Вытеснение

      — А под подушкой… под подушкой у неё… — Фред заходился смехом и едва нашёл в себе силы закончить фразу, — под подушкой — розовая рамочка-сердечко с колдофоткой Гарри!       Кабинет тонет в громогласном хохоте. Сильнее всего смеялись близнецы, которым тактичность отрезало ещё в младенчестве. Давился огневиски Рон, и даже Гермиона не сдержала смеха, хоть и посматривала сочувствующе. А Джинни понимала, что начинает закипать.       — О, да, братец, — подхватил Джордж, весело скалясь, — принцесса Джин в тебя этой самой рамочкой и швырнула, когда ты с порога начал ржать фестралом.       — Между прочим, наша мисс охотница прямо в висок мне угодила, — показушно вздохнул Фред. — Мама на меня полсклянки бадьяна тогда извела!       Невилл фыркнул, заливисто смеялись прибившиеся в тёплую компанию Сьюзи Боунс и Ханна Аббот. Идея этой совместной попойки пришла в голову — кто бы мог подумать! — именно Невиллу. Мол, раз уж все они в Хогвартсе — кто доучивается, кто заново проходит программу курса — а близнецы даже улепетнули из своего магазина, чтобы наведаться в альма-матер, то нельзя не посидеть вместе и не вспомнить былое. К всеобщему удивлению, директор Макгонагалл дала на это своё согласие и даже посоветовала пустой кабинет вдали от шумных коридоров.       Разумеется, вряд ли в планы Лонгботтома входил алкоголь — это была работа самих Фреда и Джорджа, которые считали всякие посиделки без выпивки пустой тратой времени. Гермиона поначалу была против, Рон братьев поддержал, Джинни, на свою голову, вообще не вмешивалась в происходящее.       Кто же знал, что всё так оберётся?       Из всей весёлой компании не смешно только двоим. Джинни, которой больше всего хотелось накинуться на придурков-братьев с кулаками… и Гарри. Они сидят почти в разных концах кабинета, который когда-то был классом кабалистики, но даже со своего места Джинни видно, что Гарри было не по себе, он смущён и наверняка хотел бы быть где-нибудь не здесь. И он, и она знали, что будет дальше. Разговор переключится на то, как Джинни не могла произнести ни слова при виде героя, как краснела, бледнела и мялась, и даже несчастный стишок припомнят, хоть и вскользь. А потом дойдёт и до того, как…       — И после этого всего — вот так? «Не получилось»?       Именно что. Не получилось. Гарри и Джинни переглянулись. Да, у них ничего не вышло. Глупая попытка стать парой вылилась в ничто — потому что оказалось, что и Гарри, и сама Джинни не получили того, чего хотели. Это было так нелепо и непонятно, что расставание прошло и вовсе без боли, окончательно стерев между ними всё лишнее, кроме дружбы. Светлой, крепкой и без всякой романтики.       Слишком много случилось за последние годы. Слишком много, чтобы Джинни могла остаться той же наивной восторженной девочкой. Чтобы Гарри мог остаться тем же открытым и понимающим. Они изменились, только вот никто вокруг не хотел этого понимать.       Хохот не смолкал, близнецы вытаскивали из памяти очередные «смешные» шутки, Гарри хмурился, и даже Гермиона перестала смеяться и смотрела на Джинни уже не сочувственно, а обеспокоенно.       А потом Джинни осознала себя уже на ногах, а пустой стакан из-под сливочного пива, что она крутила в руках — летящим прямо в голову Фреда. Или Джорджа — да какая вообще разница? Джинни выкрикнула что-то злое, развернулась и выскочила из кабинета, оглушительно хлопнув дверью. Не дожидаясь реакции на свою выходку, она, ничего уже не соображая, побежала прочь. Подальше отсюда.       Подальше от братьев, которые никогда не понимали её. Братьев, которым чуждо было понятие личного пространства. Они подкалывали её ещё тогда, когда она вступила в Отряд Дамблдора, ведь, по их мнению, она сделала это только ради Гарри. У них в голове прочно застрял образ той Джинни из прошлого — глупой, со своей идиотской влюблённостью и неспособной к самостоятельным действиям. Всё, что выбивалось из это картины мира — подвергалось сомнению и обсмеивалось, но и то, что не выбивалось — вызывало у братьев смешки.       «Я — боец, а не глупая девчонка!» — крутилось у Джинни в голове, когда она, даже не заметив, преодолевала очередной лестничный пролёт. За спиной у Джинни были совсем не детские страхи и испытания. Она видела битву за Хогвартс, она участвовала в ней, она едва не сошла с ума, когда думала, что Фред мёртв. Она была на похоронах Колина Криви. Она пережила то, что никому не пожелала бы пережить, и после всего этого уже не смогла бы стать прежней. И как же злило, что до сих пор её не воспринимают всерьёз те, кого она считает своими самыми близкими людьми!       Рваный вдох отозвался в горле колючим холодом, и Джинни только сейчас осознала, что успела за несколько минут оказаться на открытой площадке Астрономической башни. Холод немедленно пролез под свитер, коснулся лица, разгоряченного неожиданной пробежкой. Она подошла к ограде и схватилась ладонями за холодный поручень, выглядывая наружу.       Стылый декабрь оседал на деревьях и земле редким снегом, выпадавшим ночью и тающим к утру. Он оставлял после себя лишь лужи, грязь и серое небо без единого просвета солнца. На Джинни навалилась усталость, и она наклонилась в сторону, прижавшись виском к колонне. Было холодно, но уходить не хотелось. Наверняка её будут искать. Она устало прикрыла глаза и вдруг поняла, что ресницы намокли от слёз.       — Боец, как же, — из горла вырвался нервный смешок-всхлип, и Джинни, натянув на пальцы рукав, принялась вытирать глаза. — Разнылась. Чего разнылась? Идиотка.       Поднимался злой, непривычно холодный ветер. Джинни всматривалась в мрачную даль Запретного леса, и, кажется, даже ни о чём не думала.       — Джиневра.       Своё полное имя Джинни не любила. В семье Джиневрой её называла тётушка Мюриэль, не забывавшая после этого выдать какую-нибудь гадость, мама, когда злилась, и близнецы, когда хотели посмеяться.       Один единственный человек во всём мир называл её полным именем так, что Джинни хотелось слышать его снова и снова. Но где-то внутри раздражение и досада на саму себя всё ещё кололи, и Джинни резко произнесла:       — Что ты здесь делаешь?       — Я искала тебя, — спокойно ответила ей Луна, приблизившись. Она не встала рядом, нет, Луна подошла сзади и положила голову Джинни на плечо, — Гарри дал мне карту. Там было твоё имя.       — Я… — Джинни вздохнула и снова потёрла глаза рукавом, — вышла из себя. Так глупо получилось.       — Знаю.       Это простое «знаю» всколыхнуло притаившуюся злость.       — Они ничего не понимают! Близнецам, видите ли, смешно! Им вообще наплевать, что я чувствую, несут бред, как будто так и надо!       Она говорила и говорила, будто надеялась, что это поможет ей справиться с мешаниной эмоций и чувств. Луна слушала её молча, обняв за плечи и делясь своим теплом. Джинни понемногу выдыхалась, уже не пытаясь вытирать слёзы, которые стекали по её щекам. Ей совсем не хотелось оборачиваться — до этого дня Джинни никогда не жаловалась так много, никогда не вела себя так глупо. Она боялась, что Луна в ней разочаруется.       — Однажды на третьем курсе, — заговорила Луна, когда Джинни окончательно выдохлась и только шмыгала носом, — одна ученица сидела в библиотеке и готовилась к Чарам. Вдруг из её рук вылетела книга. Ученица попыталась схватить её, но книга вновь не поддалась. Тогда ей пришлось встать из-за стола, чтобы поймать ожившую книжку, но та улетала всё дальше и дальше. Ученица слышала смех за соседним столом, но ей казалось, что просто так совпало.       — Совпало, как же, — буркнула Джинни. — Это были придурки Белби и Сэмюэлс.       Луна тихо засмеялась.       — Так вот… Когда ученица уже отчаялась, из-за спины она услышала окрик. «Прекратите немедленно!» — произнёс неизвестный рыцарь, а потом…       — А потом оба идиота получили по сглазу каждому на рожу, — перебила её Джинни и, не удержавшись, засмеялась. — А я получила отработку у Макгонагалл и минус двадцать баллов.       — Рыцарь, спасший ученицу от обидчиков, оказался королевой Джиневрой*, — Луна вдруг отпустила плечи Джинни и отшагнула назад, но уже спустя секунду снова оказалась рядом, накрывая себя и Джинни наколдованным тёплым пледом. — Прекрасная и отважная королева вернула ученице книгу и сказала, что всегда будет рядом, чтобы никто больше не думал, что может безнаказанно обижать её.       Стало теплее. Не только от пледа и рук Луны, теперь обнявших Джинни за талию, но и от её слов.       — Тогда я поняла, что мне нечего бояться. На моей стороне защитница, которая не даст меня в обиду. И пусть я слишком слаба, чтобы вернуть ей этот долг, но я постараюсь сделать всё возможное.       — Ты не слабая! — возмутилась Джинни, расцепляя руки Луны и разворачиваясь к ней лицом, — Ты всегда была с нами, помогала, сражалась в Хогвартсе, в конце концов!       Луна улыбнулась кончиками губ.       — Да. И я стала смотреть на тех, кого знала, совсем другими глазами. — Луна подняла руку и осторожно поправила на шее Джинни цепочку с висящим на ней кулоном с прозрачным камнем. — Я видела Гарри, видела твоих братьев, тебя, всех остальных. Я сражалась рядом с вами и видела, как отчаянно все бились за наше будущее. Но когда я думаю о людях, я не хочу вспоминать тот день. Я вспоминаю другие дни — до войны, когда всё было по-другому.       — К чему ты клонишь?       — К тому, что Фред и Джордж поступают так же. Никому не хочется снова переживать тот страх, и они цепляются за старые воспоминания — простые и понятные. Они любят тебя, но им хочется думать о своей младшей сестрёнке, а не о бойце, пережившем те ужасы.       Джинни закусила губу. Теперь она начала казаться самой себе эгоисткой. Задумывалась ли она хоть раз о том, что чувствовал Джордж, когда все они думали, что Фред погиб? Думала ли, какого близнецам вспоминать этот день?       Нет, конечно. Только ругалась и злилась, что они отзываются о ней как о наивной и романтичной девчонке.       — Я — вспыльчивая дура, — сокрушённо выдохнула Джинни и уткнулась лбом в плечо Луны. — Мне нужно с этим смириться, да?       Чужая рука коснулась ей волос и аккуратно погладила по голове. — Попробуй просто с ними поговорить, — предложила Луна мягко. — Они делают это неосознанно, не понимая, что тебе это не нравится. Им нужно больше времени, но… Если ты всё расскажешь братьям, они прислушаются. Я это знаю.       Тишина на вершине Астрономической башни больше не казалась гнетущей, и даже ветер, казалось, слегка утих.       — Спасибо, Луна.       — Не за что, — когда Джинни подняла голову, Луна тепло ей улыбалась, — Не пойдём пока вниз?       Они пробыли на башне ещё с час, болтая о всём на свете, накрывшись одним пледом и прижавшись друг к другу. На улице темнело, Джинни смотрела на Луну, её светлые волосы, мечтательный взгляд, и думала, что когда-то давно вытащила счастливый билет. Пока Луна рядом, нет ничего, что Джинни не смогла бы преодолеть. ------- * - Джинни назвали в честь королевы Гвиневеры (она же, собственно Джиневра или Гвиневра), жены короля Артура.