Оттенки тысячи цветов

Сорару не ответил на последнее сообщение, и уже этого было достаточно, чтобы беловолосый оказался на краю отчаяния. Он знал, что это значит. Сорару придет, без сомнений. Прошло уже три недели, как он начал откашливать маленькие, но цельные цветы, и сейчас ими был усеян каждый дюйм непокрытого пола комнат. Стало трудно даже дышать, медовый чай больше не помогал горлу меньше чесаться и болеть, как и против жара. Паники, поднимающейся из груди, было более чем достаточно, чтобы начать выплевывать все больше и больше лепестков. Он ощущал толщину лоз, которые вились в ребрах, сжимали легкие и пробирались по горлу. Шипы кололи, листья вызывали зуд, кровь стекала с губ. Обжигающая, явная, неизмеримая агония была ничем по сравнению с голосом в голове. Он решил, что это чудо, что он прожил так долго. Болезнь Ханахаки быстро прогрессировала, с ее начала прошел уже месяц. Он должен был умереть. Он должен быть мертв. Если бы он не прожил так долго, Сорару не пришлось бы увидеть его дом. Он мог предложить Сорару встретиться где-нибудь еще, но стало бы лучше? Он бы просто кашлял, запинался и плакал, и вся улица была бы усыпана цветами. Он должен быть мертв. Он должен был умереть раньше. Никто бы не узнал, Сорару никогда бы не узнал, Сорару не пришлось бы идти к нему домой, Сорару не пришлось бы видеть его таким, он не нуждался в жалости Сорару, не нужно, чтобы Сорару узнал о чем-либо, он не хотел, чтобы Сорару увидел, в каком он состоянии, он не хотел, чтобы он узнал, он не хотел, чтобы он увидел цветы, увидел его, увидел его кровь, его слезы, Сорару Просто Пожалуйста. Позволь мне умереть.

***

Ты помог цветам в моей груди распуститься, но хоть они и прекрасны, я задыхаюсь…