***
Насус гостей определенно не ждал. Поспешно свернул белый с красной полосой англоязычный сайт и уставился с крайне заинтересованным видом в пустой рабочий стол с древней заставкой зеленых холмов и бескрайнего синего неба. Зерат вежливо сделал вид, что ничего не заметил. Ему, в конце концов, нужна помощь, да и каждую главу фанфиков Насуса про них с Азиром он с фейковых страничек уже откомментировал. Он все еще ждет продолжения, незачем рубить на корню начинания… — О. Приветствую, дорогой Зерат, — пророкотал со смущением Насус тем голосом, на который Зерат бы дро… Который с радостью бы позаимствовал для соблазнения Азира. И обладателю которого непременно бы дал, если бы не был замужним человеком, а у самого Насуса еще стоял. На мгновение Зерата даже посетила мысль предложить Насусу петь в азировом проекте… Но потом он вновь посмотрел на пустой рабочий стол, вспомнил действительно огромные промежутки между апдейтами фанфиков… И передумал. Он все еще хочет прочитать продолжение при жизни. Зерат тяжело вздохнул, принял скорбный вид и прошептал трагично и с надрывом: — Случилось страшное, Насус. У Азира… И-д-е-я. Смущение и робкая радость Насуса стремительно сменились крайне напряженным, суровым выражением лица. Насус прекрасно знал, что означает "У Азира И-Д-Е-Я" — все же именно он разбирался с идеями Азира, когда тот еще даже наследником отцовского титула не был… Зерату, может быть, стало бы стыдно за чужие вьетнамские флешбеки, но ему не стыдно. Он заебался тоже. — Насколько все плохо? — Осторожно спросил Насус спустя минуту скорбного молчания. — Он насмотрелся ютуба. Ему понравилось… Шоу поющих азиатских проституток? Я не уверен… Но он хочет собрать себе очередной гарем через подставных лиц, который будет скакать по сцене, танцевать, петь… Может быть, трахаться с дипломатами, но может и нет. Он хочет "быть хайповым", конец цитаты, но чтобы недорого и неочевидно. — Памятник подносу был лучше. — Солнцу. — Не важно. Это можно как-то… Отменить? Зерат посмотрел в чужие глаза, полные отчаяния и робкой надежды, и печально покачал головой. — Боюсь, нет. Мы отказали ему в статуе тар… Солнца. Насус тяжело вздохнул, снова помолчал, тоскливо посмотрев на свернутую вкладку гугла… И решительно открыл другой браузер. — Я не совсем понимаю, что именно ему нужно… Но я знаю, где можно найти иностранных блядей. Мы оба знаем. — Курорт? — Курорт. Зерат оскалился и достал свой яфон в корпусе из чистого золота. — Нам нужны самые лучшие из лучших… и условно бесплатных. И уточнил, просто на всякий случай: — Шалав, а не курортов. Насус ответил ему загадочным шакальим оскалом.***
У Енэ дрожали пальцы, тряслись руки да и весь окружающий мир все норовил перевернуться куда-то набок. Сделать две жирные, идеально ровные дороги платиновой кредиткой ему это не помешало. Можно было насыпать раза в три меньше, но… Ему надо забыться, да и сдохнуть от передоза тоже не самый плохой вариант. В конце концов, у него разбито сердце. — Сам ты наркоман с проебанным голосом, — сказал Енэ черно-зеленому стеклу плывущей перед взглядом столешницы. — Сам ты престарелая проститутка с дряблой жопой, Треш. И растекся по столу, привычно втянул носом дороги, размазав половину щекой в процессе. — И ебись со своими молочными ниггерами и малолетками из Бразилии… Ну и пожалуйста, ну и не нужно, и очень-то мне не нужны эти наши пятнадцать лет недобрака и общая старость в Тайланде… Возможно — только возможно! — где-то посреди речи он разрыдался как сучка и размазал по столу героиновые сопли. А может и кокаиновые. Енэ похуй. У него разбито сердце. Он страдает. Ну, подумаешь, через полтора года ему будет сорок. Подумаешь, сторчался и через день гоняется за демонами депрессии. Нихуя он не старый и жопа у него вовсе не дряблая. Треш не прав, Трешу самому уже дохуя за сорок и вообще пошел он нахуй со всем своим говном и заебами. Пусть скачет по своим малолеткам, быстрее подцепит спидорак жопы и приползет обратно. И пойдет нахуй в канаву, да, определенно пойдет и сдохнет, и черви сожрут его прекрасное ебало… …От почти приятных мыслей о смерти бывшего Енэ оторвало чье-то вежливое покашливание. Енэ приподнял голову и сдул с глаз черную с проседью челку. И уставился на двухметровую фурри-псину и какого-то совсем непонятного черта. Проморгался, прищурился, разглядел в псине и черте каких-то незнакомых арабов и вяло послал их нахуй. Возможно, на японском. Потому что нахуй они не пошли. — Кореец? — Спросил теперь-не-псина, хотя может то был шакал. — Твой отчим, — ловко парировал Енэ на каком-то из языков. Но его снова не поняли. Или предпочли не понять. Или Енэ сказал это все в одно слово и проглотив часть звуков, будто бы подавившись хуем. Ему похуй. Ебучий шакал пролаял что-то еще, но Енэ отвлекся на настенный ковер. Второй, тот, который неопознанный черт, поступил умней. Подошел ближе, прищелкнул возле уха пальцами и достал откуда-то из рукава соблазнительно-белый пакетик. Енэ облизнул вымазанную в соплях и порошке верхнюю губу, напрягся, точно кобра перед броском… Пакетик, как и тонкие смуглые пальцы, стремительно исчезли из его поля зрения. — Не кореец, — прохрипел Енэ, снова растекшись по столу. — А вам не похуй? Арабы переглянулись, пролаяли что-то друг другу на местном наречии и… — Да в целом-то похуй, — лениво протянул черт после недолгого совещания. — Где один узкоглазый, там еще десять. Или, хотя бы, пять. — Хуять, — глубокомысленно отбрил Енэ и вновь попытался подняться. Но быстро сдался и забил хуй. Крепкая хватка шакала ебучего и короткий перелет на его плечо Енэ тоже оставили равнодушным. Он страдает. У него разбито сердце и насрано в душе. Он не откажется от групповухи.***
Групповухи не случилось. Соблазнительно-белого пакетика тоже. Арабы — ха, наивные, — решили вежливо подождать, пока его хоть немного отпустит — и, поняв, что нихуя не отпускает, а сразу кидает в ломку, все равно часа три пытались объяснить, что им, собственно, надо. Дело пошло только когда они сдались и достали кальян с определенно-не-табаком. Еще через час безудержного курения Енэ их, вроде, понял. И сказал уважительно: — Ну нихуя этот ваш Азир Оммах гений. Арабы скривились, будто от зубной боли, но тут же взяли себя в руки и закивали с дебильнейшими улыбками. Идиоты. Но идея собрать пару нищенок и попущенок за банку пива и сделать из них успешный бойсбенд, чтоб у обзавидовавшегося Треша отвалилась жопа… Действительно гениальна. Енэ, может, и сторчавшаяся престарелая блядь, но он еще и композитор, продюсер, музыкант… Даже если теперь у него голос пропитой гиены, а скакать по сцене он может только под экстази, он все еще может творить. Пизда Трешу с его малолетними хуястыми ниггерами и жрущими плаценту толстожопыми бразильянками. — Я ебал рот этой индустрии, — сказал Енэ, затянувшись в очередной раз. — Токсичная херобора с бесталанными пердежниками ртом. Ебучий черт по имени то ли Херат, то ли Щербет, потянувшийся было ко второй трубке, замер на полпути и спросил осторожно: — Это отказ… господин Йене? Енэ глубокомысленно пыхнул и ответил лениво: — Не. Смотря какой бюджет… Он давно не смотрел на цифры на своих счетах, но что-то подсказывало ему, что после двух… трехмес… долгого, в общем, загула по притонам и блядовням теплых арабских стран эти самые цифры стали совсем печальными. — О, не волнуйтесь на этот счет. Сиятельный господин Азир в случае успеха вас не обидит… О, ну, прекрасно. "В случае успеха", то есть или дохуя, или нихуя. Бюджет "одна банка пива для пары нищенок и попущенок" становится печальной правдой жизни… Но утереть нос Трешу хочется все равно. Про "банку пива" он, конечно же, не узнает, но… Енэ-то знать будет. Так даже приятней получится. — Я согласен. Но на старте все равно понадобятся деньги… Даже распоследних отбросов надо чем-то замотивировать… И затянулся еще раз. По ехидным переглядкам Херата-Щербета с Насосом-Обсосом Енэ понял, что и его они считают кем-то не сильно лучшим… Но ему похуй. Он страдает. У него разбито сердце. Групповухи, конечно, не случилось, но… Калик с гашишем тоже неплохое начало.***
Енэ развалился на потертом кричаще-розовом кожаном диванчике и с мудрым видом уставился в потолок. За последний час или около ему уже пару раз сделали несколько непристойных предложений, но он ебнул всего-то пару марок (считай почти и не обдолбался) и не настроен кутить. Он работает. Ну как работает. Упарывается за азиров аванс и высматривает среди хостов околоземляков. С девками было бы проще — их больше, даром что половина из них европейки… У девок, обычно, еще есть какая-никакая надежда. Он уже подумывал перебраться в другую шалавн… бар, как перед его взглядом появился он. Милый такой полукровка-китайчик… Может быть, и кореец, но Енэ, в общем-то, до пизды. С очевидно натуральными золотыми волосами и усмешкой прожженой бляди на пухлых губах. Мальчик его тоже заметил. Подошел плавным шагом от бедра, привалился к диванчику боком, склонился ближе и подцепил пальцами прядь волос. И прошептал, определенно стараясь быть соблазнительным: — Могу я скрасить ваше одиночество? Ну, если бы Енэ был помоложе и поглупее или, хотя бы, объебан в сопли, может быть он бы и согласился. Или если бы был своим братом — тому вроде нравились светленькие девочки-сосочки с хуем… Но Енэ работал и был почти что не вмазан. И не один арабский шалавник за свои почти сорок прошел. Он эту разводку знал — вот крутится так сладкий мальчик, на хуй лезет, прям под руки притирается... Но стоит его коснуться — как сразу обвинение в домогательствах, грехе и вообще гони денег, если не хочешь сдохнуть за нарушение заповедей Аллаха. И то, что когда-то давно он еще считался почти праведным буддистом, ни на что бы не повлияло. Скорее, ухудшило бы ситуацию. Енэ качнул головой, ненавязчиво освобождая волосы, и одарил мальчика хищной улыбкой. — О, нет. Я отлично провожу время. Хост надул губки, прицокнул языком и притерся еще ближе. — Жаль, здесь достаточно тухло… Даже в музее поинтересней… И что-то в его словах Енэ царапнуло. Это звучало… Знакомо. Каким бы торчком и престарелой шалавой Енэ ни был, но работу свою он делать не забывал. Всех хоть сколько-то популярных звездочек он знал в лицо. Он пригляделся, всмотрелся в чужие небесно-синие глазищи и… — Корейское солнышко "GG EZ" Эзреаль? Ну, он действительно был похож. Если Енэ ошибся, то это, может, мальчику-хосту и польстит. А если нет… Мальчик-хост скривился, будто сожрал чего кислого. — Ну вот надо было вам все испортить, дорогой гость, — протянул тот тоскливо. А затем взял себя в руки и протораторил заученно-равнодушно. — Автографов не даю, не танцую, пою за тройную часовую ставку и щедрые чаевые. — О, не. Фу блядь. Я той хуйни наслушался, стояла у бывшего на репите… Ебало у Эзреаля стало совсем уж кислым. С него бы текилу пить… Енэ даже стало немного совестно и он почти предложил мальчику завалявшуюся в кошельке марку или косячок… а потом передумал. У него появилась Идея. — …Как насчет спеть нормальную песню? И все же потянулся к кошельку. Не за деньгами и даже не за дозой. За визиткой. Похуй, что подистершейся и с отчетливыми следами порошка. — Позвони, если надумаешь. И бросил на стол пару помятых бумажек местной валюты, поднялся с места и ушел прочь, не оглядываясь на охуевшего от такого поворота хоста. Енэ здесь делать больше нечего.***
— Видела бы меня сейчас мама… Ее бы удар хватил, — проныл Сетт, оттирая с пальцев блевоту. К'Санте тяжко вздохнул и посмотрел на обплеванное зеркало над обоссаной раковиной. И снова вздохнул. Нечего было сказать. Его собственные предки наверняка уже истлели от столь частого кувыркания в усыпальнице. — Ну, охранять мальчиков у шеста все равно лучше, чем самому рядом с ними жопой вертеть. Сетт на эти слова оскалился, зарычал и поправил черную с сигаретными подпалинами шапку. — А то меситься полуголым и в масле в песке и засовывать пальцы в жопу противнику приятней и пизже, чем у шеста вертеться и терпеть баксы в трусах. К'Санте поморщился, подобрал с края зеркала припрятанный косячок с зажигалкой, чиркнул колесиком и затянулся. — А кто скулил, что хочет обратно на ринг? — Ой, иди нахуй. Ты тоже скулил. К'Санте пыхнул в мутное отражение и промолчал. — И вообще, че сучишься? Давно сраку не массировали? Так пошли выйдем… К'Санте снова пыхнул. Это был грязный ход. Действительно ведь не массировали, с тех самых пор, как его бывший не бросил его… Как раз за месиловку в масле, кстати, точнее, за притащенный под ногтями триппер. К'Санте с боями завязал — как только завалил самого главного босса качалки, но отношения это отчего-то не вернуло. Ну, ничего. К'Санте все равно в отношениях гуру. Еще десять таких найдет, даже лучше… — Я хотя б свою кралю с его сестрой не путал. Сетт смутился и снова поправил шапку. — Ну че ты начал… Было-то всего один раз… Ну, может, два. Фели не обиделся… — Ага, заливай больше. Конечно он нихуя тебе не сказал, он вообще нихуя не говорит, но одмудохал тебя до кровавых соплей и порезов на жопе. — Ой, иди нахуй, — повторился Сетт и сложил на груди руки. Наверняка чтоб не тянуться к шрамированной жопе. К'Санте его, в общем-то, понимал. Он, конечно, долго не верил, что милашка Фели, питоном вьющийся вокруг шеста в этом самом гей-клубе, может быть страшным и над Сеттом доминировать… пока не увидел, как тот сначала сломал какому-то жирному пидорасу руку, а затем заебашил тому смачную улыбку от уха до уха столовым ножиком. Он бы и горло вскрыл, если бы не оттащила охрана. К'Санте и еще двое едва с ним справились. Как Сетту удалось этот скандал замять, он честно даже не пытался представить. Хорошо, что он не успел предложить этим ебнутым тройничок. — Пиздец нахуй! — Внезапно заорал Сетт, приподняв ближе к свету руку. — Фели меня уебет… К'Санте заинтересованно пригляделся — и увидел ровный такой полукруг укуса. — Су-у-ука, он же не поверит, что это не левая шалава меня погрызла, а просто шизоид какой-то… К'Санте тоскливо посмотрел на почти выкуренный косячок — и протянул Сетту. Какими бы они оба ни были мудаками, а братана надо поддержать. Сетт отмахнулся и стал яростно промывать укус под водой. — Ты б от бешенства сходил привился… Сетт зарычал, оттопырил на здоровой руке средний палец и с удвоенной яростью начал тереть рану. — Ага блядь, на какие бабки? У меня даже паспорта нет, страховки тем более… К'Санте пожал плечами, мол, как знаешь. У него тоже страховки не было, но он не трахался с ебанашкой-Афелием, да и обдолбавшимся психам не пытался придержать волосы, пока те блюют. Просто выпиздывал нахуй из клуба. Но Сетт добрый. А тот торч-шизоид его доброты не оценил — сначала обблевал руки с почти новыми туфлями, а после и вовсе покусал… Ну, Сетт сам виноват. — Надо отсюда съебывать. К'Санте угукнул и снова пыхнул. Сетт заводил эту телегу почти каждый день — никак все не мог смириться, что как лох повелся на обещания работы. Сетт говорил, что читал рэп. Что вообще музыкант, певец и дохуя талант. Его пердеж ртом с какой-то сладкой педовкой К'Санте даже разок послушал, но оставил мнение при себе. Все равно за тот трек ни Сетту, ни сладкоголосому педику не заплатили, просто нахуй послали. А потом Сетт еще и вмазался в парочку мутных схем, едва не отъехал на нары — хотя, скорее к параше, с его-то ориентацией — и съебался из Кореи, поведясь на мутную авантюру и обещание карьеры певца в солнечной Турции… Ну, где-то в Турции паспорт его и остался. А Сетт вот сбежал сюда из анального рабства. Нашел себе кралечку — тоже, вроде, когда-то льющую хрень и поносню в микрофон, пока не проебал голос — нашел лучшего друга и какую-никакую работу… Ну и нехуй ему тогда ныть. У К'Санте вот тоже с музыкой не сложилось, но он же не ноет. Ну, подумаешь, спамит бывшему в голосовухах сопливые текста. Это вообще другое. И вообще, К'Санте ниггер, только он и может называть себя рэпером. И ниггером. Остальным он за такие слова зубы выбьет и ебло обоссыт. — Нам надо найти богатого лоха, — сказал вдруг Сетт и хитро оскалился. — И заебашить на его бабки группу. К'Санте хмыкнул. Лоха лично он знает только одного, и тот — Сетт. Где найти богатого лоха, который еще и заплатит им всем не за еблю или охрану сраки, а за вой в микрофон… Ну, лично К'Санте не ебет. А он почти местный и вообще жизнь прохавал. Но Сетта он решил не расстраивать. Все равно разочаруется сам.***
Сетт не разочаровался. Сетт начал действовать. Лохов он не нашел, нашел только проблемы на жопу — Афелию не понравилось, что Сетт стал слишком уж часто уходить от поста, тереться возле шестов и бара и вовсю пиздеть с гостями. Афелиево "не понравилось" К'Санте Сетту обработал спиртом, но так, чтобы Афелий не узнал. До спины и жопы Сетт бы сам не дотянулся, но Феле знать вовсе не обязательно, что тылы Сетта видел кто-то еще. Он и так на К'Санте периодически шипит и злобно зыркает. Колумбийский галстук или какое другое интересное украшение К'Санте себе пока не хочет. И жизнь их почти вошла в привычную колею клоповник-гейклуб-качалочка-шабашки-клоповник… А потом Сетту позвонили. Кажется, тот самый слащавенький пидорок, с которым Сетт когда-то лил в микрофон сопли. Сетт рассказал об этом всего-то раз и полушепотом — мимо как раз проходил Афелий с отломанным девятидюймовым каблуком в руках… Найти этот самый каблук в любом из трех глаз ни Сетту, ни К'Санте не захотелось. Что там ему наплела молодящаяся педовка К'Санте честно не въебал. Понял только, что богатый лох нашел Сетта сам. Ну, не Сетта, но попущенные бляди и хуесосы должны держаться вместе, таков уж закон чести… В общем, какой-то богатый лох подобрал в каком-то притоне Эза, Эз решил подтянуть за собой так удачного не проебавшего голос и форму Сетта, а Сетт… Ну, они с К'Санте братюни по качалочке, работе и отсутствующему интеллекту. Эз скинул Сетту номерок, Сетт еще не говорил, но уже настроил долгосрочных планов… К'Санте не хотел его расстраивать. Он и сам не прочь бы поверить, что хоть раз в жизни им повезло… Холодный металл у горла и цепкая хватка на плече разбили все его мечты. Афелий только кажется маленьким, низеньким и хрупеньким — ростом он не уступает Сетту, да и силищи в нем и ярости на десяток Сеттов наберется, если разозлить. Афелий, очевидно, в ярости. — Гшври, — тихо и сипло прошипел Афелий ему прямо в ухо. И надавил на горло столовым ножом. — Ще здмал Стт. Ще з шмру ншел и шпщтс с тбой. К'Санте всегда считал себя смелым человеком и настоящим мужиком, и похуй что пидором, главное, почти всегда не пассивным. Но вот сейчас он реально обосрался. — Да нет никакой шмары. И ниче мы не шепчемся. Афелий легко провел ножом. Небольно, зубчики-то неострые… Но намек более чем очевиден. Ну, Сетт сам виноват, что тянул. К'Санте тут не причем. — Ладно-ладно, остынь! Сетт не хотел говорить тебе, пока не выгорит, но… Кажется, он нашел спонс… — По давлению на горле К'Санте понял, что слово выбрал совсем не то, и затараторил быстро-быстро, пока не захуярили, — Да не такого спонсора, простолоха, который закинет зелени на музыкальнуюгруппу, нехуячьпожалуйстаэтоСеттвиноват. Нож у горла и хватка на плече исчезли тут же. — А. Ладн. Окк, — выдохнул Афелий и отложил на ближайший столик нож. И процокал каблуками в сторону гардеробной. Пиздец. Бедный Сетт. К'Санте, конечно, в отношениях гуру… Но даже он в душе не ебет, как с такой нездоровой хуйней правильно справиться.***
Енэ тоскливо посмотрел на очередной цветастый ковер с ползущими по узорам призрачными демонами депрессии и тяжело вздохнул. Он слишком трезв и вменяем, чтобы разбираться со свалившейся на его голову поебней. Но Щербет ограничил ему доступ к гашишу и другим маленьким радостям, позволяющим забыть о подкрадывающейся пиздецоме и дряблости собственной жопы. GG EZ… Эзреаль казался полезной находкой — он еще молод, не сторчался, не спился, и даже сотни арабских хуев, обработанных им за все время безвестности, не испортили ему ни голоса, ни мозгов. Он обещал найти пару толковых ребят, с которыми уже имел дела, поспрашивать знакомых… Ну, ребят он даже нашел. Только вот в их толковости Енэ искренне сомневался. Ну, очевидно — он ведь даже ту самую банку пива Эзреалю так и не выделил, так, напиздел только, навешал на уши годовой запас китайской лапши… Но Эз расстарался. Притащил сразу троих. Правда они вообще не выглядели как те, кто знают хотя бы, с какой стороны подвывать в микрофон. Больше всего надежд у Енэ было на здоровенного ниггера со смешным именем Сосанте. Или Ссанте. Похуй. А потом тот достал из нажопного кармана побитую трубу, въебашил какую-то голосовуху с шипяще-пердящей читкой допизды романтичных строк про "у меня большой хуй, подарю тебе буй, лалала, в глазах твоих звезды, им завидуют пезды, мои яйца — кокос, я сожру твой понос"... Так и голос еще был котеночьи-девичий, просто разрыдаться и плакать. Второй оказался получше. Эзреаль с ним даже работал и очень хвалил, и чувство ритма и рифмы у него все-таки было получше. И даже про мамку ни разу в импровизации не пошутил. А потом он сказал, что у него проблемы с законом, нет паспорта и вообще он если и пойдет, то только в связке с Афелием. Афелий… Ну, вот с ним Енэ с первого взгляда понял, что намучается. И нет, вовсе не потому что ему отчего-то захотелось раздеться, взять меч и захуярить демона. Ну, это тоже, но демонов Енэ больше не режет. Он научился экзорцизму на трехдневных онлайн-курсах. Афелий выглядел как хорошая такая поп-звезда. Отлично держался и двигался, чувствовал ритм, не волновался перед зрителями и вообще выглядел, как кто-то для разнообразия вменяемый, если проигнорировать абсолютное отсутствие на лице эмоций… Вот только он не то что не пел — на пение похуй, на обработке звук Енэ доработает, да и научить хоть немного попадать в ноты можно даже обезьяну… Афелий не говорил. Вообще. Только зло зыркал, клокотал и шипел что-то определенно матерное. Слово за него взял Сетт. — Вы это. Не смотрите, что Фели не говорит, он умеет, просто стесняется и вообще… Что там "вообще" Сетт не договорил — Афелий со всей дури пизданул его локтем в солнечное сплетение и снова замер неподвижной статуей. Енэ не сказал им ни да, ни нет. Отказывать так вот сразу ему не с руки — четверо — даже пятеро, если считать самого Енэ — это уже почти полноценная группа, а вот двое… не факт, что он быстро найдет кого-то лучше. Да и эти трое даже пива не потребовали. Долбоебы. Сетт и Афелий куда-то свалили, Эзреаль ушел припудрить носик — наверняка поделать в инсту фоточек… Остался лишь Ссанте. — Как мужик мужику говорю, возьмите Афелия в группу. Иначе он жизни никому не даст. В прямом смысле. У него еще сеструха толковая, вот самое то с общественностью перетирать и скандалы заминать. И достал самокрутку. Енэ профессионально принюхался — и требовательно протянул руку. Ссанте понял, не совсем долбоеб, и угостил свеженькой. — Будут скандалы? Мне они нахуй не всрались. И затянулся. А косячок-то хороший, надо бы номерочек дилера попросить прежде чем нахуй слать… Ссанте тоже затянулся своим, выдохнул в сторону, поиграл бицухой… Енэ бы с ним может и поебался, но на ниггеров у него уже аллергия. Слишком часто Треш про своих малолетних черномазых сосок пиздел. Но для почесывания кинков фанаток пойдет. — Да с кем угодно будут, сами индустрию знаете, куда лучше меня. Сетт хорош, если дать шанс, а без Фели он никуда, потому что иначе Фели ему в ближайшей подворотне голову с жопой местами поменяет и скажет, что так и было. И сеструха за него с копами перетрет, если вообще придется. Енэ поморщился, вспомнил назойливое желание прирезать демона в человеческом теле… И спросил нарочито равнодушно: — А кто Афелий такой? В нем есть что-то знакомое, но… Этих мальчиков-однодневок больше, чем блох на бродячей псине. — А я не ебу. Сетт говорил, вроде он когда-то и где-то пел, а потом перешел какому-то картелю дорогу… Вот че он там вынес хер знает. Знаю, что потом трупы по всему Гонконгу находили, а сам Фели с тех пор молчит. Немой психопат-убийца, в одиночку разъебавший китайский картель. Какая прелесть. Еще только гордеца-шизофреника с бредовыми идеями величия не хватает для полного трэш-комплекта. И наркоманы, и проститутки, и даже гачимученники у них уже есть. Кажется, про шизофреников спустя еще несколько косячков он все-таки сказал вслух. Сетт поныл про покусавшего его психа, Афелий оторвался от телефона и кровожадно оскалился, вполне очевидно намекая, что единственный псих, которому Сетта можно кусать — это он и конкуренции не потерпит… Дальше Енэ уже помнил смутно. Но смс Обсосу с просьбой скинуть адрес самой дорогой частной дурки все равно было доставлено адресату. И в ответ тот даже не послал Енэ нахуй.***
Где-то через час после сообщения от Обсоса ему позвонил Щербет. И вежливо так, но жестко намекнул, что если дурка нужна Енэ для личного использования, он, конечно, поможет-похлопочет, но контракт отдаст кому-то другому. Енэ его клятвенно заверил, что нет, с ним самим все в порядке, просто надо вдохновиться и, может даже, кого толкового найти. Енэ, просто на всякий случай, говорил о санитарах, но… Щербет определенно был умной сволочью и где-то еще через час-полтора скинул ему список всех пациентов самой пиздатой дурки с адреска Обсоса. Енэ его вежливо просмотрел. В конце концов, это очевидно совсем нелегальная хуйня, Щербет определенно рисковал… А может и нет. Где-то в мозгу зашевелилась мысль, что у Щербета пиздецки опасные связи и нихуевая крыша, переходить ему дорогу вообще ебнуться как нежелательно… Но Енэ уже вмазался в дерьмо по уши и проебал аванс. Он страдал. У него разбито сердце и вообще… Калик с гашишем, конечно, хорошо, но мало. Ему еще тексты писать. А потом его взгляд зацепился за имя. Охуеть какое знакомое имя. "Шида Каин". О, Енэ его прекрасно помнил. Еще бы он его, блядь, не помнил. Мало того, что Треш все ему уши проныл про талантливого мальчика, которого увели у него прям из-под носа… Воспитанный якудза пиздец самоуверенный казах, сначала разорвавший чарты в составе хуй вспомни какой группы дегенератов, а после с этой группой разосравшийся и выпизднутый с позором нахуй из-за внезапно прогресснувшей шизофрении, несколько лет порождал в интернетах дерьмошторм. Да и голос у него был ебейше хорош — и когда сладко подвывал и стонал, и когда рычал совсем неожиданным, будто принадлежащим другому человеку басом. Да, Енэ определенно надо сходить к нему в дурку. Он нагуглил номер — не без помощи Щербета, потому что сайт определенно делали бобры под анашой… Позвонил, попросил, теперь с помощью обещания зелени, о приватной встрече с пациентом Каином… И охуел от жизни, когда узнал, что тот из дурки сбежал. В десятый раз за неделю. Но милый санитар с ресепшена его заверил, что Каин не буйный и даже ловить его не надо — нашароебится и вернется сам… И обещал перезвонить, когда тот вернется в палату. Енэ прочитал это как вежливый посыл нахуй. И решил, что ни цента этой конторе пидорасов не заплатит. Но под вечер ему в самом деле перезвонили. Енэ опечалился. Щедро отсыпанные деньги Щербета на взятку он уже проебал на дурь. Придется в кредитку лезть. Дурка встретила его веселенькими бело-зелеными стенами и мило посыпавшейся на голову штукатуркой. Енэ аж прослезился: он в похожей лежал, когда братишка еще не потерял надежду избавить его от зависимости и вернуть в социум… хорошее было время. Треш так мило его вызволил и еще не называл его жопу дряблой… Пидорас престарелый. Каин лежал на подоконнике, свесив голову вниз и закинув на стекло ноги. Вяло отреагировал на санитара, зевнул… И заметно оживился, увидев Енэ. — Ого-о, — протянул тот глубокомысленно. — Нихуяшеньки. Гости. И, помолчав, добавил: — ТруПидор Ясуо. И засмеялся так неприятно. А Енэ… Ну, с одной стороны, ему было обидно. А с другой — польстило. Путали их с братом редко, даже в лучшие времена. А потом Каин прищурился, сполз с подоконника на пол, пригляделся внимательней и заключил: — Не, не Ясуо. Но все равно — пидор. А вот это уже немного личное. — Во-первых, не пидор, а гей. За такие слова в твиттерах отменят нахуй. Каин хмыкнул и показал язык с оттопыренным средним пальцем, наглядно демонстрируя свое мнение об отменах в твиттерах. Ну да, его там и так уже отменили, еще до скандала с диагнозом. — …А во-вторых, в индустрии геи все. А кто нет — притворяется. Я натуралов так давно вживую не видел, что уже не верю в их существование. Каин заржал, хлопнул рукой по колену, а затем… — Так ты ж подстилка Треша! Енэ поморщился. Нихуя он не подстилка, последние лет десять у них было вполне себе равное… это потом уже Треш вновь возомнил себя папиком и дропнул его нахуй. Уебок. — Ты действительно хочешь обсуждать подробности моей личной жизни? Каин помолчал, подумал… — Да не, не особо. Нет, Рааст, мы не хотим. Ну, видимо, слухи про диагноз действительно нихуя не слухи. Впрочем, не Енэ на этот счет что-то говорить. — А нахуя ты, собственно, прихуярил? Не за автографом ведь? Енэ дружелюбно оскалился и кинул Каину самокрутку. Тот поймал. Подполз ближе, прикурил от зажигалки, опасно щелкнув зубами… Енэ щелкнул в ответ. Еще мелкий демонический выблядок будет ему тут зубы скалить. — Лучше. Мне нужен певец ртом. Лучший из униженных и обоссанных, самая пиздатая в мире блядь… Знаешь такого, Каин? Каин снова оскалился, затянулся с наслаждением, и сказал: — Не-а. Не знаю. Но Рааст… Рааст знает. Енэ посчитал это согласием.***
Выкупить Каина из дурки оказалось не очень-то и сложно. От него очевидно хотели избавиться и желательно, чтоб не иметь после проблем с законом… Справку о том, что Каин внезапно излечился, "бобры под анашой" напечатали в тот же день. Познакомить Каина с остальным кружком "самых пиздатых блядей" оказалось куда сложней. — У-у, так это ж ты меня покусал, неблагодарная сволочь! — Зарычал Сетт, заметив Каина в зеркале, перед которым играл бицухой. Афелий заинтересованно посмотрел по сторонам в поисках чего-нибудь острого. Тщетно, Енэ озаботился все потенциально убийственное убрать… Поэтому Афелий взял подушку и прижал к груди. Ну, если он умудрится захуярить Каина подушкой насмерть, будет пиздецки смешно. — Так ты ж меня сам облапал! Афелий перевел угрожающе-ебанутый взгляд на Сетта, перехватил подушку удобней… — Да не было такого, я тебе просто волосы придержать… ты б их обблевал сильней, чем мои любимые подкрадули… Афелий потянулся ко второй подушке, очевидно, чтобы сделать двойное убийство… Енэ вовремя отобрал обе и тихо шикнул. Афелий надулся, но подуспокоился. По какой-то причине Енэ он уважал. Возможно, потому что в единственный раз, когда Афелий попытался пиздануть его вилкой, Енэ сам приставил к его бочине столовый нож. На этом конфликт был исчерпан, а авторитет Енэ среди малолетних ебланов взлетел на недосягаемую высоту. Но Енэ хотелось верить, что они уважают его по другим причинам. За музыкальный талант, например, огромный опыт, умение пиздеть и решать конфликты… за возраст, в конце концов… Он громко хлопнул подушками друг о друга, призывая к вниманию и тишине. Звук призвал и Эзреаля из глубин инсты, и Ссанте, залипнувшего в сайты знакомств… Да и вообще создал прекрасную, блаженную почти тишину. — Итак. Группу мы, считай, собрали. Нам нужно название, образы, песни, музыка и прочая совершенно неважная хуйня. Но это должно понравиться черномазым обрезанным местным трахарям, так что, пожалуйста, пожалуйста, без херни. По крайней мере, пока они нам не заплатят. И разверзся ад.***
Через несколько часов споров до хрипоты, одну разъебанную Афелием плазму и пару часов примирительного курения гашишной "трубки мира" Енэ понял две вещи: Первая — он в дерьме. Вторая — под его шефством конченные, просто отбитые наглухо ебланы. Ссанте топил за ванильно-уебищное "сердцееды". Сетт переводил идеи Афелия, каждая из которых содержала что-то про резню и, почему-то, ринг. Возможно, последнее — уже сеттовы собственные желания, но Енэ было глубоко насрано. Каин — или Рааст, какая нахуй разница, — очевидно, хотел согласиться, но из принципа отказывался быть на одной стороне с Сеттом и его анальным господином. И орал про металл. Эзреаль робко предлагал забить на название хуй и определиться с жанрами и концепцией. И Енэ уже подумывал послать их всех нахер, назваться какими-нибудь непроизносимыми "мамоебами" на, допустим, шведском… Но пришла его радость, его свет в окошке, лучшая женщина в мире… Или, если коротко, Алуна. Она и разрешила спор минут за пять. — Будете… допустим, Heartsteel. И металл, и мужицки-сурово звучит, и с "похитителями сердец" созвучно… И никаких органичений по жанрам на вас не накладывает. Афелий, битый час через Сетта доказывавший, что KILLKILLKILL — самый лучший из возможных вариантов, тут же в полете переобулся. Остальные просто смирились. Отлично. Осталось всего ничего — написать альбом или, хотя бы, трек, придумать образы, узнаваемую эмблему, определиться с жанром и кто что делает… и, самое важное из всего, понравиться Обсосу с Щербетом. Раз плюнуть. Енэ тяжко вздохнул и вцепился пальцами в волосы, очевидно прибавившие в седине. Высветлить их что ли… да, определенно. Высветлить и покрасить пряди. Не нужно никому знать, как сильно Енэ стрессует и насколько толстый стальной штырь может перекусить его сжавшееся очко.***
Вопреки расхожему мнению хэйтеров и записям в медкарте, шизофреником Шида Каин не был. Нет, беды с башкой у него определенно были, целый набор и с самого детства: его приемный батя въебал дохерищу бабок на починку его кукухи… и кукухи десятков подчиненных якудз, которым тогда еще пиздюк Каин в труху разъебал психику. Рааст не был его второй личностью. Рааст не был его тараканом в башке. Рааст не был его навязчивой идеей, сценическим образом и другой хуйней, которую Каин пиздел под метом всем желающим послушать. Рааст существовал. Ну, то есть, в реальности. И точно был человеком, хоть иногда и вправду похожим то на таракана-переростка, то просто на гигнатского козла или другую какую скотину с рогами. — Мне надо перетереть с Раастом, сучки! Если кто-то из вас зайдет ко мне в комнату… Пизда ему. Каин заорал это в пустоту ебейше поставленным басом, чтоб уж точно все услышали, и с довольной усмешкой съебался в комнату. И заперся. Не то чтобы к нему в комнату кто-то хоть раз заходил, но… Скрывать и шифроваться Каин научился, еще когда даже не думал о ебле в жопу. Ну, то есть, в первые полгода, наверное, у Зеда. Потом он просто увидел сосущегося с Шеном батю. И нашел с Акали порно на какой-то дискете. Он не помнит, что из этого было раньше. Славное было время, да… Каин достал устаревший уже телефон, любовно протер экран рукавом худи, пролистал контакты до "Садовод-абортыш", открыл сияющий девственной пустотой после очередного удаления диалог… И натыкал двусмысленное: "Рррраааст, что может понравиться парочке арабских папиков???" И тут же добавил: "И я не про секс, хотя про это послушаю тоже ;}" "Меня, кстати, выпизднули из дурки :b" "И меня обижает твое молчание, Рррраааст" "Это что, развод?""Верни телефон санитару, Каин"
"Тебя покусал Господин Петух и ты разучился читать? Я же сказал, я. не. в. ДУРКЕ." "И да, это ЗЛАЯ ТОЧКА.""И где ты, чудовище?"
"Если тебя все же продали в бордель, мне похуй, удали мой номер"
"Какой ты злой, Раастик-тян" "И нет, не продали" "Я… МЫ снова засияю на сцене!" Рааст начал что-то строчить, но Каин даже не стал читать. Вместо этого позвонил по видеосвязи. Рааст снял трубку всего-то с третьего раза. Выглядел он измученно и заебанно. Ну, министр агропромышленности или агрокультуры или хуй его вообще въеби, Каин только приставку "агро" запомнил, и то лишь потому, что на свое начальство Рааст дохуя часто "агрился"... В общем, каким бы там важным хуем ни был Рааст в этой маленькой гордой стране, а его кривой инструмент принадлежал исключительно Каину. И, совсем чуточку, работе. К сожалению, последнее время заебывала Рааста исключительно работа. Каин сбегал за последний месяц из дурки почти каждый день, но так и не смог с ним встретиться — и потому печально шарился по притонам и мешал колеса с бухлом, оставляя периодически автографы своим богатым внутренним миром… — Ого, так тебя и правда из дурки выпизднули. — И тебе привет, Рааст, — ответил Каин, послав экрану воздушный поцелуй. — Так что все-таки нравится местным богатым папикам? Рааст закатил глаза, а затем отвернулся и прорычал кому-то сквозь зубы ругательства, раз десять помянув в одной фразе "петуха злоебучего". В ответ ему прозвучал лающий женский смех. — Лично мне понравится, когда петушиный подсос все же свернет ему шею. И мы перестанем ебаться с его охуительными идеями. Он уже даже шакала сутулого заебал, ты бы слышал, сколько раз тот запирался в туалете и выл на окно, думая, что никто не слышит. — Ага, да, жалко тебя, держи в курсе… На вопрос ответь. — Нахуй тебе? Решил меня бросить? Ну попробуй, бля. — Да не, ты чо, Раастик-чан, выплюнь уксус. Просто мою будущую группу спонсируют какие-то допизды хуи важные, а наш типа-главный бордель-маман почти нихуя не сделал. Ну, собрал нас по притонам, обогатил парочку наркокартелей… щас волосы рвет и думает, какой концепт-хуепт показывать. Рааст задумался. Почесал щеку, посмотрел на потолок… — Да я хуй знает, кто там вас всех купил по цене дохуя за мятый доллар. Но если судить по петуху и внешности его подсоса… Блядищи, прям самые блядские в мире. Чтоб в коже, в черном такие, чтоб жопу обтягивало, чтоб сиськи и животы наголо, но не совсем, потому что харам… в общем, чтоб любой посмотрел и сразу понял — прожженные хуесосы, но никому не дадут. Каин снова послал поцелуйчик в экран, проурчал благодарности, попросил набрать, когда найдется свободный вечерочек… И бросил трубку, тут же почистив переписку. Даже начальник Рааста, сиятельный шейх Сасир не рискнул публично признаться в замужестве. Агро-министру Раасту проблемы тем более не нужны. Теперь надо бы придумать, как чужой совет представить за шизоидно-гениальное озарение…***
Алуна всегда была умной девочкой — и с самого детства очень любила брата. Афелий не был проблемным, но периодически вляпывался во всякий пиздец. Алуна неизменно за ним следовала, чтобы вовремя оттащить от пропасти. Так было всегда. Алуна последовала за Фели и на сцену, и в секту, и даже в истории с гонконгским наркокартелем она брату помогла… Отстрелить недобитков и раствориться из поля зрения и полиции, и Триады. Вот и сейчас, когда Фели снова решил пролезть в шоубизнес без смазки, она только вздохнула — и пошла вместе с ним. К счастью, Фели в прошлом влезал во всевозможное дерьмо, поэтому Алуна прекрасно знала, как вести диалог с… очень разными личностями. Да и Сетта она одобрила — наконец-то Фели нашел себе истинную любовь… Так что, так уж и быть, за Сеттом она присмотрит тоже. Не то чтобы их было от чего защищать сейчас. К'Санте чмошник и неопасен, Эзреаля и Каина не существует, а Енэ… Ну, Енэ был опасен, но только если ты — попавшая в его поле зрения дурь. Даже не верилось, что он смог к Фели приставить нож. В целом, весь состав пидорасов и попущенок из Heartsteel был мирным, Алуну ничем не расстроил и даже не думал обидеть ее братишку. О, они опасались Афелия. Думали, он размотает их кишки по переулкам. Наивные. Если они просто подумают обидеть Фели, даже с собаками их не найдут. Но пока что они ведут себя хорошо. Поэтому они видят Алуну-менеджера, а не Алуну-смерть. И хорошо, и правильно. Незачем их без нужды пугать. Лучше бы разработать дизайны костюмов. У Фели идеи прекрасные, да и пустое-место-Каин для разнообразия высрал хорошую мысль про обтягивающую кожу и вырезы в стратегически важных местах… И надо поторопиться. Енэ, конечно, отлично умел пиздеть и подлизывать, но долго наебывать своих анальных господ не сможет. Надо показать им хоть что-то. В способность пятерых идиотов и ее нежного, ранимого брата написать хорошую песню без рифм на "пизда-елда" она, если честно, не верила.***
— Это что за хуйня? — Спокойным голосом спросил Аатрокс. Ну, для Аатрокса спокойным — для всех остальных это был вопль тысяч отъебанных в жопу демонов. Рааст зевнул и лениво поднял от монитора взгляд. — Не скули, Атроша, — вякнул со стороны параш… Ой, то есть, дипломатического отдела Варус. — Ну гея увидел, подумаешь, новость. Будто в зеркало никогда не смотрел… Варус, конечно, был чмошником у параши, но яйца определенно имел. Рааст одобрительно показал ему большой палец. Под столом, чтоб Аатрокс не видел. — Да срать мне на вашу харамную педерастию, пока публично про никах не пиздите и не ебетесь на камеры! Это! Что! Блядь! За! Хуйня! Рааст?!! И кинул в него распечаткой звонков. Рааст взял ее двумя пальцами, поднес к глазам, пожевал губу… — А хули ты мои диалоги слушаешь? Аатрокс задохнулся и даже покраснел от возмущения. — А хули ты в них про солнцеликого, восславь его отца, Аллах, шейха, восславь его имя, Аллах, Оммаха Азира иноагентам пиздишь? — И, покраснев еще больше, добавил чуть тише, то есть, нормальной для любого другого человека громкостью. — И я не слушал, больно надо. Я читал. — Так ты же читать не уме… — Снова подал голос Варус, но договорить не успел — Аатрокс в него чем-то кинул. — Ты щас допиздишься! Будешь у сосок своих узкоглазых деньги брать! Нихуя блядь не дам до конца года! Варус прошипел что-то про: "Да дай хоть кому-то уже и перебесись," — но Аатрокс, к его счастью, не услышал. Рааст вздохнул. Да, определенно, дарить Аатроксу курсы по чтению, чистописанию и корпоративной этике с тимбилдингом было ошибкой. Действительно, вино — грех. От вина самые недальновидные и хуевые идеи кажутся охуенными. Надо поднасрать Золаани. Это она то вино притащила и курсы нашла. — Кхм! Рааст! Хули молчишь, как ссыкливый шакал?! Какого хера?!! Рааст тяжело вздохнул в попизженной у Каина драматичной манере и закрыл глаза рукой, кося меж пальцами в сторону немногочисленной публики. — Аатрокс, как ты можешь такое говорить?! Разве ты не знаешь, что петух — благородная, полная смелости и чести птица? Как прекрасно его пение, пробуждающее из спячки само солнце! Как решителен он в защите своих подданных и гарема! Как нежно его мясо и наварист суп! Предки, да восславит Аллах его имя, нашего великого шейха Азира недаром именно петуха избрали своим символом. Золотой петух-сокол, с вершин следящий за всей страной зорким глазом, громоподобным кличем воодушевляющий подданных и обращающий врагов в бегство… Я каждым словом восхвалил смелость и благородство нашего шейха. Он — истинный сын солнца, воплощение златоперого петуха-сокола! Аатрокс открыл рот, закрыл рот, снова открыл… И не нашел, что сказать. На курсы по красноречию Золаани и половине кабинета министров в тот вечер денег не хватило. И хорошо. К сожалению, слова нашел Варус. — Ага, а Зерат его, значит, кур… Он не договорил. Рааст метко кинул в него смятым пакетом из-под бургеров и картошечки. — Ну… Если ты так говоришь, Рааст. Тогда! Ладно!! Живи пока!!! Рааст закивал, мол, да-да, разумеется, господин глава самых лучших в мире спецслужб на страже самого лучшего в мире шейха, слушаю и повинуюсь, никакой сомнительной хуйни больше не высру… И, когда Аатрокс ушел, хлопнув дверью и едва не сорвав ту с петель, выдохнул. И стремительно переименовал контакт "Котенька Каечка" в "Сосочка-японочка". Для маскировки. Все знали, что Каин — еврейское имя.***
К’Санте искренне считал свои тексты очень хорошими. Его бывший их очень хвалил — а под “от любви к тебе умираю, от волнения пью и рыгаю” и вовсе рыдал от умиления и лез К’Санте в штаны… У Енэ, почему-то, было совсем другое мнение. Но он, справедливости ради, не рэпер и не ниггер, откуда бы ему знать все тонкости притесненной миром души и тяжесть жизни в гетто… К’Санте, впрочем, про гетто тоже нихуяшеньки не знал. Но он ниггер. Это знание у него в крови. Аргумент про ущемление этнических и сексуальных меньшинств на Енэ тоже почему-то не оказал должного впечатления. Тот просто стер платочком порошок с ебальника, сдвинул на макушку желтые солнечные очки Эзреаля и пояснил спокойным таким ледянюще-скучающим тоном: — Во-первых, ты та попущенная половинка из “плюс полтора” к Сетту. Во-вторых, тут все геи, нихуя ты не меньшинство. В-третьих, я азиат, и мне поебать, что ты ниггер. В-четвертых, научись писать “хуй” без четырех ошибок. В-пятых, иди нахуй, я тут клитором командую. К’Санте нашел аргументацию Енэ более чем справедливой и железной, забрал свои наброски песни и пошел в туалет записывать бывшему голосовухи с читкой. Не пропадать же добру. Но К’Санте не один такой лох с загубленными на корню начинаниями. Текст Сетта Енэ тоже отхуесосил. — Сетт, блядь, что это за хуйня? — Сказал Енэ, слизнув с запястья, для разнообразия, поваренную соль с соком лайма. — Какое нахуй “Я лЮбЛю сВоЮ мАмУ”? Мы “Heartsteel”, а не “мамоебы” на шведском. Сетт надулся. Сетт хрустнул кулаками. — Че щас было про мою маму? — Да ничего про твою маму не будет. Про любовь к мамочке — на интервью и ток-шоу, и выбирая слова, мне нахуй не всралось опять разбираться со слухами про инцест. — Опять? — Уловил Сетт совсем нихуя не важную оговорку. Жаль, не сработало. Енэ просто вздохнул и посмотрел на него, как на промокшего и беременного умственно-отсталого котенка с инвалидностью. — Просто поверь, Сетт. Нет. Оно тебе нахуй не надо, — и, помолчав, добавил, увидев насколько Сетт скис. — Но, так и быть, ты можешь надеть ее шапку в клипе. Сетт этим удовлетворился, хотя К’Санте жестами показывал ему потребовать большего. Жаль этого добряка… Минут через тридцать до Сетта дошло, что К’Санте имел в виду. Он хлопнул себя по лбу, протянул печально-тоскливое “А-а-а, во я деби-и-ил” и отправился было обратно к Енэ… Но вниманием Енэ уже завладел Каин. — Мы с Раастом подумали и написали пиздатый куплет. Енэ приподнял бровь, молча открыл новую бутылку текилы, налил в стакан и кивнул, предлагая спеть. Каин прищелкнул пальцами, прокашлялся и завыл, отбивая ступней какой-то ритм: — Хэйтеры плачут, пока я ебу их отцов, я тушу сигареты о пропитые ебла их отчимов, сиськи их мамок ласково трут мне очк… — Да вы блядь охуели все! Хуйня, Каин, конченная поебота! — Енэ почти по-звериному зарычал и дернул рукой к левому бедру, будто желая выхватить меч. К счастью, меча там не было. Подушки рядом не оказалось тоже. — Никаких, блядь, матерей в тексте. Никаких отчимов с отцами. Никакой ебли, никакой травы, никакой я-нигга-факинг-босс никакие бабки-шмабки не мутит и шлюх на коврах не ебет! Съебал нахуй с глаз моих. И, проигнорировав стакан, запрокинул голову, вылил в рот полбутылки сразу и высыпал на язык треть солонки. Каин за это время предусмотрительно съебался и, судя по нытью через стену, начал скулить своему альтер-эго. К’Санте переглянулся с Сеттом, синхронно с ним отступил назад в комнату и тихо закрыл дверь, заперев на ключ и, для верности, подперев стулом. Успокоить вошедшего в инсульт жопы Енэ могла только Алуна и, почему-то, Эзреаль. Надо всего-то подождать пару часов, пока кто-то из них не вернется. Хорошо, что для поссать у них есть пустые банки от протеина.***
“Благословите небеса Алуну, — думал Енэ, прижимая к больной голове пакет со льдом. — И ее талант находить компромиссы и строить светлое почти-коммунистическое будущее.” Перед его глазами стояла просто идеальная картинка: пять ебланов и одна Алуна сидели кружочком, нарезали цветную бумагу на полосочки, писали на них строчки без непристойностей, мата, особо токсичных высказываний, упоминаний крови, убийств… В общем, все, что пусть с натяжечкой, но могло бы пройти великую китайскую цензуру и потенциально принести “кошка жена миска рис”, а не запрет на въезд под угрозой реального срока. Енэ бы тоже в этом всем поучаствовал, но он продюсер и потому занимался более важными вещами. Страдал от похмелья и ломки. — Совсем хреново? — Тихо спросила Алуна, протянув Енэ свои очки с темными стеклами. Он принял их с благодарностью и тут же нацепил, погрузив окружающий мир в блаженную тьму… — …Может, все-таки подкормишь своих демонов? Енэ вздохнул. Он бы с радостью, он бы с огромнейшим удовольствием похмелился и вмазался… Но черту ебучему на Щербете непременно понадобился созвон вечером. С видеосвязью. И он не сказал, конечно, прямо, но жирно так намекнул, что надо выглядеть внушительно и респектабельно. Возможно, стоило просто хуйнуть пару марочек ЛСД и попросить Эзреаля нарисовать ему новое ебало. Но уже поздно. Щербет позвонит где-то через час, или два, или три, что для арабов один хуй “приблизительно на закате”. — Лучше скажи, как у вас успехи? Теперь вздохнула уже Алуна. — В сейчас лет Каин узнал, что “блядь” и ее производные — ругательство, а не его второе имя. А так неплохо. Енэ покосился на гору цветастых полосочек — по цвету на каждого, чтоб точно знать, кто какую хуйню высрал, но подарить долбоебам уверенность в собственной анонимности… — Сколько там строк про мать? Алуна разгладила готовые полосочки, пробежалась по ним глазами… — Всего одн… — И тут Афелий стремительно схватил рукой какую-то, кажется, сеттовую оранжевую бумажку и так же быстро сожрал, зло зыркнув куда-то между сестрой и Енэ… Видимо, так и не определился, кому из них действительно готов бросить вызов. Алуна легко улыбнулась, пожала плечами и потрепала брата по голове. — Ну, теперь ни одной. — Ладно, — сказал Енэ, откинувшись на спинку диванчика и попытавшись по ней размазаться тонким слоем. — Похуй. Соберем какой-нибудь сопливо-дерзкий текст про путь к успеху через непонимание и чужую зависть… — Да тут на альбом хватит… — Протянул Эзреаль, широко зевнув. С бумажками он сидел дольше всех. — Ага, даже два. И оба ванильно-попсовые выйдут. — Заткнись, Каин, ты за все время три строчки написал. — Эй, я не виноват, что вы все слишком пусси, чтобы принять наш с Раастом творческий гений... Енэ застонал и закрыл лицо руками, сдвинув очки на лоб. В прошлой жизни он определенно был хуже самого злобного демона. Иначе он просто не понимает за что ему такие кармические страдания. Будто бы он в прошлой жизни убил сотни людей, пошел против близких, уничтожил какой-нибудь биологический вид и на сдачу выебал олениху. Или еще какой херни натворил. Из тяжелых мыслей его вырвала вибрация под задницей. К сожалению, не от вибратора. Щербет, наконец, перестал лизать своему господину ноги и решил получить свою дозу абсолютной власти над подконтрольными чмошниками. — Заткнулись, блядь, — угрожающе-тихо рыкнул Енэ на расшумевшихся идио… идолов и снял трубку. С экрана на него смотрел Щербет. В тонких, летящих одеждах, с припухшими губами, слегка смазавшейся подводкой… и вообще с видом человека, абсолютно удовлетворенного жизнью в целом и чьим-то обрезанным хуем в частности. — Как успехи? — Спросил Щербет с довольно-надменной усмешкой, отпихнув из кадра чей-то зеленоглазый и темноволосый кусок головы. Не очень похожий, кстати, на Обсоса, но Енэ не то чтобы сильно хорошо различал лица местных. Он и Щербета-то отличает лишь по серебряным волосам и ебалу суки. — О, просто отлично! Мы как раз пишем текст — всем коллективом… — и показал на пару секунд притихший кружок дурко-борделя на выезде. Едва ли Щербет успел что-то разглядеть, но Енэ этого и не нужно. Он не первый день в индустрии. Нельзя показывать спонсорам все и сразу, а то их хотелки и ожидания взлетят до небес… — А что насчет костюмов? Их же еще пошить надо… Блядь. Вот про это Енэ-то и забыл где-то между кальянчиком и текилой. — Мы, ммм… в процессе. Будет много кожи, и ремней, и э… вырезов. И почти-кислотные вставки, да. Судя по ебалу, Щербет что-то нихуя не впечатлился. И тогда Енэ решил использовать козырь. — …Лично я буду в кожаной юбке. С во-от таким вот разрезом. А вот это Щербету понравилось. И снова мелькнувшему в кадре куску кривоносого смуглохуя, судя по его одобрительным звукам на местном лающем языке, тоже зашло. Вот и заебись. Вот и хорошо. Вот у Енэ и повод доказать всему миру, что жопа у него все еще охуенная. И Треш тут уже совсем почти не причем.***
…Дня через три, когда они закончили с черновиками песен — нескольких, просто на всякий случай — и Енэ с Алуной дошли до просмотра скопившихся набросков и выслушивания опиздохуительных идей теперь уже про костюмы… Енэ о своем пиздеже про юбку раз тысячу пожалел. Нет, Алуна одобрила набросок, доработала его с посильной помощью Фели и Эза… И выглядело-то в проекте просто прекрасно. В реальности Енэ все же настиг очередной демон депрессии, и даже трехдневный онлайн-курс по экзорцизму и разбитая декоративной саблей плазма-номер-два не помогли ему избежать последствий. — Я наркоман с проебанным голосом. Я престарелая проститутка с дряблой жопой. Нахуя я вообще живу… И шмыгнул полным соплей и героина носом. В напольном зеркале его зад выглядел даже хуже, чем если смотреть через плечо. На дряблость Енэ, кончено, не стал проверять: зеркало стоит в гостиной, а не в ванной, еще увидит кто и будет ржать, и тогда действительно только в окно и… Но даже так, через облегающие узкие черные джинсы было понятно, что в свои “пиздец, скоро сорок” Енэ в целом и его жопа в частности выглядят совсем не так горячо как в “чуть-чуть за двадцать”, когда на, кхм… фонарь Треша он и запрыгнул впервые. — Охуенный орех, — неожиданно протянул привалившийся к стене Ссан… К’Санте, он вроде правильно, наконец-то, запомнил. — Я бы вдул. Енэ поджал губы, не зная, как реагировать на сомнительный комплимент и почти очевидную попытку перехуячить всю заботливо выстроенную иерархию в стае. С одной стороны, он такого давно не слышал. С другой стороны, он такого давно не слышал. И поэтому Енэ бросил нейтрально: — Ну сходи подрочи, чо. В конце концов, он ведь не уточнил, кому К’Санте должен подрочить… Увы, К’Санте отреагировал скучно и предсказуемо: — Да ладно, че ты. Я так, из эстетических соображений, во. Реально охуенная же, мне б такую в сорокет. Енэ тряхнул головой, закрывая лицо волосами. Он не смутился и не что-то вроде. Просто нехуй показывать перед К’Санте эмоции. И давать тому повод думать, что его одноместный кабриолет нестандартно-телесного цвета кому-либо тут интересен. — Похуй, — сказал Енэ не то собственному отражению, не то отражению К’Санте. — Косячка, случайно, не завалялось? К’Санте усмехнулся, пошарил по карманам, почти-наверняка стараясь поиграть всеми возможными мышцами, кроме той, что заменила мозг: — Случайно завалялось. И бросил один Енэ. Енэ поймал, даже не оборачиваясь, благодарно кивнул, обхлопал руками все карманы в поисках зажигалки… и, не найдя, отправился в свой кабинет за запасной. Чужое: “Горячая мамочка группы,” — Енэ определенно из-за подступающей ломки послышалось.***
— Рааст!!! Это что за хуйня?!! Аатрокс развопился даже для себя охереть как громко, но Рааст не повел и ухом. Он почти разложил пасьянс паук на самой высокой сложности. Ему похуй на очередной приступ чужого недотраха. Аатрокса игнор почему-то не утихомирил. И Варус затих, не переключил на себя по обычной договоренности внимание… Крыса. Значит, хуй ему потом, а не потерянный в базах участочек с маком и коноплей. Жаль, миграционку на его азиатов не натравить, миграционка под дипломатами, а дипломаты — Варус с его узкоглазыми сосками и есть. И на ближайшую вечеринку Рааст его тоже не позовет. И вообще… Что “вообще” Рааст придумать так и не успел. Аатрокс грубо, жестко и без прелюдий схватился за спинку его кресла на колесиках и покатил из кабинета нахуй. Недоигранный пасьянс Рааст проводил печальным взглядом. Наверняка ведь Варус там хуйни наделает и проебет все, пока Рааста нет. Конечно, он мог бы встать и пойти сам. Но Рааст из принципа и почти-каиновой вредности отказался слезть с кресла. Даже винтовая лестница не смогла его уверенности поколебать. Почти. На пятом пролете Рааст не сдался, но предложил откровенно заебавшемуся и взмокшему Аатроксу перемирие. Тот поговнился, но еще через три пролета все-таки согласился. Ну конечно. Они же шли вверх. А, собственно, нахуя им возноситься наверх? Аатрокс прочитал вопрос по его лицу и ответил: — У Зерата жопа болит по лестницам бегать! — А я-то тут причем? За жопной мазью к Варусу надо… — Мазь он у Ренека попросил! И Ренектон даже не насыпал в нее перца! Представляешь?! О, вот это, кажется, из тимбилдинга было. Найти общий язык с коллегами через дохуя интересные истории, бла-бла-бла. Рааст не успел ничего особо умного ответить — кабинет Зерата был не так уж от лестницы и далеко. Зерат обнаружился лежащим на животе в черно-синем халате с перекрашенным Пикачу на боку. Зерат приподнялся на локтях, перекатился набок и принял более приличную и официальную позу. Хах, будто бы он никогда с ними не нажирался всяким запретным перед выходными и не плакался, как же его все заебало и как же он страдает, когда Азир вместо страстного траха либо только в мозг, либо только в жопу делает и то, и другое. И как же он хочет сделать на пару денечков маленький перевор… выходной и запереть Азира где-нибудь в коровнике. Или в курятнике — символичненько выйдет. К счастью, его в эти моменты почти никто не слышал — только Рааст обычно и оставался почти-на-ногах, остальные десятый алкогольный сон видели… И эту тайну он унесет в могилу. Поэтому Зерат пока его при дворе держит. — Рааст, что за хуйня? — повторил почти слово в слово вопрос Аатрокса Зерат. — Какого хуя, Рааст? — Да что Рааст-то? За что хейт, за что агрессия? Я ниче не сделал такого… — Да-а… Да-а-а. Не сделал. Вот именно. Не. Сделал. Рааст, блядь! — Зерат не кричал. Зерат шипел королевской коброй, едва слышно рычал львом, клокотал котлом с кипятком… Ладно, последнее хуевый пример. Но звучало все равно как-то неуютно и почти пиздец-обосраться-нахуй страшно. Как Азир его ебет вообще и не боится, что отгрызут хуй? — Да что не так-то? — Все. Вот скажи мне, Рааст… — Зерат взял паузу, приобнажил зубы и поманил ближе пальцем. Рааст зассал не подойти. — Какого хуя я пидорашусь с ноунеймами и позабытыми миром чмошниками, хреначу в каждую дырку взятки, слежу, сука, чтоб ни капельки хуйни не просочилось из надежных рук, чтоб и близко имени Азира не стояло рядом с поющим гаремом иностранных шалав… Чужую крепкую хватку на собственном горле Рааст воспринял стоически и не поменялся в лице. Зерат, конечно, бешеная сука, но грани не перейдет. Так, пошипит, поугрожает заточенными ноготочками и сильными пальцами, да и перебесится. Они эту страстную сцену “Что за хуйня, Рааст, что за кринжи ты наделал” уже не раз проходили. — Чтобы. Блядь. Когда уже дохуя чего сделано. Аатрокс вдруг подошел ко мне с распечатками смазанных скринов видеосвязи и спросил, а какого хуя среди этих самых иностранных поющих сучек… Делает. Твоя. Рааст. В глаза смотри, сука. Постоянная. Иноагентная насадка на хуй. Ладно. Вот теперь Рааст действительно обосрался. И промолчал. Любые слова такого Зарата еще больше распидорасят… А вот Аатрокс вдруг решил чихнуть. Мир его праху. Зерат резко повернулся к Аатроксу и чуть ослабил хватку на горле Рааста. — Кста-а-ати, — протянул он, очевидно сменив временно цель. — А какого хуя “самый пиздатый глава самых пиздатых спецслужб самого пиздатого шейха” не догадался сообщить о многолетнем существовании раастовой кралечки и ее дохуя интересных статусах Мне? Рааст ладно, Рааст долбоеб, мы это давно уже поняли. Он даже про петухов с казенного телефона и через рабочий вай-фай шутит. Но ты, Аатр-рокс… Пиздец. — Да кто ж знал, что его шизоид реально навсегда из дурки выберется и даже вылезет из канавы… Еще и за наши же деньги… Так. Та-ак. А вот это уже дохуяшеньки интересно. А вот это вот Рааст уже обязательно разнюхает. Только ему можно Каина обижать, но не сильно и вообще сразу же извиняться. Остальным вот вообще такого даже подумать нельзя. Это щенок исключительно Рааста. Его собственность, его родственная душа… Биба для Бобы… Пизда Аатроксу, если он причастен к эпизоду с дуркой. Рааст подарит Золаани самый дорогой подарочный сертификат в сексшоп с пометкой потратить в бдсм-секции. Или еще что придумает, да… Но сейчас Аатрокса надо спасать. Он-то к зератовым "Что за хуйня блядь, вы там совсем охуели, всех разгоню нахер и найму камни" не привык. — Так ничего страшного же не случилось? Каин — постоянный, проверенный, почти-моногамно верный… И вовсе не иноагент… Мы лет семь уже вместе, и ни про Азира, ни про остальную нашу контору пидора… в общем, за это время он ни словечка нигде не спизданул. А если вдруг спизданет, ему все равно никто не поверит. Зерат снова посмотрел на Рааста, прищурился, оскалился… и прошипел прямо в лицо, палец за пальцем отпуская горло: — Под твою ответственность, Рааст. И, видимо, все-таки слишком уж часто он с Каином ебался и ебанцу половым путем подцепил — вместо того, чтоб заткнуться и восславить небеса, Рааст не сдержался и пошутил: — Наличную, личную или..? — Дошутишься, блядь… Все виды, Рааст. Все… — И милостиво и устало добавил. — Чего застыли? Съебали оба нахуй, пока мигрень от вашего вида не вернулась. Рааст вдохнул полной грудью, поклонился — и последовал мудрому совету. Аатрокс замешкался было, но Рааст своих почти никогда не бросал, так что… Он утянул Аатрокса с собой. Ну, могло быть и хуже. Например, Ренектон добавил бы в жопную мазь Зерата жгучего перца.***
Алуна всегда была умной и ответственной девочкой. За свои… Не важно сколько лет жизни она привыкла отвечать за себя, за брата и за еще неопределенное число хуястых долбоебов, с которыми они временно на одной стороне. Иногда она удивлялась, как Афелий прожил без нее свои первые минут двадцать жизни — или сколько у них там разницы между выползанием из пизды. Иногда ей казалось, что это она старшая и даже не среди близнецов, а… Ну, будто у них лет десять разницы в возрасте. Но Фели хороший брат и почти никогда хуйню не делает. Хуйня с ним просто случается сама. Но теперь ей нужно следить не только за психическим и физическим состоянием и социальным обликом Фели, но и за этим же самым у еще пятерых разновозрастных дегенератов с совершенно разными баба в бебе. К сожалению, с привычными вавками Фели сходства почти и не было — и Алуна не то чтоб знала, как со всякой хуйней справиться. Эзреаль — ладно, теперь он для нее существует — был натуральнейшей вниманиеблядью с острым желанием стримить каждую секунду своей жизни и постить фотки любой высранной им хуйни. И спасибо, что пока не в прямом смысле высранной. И Алуна следила, чтобы он не спизданул чего на стриме, не слил в сеть ничего опасного и личного, не похерил им все еще до дебюта… К счастью, Эзреаль оказался понятливым — ему хватило всего двух безнадежно запарашенных вирусами мобильников и одного разговора по душам в темном коридорчике, чтобы начать контролировать свой интернетный пердеж и тягу играть с ожиданиями нихуя не заинтересованной публики. К'Санте — как, впрочем, и Сетт, но у Сетта кредита любви и доверия больше — обожал играть мышцами в любом увиденном зеркале, читать всем желающим и нежелающим рэп собственного сочинения… И, в отличие от Сетта, заебывать всех вокруг советами по ЗОЖ и отношениям. Понимание здорового образа жизни у К'Санте определенно было ужасно странным даже на взгляд Алуны. А ведь они с Фели лет в шестнадцать искренне считали соль отличной пищевой добавкой… Но даже на ее взгляд К'Санте жрал слишком много БАДов: от почти безобидного спортивного протеинчика до всяких полуподпольных китайских "золотых огненных оленей" и "пылающих ядер драконьего жемчуга". На кой хуй К'Санте всралась, к примеру, лет двадцать как просроченная пачка когда-то хайповых экспортных таблеток силденафила с добавкой из оленьего хуя… вот это вот Алуна честно так и не поняла. Сетт не понял тоже. К'Санте ведь даже никто не дает. Зачем ему увеличивать потенцию… Еще и таким странным способом. Возможно, как раз чтобы соблазнить хоть кого-нибудь перманентным почти стояком, а если и нет — доебаться рассказами про здоровые и нетоксичные отношения и показать как у него все с этим делом заебись. С учетом того, что он притащил бывшему триппер, насрал в душу и даже не понял, почему его бросили, звучало пиздец забавно. Место для поиска если не сосочек, то учеников К'Санте выбрал более чем неподходящее: Эзреаль пересосал достаточно жирных южных хуев и теперь взял перерыв; Каин слишком увлечен шизофренией и самоотсосами; Фели своему пирожочку верен, а значит и Сетт ему верен до гробовой доски; а у Енэ агрессия к "малолеткам ниггерам", а К'Санте в эту категорию с натяжечкой подходит… в общем, чаще всего К'Санте приседал на уши самой Алуне. Алуна обычно представляла вместо его бубнежа рокот волн и крики чаек. Сетт после той пары раз, когда их с Фели перепутал, к ней старался лишний раз не подходить и держался подчеркнуто вежливо и уважительно. Каин… Каин дорос от пустого места до брехливого кабыздоха — и усыпить жалко, и заебал всех полуночным воем и лужами по углам… Хотя, после долгих бесед с башк… Раастом за закрытыми дверямм и последующих побегов на блядки, он возвращался почти вменяемым и почти не сукой. С ним даже можно было вести дела. Енэ ее почти никогда не расстраивал, вел себя хорошо, за галюнами не бегал, руки не распускал, сидел себе вмазывался и иногда нужные штуки ебашил… и в целом вел себя как почти образцовый старший брат, хотя Алуне искренне жаль тех несчастных, с кем он в реальном родстве. Но иногда и его переебывало. Особенно когда заходила речь о костюмах. Сидящие по подвалам полуголодные нищенки наконец скроили ему юбку и… Ну, Енэ решил загнаться и выебать Алуне мозг за все время, когда вел себя хорошо. — Алуна, у меня дряблая жопа? — Спросил он хуйню, вертясь перед зеркалом с юбкой в руках. Алуна оторвалась от смартфона и честно посмотрела на его задницу три секунды. — Нет — А если честно? — Нет, не дряблая. — Точно? — Точно. — Ты мне врешь. Алуна вздохнула, закатила глаза и убрала телефон в карман. — Не ной и полезай в юбку, нам ее подгонять еще. Аргумент его не убедил, наоборот укрепил во мнении. — То есть реально дряблая. Алуна снова вздохнула, поднялась с прожженого окурками диванчика и подошла к Енэ. Посмотрела на жопу с умным видом. Обошла по кругу. Уставилась снова. — Блядь, Енэ, при всем уважении, у тебя прекрасная, просто охуительная жопа даже на мой незаинтересованный взгляд. А теперь перестань говниться и лезь в юбку. Енэ скривился, прошипел что-то на японском, но в юбку все же залез. Не снимая штанов. Ладно. Допустим. Похуй. Алуна знает такое поведение. Фели тоже иногда как упрется, как вобьет себе в голову какую деструктивно-тупую мысль и начнет неуверенно себя оглядывать, ощупывать, перебирать коллекцию ножиков, всем своим видом спрашивая: "А я нравлюсь Сетту? А точно? Точно-точно? Может ему нравятся какие-то другие?" Главное, успеть его успокоить до стадии: "А может отрезать Сетту хуй?" Но у Енэ, такой, вроде бы, нет. Загоняться по хуйне он может бесконечно долго, это Алуна уже выяснила. — Хуета, — спустя пару минут молчания вынес вердикт Енэ, глядя на отражение. — Ну конечно хуета, ее не на штаны надо. — Староват я голыми ногами светить. Даже в чулках. Алуна скептически вздернула бровь. Она видела некоторое сценическое дерьмо, чулками на пожилых для сцены японцах ее не удивить. — Ну ладно, сделаем тебе лосинки. — Все равно дряблая ведь… Алуна прошипела под нос что-то вроде: "Ну конечно, блядь, штаны ведь подтягивать надо," — но Енэ ее не услышал. Он залип на ковер. Кажется, хуесосам-попущенкам из Heartseel жизненно необходим вечер тимбилдинга.***
…Играть в "Я никогда не…" определенно было такой себе идеей. Ну, не всем же идеям Алуны быть хорошими. Даже гении ошибаются. Кажется, правила поняли не все. Или поняли, но предпочли просто нахуячиться в сопли. Алуна тоскливо посмотрела на батарею пустых банок пива, покачала свою и… — Я никогда не считала жопу Енэ дряблой. И демонстративно отставила пиво в сторону. Пидорасы-попущенки загрузились. Уставились на Енэ — очевидно нихуя не поняли, он ведь на этой жопе сидел — задумались, вспоминая… К банке присосался лишь Енэ — и Каин, но Каин сука, его не существует. Каин хотел было уже по-обыкновению пояснить свои действия, напиздев гадостей, но затих под суровым взглядом Алуны. Енэ, осушив свежеоткрытое пиво, оглядел весь кружок по интересам в блядстве, задумался, залип… И, наконец, разродился гениальным: — А… О. Нихуя себе. И затих, молча переживая очередной экзистенциальный кризис и эпизод "бывший — сука". Спустя еще несколько кругов с тупыми фразами в духе "я никогда не носил женскую одежду" — не выпили, кстати, только Сетт и, внезапно, Эзреаль — или совсем уж невероятное "я никогда не ебался в жопу", очередь дошла до Каина. Каин задумался, захихикал гиеной и вдруг высрал: — Я никогда не лежал в дурке с правдивым диагнозом. Выпил только Енэ. И все охуели. Даже Фели оторвался от засасывания шеи Сетта и разродился: — Чл, т… Тж с Рстм в бшке. Каин заржал в голосину. — Рааст существу-ует, Рааст меня тра-ахает! Хотите фотки покажу? Ему, разумеется, никто не поверил. Да и не особо хотелось смотреть на фотки свернувшегося в калачик Каина. Фели на него напрыгнул, скрутил, влил банку пива, потому что пиздеть в круге нельзя, и, удовлетворившись восстановлением справедливости, передал шизоида в нихуя не надежные, но близкие руки К'Санте. Какой пиздец. Дальше играть смысла не было.***
Рааст тяжело вздохнул, похлопал Каина по спине и заботливо придержал ему волосы. Отбитая ступеньками жопа ныла, затраханная Аатроксом голова пухла, но Каину было хуже. Каин страдал. Каин делился богатым внутренним миром — во всех смыслах этого выражения. — Они в тебя не ве-еряаа… буэ… Рааст поморщился и осторожненько помассировал Каину кончиками пальцев виски. — Ну, не расстраивайся. Ты же сам это все придумал, ты же сам не хотел никаких каминг-аутов… Каин зло что-то прошипел про "завались нахуй" и "ебал я рот тащить тебя на семейный ужин". Последнее было вообще несправедливой хуйней, потому что на ужин Рааста он все-таки притащил. Объебанный в слюни, но… Его отчимы снова сцепились и устроили эпизод бытового насилия и почти-ласкового "ты шлюха — нет ты шлюха", Каин заперся в ванной и завыл тоскливую попсу про музей и музы, а его сводная сеструха и лучшая баба после Наафири и Варуса Акали втихую потащила Рааста в стрип-клуб. В общем, хорошо, что тот вечер Каин не помнит. — …Ну, хочешь я к вам перед концертом припрусь? Каин окрысился, извернулся и попытался цапнуть уже наученного жизнью Рааста за руку. Не получилось. Каин расстроился. — Нет, не хочу, — зашипел Каин и снова клацнул зубами. — Ты меня на концерт притащишь. На сцену тоже. И зашипел что-то на своем узкоглазьем вперемешку с советским матом. Ну и ладно. Ну и похуй. Рааст все равно заебался поднимать целину в пустыне. Впизду петуха, его курицу и остальной зверинец. Заебали.***
Из разбитого окна тянуло. Сетт снова прилепил на железные кнопки разрезанный пакет-маечку из единственного в округе супермаркета с пакетами и печально вздохнул. Видела бы его сейчас мама… Нет, Фели бы она одобрила, он хороший. То, что Сетт нашел легальную работу — тоже. А вот остальное… Она наверняка бы решила, что на ее "малыша Сетти" влияют плохо. Не потому что вокруг Сетта слишком большая концентрация наркоманов, блядей и пидорасов на квадратный метр. У мамы была веселая жизнь элитной эскортницы… Но вот "плохие слова" и "шизоидов из совьет раша" она не терпела категорически. И Каин воплощал и то, и другое, и в пиздец какой концентрации. Что бы он там ни говорил про "какой нахуй совьет раша, она сдохла давно, и вообще я казах, ой, то есть, расово чистый японец и вообще иди нахуй, если мизинцы не лишние". Сетту было насрано, похуй и вообще допизды. Хорошо, что Каин куда-то съебал еще позавчера. Плохо, что сделал он это через окно, совсем не озаботившись тем, чтоб его открыть. — Сетт, подержишь камеру? — Сказал Эзреаль ему прямо в ухо и тут же всучил телефон со включенной трансляцией, совершенно не интересуясь протестами. Поправил прическу, приподнял меховые кошкоушки, сверкнул клычками и звонко мяукнул. Енэ не разрешил взять ему в клип ободок с ушками — потому что уже разрешил Сетту шапку — и теперь Эзреаль восстанавливал справедливость в инсте и на твиче. Ну, Сетту не сложно. Да и с ушками действительно так себе вышло… От шапки он все равно не откажется, возьмет самую лучшую, непрокуренную и без подпалин. Он тут главный босс-кошкомальчик качалки. В треп Эзреаля Сетт откровенно не вслушивался, но старался держать телефон ровно. — …А знаете, я очень хочу завести собаку. Красивую такую, жирную, мощную… Назову как-нибудь стильно… "Ага, Писькогрызом каким-нибудь," — подумал Сетт, но оставил мнение при себе. Вдруг мама посмотрит стрим, расстроится еще плохому слову… — Никаких нахуй собак, — сказал откуда-то снизу Енэ. Сетт посмотрел в сторону звука, обнаружил своего продюсера на ковре — и как он его не заметил раньше? — и, не сдержавшись, перевел в его сторону камеру. Ни Енэ, ни Эзреаль не заметили. — …У нас уже есть одна псина, — продолжил Енэ рассуждения вслух. Сетт быстро перевел камеру обратно на Эзреаля — тот очень смешно надулся. — Нет у нас никакой собаки, зачем ты врешь… — А Каин тебе на что? Тоже лает, тоже воет и ссыт в лифте… Кажется, Алуна им всем за такие стримы въебет. Сетт посмотрел по сторонам в поисках куда бы по-тихому поставить мобилу и стикать в качалочку, будто он тут не причем… Кажется, пальцем он нажал на завершение стрима. И к лучшему. Все равно Алуна потребует удалить… Сетт еще не знал, что за стримом следили.***
— Рааст, блядь! Что за хуйня?! Рааст тяжело вздохнул и свернул диалог с нюдсами Каина. Слишком часто он за последнее время начинал обед с таких слов… Но вот от Наафири он это слышал впервые. — Атрошенька на больничном? — Вякнул из своей параши Варус. Наафири его проигнорировала. Жаль. — Какого хуя, Рааст?! — Задала Наафири почти уже риторический вопрос. Когда-нибудь они догадаются сразу сказать, что на этот раз им не так. Не сегодня. — Что опять? Почему "Рааст, блядь" на этот раз? — У меня собаку спиздили! — А я тут причем? Ты у нас животноводствуешь, не я. Наафири зарычала как натуральная псина, вот-вот и ебло откусит. Рааст попытался откатиться на колесиках назад, а потом вспомнил, что они не выдержали "вознесения" и заклинили намертво. — А при том, блядь, что. У. Меня. Спиздили. Собаку. Догадаешься, чья внештатная минетчица? Рааст со шлепком впечатал в лицо ладонь. Пиздец, приехали. — У тебя ж камер на каждой стене по сто штук и свора без цепей и намордников бегает. Как он пролез вообще? — Каком, блядь, кверху. Псины его за свою суку приняли, видимо. Я ебу? — А от меня ты что хочешь? Наафири снова рыкнула и оскалилась. — Верни, блядь. Развернулась на каблуках, процокала к держащейся на одной петле двери… И, замерев, бросила через плечо: — Если твой корейчик ее сожрал, я твои яйца отрежу и запеку с бататом. Раастово: "Он не кореец," — потонуло в хлопке двери. Рааст застонал и вцепился в короткостриженные волосы. Наафири пустых угроз никогда не бросала. Реально ведь отрежет и запечет с бататом. Надо уволиться к хуям. И сменить документы с ебалом. Определенно надо.***
— Ебать, со-ба-ка! — Заорал Эзреаль и запищал на ультразвуке. Каин поморщился и потрепал дрожащую псину по холке. Пес заскулил и вяло вильнул хвостом. В стае его обижали и наверняка попускали даже гиеньи самки, Каин прочел по взгляду. Тут ему будет лучше, да и Эзреаль, хоть и бесит, а шизоидом не называет. И никто больше не вспомнит про лифт… Одни плюсы. Каин — хороший мальчик. — А как зовут? — Спросил переставший скакать и визжать Эзреаль. Каин неуверенно покосился на ошейник с вышитым вязью "Хуекус"... — Ээ… Эрнест. Эзреаль снова взвизгнул и похлопал ладонью по бедру. Эрнест-Хуекус неуверенно процокал когтями и ткнулся носом в колено. Каин понадеялся, что "Хуекус" — просто кличка, а не описание диеты. Ну, в любом случае, ему поебать. Теперь это пес Эзреаля. Яростная вибрация телефона в потайном кармане Каина не впечатлила. Лучше бы Рааст там строчил, как он смачно кончил на фотки. Собаку Каин все равно не вернет, их там еще много осталось… Из кухни выглянул заспанный Енэ с кефиром в руке. — Хули вы разора… А-а, блядь, Каин ощенился, пиздец. Кто отец? — Отсоси, — ловко парировал Каин. — Если насрет на ковер, сам его говно схаваешь, — ответил Енэ и присосался к кефиру. Жадно так, будто бы там совсем нихуя не кефир. — Да нормально все будет, не ссы. Он такой же униженка и попущенка, как и мы все, нормально впишется. Не станет гадить… Енэ показал ему средний палец и прошипел что-то злобно-матерное на японском, но Каин пропустил мимо ушей. Делать ему больше нечего, вслушиваться как престарелая блядь говорит, не вытащив изо рта хуй… Эрнест-Хуекус заскулил и накапал слюной на пол. Действительно, заебись вписался.***
В студии было почти что тихо. Ну собачились Сетт с Эзреалем, ну ныл К'Санте в голосовухи, ну высирался о чем-то там Енэ… Каину было похуй. Он посмотрел на свой текст — в целом, хороший, но отчаянно требующий дополнений… Каин постучал ногтем в микрофон, требуя внимания. — У истории две стороны, но мою никогда не расскажут. Я никогда не считал нужным держать себя в рам-ка-ах. Знаю, я злодей… Снова посмотрел в распечатку с текстом — и швырнул на пол. Он научился импровизации еще в те годы, когда читал рэп с Акали по подворотням. — …Кладу на общество хуй, подойди посмотри. О да, я бэд-гай — проведу по губам. Больше я не позволю не давать мне дрочить, милфы, папики, от-чи-мы плачут о разъебе их жоп. Я пиздат, охуенен, я хуячу злой рок… Енэ его улучшения текста почему-то не очень понравились. Странно, Сетт ведь выскулил свои строчки про биг-босса… Каин, конечно, знал что так будет. Он хотел, чтоб так было. Но оторванный ключ-кольцо от банки пива, метко кинутый Енэ ему в лоб, все равно ощущался обидно и несправедливо. — Каин. Это. Че. Блядь. Где здесь концепция? Это, по-твоему, трек, дегенерат ебучий? Ты под чем был, когда этот пиздец решил высрать? Я не буду эту хуйню оставлять, — и, помолчав и хлебнув пива, завершил жестко. — Я ебал. Твою мать тоже. Каин вздохнул, потер лоб и пополз собирать распечатки. Ладно. Хорошо. Ну и пожалуйста, ну и не нужно. Значит Рааст не просто притащит его на концерт и на сцену. С его рук — или хуя — Каин вообще не слезет до самого конца лайва.***
Зерат прижал ладони к глазам и с силой провел к раскалывающимся вискам, закрыв уши. Его жизнь — дерьмо. Нахуя он вообще спас именно Азира. Может, к лучшему бы был тот госпереворот, была бы республика, может быть, коммунизм… Светлое будущее… Ну, или хотя бы тихое. Без брачных воплей противоестественного гибрида грифа, гиены и петуха. Наработки иностранных блядовок Зерату, в общем-то, зашли. И наряды, и концепция, и текст песни… Даже черновая студийная запись, еще не обработанная и не доведенная до идеала, его уже раскачала… Но, к сожалению, Азиру она понравилась еще больше. И теперь он пел. Выучил пару куплетов и выл почти круглые сутки, а когда уставал — мычал мотив под нос. Даже его храп, казалось, складывался в знакомые сырые биты… Зерату нужен отпуск. Срочно. Лет… Тысячи так на три. Минимум. — А я-я биг мэ-эн, а я биг бо-осс… Зерат даже не стал поправлять. Зерат плотней закрыл уши и окончательно зарылся в одеяло. Азир его страданий предсказуемо не заметил, только пнул под одеялом коленом и попытался хлопнуть через ткань по жопе. — Па-ра-но-я-я-я, оу-о, па-ра-но-о-о-я-я!!! Уо-оу рок-стар-р-р!!! Когда-нибудь Зерат его захуярит. Определенно. Да. Вот выберется из одеяла и запиздит совсем и насмерть. Точно. Вот только мигрень пройдет, и он обязательно ласково пожмет певчей птичке шею. Может быть. Жаль, что на итоговую презентацию танцующих шлюшек Азира взять необходимо.***
— Я передумал, — сказал вдруг Каин, массируя Раасту голову и втирая в волосы что-то отчетливо-химозное. — В пизду. Голову жгло, но Рааст стоически терпел. Он доверял Каину — и почти со стопроцентной уверенностью знал, что не существует ядов, убивающих через волосы. Хотя, возможно, стоило все же спросить, что Каин решил с ними сделать. — И что именно ты передумал? — Ты меня не будешь таскать во время лайв-концерта. Ну, то есть, будешь, но не только там. Взял что-то шуршащее — пакет? шапочку из фольги? — и начал укладывать в это чуть отросшие раастовы пряди. Печь начало еще сильней. Да, определенно стоило спросить… — Ты меня и на презентацию перед денежными мешками понесешь. Перед глазами Рааста как живые встали охуевшие от такого поворота ебальники Зерата и Аатрокса... и фантомно заныла жопа. — А. Ага-а. А не дохуя ли ты хочешь? Каин, видимо, закончив, ущипнул его за ухо, обогнул стул и залез на колени, больно впившись всеми острыми косточками в процессе. — Не-е-а. Не дохуя. — Каин, блядь. Я твою хуйню с собакой с трудом замял, ты бы, бля, знал, сколько Наафири мне крови попила и как смачно вытрахала мозг… И как я заебался искать ей альбиноса-йорка взамен ее “лапочки Хуекусика”… — Ну, поплачь, лол. Пиздец ты лох. Рааст хмыкнул и помял пальцами соблазнительно-крепкую жопу Каина. Отличный антистресс, на работу бы такой… А лучше уволиться к хуям, написав на парадной стене, как он всех, блядь, ненавидит. Возможно, говном. Или лучше куриной кровью... Каин зарычал: — Сиди тихо. Собьешь все нахуй. И, вопреки словам, перевернулся, лег Раасту спиной на грудь и притерся, устраиваясь удобней. Стукнулся затылком о подбородок, зашипел, пизданул локтем под ребра… И затих наконец. До звука истекшего таймера.***
Енэ нервничал. Нет, не так. Енэ сидел на очк… очень нервничал. Сегодня Heartsteel предстанут перед арабскими папиками вживую — и, если честно, Енэ совсем не уверен, что сможет в случае неуспеха сбежать из страны. А неуспех становился с каждой минутой все вероятней… Быть запизженным камнями как-то не очень хотелось. Но пачку поддельных документов он, просто на всякий случай, уже подготовил, туго свернул и спрятал в… под узкой кожаной юбкой и обтягивающими лосинами, в общем. Арабы — Щербет, Обсос и еще какой-то смутно-знакомый зеленоглазый хуй — уже расселись в первом ряду, жевали сушеные финики… а может и тараканьи жопы, под ЛСД Енэ ни в чем не уверен… В общем, арабы сидели, ждали опиздохуительную презентацию хуйни за десятилетний бюджет какого-нибудь местного села — и пиздели на своем лающем языке. Гав-гав-гав-где-блядь-гав-гав-гав-когда-Heartsteel-нахуй-гав. Гав. Вот и Енэ тоже хотелось бы знать, где блядь. В лосинах и юбке потела его точно-не-дряблая жопа, у Эзреаля начал подтекать макияж, Сетт стянул шапку и обмахивал газеткой Афелия с Алуной… Вот К’Санте забеись было. И Эрнесту, они ведь местные. Где, сука, проебался Шиза Каин, никто из них искренне не ебал. Даже Алуна. И ладно бы не было Фели или там К’Санте — Фели не поет, у К’Санте соло под конец, а все остальное время его котеночий писк и не расслышать… Шида, мать его, Каин был первым. Енэ нацепил сладенькую улыбку, взял из ведерка со льдом охлажденный сок — и, мысленно смирившись с хуйней, пошел сдаваться и умолять о переносе просмотра. Алуна что-то попыталась ему сказать, потрясла телефоном с какой-то фоточкой араба в черных очках и розовой шубе… Енэ было похуй. Он отмахнулся и продолжил свой путь. В конце концов, у самурая нет цели… Енэ подошел к Арабу-Номер-Три и начал было рассыпаться в комплиментах и пожеланиях счастья… А потом увидел злобное ебало Щербета — и передумал. Просто протянул молча зеленоглазому хую сок, поклонился, отступил было в тень… Хлопок распахнутой с ноги двери прозвучал для него точно выстрел. Енэ повернулся, прищурился, стараясь разглядеть хоть что-то сквозь ослепительно-белый свет… И увидел Каина на руках какого-то мужика с кислотно-малиновыми волосами. И в таком же малиновом пиджаке. Арабы тоже пригляделись, проморгались… Зеленоглазик аж рот открыл, хлопнул в ладоши и собрался было что-то пролаять… Щербет его опередил. — Это что за хуйня, блядь?! Какого хуя, Рааст?!! Каин дернул мужика — Рааста??? Оно существует??? — за волосы, точно лошадь за повод. Тот послушно прошел к сцене, задрав голову и не удостоив никого надменного взгляда. Лишь у самой сцены Рааст бросил на зрительский зал взгляд наглой суки, оскалился и сказал на хорошем таком японском с рычаще-урчащим акцентом: — Отъебись нахуй и не завидуй, сучка. И поднялся на сцену, встав туда, где должен начать выступление Каин. Какой пиздец. Ну. Енэ в нем уж точно не виноват. Он пожал плечами, надвинул на лицо шакалью маску с ненавязчивой нативной рекламой герба страны спонсоров… то есть, разумеется, вовсе не слепленной на коленке “ШкуршимаРекордс” — и съебал за кулисы. Ему еще к своей части флекса жопой готовиться. Пусть арабские папики разбираются со своими подсосами сами.***
— Аатрокс, блядь. Съеби нахуй, забери из дворца всех своих хуесосов и пиздолизок — и не приведи Аллах хоть кто-то из вас мне на глаза попадется. Кыш! Аатрокс шумно сглотнул, поклонился и стремительно вылетел за дверь. Зерат прорычал ему вслед пожелание попутного ветра в сраку и с силой пизданул кулаком по стене с плакатами Азира. Нахуй Рааста. Нахуй Heartsteel. Нахуй Скарнера, кем бы он блядь, ни был. Всех нахуй. Надо было попросить Варуса поискать сладкоголосых узкоглазых блядей, а не подбирать их по притонам с помойками самому. Жаль, эта идея посетила Насуса слишком поздно… Ну, тупанули. Ну, проебались. Ну, пиздец. Блядовки в коже и вырезах постарались, конечно, просто заебись. Даже видно, что не все деньги ушли на бухло и дурь всевозможных сортов и расцветок. Но какого… Как, блядь, Аатрокс проморгал вот этот охуительный перформанс Рааста, Зерату очень блядь интересно. Очень. Уволить всех нахуй и нанять камни. И те умнее. Зерат покрутил на безымянном пальце кольцо и снова зло зарычал. Рааст — уебок. Еще бы пару лет, и Зерат подготовил бы прессу к их с Азиром свадьбе… А на безграмотных крестьян похуй, пусть сидят по своим деревням и смотрят любимый Азиром Великолепный Век по единственному на всю провинцию телевизору. Кадры со свадьбы туда просто бы не транслировали… Пока подают электричество. Но Рааст — тварь и сука. Он спиздил первенство. И, что намного хуже, он зародил в голове Азира вообще нихуя не правильные Идеи. “Хочу розовую карешечку, Зерат.” “Зерат, давай устроим Раасту красивую свадьбу и подарим золота по весу его мужа?” “Давай пошьем тебе кожаную юбку, а? Зерат?” “Хочу появиться на прямой линии с тобой на ручках, Зерат.” “Уо-о-оу, па-ра-но-я-я, давай снимем кавер, Зерат, уо-о-о, рок-ста-ар-р!” Сука. Пиздец. Просто, блядь, нет слов. Чем Зерат так прогневил бога… — Зера-ат! — Заорал через дверь Азир, тут же ее распахнув. — Мне идет? И стянул куфию, демонстрируя кислотно-розовые с зеленым волосы. О, нет. Азир перестал советоваться и спрашивать разрешения на хуйню. Азир осмелел, научился от Рааста плохому и начал творить кринж без предварительных согласований.***
— Давайте, цок-цок копытами… Быстр-ро, блядь! Енэ выкинул в так и не отремонтированное окно очередную сумку, до крови прокусил губу и высунулся наружу. Сумку подобрал Эзреаль — и правильно, там его стримерское барахло, пусть сам и тащит. И отступил от окна, давая место Сетту. Тот заботливо спустил на землю Афелия, передал ему сумку с, кажется, спизженным столовым серебром и другой нахуй не нужной мелочью, за которую Фели собрался драться насмерть… И вылез сам. На улице К’Санте уже прижимал к груди охуевающего от такого поворота Эрнеста и пакет с протеинчиком, перемешанным с остатками дури. Отлично, остался только сам Енэ и Каин с, какой пиздец, Раастом. Енэ посмотрел через плечо, увидел этих двух ебанашек, вот прямо, блядь, сейчас решивших засосаться… — Забирай свою шизу и съебывай, блядь. Каин вяло махнул в его сторону оттопыренным средним пальцем. Ну охуеть теперь. Будто бы не из-за их перформанса они и вынуждены рвать когти. — Рааст, блядь! У Рааста, определенно, выработался на такие слова рефлекс — он тут же перестал сосаться, посмотрел на Енэ с охуело-непонимающим видом побитой за говно в хозяйских кроссах псины, а затем забросил Каина на плечо и протопал к окну. Ну и отлично. Ну и заебись. Теперь кто отстал или проебался — сам долбоеб и лох. Енэ подобрал полы теперь-очень-любимой юбки и сам сиганул в окно. Хорошо, что они догадались купить билеты и подготовить поддельные паспорта заранее, сразу после “меня выпиздили нахуй” от Рааста. Хорошо, что Алуна мониторит интернеты как три Эзреаля. Хорошо, что Енэ был не совсем вмазан и смог осознать весь нависший над ними пиздец, когда Алуна подошла на цыпочках, потыкала ноготочком в плечо… И показала экран с огромной такой фоткой перекрасившегося в кислотные цвета зеленоглазика, засосавшего Щербета. С охуевшими еблами местных хуев важных на заднем плане. И с заголовком “Великий шейх Азир Оммах и его возлюбленный супруг Зерат Оммах открыто заявили о многолетнем браке”. После этого загадочная смска от Обсоса с “Вам пиздец” стала совершенно и абсолютно понятной. И правда, им пиздец. Ну, они все равно хотели начинать мировое турне с Сеула. Раньше, позже… Похуй, главное, чтоб без раскаленной арматуры в жопе. Енэ залез на крышу так удачно оставшейся после съемок машины, вцепился в прикрученные ручки для страховки… И достал телефон. Не глядя набрал лет двадцать не менявшийся номер — и сбросил давно выученные автозаменой слова: “0/10/0” “Ctrl+6” И, подумав, добавил: “Хасаги” И уставился почти-голливудски на занимающийся рассвет. Главное — добраться без приключений до аэропорта. А в Сеуле их непременно встретят. Он уже договорился. Heartsteel готов покорить цивилизованный мир.