"Зарисовка". Альтернативная концовка одиночки

      Морозный воздух. Снег. Дым сигарет. Этот декабрь выдался холоднее обычного. По крайней мере, мне так казалось. Я стоял на крыше одной из множества многоэтажек и всматривался в ночную суету города, который тем временем был полон жизни в этот вечер. Последний вечер этого года.       Непроизвольная усмешка, проскочившая на губах, отдала горечью в душе. В памяти всплывала обрывками моя другая жизнь. Время, проведенное в пионерлагере «Совёнок». И да, именно это я считал жизнью.       Не могу сказать, сколько я намотал кругов на этой до сих пор непонятной мне карусели, но я все помнил. Не знаю, на каком цикле случилось так, что я стал запоминать события прошлых смен. Может, это началось с момента, когда я попал в первый раз, а, может, и через сотни циклов. Но то, что я там пробыл тысячу или больше недель, знал точно. Я просто сбился со счета.       Я помню, как уже попадая раз в пятидесятый на новый виток, знал все реплики и действия обитателей лагеря. Помню, как после двухсотого круга, наверное, потерял интерес и пытался покончить жизнь самоубийством, но снова возвращался к стартовой линии. Даже помню, как примерно через пятьсот циклов я начал становиться другим человеком. Человеком, который потерял надежду и веру.       Тогда мне казалось, что я потерял свою человечность и, чтобы хоть как-то развлечься, начинал убивать и истязать обитателей «Совенка». Даже девушек, которые мне изначально нравились, потому что я считал их особенными, но потом они стали для меня такими же куклами, программами как все остальные.       Пепел неприятно обжег руку, от неожиданности меня дернуло, и я чуть не навернулся с двадцать пятого этажа. «А, собственно, почему бы и нет, Семен? Ты прожил не одну короткую или суммарно полноценную жизнь», — возникла безжалостная мысль. Но нет, пусть я сильно изменился, а пустота внутри меня приняла устойчивое состояние, но не настолько. Я являлся не тем человеком, каким был до попадания в эту петлю. Лагерь заставил меня измениться.       Наверное, это кажется смешным, но так и было. Из мямлющего и разлагающегося создания я превратился в некое подобие человека. Может, и могло показаться, что я замкнут, но на деле же мне было противна суть существующего общества, и лагерь помог еще больше открыть мне на это глаза. Мне не были симпатичны эти тени, которые живут, как пчелы, в улье. Хотя не все такие, есть и исключения.       Этот принцип я приобрел там, в «Совенке». Наверное, уже когда я намотал витков за тысячу, просто решил отстраниться от всего и попробовать стать куклой. Как вожатая… как девочки… как Юля. И только тогда я увидел, что кукла тоже имеет душу. Да, не такую, какой мы ее представляем. Но имеет.       Созревший тогда гениальный план казался нереализуемым и просто плодом моей воспалившейся фантазии, но я стал пытаться. Пытаться разбудить те спящие души. Сначала вожатой. Мне, наверное, потребовалось витков сто, может, больше, но я смог. Потом девушек, это далось значительно легче. Я справился даже с девочкой-кошкой Юлей, хотя это и далось мне с трудом. Оставалось лишь придумать — как мне все это сделать за один виток, пробудить их всех одновременно, а не по одной.       Тогда и кончилось мое путешествие. Неожиданно и непредсказуемо. Вроде, вот я сел на автобус в конце смены, готовясь на очередной заход, закрываю глаза — лишь бы побыстрее закончить этот… Вот потолок, знакомая люстра, отклеивающиеся обои. Я не знал: «Почему? Зачем? Как?». У меня не было ни горечи, ни боли, ни жалости. Просто осознание того, что все, больше мне там быть не положено.       Я не пытался кого-то намеренно найти. Не пытался узнать, что это за место и существует ли оно. Не было попыток суицида или депрессивного запоя. Просто пустота. Первую неделю я ходил пустым, пытаясь лишь понять, кто я и для чего есть.       Приехавшие через неделю родители лишь дали краткую характеристику в радикальном изменении моего образа жизни. От нового бунтарского опрятного внешнего вида и моего гардероба, до приведенной в порядок квартиры. Да-да, именно за неделю, чтобы хоть как-то систематизировать свои мысли я сначала убрался в квартире, подклеил и прибил все, что отваливалось или криво висело, попутно распродавая ненужный хлам через интернет. Заработав тем самым весьма приятную сумму денег на небольшое обновление гардероба и пополнение холодильника продуктами для него доселе невиданными.       Тогда я вернулся в свой ВУЗ, где меня не очень-то тепло встретили и преподаватели и сокурсники. Но взгляды их изменились, когда я за месяц не только закрыл долги, а вырвался в лидирующие места по успеваемости в учебе, пусть не с идеальными оценками, но все же. Попутно с этим нашел еще работу в каком-то магазине помощником кладовщика, что не очень-то мешало учебе. Жизнь превратилась в ежедневную рутину: учеба-работа-дом, и так каждый день, даже в выходные, только пункт с учебой пропадал. Нет, я не копил денег или старался стать будущим профессором. Просто работа позволяла мне систематизировать свои мысли в нужной последовательности.       Как ни странно, память о лагере не исчезла, но и не вводила в какие-то ступоры. Даже наоборот — лагерь и все, что в нем происходило, стали примером для меня. Примером, на котором я основывался по жизни и иногда даже проскакивала мысль: «Не так уж и плохо, что я там был».       Закончив ВУЗ, чуть ли не выйдя на красный диплом, я с удовольствием отметил, что попутно смог накопить немалую сумму денег. Весьма немалую, но девать мне их было некуда и не на кого. Однако, решение нашлось само собой. В один из вечеров я просто сел за компьютер и решил все-таки найти информацию про лагерь. Конечно же, никакого «Совенка» не существовало. Но было парочка похожих. Не долго думая, я составил маршрут движения, собрал вещи и двинул на вокзал.       Около месяца я колесил по стране, побывав в десятке лагерей. Были похожие, а иногда и наоборот. И вроде когда уже список кончился, в соцсетях мне написал старый знакомый, с которым давно не общались. Нет, у нас не было разговоров про жизнь. Он просто дал рекомендацию заехать в один из лагерей, непонятно, от кого он узнал про мой тур. Я, конечно, скептически пожал плечами, но все же решил заехать, благо он был по пути домой аж с самой окраины страны.       Неделя в пути, и вот я у ворот лагеря. В наушниках играет какая-то песня зарубежной группы, в которой поется о светлом будущем, а я стою как вкопанный перед воротами. «Это он!», — одновременно радостно и с замиранием сердца проносится мысль. Махнув рукой таксисту, давая понять, что он может ехать, я направляюсь внутрь полуразрушенного лагеря.       Вот площадь, на которой вместо Генды стоит отец пролетариата. Вот аллея с домиками, вот футбольное поле. Все оно, все на тех же местах и все сильно похожее, пускай и состарившееся. Неспешным шагом я двигаюсь по лагерю и каждый его закоулок отдается воспоминаниями. Того и глядишь, вот из того куста выскочит Ульянка с очередной проказой, а за тем поворотом я встречу Алису. На пляже тут же вспомнилась Славяна и её длинные русые косы. Лена на площади с книжкой, сидящая на лавочке в сумраке под светом фонаря. Мику в своем клубе с гитарой в руках, исполняющая песню.       Выйдя к лодочной станции, я медленно направился по пристани, доски которой предательски скрипели под ногами, как будто готовясь треснуть. Добравшись до края, я сел и, достав пачку сигарет, закурил. Тишина. Надвигающийся вечер. Легкая улыбка на лице. Откинувшись назад, я хотел было уснуть, в надежде окунуться снова тут, но в живом лагере, но…       Таксист не уехал. Он ждал меня четыре часа. Я не знаю почему, но денег он не попросил. Лишь пустился в рассказ о лагере в те времена, когда еще будучи мальчишкой, он был в нем. Да, не было историй про какую-то из девушек или ситуаций на что-то похожих, не было и упоминаний про Юлю, ворующую всякие вещи, но все равно было интересно.       Вернувшись домой, я хотел было снова выйти на работу, но нет. Передумал. Уволившись, хоть меня и не отпускали, я осел на время дома. Вся эта поездка дала мне цель. Да, почти нереализуемую. Да, необычайно трудную. Но я готов был добиваться ее. Съездив к родителям, я занял у них большую сумму денег, после рассказа о своей задумке, идея им понравилась и они тут же согласились помочь, хотя понимали, что деньги, скорее всего, просто уйду в никуда.       Взяв в банке еще больший кредит, я снова отправился в тот лагерь, я хотел его восстановить и сделать тематическим. Холодная зима, я обустроился в домике, где в моем сне, а, может, не сне, мы жили с вожатой. Каждый божий день я разбирал мусор и вывозил на арендованном самосвале. Через пару-тройку недель, ко мне присоединилась целая бригада энтузиастов. Просто так. Безвозмездно. Живя в спартанских условиях всю зиму и весну, мы приводили лагерь в порядок.       И вот начало лето. Лагерь готов. По идее, впереди была огромная работа с документами, но нет. К концу нашей работы к нам приехали какие-то важные люди и, обговорив со мной и еще несколькими ребятами, которые мне помогали, условия договора присвоения лагеря в частные руки, при условии его содержания и выполнения контракта на предоставление на лето рабочих мест для студентов-педагогов, предложили выполнить всю формальную часть. На что мы, конечно, с радостью согласились. Еще пара недель работы с документами и завоза инвентаря, на который нам выделили денег те самые важные люди и вот — появился лагерь… «Совенок».       К середине первого летнего месяца мы приняли будущих педагогов и еще через пару дней первых детей. Оказывается, многим была интересна тема пионерства, а кто-то просто отправил сюда детей для того, чтобы они хотя бы имели представление о детстве своих родителей, не смотря на то, что путевка была не то, чтобы большая, но кусачая по ценнику. Я отбил свой кредит и вернул долг за одно лето. Не было никаких проблем и долгов. А я… я вернулся туда, где стал другим человеком. У нас организовался небольшой круг из трех человек, ставших управляющими лагеря. Каждый отвечал за свое. Мне суждено было отвечать за тематику и планы, ну, и немного за состояние самого лагеря, даже не знаю почему.       На зиму мы, конечно же, закрылись, и я вернулся домой к родителям, так как свою квартиру продал. Мне там были рады, за исключением того, что я так и не встретил свою половинку. Конечно, это порой доставало, но я не говорил им об этом. Проведя все время до следующего сезона в подготовке планов, я и не заметил, что уже май. Собрав свои вещи, я снова уехал.       Новая смена стала еще лучше, отбоя от посетителей не было. Я встретил много разных детей и их родителей, с которыми мне почему-то было приятнее общаться. Наверное потому, что, приезжая в лагерь, они становились другими. За это же лето я встретил их… Нет, это не были те девушки из того «Совенка», но они были похожи. Мне было приятно с ними общаться, но они были не теми, кого я знал. И вот, бешеное лето снова закончилось так быстро, что я даже не успел заметить. Было горько снова прощаться с лагерем, но что поделаешь, если рабочий сезон прошел. Я снова вернулся в свой город и стал готовиться к следующему лету, попутно отвечая доброжелателям, которые хвалили реализованную мной задумку.       Наверное, можно было сказать, что все было отлично. Я, Семен, стал тем человеком, который смог реализовать то, что было невозможным, и перешагнуть через себя. Но нет, одно осталось неизменно. Сердце мое так и осталось в том лагере, а не в воссозданном мной. И даже стоя тут, на крыше, я верил, что будет снова лето и мое сердце вернется вместе с ней повзрослевшей, но уже в мой лагерь…