Создам свой мир

      Каждый может создать свой мир, нужна лишь уйма воображения и прорва свободного времени. Каждый из нас хоть раз пытался, именно поэтому в том, что жители Земли именуют космосом, так много планет. Каждый из нас хотел создать свой неповторимый, а главное, обитаемый объект, населенный кем-то хоть немного похожим на нас самих. Кем-то живым и разумным.       Мало у кого выходило хоть что-то — усидчивости хватало далеко не каждому, кто брался за создание своей планеты. На то, чтобы где-то недосягаемо далеко от тебя появилась крохотная, по меркам неохватного пространства, точка, уходили тысячи часов нашего времени. Практически бесконечного для наших творений, но все же ограниченного для нас.       Найти занятие интереснее, чем программирование собственной реальности, было легко и просто. Даже если кого-то и привлекали эти странные копошащиеся на экранах мониторов создания, они предпочитали поглазеть на уже созданные образцы. Стояли, смотрели, следили за их крохотными для нас радостями и горестями, за их краткими жизнями и быстро, пресытившись скучным зрелищем, уходили.       Меня же всерьез увлекла идея создания своего мира, пусть и не такого огромного, разнообразного и красочного, как наш собственный, но все же весьма интересного и притягивающего. Еще в школе, когда мы кратко пробежали теорию создания миров в курсе информатики, я загорелся этой идеей. Прочел все учебники в библиотеках, вооружился огромным справочником и уселся перед компьютером.       Начинать всегда было трудно, особенно новичку, что пропустил по болезни почти всю тему в школе и как-то наверстывал сам. Когда я попросил учителя вернуться к созданию миров, рассмотреть его поподробнее, он пренебрежительно фыркнул и сказал, что это глупое занятие, отнимающее много времени и сил. Пришлось разбираться самому.       Так я сидел перед мониторами, загибающимися вокруг меня, мотал не достающими до пола ногами и читал краткую инструкцию по созданию мира. Родители подарили мне мощный компьютер на день рождения, и я счастливо улыбался, слушая урчание кулеров и перелистывая страницу за страницей.       Когда общий принцип стал ясен, я открыл среду разработки, пробежался мышкой по панели с кнопками и начал. Задал имя своего маленького шарика в виртуальном пространстве, присвоил ему порядковый номер, 2504 8761, которому потом дали более краткое и звучное название «Земля», заставляя меня открывать код программы и переименовывать переменную.       Дальше надо было присвоить ему параметры: тот же состав, определяющий свойства, размер, решающий немалое, координаты в пространстве. Угол наклона, скорость обращения… Мой мозг пух, пока я прописывал все это, полагаясь на взятую из библиотеки книгу, написанную тем, кому уже однажды удалось создать собственную обитаемую планету, потратив на нее половину своей жизни.       Когда мой голубой шарик на экране стабилизировался, приобретя окончательный вид и форму, я уже поступал в университет, и времени на него было не так много. Но я выкраивал каждый час, каждую минуту, жертвуя порой своим образованием для того, чтобы сделать еще хоть что-то для моих будущих обитателей планеты.       В огромных океанских просторах стала зарождаться жизнь. Я начал с самого простого — с мельчайшего организма, при самом большом приближении выглядящего как крохотная точка на экране, как пятнышко грязи на мониторе. Оно могло сдвигаться в пространстве и поглощать его частицы, перерабатывая и избавляясь от ненужных ему.       Я приходил каждый день с пар, забрасывал в угол комнаты сумку, скидывал на ходу одежду и бежал смотреть на него. Так продолжалось пару дней, пока оно не исчезло. В тот час, когда я не нашел его ни в списке переменных, ни на окне с графическим представлением готового мира, я понял, что сглупил, когда решил для реалистичности сделать его смертным. Задать ему возможность умереть было ошибкой.       Копаться в старых кусках разросшегося до тысяч строк кода, выискивая, в какой момент я сделал эту ошибку, было невозможно. Надо было оставлять комментарии, чтобы потом получилось понять, где и что, но я начинал еще совсем зеленым и неопытным, чтобы догадаться, что потратить лишние минуты на краткие пометки было действительно необходимо.       Теперь для меня оставался один вариант — создать условия для появления еще сотен таких, продумать механизм их размножения, и хотя бы отдохнуть. Я видел свое отражение в мониторе и жалел, что не взял матовый. Синяки под глазами стали мрачными, совсем темными, глаза который день подряд оставались красными, волосы загрязнились, а лицо побелело — выглядел жутко, нуждался в хорошем питании, отдыхе и сне, а никак не в переживаниях, связанных с гибелью безымянного существа. Крохотной части виртуальной реальности.       Больная усталая голова коснулась подушки, и я решил прогулять неделю для того, чтобы отдохнуть и придумать хоть что-то. Создать хоть кого-то, кто заполнил бы собой пустую точку в пространстве моего мира. Хоть кого-то, кто жил бы на месте моего первого создания.       Проснулся где-то в полдень и с новыми силами, завтракая прямо за мониторами, сел за свою старенькую программу. «Мир-1» — так назывался файл. С фантазией тогда у меня было совсем плохо, сейчас же немногим лучше.       Новому созданию я дал имя «микро» из-за его крошечного размера, примерно припомнил, что писал для того организма, погибшего вчера, пока я был на парах; и создал нечто по его подобию. Снова крошечная точка на экране, которая едва заметно передвигалась сразу по трем осям — разглядеть лучше то, что вышло, было невозможно.       Нужно было срочно менять технику, и я решил отправиться со своими скопленными со стипендии деньгами за новым компьютером. Старый, подаренный родителями еще лет шесть назад, ужасно тормозил, не позволял разглядеть мое творение, как бы я ни пытался, как бы ни щурил глаза, как бы ни зажимал кнопку увеличения масштаба.       Я посмотрел на сумму, что имелась у меня, и понял, что все, на что мне хватит, — средненький компьютер, а мне хотелось куда большего. Хотелось лучшего, что мог предложить мне магазин техники, и я решил попросить денег на подарок ко дню рождения сейчас.       Подошел по очереди к отцу и к матери, наврал им о том, что старый компьютер накрылся, и попросил денег на новую технику сейчас, на два месяца раньше дня рождения. Они оба лишь пожали плечами и вручили мне большую сумму денег; счастливый, я отблагодарил их и сел за стол — составлять список всего необходимого. Проглядел то, что предлагал интернет-магазин, выписал названия всего лучшего и выдвинулся к торговому центру.       Внутри играла тихая музыка, покупатели неспешно прохаживались вдоль рядов магазинов, а я спешил к отделу с техникой. Тут же пристал консультант со своими предложениями, мне пришлось осадить его, демонстрируя свои познания в технике. Он пытался подсунуть мне готовый, собранный системный блок, а меня же интересовали детали.       Выглядел я, конечно, несолидно — всклокоченный, бледный, низкорослый первокурсник в заношенной по-домашнему удобной одежде, — но зато отлично разбирался в устройствах компьютеров. С одним мне уже пришлось в свое время знатно повозиться, воскрешая загибающуюся от нагрузки технику, так что я прекрасно представлял, как они функционируют.       Консультант бегал рядом со мной и относил на кассу все то, на что ему указывали, с каждым заходом все больше округляя глаза. Мы прохаживались мимо рядов техники, и я называл то, что было нужным.       «Для чего вам такой монстр?» — спросил он, когда мы совместными усилиями дотащили мониторы до кассы. «Создать свой мир, закончить его, довести до совершенства», — ответил я, на что он принялся читать всю ту же знакомую со школьной скамьи лекцию о том, что это абсолютно бессмысленное занятие. «Знаю», — кивнул я, и он заметил придурковатый огонь в моих глазах, это неискоренимое желание совершить нечто, пусть оно и казалось всем совершенно безумным и бесполезным.       Ему оставалось только пожимать плечами и шептать «однажды пожалеете», когда я стоял на кассе, оплачивая свои покупки и дожидаясь прибытия газели грузчиков. Я ходил за ребятами в синих комбинезонах и помогал им доносить технику до выхода из магазина. В руках у меня, когда я занял одно из трех передних сидений, осталось только устройство для хранения огромных объемов данных. Его должно было хватить для переноса данных со старого компьютера.       Когда газель остановилась напротив моего подъезда, я стал держать входную дверь, поглядывая на снующих туда-сюда грузчиков, выстраивающих в лифте пирамиду из деталей. Обнимая устройство хранения данных, я мчался вместе с парой рабочих на свой этаж, где меня с изумленными выражениями лица встретили родители. Они прекрасно понимали, что я не мог уложиться в ту сумму, что мне выдали, пришлось объяснять, что я копил уже пару лет, постепенно откладывая деньги с каждого подарка.       Грузчики оставили все в моей комнате и ушли, я же заперся там, чтобы слышать возмущенные реплики родителей хотя бы приглушенно. Впрочем, вскоре пришлось выглянуть из убежища и попасть под поток свежевымученных упреков — понадобилась отвертка.       Пока информация со старого компьютера перетекала на переносное хранилище, я собирал новый, вставлял и соединял между собой детали, привинчивая их к системному блоку. Инструкции в интернете подсказывали мне, как действовать, и уже довольно скоро я, смахнув с лица пот, подключил дрожащей рукой компьютер к сети. Загудели кулеры, и монстр, собранный моей рукой, включился.       Пришлось изрядно повозиться с установкой программ, но в итоге уже вечером компьютер был полностью готов для работы. Время в моем мире не останавливалось, и я больше не мог тратить его на что-то иное. Открыл файл с кодом и запустил имеющуюся программу.       Микро был жив, и даже сместился по координатной оси еще на немного; в файле, созданном для записи отчетов о жизнедеятельности организмов, появились сведения о том, что он успел съесть и исторгнуть немного материи.       Я сидел и улыбался, глядя в другой монитор, в котором плавало зеленоватое неоднородное создание, списанное с одноклеточного организма из учебника биологии. В комнату вошел отец с тарелкой котлет с макаронами, извинился за вторжение, увидев мою счастливую улыбку, и покинул комнату. Он тоже улыбался.       После прогулки по магазину и сборки нового компьютера, я сильно вымотался, так что все, что я сделал сегодня — проглядел отчеты со статистикой, накопировал и вставил еще несколько «микро», сохранил полученный файл, не забыв на этот раз добавить комментарии. Теперь, когда схожих созданий было несколько, мне пришлось создавать массив и с одним общим именем и разными номерами.       На следующий день я снова проснулся поздно: никто из родных не разбудил, и будильник также не звонил. На кухне я увидел записку о том, что мать явится поздно, а отец еще ночью умчался в командировку — создавались идеальные условия для прогула. Написал сокурсникам о том, что пропущу по болезни, и включил компьютер.       Потирал руки, ожидая, пока загрузится компилятор. Сегодня я планировал вовсю экспериментировать с созданием новых живых организмов. Для начала я объединил несколько «микро» в один объект и переименовал его в «группу клеток». Я не знал, получится ли у меня многоклеточное создание, или оно тут же распадется снова, поэтому не спешил создавать нормальное имя.       Поначалу они двигались вместе, взаимодействовали друг с другом, перебрасывали внутри себя питательные вещества, но потом произошло то, чего я ожидать не мог.       Тогда я вернулся с кухни с кружкой горячего какао в руках и уселся напротив мониторов, выискивая свою «группу клеток», но так и не нашел ее. Пришлось заглянуть в файл с отчетностью, где я увидел что-то странное.       «В какой-то момент на мир становится все сложнее влиять, он начинает жить по своим законам, которые надо вводить как можно быстрее, пока в процесс еще можно вторгаться». Об этом предупреждал меня много лет назад автор справочника по созданию мира на страницах своей книги. И вот я убедился в этом сам, глядя на то, как большой объект разделился на маленькие скопления клеток без моего ведома.       Я попробовал что-то исправить, но они были будто неактивными, заблокированными, и все, что мне оставалось — не трогать их, прописывать что-то иное, создавать нечто новое. Вскоре эти создания исчезнут сами, так что можно было просто не трогать их, оставить на самотек, и заняться более важным вопросом — попытаться сохранить жизнь в целом. Нужно было прописать механизм, по которому отбирались для размножения организмы, по которому это самое зарождение жизни и происходило.       Нужно было передавать один из параметров родителей наследующему их ребенку. Нужно было придумать некоторую норму для данных организмов и прописать отрезок, в котором могли лежать отклонения, с которыми это творение еще могло, не распадаясь, существовать, а лучше даже, развиваясь, жить.       Все это было чертовски сложно, и у меня заболела голова. Потащился на кухню за лекарствами, превысил положенную дозировку, но все равно чувствовал себя очень плохо. Тогда я решил, что лучшим вариантом будет сон.       На следующий день голова болела немногим меньше, зато нужные функции были прописаны, комментарии сделаны, а бумажные заметки, завалившие рабочий стол, вывалены в мусорное ведро. Мать снова обещала поздно прийти, отец должен был вернуться лишь через трое суток, так что я продолжал прогуливать.       Я смотрел на монитор и видел, как мои создания заполоняют собой весь голубой шарик. Пришлось снизить скорость размножения и ограничить число особей на планете. В конце концов, это были лишь простейшие, и мне нужно было много места для организмов более занятных.       Когда я сидел и изменял изначального «микро», создавая новые простейшие организмы, мне пришло сообщение от сокурсника. Он волновался за мое состояние, всерьез думая, что я заболел. Пришлось объяснять этому наивному простачку, что обычно значит «заболел»: сфотографировал себя, сидящего за огромными мониторами, и отправил ему.       «Какой-то творческий проект?» — не отставал он.       «Всего лишь самое глупое занятие».       «Создание своего мира?» — он кидал заинтересованные смайлики, и я подумал, что ему можно открыться и рассказать о своем увлечении.       «Да, оно. Сейчас продумываю разных простых многоклеточных организмов».       «Здорово! У меня в свое время вышел спутник, вместо планеты, так что я бросил эту затею в слезах — было обидно за потраченное время. Рад, что хоть у кого-то они получаются, настоящие планеты».       «Хочешь посмотреть?»       «А можно?»       «Конечно, — ответил я и набрал свой адрес. — Только с тебя подписка о неразглашении, когда придешь ко мне».       «Хорошо», — с экрана смеялись счастливые смайлики. Я улыбнулся, сохранил файл, и стал прибираться в своей комнате, больше похожей на свалку, чем на рабочий кабинет безумного ученого, создающего свой мир.       Зашвырнул все, что завалило собой пол, в шкаф, сгреб ненужные смятые бумажки с прописанными алгоритмами и формулами в мусорное ведро, отнес его на балкон, где его не было видно.       Я жил совсем недалеко от университета, и по моим подсчетам однокурсник, как бы ни медлил, должен был уже совсем скоро показаться на пороге. Так что я в спешке переодевался во что-то лучшее, чем смятая огромная футболка для сна, в которой мотался по дому, светя трусами перед семьей.       Он пришел, улыбнулся, пожал мне руку и тут же сел за компьютер, с восхищением разглядывая мое творение, пока еще чрезвычайно далекое от желаемого. Я хотел сделать мир, похожий на наш собственный, его упрощенную модель, все же чем-то отличающуюся и по-своему неповторимую. А ему хотелось взглянуть на удачный результат.       «Хочешь, я создам твоей планете спутник?» — предложил он, и мы оба рассмеялись. «Давай», — сказал я, и наша совместная работа над маленьким мирком началась. Постепенно мы вторглись во всю Солнечную систему, запрашивая у тех, кто создавал другие объекты в ней, их программы. Все дивились и не понимали, зачем мы возимся с бесполезным делом, но нам нравилось.       На следующий день мы прогуливали уже вместе, редактируя рельеф поверхности планеты. Мать сегодня не задерживали на работе, наоборот, она пришла слишком рано. Было слишком рано для окончания пар, и она смотрела то на меня, то на моего друга, требуя наших объяснений. Рэй принял удар на себя и сказал, что решился помочь мне с моим мирком, предложив прогулять занятия. Конечно же, она поняла, что это было ложью. Она накормила нас обедом и решила не мешать, только взяла с нас обоих обещание вернуться к занятиям с новой недели.       Рэй толкнул меня на более смелые эксперименты, предложив на время отвлечься от водной стихии и занести жизнь на землю, я кивнул и добавил нечто похожее на изначального «микро» на сушу. Потом мы пошли дальше и начали развивать земную жизнь, добавили микроорганизмов в почву и в воздух.       С каждым днем на моей планете, вокруг которой обращался его спутник, появлялось все больше новых видов животных. Уже к концу года файл разросся так, что заметно тормозил, пришлось доставлять больше оперативной памяти, снова лезть в системный блок и ставить еще один жесткий диск для новых данных.       Момент, когда мы должны были сесть за создание разумного живого организма, приближался, мы нервничали, но упорно к нему шли. У наших созданий, заполонивших все уголки планеты и даже части других небесных тел, наиболее пригодных для жизни, росло число потребностей. У них все больше усложнялось поведение, и в программе сам черт мог ногу сломить, но база для появления разумной жизни была создана.       Кто-то считал игру в Бога, в создателя планет глупостью, а у нас же все выходило. В начале четвертого курса мы решили, что сдадим нашу Землю и все, что мы изменили в Солнечной системе, как дипломную работу. Учителя бы точно посчитали это дерзкой ребяческой выходкой, но мы посветили этому проекту столько времени, что не обращали внимания ни на что иное. Нам просто нечего было сдавать кроме нашего мира.       Реакция на наш вопрос у научных руководителей была ожидаемой: «Вы что, с ума сошли? Один проект на двоих, да еще и эта детская игрушка?» Тогда Рэй спросил: «А что, если я успею сделать что-то свое? Разрешите Колину сдать Землю?» Преподаватель цыкнул, но все же снисходительно произнес: «Если на ней будет хоть что-то, отдаленно напоминающее разумную жизнь».       «Вот теперь тебе останется закончить начатое и сделать что-то хоть каплю похожее на разумно мыслящее создание. Может, даже обезьяны сгодятся, и не придется возиться с чем-то новым?» — пожал плечами Рэй, когда мы вышли из корпуса.       «А что будешь делать ты?»       «Напишу быстро какую-то программку и сдам. Может, игру или что-то вроде того. За меня не беспокойся — я справлюсь, тем более что Земля всегда была твоей, я лишь немного помог».       «Три года — это, по-твоему, немного?»       «Нужно куда больше лет, чтобы дать им понять, что это вовсе не детская забава. Эти миры представляют, как минимум, немалую ценность для изучения нашего собственного, но этим старым снобам так просто не объяснишь очевидное. Проще даже написать за оставшиеся месяцы небольшую игру, чем заставить их в итоге принять то, на что ушли годы наших жизней».       С тех пор он больше не приходил ко мне домой, и пересекались мы только в университете, где я пытался доказать важность своего мира, а он показывал каждую новую версию готовой игры. Мне не хватало этих посиделок за компьютером, этого совместного создания виртуального мира, но я не мог отнимать его время.       Год приближался к концу, совсем скоро нужно было сдавать наши выпускные проекты, а мои самые разумные создания не могли выдать слов нашей речи, общались примитивными звуками и делали какие-то дурацкие рисунки. Большая часть их действий была абсолютно неразумна и нелогична, но они уже умели использовать какие-то инструменты для достижения своих целей.       Я постепенно писал отчет, хоть еще ничего не было готово, а поведение созданий в мониторе медленно, но верно усложнялось. До выпуска оставался буквально месяц, руководитель названивал практически каждый день — вот в такой нервной обстановке я заканчивал первого предка, наиболее похожего на разумного человека. С него должно было начаться самое интересное.       Перед тем, как продемонстрировать готовый вариант педагогу, я показал его Рэю. Выловил его в коридоре, расспросил о его проекте, поигрался на его ноутбуке в уже готовую версию, в которую он вносил последние мельчайшие изменения. Затем потащил парня к себе домой, и показал то, во что превратился наш мир.       Он снова хвалил меня, вгоняя в краску, а я все пытался объяснить ему, что это далеко не конец, и что работы предстоит еще очень много.       Приближался день защиты дипломной работы, мне предстояло столкнуться лицом к лицу с комиссией, изначально убежденной в том, что моя работа — полный бред, мусор, изводящий на себя много ресурсов и дающий взамен слишком мало пользы. Я стоял под дверями аудитории, Рэй подбадривал меня, как мог, сам же он был спокоен — свою игру сдал, и защитил дипломную работу на отличный балл. Мне же только предстояла эта неравная схватка.       Чувствовал себя начинающим дрессировщиком в клетке с дикими зверями, готовыми разорвать меня, когда входил в аудиторию. Руки дрожали, когда я запускал на своем ноутбуке тормозящий, но вполне функционирующий мир. Сначала я едва слышал себя, ближе к концу моя речь становилась все увереннее и громче.       В какой-то момент мне стало просто все равно на то, что будет, ведь для себя я уже решил — какой бы ни была моя работа, после нее я буду приходить домой и продолжать конструировать свою Землю. Буду ли я консультантом в ближайшем магазине с техникой, или программистом в крупной компании с международным именем. Плевать.       Расслабился и тут же стал говорить увереннее, тут же комиссия вытянула удивленные лица и стала смотреть на приближенный участок Земли, по которому разгуливали создания пусть и не такие развитые и умные, но уже очень похожие на нас. Профессора кивали и переглядывались, засыпали вопросами, качали головами, а под конец стали… аплодировать.       «Ваша работа не имеет особой практической ценности, но вы смогли добиться больших результатов — разумной жизни на планете, созданной вами же, — чего не удавалось никому уже некоторое время», — вот что сказал мне председатель комиссии, сообщая мне мою оценку. «Отличный результат», — пожал он мою руку.       Когда на подкашивающихся ногах покидал аудиторию, ударил дверью Рэя, что стоял прямо за ней и пытался подслушать. Он потер ушибленный лоб и обнял меня, поздравляя с победой. Наши возгласы, крики, всю эту радостную возню слышали члены комиссии там, за дверью, и мне показалось, что из аудитории раздавались тихие хлопки.       Рэй потянул меня праздновать, и домой мы вернулись совсем поздно, совсем пьяными и с чудом выжившим ноутбуком. Мать в ужасе смотрела на то, как мы, пошатываясь, ввалились в квартиру и заснули прямо на ковре, не дойдя совсем немного до кровати.       На следующий день мы продолжили праздновать, но теперь уже более спокойно, с тортом и чаем, по-семейному. Рэй был студентом из другого города, ехать до своей родни ему было долго, и он решил еще ненадолго задержаться у нас, прежде чем окончательно переехать жить в этот город. Мы отмечали не только мою победу и его диплом, но и скорый переезд Рэя в общежитие одной крупной компании, в которую я тоже устроился. Мы предлагали ему остаться у нас, но он не хотел стеснять своим присутствием.       «Я уже скоро буду рядом», — ответил он, садясь в самолет, который так и не долетел до его родного города.       Увидев по телевизору сводку новостей со списком погибших, я удалился в свою комнату, заперся, сполз по двери вниз и прикрыл лицо руками. Родители не видели моих слез, но прекрасно понимали, почему я заперся. Из комнаты не показывался не один день, лишь забирал еду, что ставили под дверью обеспокоенные моим состоянием родители, да выбегал в туалет, пока их не было дома, пока они спали или просто не видели.       Наверно лицо распухло, а глаза были совсем красными. Голова болела и кружилась, а я почти целые сутки сидел перед компьютером. Мне хотелось ускорить процесс эволюции моих существ, чтобы хоть самому увидеть в нем разумных созданий. Смерть Рэя напомнила мне о том, что наше время, хоть и длится не так, как в созданном нами мире, все же скоротечно. Я боялся умереть, так и не увидев людей, достигших нашего уровня развития.       После долгого пещерного застоя развитие людей пошло быстро: что-то они придумывали сами, где-то, когда они застревали и не двигались дальше, я подбрасывал им гениев с их изобретениями. Смотрел на них все свое время, свободное от сна и работы, с которой часто под разными предлогами сбегал раньше положенного.       Проходили дни и недели, их жизни мелькали, проносясь мимо меня так быстро, а я все выбирал кого-то и следил за ним, пролистывал файлы с отчетами и вносил небольшие коррективы. Эпохи быстро сменяли одна другую, их столетия для меня облетали календарными листами, за пару месяцев моих мог пройти огромный промежуток времени для них.       Минули средние века, с их расправами над неверными ради власти и денег. Пронеслись времена славных рыцарей и прекрасных дам, унеслись в прошлое огромные парики и дуэли. Менялись политические устройства целых стран, а для меня прошли лишь какие-то годы. Я все так же с чашкой крепкого чая или приторно-сладкого какао садился напротив мониторов и смотрел на их короткие жизни.       Времени прошло немного, а по их миру уже пронеслись революции, люди декларировали свободы и равенства, но продолжали ущемлять друг друга. Все как у нас, и это вызывало у меня усмешку.       Они создавали новые оружие и технологии, что-то снова прописывал я, хоть и знал, что эти изобретения не могут принести им пользы. Они открывали и что-то похожее на наши технологии, появились у них и телефоны, и языки программирования, и компьютеры. Оставалось ждать совсем недолго до того момента, когда они бы догнали по уровню развития нас. Все ближе и ближе к нам они были.       Однажды я вернулся с работы, скинул на стул свой пиджак и сел за компьютер, дожидаясь загрузки моего мира. Я решил снизить скорость симуляции, чтобы не пропустить нужный момент: компьютеры у них были уже такие, как у нас, доктора добились схожих успехов в медицине, а космос вовсю изучался ими. В какой-то момент и вовсе нажал на паузу и приблизил то место на голубом шарике, где жил я.       За столом, за этими огромными мониторами сидел крошечный мальчишка и болтал короткими ногами. Совсем еще маленький, но уже такой любознательный — болтает без умолку, спрашивает обо всем на свете, читает все, что попадается под руку. А там, у него на столе, лежит книга по созданию своего виртуального мира.       Я уже знал, что будет дальше — он исполнит свою мечту, докажет всем, что это не глупости, а еще немногим раньше встретит своего единственного настоящего друга — Рэя. В его мире кто-то создаст еще один, а в нем и еще, и так будет продолжаться до бесконечности, и в каждой новой упрощенной модели мира буду я и мои близкие.