Хогвартская Лягушка

Как и ожидалось, последствия пулевого ранения в грудь не могли быть полностью устранены лишь при помощи Пламени Солнца. Несмотря на то, что пуля прошла навылет, нанеся минимальные повреждения, последние всё-таки имелись и их не стоило пускать на самотёк. Пусть самые опасные раны и зажили, ребра срослись неправильно, из-за чего немного выпирали каждый раз, стоило Франу лечь на спину. Это, однако, было не столь большой проблемой, как, например, осколок кости, только по счастливой случайности не пронзившие лёгкое снова. Следовало удалить их как можно скорее, а ребра повторно разъединить и зафиксировать под правильным углом. Обычно после подобной операции следовала реабилитация длиной в полтора месяца, но при стимуляции Пламенем Солнца они смогут закончить всего за несколько часов. Естественное, после этого Франу придется отказаться от физических нагрузок на какое-то время, но этот ребенок уж точно не станет испытать неудобства по этому поводу. Однако проводить операцию в комнате отеля, без необходимого медицинского оборудования было бы крайней степенью глупости, вот почему, едва стала известна вся картина, Айроне немедля уложили обратно на заднее сидение черного дорогого внедорожника, за рулём которого оказался один из рядовых. Бельфегор себя обязанным помогать глупой Лягушке не считал, а потому вместо этого скрылся в своем номере намереваясь отдохнуть, игнорируя ворчащего Вайпера, прикидывающего сколько денег придется потратить на то, чтобы подкупить главврача и других людей в больнице. Принц-Потрошитель, однако, совсем забыл про недавний звонок от Савады, как и то, что Десятый Босс Вонголы никогда не звонит во время миссий просто так. Он принял душ, смывая с себя чужую кровь и лег спать, уснув, едва его голова каснулась подушки лишь затем, чтобы спустя несколько часов его чуткий сон оказался прерван громким выкриком, сотрясающим стены, доносящийся со стороны номера, занятого Занзасом: «ВО ИМЯ ЭКСТРИМА!» Бельфегор распахнул глаза раньше, чем сам осознал это. Человек, которому принадлежал этот раздражающий голос, вовсе не должен быть здесь. Он решил было, что это лишь галлюцинация или дурной сон, но даже подобные выводы не смогли полностью успокоить его. Было около пяти утра, но все же Бел с неохотой покинул теплую постель, достал свои стилеты, готовый атаковать, если появится такая необходимость, и отправился в номер Босса, по счастливой случайности находившийся на том же этаже. Краем глаза он заметил опаленные обои и несколько осколков, оставшихся от разбитых стаканов. Должно быть, Занзан не был рад тому, что его потревожили. Сам Босс сидел в расслабленной позе, привычно закинув ноги на журнальный столик, но даже с такого расстояния Бельфегор ясно ощущал, что тот раздражён, ведь напротив него сидел сам Савада Тсунаеши, которого Занзас терпеть не мог с тех пор, как проиграл ему, тогда ещё совсем мальчишке, в Битве Колец. И пусть Бел был уверен, что Тсунаеши заметил его присутствие, тот все также продолжал сидеть к нему спиной, так что он видел только лицо Занзаса, в свою очередь не сводящего глаз с Босса Вонголы. Чуть погодя, он перевел взгляд на заправленную кровать, — Занзас, видимо, даже не ложился, — возле которой находились Хранитель Урагана, правая рука Савады — Гокудера Хаято, и Хранитель Солнца — Сасагава Рёхей. Эти двое как всегда о чем-то спорили громким шепотом, с явным трудом не переходя на привычные крики, полностью разрушая всякий намек на тишину. Он подозревал, что только небольшой сервировочный столик на колесиках, находившийся между ними, заставлял их воздержаться от того, чтобы начать привычно жестикулировать руками, иначе сладости, заказанные ими, могли серьезно пострадать. Судя по небольшому чайнику в руках Гокудеры, они собирались пить чай. Бельфегор было удивился этому, ведь точно знал, что Гокудера предпочитал черный кофе, а Сасагава не слишком жаловал сладости, если, конечно, те не являлись очередным кулинарным шедевром его сестры или Наны-сан. Однако удивление быстро сошло на нет, когда он наконец заметил ещё одну фигуру, которая сидела на краю дивана и из-за двух мужчин, что почти закрывали ее своими телами от чужих глаз, до этого момента оставалась незамеченной. Вероятно, Фран и те, кто его сопровождали, вернулись в отель совсем недавно, что объясняло, почему тот ещё не спал. Он был завернут в великоватый белый халат, а с его волос маленькими ручейками стекала вода. Лицо мальчика все ещё было немного бледным, но в целом тот выглядел здоровым. В руках зеленовласый держал полотенце, сложенное в виде белого лебедя, выглядевшего немного помятым, и Бельфегор не сразу догадался, что эту полудохлую, как и сам мальчишка, птицу, Айроне сделал сам. Бел шишикнул, думая о том, как это иронично. Понимая, что сейчас никто не обращает на него внимания, он прошел вглубь комнаты, к кровати, и, бросив Хаято, чтобы тот налил чаю и ему, нагло плюхнулся рядом с Франом, едва ли удостоившего его взглядом. Пожалуй, Бельфегор, не сдержавший сонного зевка, обязательно проучит его за невежество в отношении Принца, но только не сегодня. Гокудера одарил его гневным взглядом, но просьбу, или точнее приказ, выполнил, хоть и с огромной неохотой, после чего устроился по другую сторону от Франа. Рёхей, в отличие от них, несмотря на ранний час, был до раздражения бодр, а потому усидеть на месте не мог, вместо этого предпочитая стоять. Тем временем, Савада, наконец, начал говорить, перед этим бросив обеспокоенный взгляд на Франа и предупреждающий — на Потрошителя. «Чем ты думал, Занзас?» — должно быть, этот вопрос в разных вариациях звучал уже не впервые, поскольку Ярость Босса Варии стала настолько ощутимой, что ее вот-вот можно будет потрогать: «Неужели я не дал ясно понять, что Фран не будет участвовать в заданиях?» Занзас просверлил собеседника мрачным взглядом, но отвечать, судя по всему, и не думал. Наверняка это и не требовалось, в конце концов, Савада был Боссом Вонголы уже не первый день и должен понимать, что не выполни они это задание, то скорее всего потеряли бы свой авторитет. Мафия ещё помнила переворот, что устроил Занзас. Офицеры Варии помнили и то, с каким трудом Скуалло вновь вернул им репутацию лучшего наёмного отряда убийц, а потому проходить через это снова не собирались. И если это значило, что придется взять на задание Айроне, этого раздражающего, но, без сомнения, способного иллюзиониста, то они это сделают ещё не раз. Тсунаеши продолжил, но на этот раз его голос уже не звучал столь ровно: «Что будет, если в следующий раз ты не успеешь? Если он умрет, истекая кровью, из-за твоей глупой гордости?» Занзас грозно рыкнул, чеканя слова: «Этот мелкий мусор член Отряда Варии!» «Он ещё ребенок!» — не менее опасно замерцали глаза Тсунаеши чистым Пламенем Неба. Очень нечасто можно было увидеть Саваду в таком состоянии. Гокудера и Рёхей мгновенно напряглись, готовые бросится на помощь Боссу, если это понадобится. «Дела Варии тебя не касаются!» — несдержанно рявкнули в ответ: «Даже если он только ребёнок, этот мусор — мой ребёнок». Тсунаеши замер, изумлённо распахнув глаза, совершенно не ожидавший подобных слов, но быстро пришел в себя, когда громкий звук раздался совсем рядом. На ковре около кровати появилось мокрое пятно, а крупные осколки, бывшие некогда фарфоровой чашкой, отражали свет ламп, привлекая внимание. Хаято, шокировано округлив рот, внезапно побледнел, и Тсунаеши мог поклясться, что слышал, как шевелятся шестерёнки в его голове, пытаясь просчитать был ли Фран сыном Занзаса. Бельфегор же, только нервно посмеивался, из-за чего его смех делался ещё более шипящим, и лишь Рёхей не выглядел удивлённым. «Гокудера-кун, успокойся. — почти приказал он и поспешил вмешаться в фантазию своего друга и Хранителя: «Занзас не это имел в виду». Он посмотрел на вальяжно раскинувшегося в кресле Босса Варии, прищурив янтарные глаза, испытывая гнев, ничуть не уступавший той ярости, что испытывал его собеседник: «Фран возвращается в школу». — настойчиво проговорил Савада, тем самым тоном, который не смел ослушаться никто. Несмотря на то, что ему очень не хотелось возвращать Айроне в Хогвартс, Интуиция говорила, что сделать это необходимо, и причина крылась не только в обучении владеть магией. «И только попробуйте снова вытащить его оттуда без моего ведома и разрешения». — заключил он, не сводя предупреждающего взгляда с Босса Варии.