Silent Sorrow

— Фуминори, тебе приснился кошмар? — Взволнованно спрашиваешь ты, нежно касаясь кончиками пальцев моей щеки. Твой голос, мягкий и звонкий, пробирающийся сквозь мерзкие звуки, окружавшие меня в то время. Сейчас я слышу его словно бы издалека, но всякий раз пытаюсь ухватиться за обрывки постепенно исчезающих воспоминаний, лишь бы не забыть его звучание. Прошло уже два года. Кажется. Здесь, в больнице, где меня заперли, приняв за сумасшедшего, невозможно следить за временем. Впрочем, в этом и смысла нет — всё равно мне предстоит весь остаток жизни провести в этих белых стенах. Хорошо хоть эти стены не покрыты гниющими внутренностями, а доктора выглядят по-человечески. За те несколько месяцев я сполна налюбовался уродливыми картинами мира, порождёнными моим искажённым восприятием и даже сейчас порой вижу сны, где я по-прежнему нахожусь в месте, полном чудовищ и отвратных кусков плоти, покрывающих всё вокруг. Иронично лишь то, что я не прочь вернуться в тот исковерканный мир. Ведь в нём была ты. Сколько бы я не жалел о сделанном тогда выборе, прошлого не вернуть, но, знаешь, Сайя, если бы я мог обернуть время вспять, то отказался бы от всего, лишь бы только не потерять тебя, и тогда наша судьба могла бы сложиться иначе. Тебя испугало то, как я всё больше менялся после встречи с тобой, но меня и тогда и сейчас это совершенно не волновало. То, что люди зовут человечностью — всего лишь рамки, построенные ради сохранения порядка в обществе. Границы, созданные из страха перед тем, что люди не в силах контролировать. Человек по природе своей бесчеловечен, как бы абсурдно это не звучало, так что, рядом с тобой я, возможно, всё больше становился собой настоящим, не скованным рамками людской морали. Я изменился уже когда потерял всю связь с некогда родным мне миром, я перешёл черту той жизни, и дорога назад была навсегда закрыта. Жаль, я не понял этого раньше. Ты мягко улыбаешься, кольцом обвивая руки вокруг моей шеи и прижимаешься ко мне. Совсем как когда-то. Только сейчас я не чувствую тепла твоего тела, и когда кладу голову на твое хрупкое плечо, лишь ударяюсь затылком о холодную стену. Ты всегда рядом со мной, моя невидимая спутница. Галлюцинация, которую я не хочу отпускать, ведь иначе точно сломаюсь окончательно. Но если я сам осознаю своё сумасшествие, значит ещё не полностью сошёл с ума, просто душа разлагается, как медленно гниющий труп. А я сижу на кафельном полу, пытаясь собрать её, бессильно сжимая пальцы. Два года тишины. Лишь изредка звучащие за дверью шаги врачей порой нарушают это беззвучие, в котором пустота становится особенно ощутимой. Помню, когда меня только здесь заперли, Коджи пришёл навестить меня, и всё силился понять, почему я убил Оми и Сузуми-сана с его семьёй. Должен признать, психолог из него никудышный, ведь он так и не понял всей правды, а может, просто не поверил мне. Неудивительно. В такое трудно поверить. Постепенно всё случившееся начинает казаться мне странным сном, закончившимся так глупо и нелепо. Эй, Сайя, позволишь мне снова заснуть? Позволишь вернуться в твой мир? Ты могла манипулировать человеческим разумом, изменяя его по своему усмотрению, а значит, также могла сделать меня подобным тебе. В этом случае я бы смог принять тебя настоящую, правда? И тогда уже ничто не помешало бы нам быть вместе и тебе больше не пришлось бы скрывать от меня свою подлинную сущность. Это разом решило бы все проблемы. Странно, что я задумался об этом только сейчас. Впрочем, сидя в этой палате, впустую истрачивая свою жизнь в тишине и полном одиночестве, мне только и остаётся, что размышлять, хоть эти мысли никак не повлияют на действительность. Знаешь, мне плевать, кто ты на самом деле. Даже если ты чудовище — одно из тех отвратительных созданий, что окружали меня в той, почти забытой жизни, — это никак не изменит мои чувства к тебе. — Фуминори, ты плачешь? — Слышу твой обеспокоенный голос, а твои руки нежно гладят меня по голове. — Не плачь, я же здесь, рядом с тобой. Я не брошу тебя. — Да, я знаю, — шепчу, выдавливая из себя жалкое подобие улыбки. Но стоит открыть глаза, и передо мной вновь предстают холодные белые стены, а за окном, закрытым толстыми металлическими прутьями решетки слышно завывание зимнего ветра. Ни следа твоего присутствия. Прошло два года. Почему же ты до сих пор не возвращаешься? Впрочем, я готов ждать. Неважно сколько времени уйдёт на это ожидание. Ты обязательно вернёшься, когда тебе станет одиноко, а я буду здесь, ждать твоего возвращения. И когда ты вновь просунешь телефон через решётки смотрового окна, с написанным приветствием, я предложу тебе сделать меня таким же как ты, и если ты примешь мою идею, мы уйдём отсюда вместе. Я буду ждать тебя вечно в своём белоснежном мире.