Тёплые руки

      Тайлеру нескончаемо холодно и слишком тихо.       Эта тишина давит на уши, заставляя его сжимать в руке пузырёк с успокоительным. Кажется, что он уже слышит треск пластика, но на деле это просто одна из игр его разума. Его задолбало, задолбало, задолбало это всё. Школа, ежедневный контакт с людьми, столик, за которым он всегда сидит один, и дом на отшибе. Ему не нравится всё это. Он каждое утро заставляет себя встать с кровати и пойти умыться, убеждая себя в том, что съесть всю аптечку можно и завтра, а пока можно радовать родителей тем, что он всё ещё жив.       На что он рассчитывает? Ни на что. Просто ждёт, когда в нём перегорит эта милая надежда на то, что завтра будет лучше. Потому что он какой раз убеждается: завтра не стало лучше.       Он обнимает себя, зарываясь тонкими пальцами в ткань худи, лишь бы хоть немного согреться. Это не помогает. Вообще, если внимательно посмотреть, то редко что-то помогает. Джозеф с новой силой сжимает упаковку, и она издаёт жалобный звук. Трещина. Ничего страшного.       Он ждёт, когда заверещит будильник, потому что выходить из своей комнаты не хочется. У него паранойя. Он боится разбудить кого-то из семьи. Он не хочет им мешать. Он хочет счастья для них. Никто из семейства не любит, когда старший сын вскакивает в пять утра, но никто не говорит об этом, потому что все понимают – Тайлеру сложно. Все они знают, что он прогуливает уроки музыки, физкультуры и изобразительного искусства, потому что на музыке он хочет плакать, на физкультуре он боится, а с изобразительного его выгоняли из-за работ, наполненных суицидальными мыслями. Он хочет плакать, потому что ненавидит свой голос. Он боится, потому что учитель вечно гоняет его до такого состояния, что на следующий день встать почти не представляется возможным. Его выгнали и не пускали больше, когда вместо чего-то красивого (по мнению учителя, конечно) на листе появился повесившейся человек, которым был сам Тайлер. Он взял и нарисовал себя в виселице.       Он имеет зачёт по всем предметам, потому что иногда приходит и просит задание, а учителя смотрят сквозь пальцы, потому что все вокруг знают – Тайлеру плохо. И сам он тоже знает, что вряд ли излучает позитив, скорее флюиды равнодушия и саморазрушения. Он ходит к психологу, но лучше не становится.       Будильник. Наконец-то. Джозеф спускает босые ноги на пол, ощущая то, как его шатает. Он находит в себе силы дойти до ванны, вздрагивая каждый раз, когда половицы скрипят. В ванне единственное зеркало, он даже не смотрит. Отец убрал все зеркала из комнат, в которых бывал Тай. Он чувствует вину за то, что вся семья вынуждена терпеть его существование и испытывать трудности. Тайлер зажмуривается и хватается за края раковины, еле удерживаясь на ногах.       Первым уроком у него музыка. Он мог бы не идти, и как делают все, понежиться в постели, но он хватает с кухни яблоко, которое окажется в мусорном ведре, конечно же, будет съедено. Он не хочет быть дома. Тут слишком тихо. Рюкзак болтается на плече, пока он идёт в сторону школы, вслушиваясь в звуки улицы. Сейчас хотя бы что-то разбавляет его мысли.       Школа встречает пустыми коридорами. Тихо. Не так тихо, как дома, но всё равно тихо. Он знает, что даже самый ответственный учитель не приходит так рано. Никто не приходит так рано, кроме него и уборщицы, которая даже не мешает. Она просто проходит мимо Джозефа и привычно улыбается ему. Наверно, он живёт ещё и за этим, потому что хоть кто-то ему улыбается. Он садится на один из огромных подоконников и прикрывает глаза. Всё ещё холодно. Руки у Тая ледяные, как снег.       Он теребит в руке, а затем грызёт шнурок, который вообще-то нужен для закрепления капюшона на голове, но Тайлер всегда использует его, как антистресс. Хотя когда он не испытывал стресс? Не важно. Сейчас тревожность немного отступила. Джозеф хватается за ручку и блокнот. Он быстро и коряво строчит стих, который только что всплыл в его голове. Он называет стих Lovely, вырывает лист из блокнота , складывает и просит уборщицу отдать листок самому грустному ученику, которого она увидит сегодня. Он никогда не оставляет стихи себе, потому что знает: они будут уничтожены. Он отдаёт стихи тем, кому считает нужным. Все знают, что это Тайлер подкидывает людям в шкафчики записки. Все знают, что Тайлер пишет стихи. Все знают, что Тайлер не улыбается. И наконец, все знают, что несколько человек ещё учатся, потому что сложенные Тайлером стихи волшебны.       Его стихи пропитаны чувствами, его стихи начинают жить внутри, когда только читаешь , и невольно строки заучиваются. Его стихи часто шепчет парень из девятого, потому что они успокаивают, его стихи шепчет девочка из восьмого, потому что они делают её счастливой, вся школа шепчет его стихи, и все знают об этом, кроме Тайлера.       Тайлер еле живой после учебного дня. Он шатается, похож на призрака, а синяки под глазами больше, чем у любой панды. Его трясёт, каждая клетка внутри него содрогается. Он хватает спасительное снотворное и засыпает через 10 минут. Его не мучают кошмары, в голове пусто. Он просто спит всю ночь, как нормальный человек. Он просыпается живым, но только оторвав голову от подушки, чувствует адскую мигрень. Ему снова слишком холодно.       Он идёт в школу. Туман липкий и вязкий, как кровь. Джозеф пытается вдохнуть как можно глубже, но он задыхается. Ему невыносимо холодно и одиноко. Сейчас, когда он кашляет так, будто собирается выплюнуть свои лёгкие, никто не спросит в порядке ли он, никто не вернёт его домой со словами «Друг, тебе бы подлечиться», никто не обнимет его. И это больно. По тонкому лицу Тайлера катятся огромные слёзы, в любой из которых мог бы утонуть котёнок. Он всхлипывает, матеря всё вокруг. Его захлёстывает непонятная агрессия, и он просто плюётся ею во все стороны, пока никто не видит, но по итогу он сидит на том же подоконнике абсолютно опустошённый. Вчерашнее яблоко наконец находит место в желудке Джозефа. В кои-то веки.       Он снова прогуливает музыку. Он ходит вдоль шкафчиков, а потом заглядывает в свой. Там лежат учебники, несколько тетрадей и белый листок. Он берёт его и разворачивает.

«Спасибо.»

      Автор записки явно поскупился на эмоции, но Тайлер видит, что бумага вырезана криво, а буквы размытые. Человек, написавший это, плакал. Он не знает, кто это, что за стих ему отдали, но он рад, что хоть кому-то помог. И он улыбается. Улыбается по-настоящему и чувствует себя немного лучше.

«Я перечитываю его снова и снова. Ты чудесен. Спасибо.» «Я вижу, что ты не ешь. Следи за этим, пожалуйста, ты и так выглядишь так, будто тебя скоро сдует ветром» «Я читаю его каждое утро.»

      Записки приходят каждый день. Они ничуть не напрягают, даже радуют. Тай мимолётно улыбается буквально пару секунд, а затем вспоминает, что этот человек даже не подходит. Конечно, кто станет подходить к мальчику-психу, который шарахается любого звука? Вся школа знает, что он на антидепрессантах.       Сегодня он чувствует себя хуже всего, он даже не проверяет шкафчик на наличие новых записок. Школьный день похож на адскую мясорубку, так бывает часто, но сейчас это нужно меньше всего. Он снова хочет кричать, но максимум, что может сделать — так это принять таблетки в туалете и идти дальше. Джозеф выходит из школы, проклиная солнце за яркий свет. Он плетётся домой, лениво перебирая ногами и устало насвистывая какой-то мотив. Мимо плывут магазины, когда он внезапно оказывается в подворотне и видит, как парень из футбольной команды занёс кулак. Теперь Тай похож на белую простыню. Он не понимает, чем заслужил это. Его ноги подкашиваются, он сглатывает вязкий ком в горле. Этот футболист тут не один. Они все говорят что-то про таблетки и о том, что выбьют из него «всю дурь». Как они узнали? Кто им сказал? Какой придурок шпионит за ним в туалете? Страх обжигает его горло. Когда он кричит о том, что это успокоительное, его губа уже разбита. Он плачет и вырывается из хватки футболиста, который сильно опешил.       Он бежит. Бежит и бежит, пока не врезается в кого-то, падая на асфальт. У него больше нет сил. Боль поднимается из глубины, распространяясь по телу. Он не смотрит на человека, в которого врезался, ведь пелена слёз позволяет видеть только розовое пятно. Он слышит, как кто-то произносит его имя. Он чувствует, как этот кто-то поднимает его, а затем вытирает слёзы. Тайлер обнимает незнакомого человека и чувствует ответ на объятия. Ему это нужно. Не важно, кого там обнимать, просто обнимать, потому что холодно и одиноко.       — Спасибо за мою жизнь, Тай.       Тайлер слабо улыбается и обмякает в руках незнакомца, когда тот вытирает кровь с бледного лица.       Он открывает глаза, когда они доходят до парка. И видит, что записки писал Джош. Это был человек-праздник, который мог принести счастье везде, где только появлялся. Тай не спрашивает, что случилось, потому что ему не хочется раздирать свежих ран вопросами. Он просто знает, что Дан жив и с ним всё хорошо. Они гуляют молча и теперь тишина не напрягает. Он думает о том, что не знает лучше этот день или нет, чем вчера, а Джош резко останавливается около скамейки и приглашает Тая присесть.       — Помнишь стих про деревья, Тай?       Тайлер молча кивает. Этот стих он помнит лучше всех. Он сам отдал его какой-то девочке, которая плакала за школой. Удивительно, но факт: Тайлер всегда рядом с теми, кому нужна помощь. Он сам притягивает их, или они притягиваются к нему. Не так важно, кто к кому притягивается, потому что Джош снимает кофту, и Джозеф уже готов упасть в обморок, потому что ничего подобного он в жизни не видел. Огромная татуировка. Дан не просто так спросил про тот стих, и теперь Тайлер задыхается, еле сдерживая желание прикоснуться и потрогать, но парень сам протягивает свою руку навстречу ледяным пальцам. Кофта моментально хлопается на худые плечи брюнета, который уже забыл про разбитую губу, гладя и разглядывая татуировку. Он, наверно, счастлив, но почему-то плачет. Ему хочется слов, он жаден до слов именно сейчас, в то время, как в другие моменты слова его раздражали. Он смотрит на кудрявого парня с мольбой, и тот улыбается своей яркой улыбкой, внушая доверие.       — Да, Тайлер, она посвящена тебе и твоим стихам. Я.. Я знаю их все. Их не так много, но у меня есть копия каждого.. Я не маньяк, просто я так восхищался этим, а потом мне передали стих и..       Джош не успевает договорить, потому что оказывается в тисках объятий. Сейчас Дан даже представить себе не может, как сильно помог Тайлеру.       Вечером Джозеф впервые ощущает тепло в руках. Пальцы не ледяные. Ему по-прежнему холодно, но не так, как всегда. Он засыпает с мыслями о татуировке и мальчике, который коллекционирует его стихи. Он спит. Без снотворного.       

***

Он болеет. Его нет в школе целые три недели, а Дан ходит к нему домой каждый день, объясняет всё, что Джозеф не понимает и веселит его, разбавляя холодные стены собой. Семья несказанно рада тому, что в их жизни появился такой парень, который может заставить их сына и брата улыбаться. Тай улыбается даже тогда, когда Джоша нет у него дома, ведь теперь в контактах помимо стандартных номеров семьи появилось кое-что новое. «Солнышко». Он пишет SMS, когда у друга перемены и улыбается, видя кучу смайликов и просьбу убрать точки. Это так.. Необычно. Необычно, что кто-то кутает тебя в плед, обнимает так долго, как ты хочешь, играет с тобой в Марио на приставке и говорит о чём угодно. Тай иногда чувствует ревность, когда Джош говорит с Брендоном по телефону, но когда разговор кончается словами: «ПростияуТайлерапозвонюпозже» - Тайлер выдыхает и улыбается. Он думает, что не достоин такого замечательного друга, но потом он видит искреннюю улыбку и снова успокаивается. А ещё Дан отдал ему несколько своих футболок и теперь эти футболки — его любимые.       Сегодня он встаёт почти легко. Он сомневается в правильности своих действий, мыслей и поступков, но в школьной столовой он машет Джошу рукой. Ему хочется сбежать, ведь он ощущает себя так, словно сейчас опозорил Дана, но мальчик-розовые-волосы-кудряшками смело идёт к нему и заключает в крепкие объятия, несмотря на тот факт, что они вместе посреди столовой. К Джозефу чересчур много внимания сегодня. Каждый, кто хоть немного ему благодарен, подходит и говорит ему об этом. В этот список входят даже учителя. Он смущается, нервничает, жуёт шнурок и прячется за Джошем, но после уроков плачет в плечо друга, потому что он счастлив. А друг нежно улыбается, поднимает его за подбородок и мягко чмокает в губы. Щёки Тайлера вспыхивают.       — Ты молодец. Ты сделал гораздо больше, чем думаешь.       Они идут к машине Джоша. Молча. Как только оба усаживаются, то почти сразу стремятся друг к другу. Джош улыбается тому, как Тайлер мило и неумело целуется, а Тайлер старается замять неловкость, но выходит у него плохо. Он действительно целуется так первый раз, но Дан мягок и не напорист, ему ничего не стоит погладить Джозефа по затылку или щеке, успокаивая. Они отрываются друг от друга, смотря друг другу в глаза и надрывисто дыша. Никто не отпускает колкостей, ведь оба одновременно замечают, что у Тая тёплые руки. Они едва знают друг друга, но сейчас понимают то, что это дольше, чем навсегда. И Тайлер улыбается так широко и ярко, как никогда. Джош согрел ледяные руки, а Тайлер спас мальчика-розовые-волосы-кудряшками.       Им больше не холодно. Они оба спасены друг другом.