«Если человек умер, его нельзя перестать любить, черт возьми. Особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?»
Джером Дэвид Сэлинджер. Над пропастью во ржи. ХолденКолфилд
Вам знакомо было чувство, когда вашему самому близкому человеку невероятно нужна помощь, но вы не можете помочь? Это банально не в ваших силах. Такова суровая правда жизни. Ты появилась в нашем доме, когда тебе было всего пять лет. Крохотная с ярко-алыми глазами и прекрасными белыми волосами. Такая маленькая, но очень смышлёная и чуткая девчушка. И это не мудрено, какого с самого рождения знать свою точную дату смерти? Мне было тогда десять, и я ещё не понимал, почему мои родители уделяют так много времени тебе, порой даже забывая про меня. Я ревновал, но я ведь был ребёнком, глупым, несмышлёным ребёнком. Позже родители объяснили мне, что с тобой, всё в подробностях, без утайки. Помню, тогда я ещё проревел весь день, как какая-то мелкая девчонка, настолько мне было жаль тебя. Ты носитель редкого, и до сих пор неизученного заболевания. Его нельзя выявить до рождения ребёнка. Лишь после первого года жизни оно даёт о себе знать. Тело очень медленно, год за годом покрывается чёрной сыпью, пока полностью не покроет всё тело. Тоже происходит внутри тела, органы покрываются такой же отвратительной сыпью. Об этом заболевании известно совсем немного, но можно сказать наверняка, что люди с таким заболеванием живут ровно 20 лет, ни больше, ни меньше. Смерть происходит в то же время, в тот же день, как при твоём рождении. Очень многие родители, узнав о таком диагнозе своего ребёнка, стараются избавиться от своего ребёнка. Ты не стала исключением. Мои родители нашли тебя ночью в холодном зимнем парке. Ты сидела продрогшая в одной лишь ночнушке. Твоих родителей явно нельзя назвать людьми. Мои родители сразу же привезли тебе к нам домой, обогрели, накормили и уложили спать. На утро отвезли тебя в полицейский участок, твоих биологических родителей так и не удалось найти, поэтому мои родители удочерили тебя. Даже твой диагноз не помешал им растить тебя, как свою родную полноценную дочь. Мы росли с тобой вместе. Вместе познавали друг друга. А потом вместе влюбились… — Я приготовила ужин, — ты подошла сзади и обняла меня со спины, —знаешь, у меня сейчас есть дикое желание напиться до беспамятства, чтобы на утро совсем ничего не понимаешь, — ты говоришь это с явной улыбкой на лице, я её чувствую. От твоей последний фразы мне становиться не по себе. Мы ведь оба знаем, что завтрашнее утро для тебя уже не наступит. Мне настолько больно от осознания этого факта, что сердце в груди больно колет, и я слегка жмурюсь. — Давай обойдёмся без этого, — я пытаюсь сказать это с ноткой веселья в голосе, но получается только хуже. Я так не могу. — Мы с тобой должны обсудить это, — ты обходишь кресло, на котором я сижу, и усаживаешься ко мне на колени, пристально смотря в глаза. Твоё лицо полностью покрыто этими безобразными чёрными пятнами. Но за столько лет я уже научился не замечать их, — ты не долже…- я затыкаю твой рот таким отчаянным, но одновременно таким сладким поцелуем. Сначала ты пытаешься сопротивляться, что-то мычать. Но потом успокаиваешься, отдавая свои губы мне на растерзание. Да, так лучше. Не хочу сейчас ничего слушать. Я представляю, будто целую тончайшие лепестки роз, осторожно и нежно. Но тебя это явно не устраивает, ты грубо прикусываешь мою нижнюю губу, оттягивая её и причиняя мне сладкую боль. Я толкаю свой язык тебе в рот, секунду, и вот они сплелись в отчаянном танце страсти. Чувствую, как начинаю возбуждаться. Нет, как бы не хотелось, нельзя. Нельзя так поступать. Я не спеша отстраняюсь от тебя, напоследок облизнув твои губы. Слышу вздох разочарования. — Я тебя люблю, — шепчу еле слышно, но я уверен, что ты слышишь, -люблю. Твои глаза влажно блестят даже в темноте, ловя отблеск камина, ты прислоняешь свою голову к моему плечу, и тогда я чувствую горячую влагу на своей коже. — Мне так страшно, — ты всхлипываешь и зажимаешь в своём кулаке край моей футболке, — ты не представляешь, как мне страшно. Я не хочу умирать. Слышишь?! НЕ ХОЧУ! -твой голос срывается на крик, ты сильнее сжимаешь ткань моей футболки и бьёшь меня с такой яростной силой, что мне становиться не по себе. Я ничего не говорю. Мне попросту нечего сказать. Я лишь крепко прижимаю тебя к себе и глажу по волосам. Ты громко плачешь, время от времени что-то неразборчиво шепча себе под нос. А я всё также продолжаю гладить тебя по волосам и сдерживать свои слёзы. Мне ведь тоже больно, возможно даже так же, как и тебе. — — Господи, это чертовски несправедливо. Прошу, помоги мне, -ты смотришь своими бездонными глазами на меня. В этом взгляде столько боли и страха, что я не выдерживаю и по моим щекам начинают катиться слёзы. — Если бы я мог, если бы я только мог… Ты крепко зажимаешь меня в своих объятиях, и мы оба тихо всхлипываем, нарушая всхлипами треск камина. Мы так и засыпаем на жёстком кресле в обнимку. На утро я не нахожу тебя. Мне становится паршиво. Я обыскиваю весь дом и всю территорию возле него. Тебя нигде нет. Позже на кухонном столе я нахожу нашу совместную детскую фотографию. Где ты и я стоим в обнимку на фоне невероятно красивых красных роз. Мы такие счастливые… Рядом с этой фотографией я нахожу небольшой конверт, в котором лежит твоё письмо. «Что бы ты сейчас не думал, я решила, что так будет лучше для нас обоих. Я не хотела, чтобы ты видел моё бездыханное тело. Это совсем не романтично. Знаешь, я невероятно благодарна судьбе за встречу с тобой. Мне бы очень хотелось продлить её больше, чем на эти пятнадцать лет, но жизнь распорядилась иначе. Ничего в нашем мире не происходит просто так и, возможно, моя смерть послужит для тебя своеобразным толчком, который хорошо скажется на твоём будущем. Надеюсь, что ты сможешь преодолеть это. Обещай, что не закроешься в себе и продолжишь вести полноценную жизнь за нас двоих. Я верю в тебя. Мне бы хотелось многое тебе сказать, но моё время на исходе. Помни, что всё, что не делается, всё к лучшему. Я до безумия тебя люблю и несказанно надеюсь, что в следующий жизни мы обязательно встретимся вновь.С любовью, твоя призрачная невеста»
С моих глаз срываются слёзы. Я кричу до хрипоты, пытаясь заглушить боль в сердце. — Я тоже люблю тебя сильно-сильно.***
Спустя десять лет твоё тело так и не было найдено, это даёт мне крохотную, но такую бесполезную надежду.