Fuck pride (pride only hurts, it never helps)

      Слышался противный звон будильника. Гэвин резко проснулся и выругался в подушку. Его вообще-то сложно разбудить: ему не мешают гудки машин по утрам, хлопки дверьми, вертолеты, доставляющие зажравшихся снобов на вышку рядом с его домом. Из забытья его могут вырвать только кошка и звонок телефона. Хотя Миа использует скорее когти, чем голос.       Так до конца и не проснувшись, Гэвин дополз до джинсов, висящих на спинке кровати, пошарил в карманах и, наконец, достал телефон, вновь разрывающийся мелодией. Он взглянул на экран. Почти девять утра. Боже. Теперь понятно, почему в комнате так, блядь, светло, несмотря на мрачное небо. Он даже не занавесил чертово окно прошлой ночью.       Наконец он вырубил надоедливый будильник и зашел в сообщения.

Суббота 25 июля, 2039 (утро)

Тина (08:52) Как все прошло? Ты его..? (08:54) Или он тебя? ;)       Гэвин усмехнулся и провел рукой по лицу в безуспешной попытке продрать глаза. Чэнь, чтоб ее. Какого хрена она…       О. О, черт.       Он перевел взгляд с экрана на джинсы, а затем на остальную одежду. Среди них валялась испорченная рубашка R, и Гэвин внезапно вспомнил все, что вчера произошло. Срань господня. Диван, губы R, его пальцы, руки, удерживавшие Гэвина за бедра, голос, которым тот выстанывал его имя. Черт возьми.       У Гэвина вырвался нервный смешок, и он упал на кровать. Вновь протер лицо и улыбнулся, как придурок. Теперь, когда он взял себя в руки, он понял, почему у него ломит все тело, а на бедрах налились лиловые синяки. Черт, он скучал по этому чувству. Прошло уже несколько чертовых месяцев с последнего раза, но он все равно никогда раньше не чувствовал себя… так сыто и так хорошо.       Он помнит, как R прижимался к нему сзади, улыбаясь в спину. Блядь, блядь, блядь. Гэвин вздрогнул и повернул голову к…       Пустой кровати.       Он замер в ужасе. Мятая простынь напоминала о произошедшем вчера. Но на ней никого нет. Черт, но ведь рубашка андроида все еще была здесь, поэтому и он… Дверь спальни приоткрыта, свет в гостиной был выключен, что говорило о том, что партнер мужчины ушел. Блядь.       Блядь, блядь, блядь.       Гэвин еще какое-то время переводил взгляд с двери на кровать, будто бы это каким-то магическим образом докажет, что он не прав.       Миа требовательно мяукнула с комода, сидя между маленьким суккулентом, который Гэвин никогда не поливал, и фотографией в рамке, на которой они с Тиной выпускались из академии. Ее хвост свисал с краю, кончик нервно подергивался, пока она с укором рассматривала мужчину, лениво моргая. — Мррроу.       Гэвин сжал зубы и завернулся в одеяло, отвернувшись.       — Заткнись, Миа, — он стиснул зубы еще сильнее, борясь с непреодолимо сильным желанием расплакаться.       Его давненько не динамили, но даже тогда ему было все равно. Тогда это был всего лишь обычный перепих на одну ночь. Какой-нибудь незнакомый парень в понтовом прикиде, белой рубашке, со светлыми волосами, сидящий в баре, который они с Тиной когда-то нашли в одной из красивых частей города. Гэвин вроде даже не удосужился спросить, как зовут того парня. Он только помнит, как вздохнул с облегчением, когда на утро проснулся в постели один.       Но это. Это совершенно не одно и то же. Это, блядь, больно.       Гэвин свернулся на кровати в позе эмбриона. Он такой идиот, он облажался, он всегда лажает, когда ему не все равно. Миа спрыгнула с комода и забралась на кровать, боднув головой Гэвина в нос. Она, наверное, голодна. Гэвин должен, черт возьми, встать с кровати и накормить ее, но ему просто… нужно еще немного времени. Боже, он не должен так переживать из-за этого. Он не должен был писать R. Нет, он изначально не должен был просить его остаться. Почему он не остался сейчас? Это больно, это, блядь, очень больно, он такой наивный идиот…       — Вы проснулись.       Гэвин замер. Он все еще лежал спиной к двери, когда та приоткрылась, и он услышал шаги босых ног R. Услышал, как Миа, предательница, начала мурчать, когда тот зашел в комнату. Гэвин почувствовал запах кофе.       — Я понимаю, что так делают люди в подобных ситуациях, чтобы избежать неловкости. Хотя не то чтобы у меня есть опыт, — кровать слегка прогнулась, когда андроид сел, и Гэвину захотелось вновь расплакаться, но уже совершенно по другой причине. — Я старался не шуметь. Извините, если я вас разбудил.       Он был, блядь, на кухне.       — Ты не разбудил, — ответил Гэвин слишком быстро, его голос звучал напряженно, ему, черт возьми, надо было срочно взять себя в руки. Он слегка повернулся и увидел R, сидящего прямо, без рубашки, — черт подери Киберлайф за это тело — скрестив ноги. Его волосы все еще были растрепаны, две пряди спадали на лоб. Он держал в своих длинных пальцах чашку кофе, сердце Гэвина билось где-то в горле. — Не беспокойся.       R улыбнулся и передал чашку. Гэвин сел, все еще укрытый одеялом.       — Кстати, у вас кончается кофе, — предупредил андроид. — Там едва ли хватит еще на одну чашку. А я несколько побаиваюсь за здоровье окружающих людей, когда вы не пьете достаточно кофе.       Гэвин нервно улыбнулся и сделал глоток. Он обжег язык, но тут же забыл об этом, когда увидел, что на R надеты его спортивные штаны. Он, скорее всего, взял их из комода. Они слегка висели на нем, но менее идеальным андроид от этого не становился. Гэвин мог поспорить, что его собственные бедра пошире будут. Бедренные косточки виднелись из-под ткани, а какой вид открывался на его таз, когда он сидел...       Как, черт возьми?       Гэвин раньше ненавидел подобное с утра: неловкие взгляды, спешный поиск одежды и прощания. Он обычно смущенно сбегал на улицу, чтобы вызвать такси. В ответ на осуждающий взгляд водителя всем своим видом будто говорил, что у него слишком сильное похмелье для этого дерьма, и только попробуй что-нибудь сказать, мудила. Иногда это он был тем невезучим сукиным сыном, просыпающимся в нежеланной компании. Гэвин обычно забывал о подобных партнерах еще до восхода солнца.       Но R к ним не относится, и поэтому Гэвин теперь чувствовал себя самым счастливым сукиным сыном в этом чертовом мире. Вот только что он, черт возьми, сейчас делает? Боже, сначала Гэвин подумал, что он ушел, а теперь думает, что было бы проще, если бы действительно так и было. Он не знает, что делать, он никогда с подобным не сталкивался. Что, черт возьми?       Он неожиданно осознал, что R внимательно за ним наблюдает.       — Ваше сердцебиение было… учащенным, когда я вошел, — сказал андроид, пока Гэвин пил кофе, пытаясь сделать вид, что он не сходит внутри себя с ума. — И оно все еще учащенное. Вы выглядите обеспокоенным. Надеюсь, это не из-за меня?       Блять, его голос звучал так неуверенно. А Гэвин мог бы просто отшутиться. Но он теперь… не мог.       Не после прошлой ночи, не сейчас. Не с R.       — Я, эм… Я думал, что ты ушел, — признался мужчина, решительно настроенный быть в этот раз предельно честным, и хотя он старался это скрыть за самоуничижительным тоном, его голос прозвучал нервно, а после вчерашнего еще и жутко хрипло. — Когда я проснулся, а тебя здесь не было, я просто, эм… Подумал, ну, знаешь. Что ты слился.       Андроид приподнял бровь.       — Без одежды? Это было бы интересно, — задумчиво сказал он с мягкой улыбкой, в его глазах плескалось нечто мучительно нежное. Как вообще, блядь, Гэвин мог считать их холодными? — И крайне непрофессионально, ведь публичное обнажение преследуется по закону.       В этот раз смех Гэвина вышел задушенным из-за комка в горле, который, кажется, пропадет только с уходом андроида.       — Почему? — серьезно спросил R. Он терпеливо смотрел на Гэвина, не анализируя, с простым человеческим любопытством. Будто все было так просто.       Мужчина скривился. Он понял, о чем тот спрашивает. Но, как всегда, обороняюще закрылся, отрицая. Он не может по-другому.       — «Почему» что, умник?       — С чего бы мне… сливаться? — из губ андроида это прозвучало как-то неправильно, и Гэвин усмехнулся.       Это ведь должно быть чертовски очевидным, да?       — Боже, я не знаю, — пробормотал он немного более резко, чем хотел. — Потому что это непрофессионально, и для тебя это важно? Мы партнеры, работаем вместе. Люди в департаменте будут обсуждать, — заметил он, потому что у него всегда было больше аргументов против, чем за. — Потому что так обычно и происходит после перепиха на одну ночь? Никаких ебаных обязательств? Потому что…       Гэвин чувствовал, что заводится с каждым новым словом, и теперь он, казалось, уже не сможет остановиться. У него всегда было херово с самоконтролем.       — Потому что ты лучше меня? Потому что я человек, а мы то еще дерьмо, и, если честно, не стоим того, чтобы…       — Гэвин.       Он замолчал, не в силах поднять голову на R. Зубы стиснуты, взгляд опущен в кофе. Но он все равно мог видеть диод андроида в отражении, который скакал со спокойного голубого на напряженный желтый. Из-за чего? Замешательства? Обиды? Понимания, что он действительно лучше Гэвина, блядь, Рида? Какая новость.       На улице начался ливень, собрались грозовые тучи, скрыв за собой утреннее солнце, слышался перекрывающий дождь шум вертолета.       — Я не думал, что когда-нибудь скажу это в самом что ни на есть прямом смысле, — начал R после задумчивого, неловкого, мучительного молчания. — Но для столь компетентного детектива вы такой идиот.       Гэвин еще некоторое время тупо смотрел в свой кофе, а когда все же поднял взгляд на андроида, то увидел, что у него на коленях сидит Миа, а он поглаживает ее рукой.       — Кажется, я вам сказал в то утро, когда мы встретились, — продолжил он. — Что с прошлого года я являюсь разумным существом с признанными правами. Вы думаете, что я бы остался здесь, если бы этого не хотел?       Гэвин закрыл глаза, неожиданно осознав, насколько по-детски прозвучали его слова.       — Нет-нет, я это понял, я не говорю, что ты…       — Что касается моих обязательств, как вы выразились, то боюсь, я их уже взял на себя некоторое время назад. Так что об одной ночи и речи быть не может. Для меня, по крайней мере.       — Нет, я не говорю, что хочу… Я просто…       — Что касается департамента, то вы должны были заметить, что меня мало волнует мнение других, когда речь заходит о моей профессиональной или же личной жизни. К тому же Восьмерка был за то, чтобы я приехал к вам прошлой ночью, так что он и лейтенант Андерсон точно не будут ничего говорить.       Гэвин пропустил мимо ушей половину предложения, впервые не зная что сказать.       — Серьезно, Коннор… что?.. Вы обсуждали это, твой приезд…       — А что касается того, что вы человек, — R осторожно взял мужчину за руку. Гэвин смотрел на голубую линию на его запястье, растягивающуюся до предплечья — вслед за исчезающим скином. — Несмотря на вашу отвратительную манеру разговаривать, ваше время от времени несносное поведение и вашу способность принижать собственную важность при каждом удобном случае… — андроид сжал его руку, а Гэвин в этот момент чувствовал себя чертовски влюбленным. — Я бы ничего не хотел в вас менять. Потому что я знаю, что и вы бы ничего не изменили во мне самом.       Это ебаное признание. У Гэвина сжалось сердце, в глазах закололо, и R это обязательно заметит, конечно, блядь, заметит, это так чертовски неловко. Мужчина не знает, что сказать, поэтому он просто вжимается лицом в голое плечо андроида, забыв об остывшем кофе у себя в руках. Это тупо, его сердце так сильно заходится из-за чего-то столь незначительного по сравнению с прошлой ночью. Но это приятное чувство. Облегчение, наверное. И однозначно предвкушение. Будто они на грани чего-то совершенно нового. Будто все поменялось.       Гэвину никогда не нравились перемены. Ему и никогда не нравился дождь, а тот только сильнее разошелся на улице. Но сейчас и перемены, и дождь кажутся ему донельзя желанными.       — Ну не знаю, — наконец выдавливает он из себя, пытаясь игнорировать жар, разлившийся по шее, когда слышит свой неуверенный голос. — Тебе бы не помешало иногда менять на что-нибудь водолазки. Ты в них выглядишь каким-то мудаком.       R рассмеялся куда-то в волосы Гэвина, и мужчина обвел большим пальцем запястье андроида, наблюдая за вспышками проводков внутри. Он поднес руку андроида к губам и поцеловал. Каждым прикосновением будто говоря: я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя.       Он не говорит этого вслух. Не может. Но обязательно скажет.       Дождь не прекращается до позднего вечера. Кстати, у Гэвина все еще кончается кофе, а R все еще в его постели.