Серьёзный разговор

Чонин уже взрослый мальчик, он примерный сын, милый макнэ и вообще — просто хороший человек. Так говорят о Чонине, ставят его в пример и заставляют быть действительно идеальным. Только у каждого есть свой изъян, и у Чонина он тоже имеется. Его серьезный недостаток состоит в Бан-грёбанном-Чане, который любит подурачиться с другими хёнами, и порой даже забывает о важных мероприятиях и уж точно не тянет на серьёзного хёна. Рядом с ним не хочется быть милашкой и примерным маменькиным сыночком. А хочется скользить руками по простыням, прижиматься к горячему телу, путаться в волосах и до ночи сидеть рядом, обнявшись. Но Чонин не уверен, что Чан разделяет его желание. От этого немного обидно, но еще обиднее, когда лидер улыбается всем, кроме него, позволяет Уджину перебирать волосы, обнимая, и подолгу болтает с Феликсом о своей горячо любимой Австралии. *** Чонин думает о том, что выходной нужно провоести по-другому: например прочитать книгу, или же выбраться из общежития, и наконец куда-нибудь сходить, а не сидеть целыми сутками в компьютере и телефоне. Он думает об этом, продолжая смотреть на экран телевизора. В гостиной никого нет, и Ян, расслабившись, не осознает, что смотрит. Он все еще не осознает, когда экран кто-то загораживает, а затем он наконец отмирает и растерянно смотрит на Чана снизу вверх. — Включи, — немного раздраженно шипит парень, негодуя, потому что даже в выходной все его мысли крутятся вокруг Бана. Чан вскидывает брови, мол, мелкий, ты что-то попутал, а сам щелкает кнопки на пульте. — И что же там такого интересного? — хмыкает лидер, покручивая пульт в руках, — я вообще-то хотел с тобой серьёзно поговорить. «Узнал,» — думает Чонин, медленно холодея внутри, — «узнал, увидел, злится. А может Феликс что-то ляпнул? Ох, как чувствовал, что не надо было ему ничего говорить!» У него каша в голове и только одна мысль — «нужно спрятаться, отложить разговор, перевести тему». Чонин отстраненно наблюдает за Баном, который усаживается рядом, затем его взгляд устремляется на уже выключенный телевизор. — Чан-хён, включи, я ждал этого целый месяц! — Он отодвигается от жаркого тела, указывая на экран. Бан что-то неразборчиво ворчит, но все же включает. На весь экран разворачивается весьма неприличная картина, где полуобнаженная девушка как хищница надвигается на какого-то парня. Чонин охает и думает можно ли такое крутить по телевизору. Чан доволен его реакцией и уже лезет выключить это безобразие, но Чонин повторяет: — Целый месяц, Чан-хён! Не будь жестоким, если не нравится, то давай отложим этот разговор? — Но ты ещё слишком мал для такого рода сцен! И вообще если тебе так хочется посмотреть этот клип, то можешь сделать это потом! — Чан начинает закипать. — Уже не будет этой атмосферы! И вообще мне скоро восемнадцать, я не маленький! – возмущённо говорит Чонин. — Тебе никогда не нравилась зарубежная музыка, — цокает лидер. — Это почему она мне не нравилась? У меня просто руки никак не доходили взять и посмотреть это, — парирует Чонин. — если я хочу смотреть на то как полуголая девушка кидается на бедного парня, то никто не может мне этого запретить! Даже ты, хён! Чан от бессилия только тяжело вздыхает и переводит взгляд на телевизор, а потом вновь на макнэ. Там какой-то мужик поет что-то не очень цензурное, а Чонин, кажется, действительно ждал клип, потому что смотрит во все глаза. — Блять, — не выдерживает Бан, поскольку все еще не может свыкнуться с мыслью, что их милашка-очаровашка макнэ смотрит на кого-то таким взглядом, — это охуеть какой серьёзный разговор. Чонин уже собирается ляпнуть, что плохо себя чувствует или что-то в этом роде, но Чан смотрит из-под ресниц взглядом а-ля: «ляпнешь-еще-что-то-и-я-прямо-здесь-закопаю». Чонин опускает взгляд, вспоминая свои подозрения, и намечает путь к отступлению, пока Чан придумывает речь. Видимо, нужных слов он все-таки не находит, поэтому, взяв Чонина за руки, лидер проникновенно смотрит тому в глаза и шепчет как-то устало: — Чонин… Чонин, затаив дыхание, смотрит в ответ. Он ищет способы себя отмазать, но через пару секунд понимает — нет оправдания. Он влюблен в лидера группы, смотрит влюбленным взглядом и ревнует к остальным. От этой мысли самому хочется во всем признаться и не слушать что-то вроде: «Чонин-ни, мы можем остаться друзьями» или «ничего страшного, ты подросток, это всё гормоны, такое бывает», а может и «мелкий, ты просто запутался», потому что это ни черта не подростковый период, и он не хочет быть друзьями и раньше такого не случалось, в своей симпатии он уверен точно. — Чан-хён, — Чонин пытается говорить уверенно, — на самом деле, я догадываюсь, о чем ты хочешь со мной поговорить. Бан не выглядит злым, скорее удивленным и смущенным. «Конечно», — думает Ян, — «как ему не быть смущенным, если я пялюсь на него двадцать четыре часа в сутки?». — Подожди, — останавливает его Чан, — это мой серьёзный разговор и я хочу сказать это. «Он меня точно ненавидит», — уныло размышляет Чонин. Он совсем не слышит Бана и уже начинает мысленно прощаться с мемберами, которые уже успели стать для него семьей. На глазах выступают слезы, и Ян не в силах сдержать их. От грустного рева его спасает Чан. Он тянет Чонина на себя, целует его мягко, пробираясь пальцами под теплый свитер. — Вижу, что мои слова вовсе не впечатляют тебя, — хмыкает лидер, придерживая Чонина за талию. — Я люблю тебя, хён, — отвечает Ян, пряча лицо в изгибе шеи. Бан собирается сказать что-то не менее нежное, но Чонин продолжает: — Такие серьёзные разговоры, — он щурит свои глаза и улыбается так нежно по-детски, с легким азартом. *** Серьёзные разговоры, кажется, становится кодовым словом. Чонин понимает это тогда, когда Бан влетает на кухню и грозно сообщает: — Чонин, нам нужно серьёзно поговорить! Ян передергивает плечами, смотрит на притихших и заинтересованных мемберов и кивает. «Неужели нашел свою фотку под моей подушкой?» — размышляет он. — «Или я на фансайне что-то не то ляпнул? А может…» Додумать Чонин не успевает. Потому что Бан-грёбанный-Чан прижимает его к стенке в коридоре и нежно-нежно целует. *** Тем временем на кухне: – Ну что, я же говорил что они разберутся в своих отношениях меньше чем за неделю, с вас всех по сотке, – ехидно улыбаясь, промурлыкал Феликс.