My little sheep

Представь, что ты никак не могла смириться с тем, что вы ничего не сможете сделать чокнутой семейке Сидов, поэтому была вынуждена остаться у Джейкоба, который похитил тебя, присвоил себе. Он морил тебя голодом по неделе, не давал есть, пить, ты похудела раза в два, из-за этого. А он еще и шутить смеет про то, что твой мозг сжирает твои мышцы. Урод. Понимая, что долго ты не протянешь, и несмотря на невероятный голод есть людей ты не будешь, ты попыталась сбежать. Ночью не так много надзора со стороны охраны, а Судьи спят. И ты рискнула. Несколько дней ты, сдирая ногти в кровь, вытаскивала гвоздь из клетки, и с помощью него пыталась взломать чертов замок. Иногда Верные проходили мимо, осматривая, и ты притворялась спящей.Твоя клетка находилась позади ветеранского центра, там стена не была такой высокой, как спереди. Открыв дверцу, ты ринулась бежать куда глаза глядят, слыша лай и вой судей. Дыхание сбилось практически сразу, а силы оставили мгновенно. Не заметив ветки ты споткнулась, упала лицом в грязь, растянувшись на холодной осенней земле, припорошенной хвоей и листвой. Слышишь щелчок пистолета, практически затылком ощущаешь холод дула. -Далеко собралась, маленькая овечка? — его низкий голос с хрипцой ты узнаешь везде и всегда, даже если будешь глубоко спать. -Д-джейкоб, я-я… Его сильная рука хватает тебя за волосы, заставляя подняться, застонать от боли. -Сбежала. И ты принесешь за это наказание. Признаться, был уверен, что ты сдохнешь еще три дня назад. -П-прости, — уверенности в себе больше нет. Тебя сломали, уничтожили изнутри. Больше ты не помнишь ничего, только как он ударяет тебя, а после всепоглощающая тьма. Может вот он, твой шанс? Оказываешься ты в его бункере, пристегнутая наручниками к койке. Морщишься от боли в голове, слыша скрежет металла по металлу. -Проснулась, овечка. -Можно… воды? — твои губы очень сухие, да и во рту тоже, будто твой рот — пустыня Сахара во время засухи. -А ты ее заслужила, гмм? — его пронзительный взгляд голубых глаз буквально пожирал тебя. Стало еще страшнее от того, что ты с ним наедине, и никто не поможет. Здесь только вы… «Только ТЫ». --Пожалуйста, Джейк… — позволяешь назвать себе его так, и тут же получаешь пощечину, а из треснувшей губы потекла кровь. Мычишь от боли. -Разве я разрешал тебе так обращаться ко мне, а, сучка?! — он схватил тебя за шею, сжимая ее, и удушая тебя. Ты едва ли не теряешь сознание, когда он наконец отпускает твое горло. Ты закашлялась, этот кашель царапал горло будто изнутри. Было больно. -Я удивлен, что ты все еще держишься. Возможно ты не такая слабая, как я считал сначала. — Он встал и куда-то вышел. Через несколько минут ты стала потягивать носом запах яичницы. Когда он принес ее тебе, рыжеволосый расстегнул наручники, и ты накинулась на еду. Было плевать на все правила этикета, стыд, тебе просто хотелось есть.Мужчина смотрел на тебя, усмехаясь сидя рядом. Покончив с маленькой порцией, ты вытерла рот тыльной стороной ладони. -Спасибо. -Овечка Т\и все равно не вынесет нахождения рядом с волком долго. — после этих слов мужчина ушел. Прошло около месяца, как вы «жили вместе». Скорее, сосуществовали, терпя друг-друга, испытывая, так сказать. Разве что… Ты стала понимать, что влюбляешься в него. Уже не понимаешь, стокгольмский синдром это, или правда влюбленность в своего мучителя. Он часто брал тебя силой, заставляя по ночам скулить от боли в теле, плакать, содрогаться на маленькой койке, ощущая его тяжелую руку на своей талии, будто он так помечал тебя. И конечно же он был уверен, что сломал тебя полностью, подчинил, изменил так, как ему было нужно. Но спустя недели две ты уже почти привыкла к этому. Как-то раз, он вернулся пьяным. Он вообще часто покидал тебя, заставляя куковать одну. Было очень скучно, на самом деле, в одиночестве. -Т\и, ты где? — он идет по коридору к вашей с ним комнате. Ты не слышишь, ведь погружена в свои мысли, карандашиком делая наброски поверх листика какой-то книги. Получился Джейкоб, как ни крути. Вокруг тебя валялись еще десятки таких же. Мужчина усмехнулся, и подкрался к тебе сзади, кусая за шею. Ты не смогла сдержать стона боли, и странного удовольствия, отдающимся внизу живота. Сводишь ноги вместе, закусывая губу. -Д-джейкоб… — сжимаешь в руке листик с рисунком, принюхиваешься, — ты пьян? -Какая разница, овечка, главное что ты сейчас здесь, со мной. -он опрокидывает тебя на лопатки, начиная целовать каждый сантиметр твоего тела. Неужели чтобы пробудить в нем нежность, необходимо просто напоить старшего Сида? Вскоре ты уже стонешь, не сдерживаясь, запуская руку в его мягкие рыжие волосы. Его шершавые пальцы задирают футболку, в которой ты была, и ведет вниз, по плоскому животу. Ты же вновь стонешь, и прижимаешься к нему, целуя в шею. Слышишь довольный рык, и ощущаешь все те же пальцы уже у себя в трусиках, как он поглаживает нежную кожу, заставляя тебя обхватить его предплечье, раздвигая ноги, давая разорвать на себе нижнее белье. Он не был из тех, кто слишком любит нежность. Через пару мгновений вы оба были без одежды. Его мощное тело, покрытое рыжими волосами, особенно в области паха возбуждало тебя, но ты знала, что касаться его первой без приказа нельзя. -На колени. — его властный голос ласкает твои уши, и ты послушно опускаешься на пол. Из-за разницы в росте, ты едва достаешь до его бедер, и обхватываешь ладонью возбужденную плоть мужчины, тут же скрывая головку у себя во рту. Начинаешь двигать головой, облизывая его член со всех сторон, смазывая, ощущая смазку на своем языке. Рыжий давит на затылок, заставляя забрать в рот как можно больше, ты послушно пропускаешь его плоть в себя, заглатывая почти до основания. О да, он уже поднатаскал тебя за это время. Он рычит, часто дышит, толкаясь тебе в горло, сразу было видно, что он по-настоящему получает удовольствие. Спустя несколько минут, он подхватывает тебя на руки, прижимая к стене, и входит в твое лоно. Громко и протяжно стонешь, ощущая как он вновь и вновь врывается в твое тело, быстро двигаясь, постепенно ускоряясь еще. Ваши стоны вторят друг-другу, тела покрыты капельками пота, по бункеру разносятся ваши шлепки тел, и те же стоны. Наполнив тебя семенем, он повалил тебя наконец-то на кровать, целуя в шею, и обнимая. -Ты моя маленькая овечка, — произносит он тебе на ухо, опаляя жарким дыханием. -Я знаю, Джейкоб…-Ведешь рукой по его израненному плечу, как он это любил. Ему не было больно, все раны превратились в шрамы со временем. — Я люблю тебя, — практически за секунду выдаешь это, смущаясь. На удивление, тебя лишь поцеловали в макушку, и прикрыли одеялом, — Я знаю. И я тоже люблю тебя.