатав упаковку, я выбросил картон в урну, а презервативы сунул в передний карман, но не тот, где деньги, а то велика возможность конфуза. Или слишком непрозрачного намека. Мне бы тут поцеловать ее, куда уж на секс намекать! И, что странно, несмотря на почти годовое воздержание, сперма у меня из ушей не течет. Видимо, это тоже заморозилось, пока я тусовался в мохнатом виде по помойкам. Передернувшись от воспоминаний, я глянул на притормозившую у тротуара маршрутку. Маршрут тот, места даже есть, а времени нет, так что я пропустил выходящих и заскочил в салон, рефлекторно задержав дыхание. Воняло там жёстко, но мне всего две остановки, господи, выдержать бы. Я пришел к ее подъезду без десяти минут назначенное время, а Она уже сидела на лавочке в теньке, уткнувшись в телефон. — Привет, — я плюхнулся рядом, сдерживая желание поцеловать ее прямо сейчас, — давно сидишь? И чего ты так рано? Она мне так солнечно улыбнулась, что желание переросло в потребность. Но я ведь обещал, что целоваться будем после мультика, так что после мультика. — Да вот только вышла, чтобы ты не ждал, пунктуальный романтик, — пихнув меня локтем в бок, девушка встала, — поехали? Тяжело вздохнув, я тоже встал. Опять гребаная маршрутка... К счастью, ехать снова недалеко. Когда я покупал колу и сырный попкорн себе, Женя отказалась от ещё одной порции для себя. А потом сама купила самое большое ведро, какое было, целую кадку сладкого попкорна. — Ну мне меньше не пойдет, а на шею тебе садиться стрёмно, — мило улыбнулась она, бережно обнимая огромный картонный тазик. Фыркнув, я не выдержал и рассмеялся. Понял, понял, поесть она любит, это будет у нас общим. — Все равно ты не съешь больше меня, — качая головой, я присел на свободный диванчик, потому что до сеанса ещё десять минут, да и двери в зал ещё не открыли. — А вот спорим? — воодушевилась весьма худенькая и тонко сложенная девушка, азартно прищурилась. — После кино тогда идём в Мак, буду тебя унижать по полной. — Ла-адно, — протянул я, прикрывая глаза, — и что мне будет, если я съем больше? Не просто же так соревноваться, должен быть приз. Ценный. Хотя верх глупости пытаться пережрать оборотня на следующий день после полнолуния, когда любая еда все ещё проваливается в бездонный желудок почти незамеченной. — Ну мы уже так спорили с друзьями, проигравший платит, — пожав плечами, она так хвастливо улыбнулась, что я заподозрил ее в постоянных победах на этом поприще. Ну да, конечно, ещё на свидании за меня девушка не платила, разбежалась. Потребовать поцелуй? Да нет, его я и так получу. Лучше кое-что более... Насущное. — Вот уж нет, — приоткрыв один глаз, я улыбнулся уголком губ, — ты испечешь мне пирог с грибами и мясом, только здоровый. Алена как-то спрашивала, что положить в пирог, я просил эту начинку, обожаю ее, но выяснилось, что и альфа, и эмиссар не любят грибы, так что о любимом блюде оставалось только мечтать. Покупные пироги и пирожки совсем не такие вкусные, как домашний, даже если он приготовлен без изысков или с косяками. — Ладно, договорились, — с каким-то не совсем понятным небольшим запозданием ответила Женя, — пойдем, уже пускают. Что бы это могло значить? Ну, если выяснится, что она не умеет печь или ещё что-нибудь в этом роде, я настаивать не буду, сменю на что-то другое. Будто совсем не боялась проиграть, девушка стрескала эту свою бадью в первую же половину фильма и экспроприировала остававшуюся у меня треть стакана, а я и не был против. Хороший аппетит — признак здоровья. Но такой вот очень хороший, да ещё и в таком худом теле, напоминал об альфах. Их метаболизм тоже творит немыслимые чудеса. В Маке мы взяли себе одинаковые наборы — по большому бургеру и четыре маленьких. Я ещё прихватил картошку, потому что точно знал, что не наемся. Для чистоты эксперимента, первым управившись с большим бургером, я подождал, пока Женя его в себя запихает, за первый маленький взялся одновременно с ней. И, честно говоря, я думал, в нее и два не влезет, но она лихо проглотила большой и три маленьких. Правда, над последним сидела так долго, что мне оставалось только потихоньку жевать картошку в ожидании ее капитуляции и посмеиваться. — Ладно, сдаюсь, — отпихнув от себя подальше последний чизбургер, Она тяжко откинулась на спинку диванчика, — лопну сейчас к хуям. Усмехнувшись, я развернул свой чизбургер и употребил по прямому назначению, потому что действительно не наелся. А потом мне пожертвовали чужой, и его я тоже съел, пока Женя пыталась начать нормально дышать. Дурацкая система — если не есть с утра, можно хоть весь день пробегать без особого чувства голода. Но, как только что-то попадет в рот, все, открывается неутолимая хотелка. А ещё у меня будет пирог! И поцелуи. Хрен с ним, с пирогом, зацелую ее сегодня за все потерянные дни, за каждый день, когда смотрел на нее снизу вверх и мечтал всегда, всегда, всегда быть рядом. Пусть даже в роли послушной собаки. Я даже переживал, не станет ли ей плохо в маршрутке, но нет, все было хорошо. Мы ехали, правда, стоя, но я держался за поручень, а Она совершенно невозмутимо держалась за меня, обнимая за талию и положив голову на плечо. Прям вот как будто уже тысячный раз, как будто так и надо. Охуенно. От остановки до подъезда мы шли, держась за руки. Женя болтала, смеялась над моими шутками и держалась за мою руку своей маленькой теплой ладошкой. А потом заскочила на невысокий, но узкий бордюр, балансируя и все ещё держась за меня. — Шило у тебя в одном месте, — усмехнулся я, напрягая руку, чтобы дать ей более устойчивую опору. — Зато весело! — Она так улыбнулась, так задорно и открыто, что у меня щекотно запорхали бабочки в животе. Ухватив ее за плечи и немного повернув к себе, я все же поцеловал ее. Без пошлости, просто прижался губами, а потом она слегка приоткрыла чудный ротик, и я не мог отказаться от такого приглашения. Целуя ее, обнимая, ощущая тонкий мягкий запах и тепло хрупкого тела, я чувствовал себя невесомым. Будто парил, не чувствуя под собой земли, только целовал, целовал, целовал и мечтал, чтобы эти долгие, глубокие и медленные поцелуи продолжались до конца моей жизни. Женя слегка отстранилась, и я послушно отстал, но не отодвинулся, уткнулся носом ей в щеку, плавно провел до мочки уха, впитывая аромат. Так удобно, когда она на бордюре стоит, мы почти одного роста. — Зайдешь на чай? — тихо предложила она. Я чуть вдохом не поперхнулся, но все же улыбнулся, заглядывая ей в глаза. — Так сразу? — сначала сказал, а потом подумал, что может звучать весьма обидно. — Ну, думай, что хочешь, но я сегодня только испекла большой пирог с мясом и грибами, хер знает, как так вышло, — в привычной слегка пренебрежительной и немного дерзкой манере ответили мне. Божечки, да это же судьба... — Не могу противиться такому приглашению, — улыбнувшись, я чмокнул ее в кончик хорошенького носика, — если твои родители не будут против, конечно. А то встреча будет на редкость странная и дурацкая. — Они на дачу уехали на пару дней, — выдала Женя и очаровательно порозовела, отводя взгляд. Вот само в руки прыгает продолжение вечера, но приставать я, конечно, не буду, это глупо и грубо. А вот от пирога не откажусь, да-да. Мы поднялись на второй этаж по лестнице, игнорируя лифт, так что я слегка отстраненно подумал, что вполне смогу сигануть в окно, если понадобится. Спохватившись, написал Саше, что задержусь, пока Женя возилась с ключами. Он прислал в ответ ухмыляющийся эмодзи, и я невольно фыркнул. — Так, пирог на кухне, — мне указали направо по коридору, — а я тут. Свернув в комнату налево, девушка на ходу стянула футболку, продемонстрировав красивую спинку. Таки секс на первом свидании? Обожаю ее смелость. — Надеюсь, ты не думаешь, что я буду долго колебаться, — усмехнулся я, торопливо стряхивая второй кроссовок и без сомнений сворачивая налево.