Речной лорд

      Эпилог       После пожара у Речных врат причалы, сотни лодок и невзрачных строений вдоль стен превратились в пепел. Трупы собрали и похоронили, завалы успели немного расчистить, но следы минувшего несчастья лезли в глаза со всех сторон. Будь то закопчённая и почерневшая стена, чудом сохранившийся деревянный остов дома, или кучи камней, образовавших непроходимые завалы. Запах был соответствующий, горьковато-сладкий, густо замешанный на гари и разложении.       Эдмар Талли, в одеждах красного и синего цвета стоял недалеко от воды и задумчиво наблюдал, как на Черноводную падает мягкий и пушистый снег. Неожиданно похолодало, хотя уже к обеду всё должно растаять.       — Готов поспорить, встреча со Станнисом нас не обрадует, — Красный Змей пнул подвернувшийся под ногу камешек. На нем был теплый, подбитый мехом, плащ, из-под которого торчали ножны меча. В его голосе слышалось раздражение — десница попросил их встретить важного гостя и они выполнили его просьбу. Сам Коннингтон от подобной чести самоустранился. На взгляд Эдмара такое решение выглядело спорным.       Позади Талли и Мартелла скучали многочисленные рыцари и лорды — Патрек Маллистер, Марк Пайпер, Адмар Белмор, Кокс Львиный Убийца, Бастард из Дара Богов, и еще несколько дорнийцев и речников.       Людей можно было взять и больше, но Красный Змей посчитал, что принц Дорна и хозяин Риверрана вполне подходящая компания для встречи самопровозглашенного короля.       — А я готов поспорить, что он отнесется к нам, как к предателям и бунтовщикам, — Эдмар пожал плечами. — Если честно, принц, мне на его недовольство плевать. Меня больше волнует та ведьма, которую он повсюду за собой таскает. Или она его таскает — это уж как посмотреть.       — Красная жрица Меллисандра? Я нагляделся на них, когда путешествовал по Вольным городам. Они любят пускать пыль в глаза и изображать невесть что. Думаю, их возможности сильно преувеличены.       Они замолчали. Рыцари позади что-то негромко обсуждали, но притихли, когда на реке показался поднимающийся по течению корабль. Его парус раздулся, поймав утренний ветер. На нем было нарисовано огненное сердце с коронованным оленем в середине.       — Поганый герб, — только и сказал Мартелл. — С ним он верность лордов не завоюет. Станнису следовало бы давно поумнеть.       Когда корабль начал швартоваться, Эдмар узнал его. «Плясунья Шааллы», так он назывался. Та же самая галея, на которой в Риверран когда-то приплыл Давос Сиворт, хороший и честный человек.       Один из причалов успели восстановить. Станнис первый сошел на него. За ним спустились четыре человека — Красная жрица, Давос Сиворт, Кейтилин Старк и какой-то усатый толстяк.       Эдмар впервые видел Станниса и, не скрываясь, рассматривал. Баратеон оказался крупным, жилистым и высоким мужчиной, с коротко подстриженной бородой на тяжелой челюсти. Темно-синие глаза словно запали внутрь черепа, и их подчеркивали черные круги. Баратеон выглядел неважно, куда старше своих лет, усталым и недовольным. Лицо казалось серым и отечным. Когда он поднял голову и увидел дракона на стяге над ближайшей башней, то сжал челюсти с такой силой, что чуть зубы не раскрошил.       — Лорд Станнис, добро пожаловать в Королевскую Гавань, — нейтрально поздоровался Мартелл. С первых слов он начал провоцировать гостя. И тот не смог промолчать.       — Король Станнис! Железный Трон мой по праву, и всякий, кто отрицает это, мой враг! — мужчина говорил резко, отрывисто. Под его бородой заходили желваки.       — Королем вас признали ваши люди. Мы вас им пока не признали, — Эдмар знал, что Станнис не изменится. Каким был солдатом до мозга костей, таким навсегда и останется. Но все же, на что он рассчитывал? Что те, кто ранее отказались признать его права на трон, ныне склонятся в униженных поклонах?       Из-за широченных плеч Баратеона выдвинулась его свита. Меллисандра встала справа, а трое остальных — слева. Кейтилин и Давос вопросов не вызывали. А вот толстяка Эдмар не знал. Хотя, судя по водяному и трезубцу на его камзоле, это был один из Мандерли.       — Король Станнис — истинный король, избранный Владыкой, воин огня, — не преминула напомнить Красная Жрица — стройная, грациозная и полногрудая женщина с медными волосами, необыкновенными красными глазами и безупречно гладкой, молочно-белой, кожей. На шее у нее была золотая цепь с рубином, а голос звучал низко, с едва заметным восточным акцентом. Несмотря на погоду, она надела лишь легкое платье красного цвета и туфли с узкими мысами. — К тому же он — возрожденный Азор Ахай, обещанный принц.       — Начинается, — насмешливый голос Мартелла мигом развеял всю торжественность слов Красной жрицы. — Принцев у нас и так хватает. Я сам, кстати, из их числа. Так что еще одним нас не удивишь. А насчет Азор Ахая… Где же его огненный меч? Где его славные деяния?       — Вы забываетесь, принц Оберин, — хмуро бросил Баратеон.       — Вовсе нет. Я ни единым словом не обидел никого из присутствующих. Я лишь говорил о несуществующем герое, — Красный Змей был еще тем засранцем, но в его присутствии Эдмар чувствовал себя уверенней. Все ж в глубине души он опасался Красной Жрицы и тех мистических сил, что за ней стояли. Возможно, стояли.       — Если лорды признают вас королем, лорд Станнис, мы окажем вам все положенные почести, — заметил Эдмар. Ситуация начала накаляться и он решил немного снизить градус. — Кейтилин, лорд Сиворт, рад вас видеть.       — Хотел бы я увидеться с вами при иных обстоятельствах, лорд Талли, — заметил Луковый рыцарь.       — Здравствуй, Эдмар, — с момента последней встречи Кейтилин постарела. Казнь мужа и гибель Робба, заботы и невзгоды наложили на нее свой отпечаток. Наложили, но не сломали. И все же она изменилась. Должна измениться, как он надеялся. Женщина куталась в толстый меховой плащ, а на голову накинула капюшон.       — Здравствуй, Кейтилин, — повторил Эдмар. Он считал, что названная сестра винит его если и не во всех, то в большей части тех несчастий, что обрушились на Север и Старков. Если она и дальше будет гнуть такую линию, то разговор их ждет тяжелый.       После того, как был представлен сир Вилис из дома Мандерли, процессия потянулась в Красный замок. Дюжина рыцарей охраняла Баратеона. Станнис пожелал познакомиться с принцем Эйгоном. Хотя, он назвал его мальчишкой, без всяких титулов.       — Мой брат Роберт едва не утопил страну в вине и долгах. Но при нем город хотя бы не горел, — заметил Станнис по дороге.       — Верно. Но и явных врагов у него не было. Таких, кто бы не побоялся устроить пожар, — напомнил Эдмар.       В Красном замке он с огромным облегчением передал Станниса на руки Мопатису и Коннингтону. Лорды ушли в один из малых покоев для серьезного разговора с Эйгоном. Мартелл, Красная жрица, Мандерли и Давос, как десница, отправились следом. Кейтилин Старк на какой-то момент оказалась покинутой.       — Не желаешь посмотреть, как я устроился? — поинтересовался Эдмар. — Заодно перекусим и выпьем вина. Наверняка, ты устала с дороги.       Он не хотел открытого конфликта, но был готов ко всему. Хотя, не стоило просто так отбрасывать Старков и те родственные связи, что их связывали с Риверраном. И теперь все зависело от женщины. Если она покажет, что изменила свою позицию, если подаст руку дружбы, то он ее пожмет.       — Пожалуй… — задумчиво протянула женщина.       — Тогда пошли, — они вышли из Твердыни Мейгора, прошли по мосту и очутились на Восточном дворе.       Многочисленные слуги, оруженосцы и рыцари поглядывали в их сторону с любопытством. Эдмар отпер дверь в личный домик тяжелым бронзовым ключом.       Внутри было светло и тихо. Талли здесь уже освоился и даже создал некоторый уют. На окнах висели занавеси. Угли в камине не успели окончательно прогореть, и от них шло приятное тепло. Вокруг тяжелого стола из черного дуба стояло несколько стульев и кресел.       Именно одно из них, низкое и удобное, Эдмар пододвинул поближе к камину и поставил рядом мягкий пуфик — на него можно было положить ноги.       — Благодарю, — женщина с достоинством села.       Первым делом Эдмар подкинул в камин несколько чурбачков. Почти сразу потянуло сосновой смолой. Из резного буфета он достал еду — хлеб, ветчину, оливки, сыр, паштет из гусиной печени и яблоки. В два кубка плеснул вино, один протянул гостье, другой взял себе и занял хозяйское место — на внушительном кресле с высокой спинкой. Он знал, что смотрится в нем солидно.       — Вот, значит, как ты устроился, — Кейтилин пригубила вино и съела парочку оливок. Капюшон она откинула. В ее некогда прекрасных каштановых прядях проглядывали седые волоски. Благодаря высоким тонким скулам, синим глазам и подбородку в ней угадывались черты не только своих детей, Робба и Сансы, но и самого Эдмара.       — Да, — просто ответил он.       — Мастер над шептунами, лорд Эдмар Талли, — женщина покачала головой. — Совсем неплохо для того, кто год назад попал в плен к Цареубийце и чуть не потерял родной замок.       Эдмар прислушался к интонации. Но ничего похожего на осуждение или гнев так и не услышал. Простая констатация фактов. Ну и немного горечи, пожалуй.       Некоторое время женщина расспрашивала его о родном Риверране и то, как он там все устроил. Естественно, она не забыла спросить и о жене, и о Сансе. О ней она вообще хотела знать как можно больше.       — У Сансы все прекрасно, — рассказал Эдмар. — Она замечательно поладила с сестрами Ройс. Ей безумно нравятся рыцарские традиции, песни менестрелей и галантные речи. Она рождена для подобного, а на Севере ей этого не хватало. Но ты не думай, что я пытаюсь прибрать твою дочь к рукам. В любой момент ты можешь забрать её домой. Хочешь дам совет?       — Совет? — она отпила вина и замолчала.       Во время разговора Эдмар старался ясно показать, что прежнего брата Кейтилин больше нет. И что ей пора забыть о том, что он младше, о том, что не имел собственного мнения, и о том, что был обычным олухом и растяпой.       — Да, совет насчет Сансы.       — Что я упустила?       — Сансе нужен жених. Такой, который окажется достоин ее руки и сможет помочь Винтерфеллу. Время идет, а приемлемых вариантов становится все меньше       — О Сансе я думала, — призналась женщина. — И что ты предлагаешь?       — Я понимаю, почему ты отказала Кивану Ланнистеру. Думаю, ты поступила правильно. Но теперь сыновей великих лордов почти не осталось. Есть еще Квентин Мартелл, не слишком красивый, но хороший парень. Как мне говорили, он уплыл в Миэрин к Дейнерис Бурерожденной.       — А ты многое знаешь, Эд, — отметила она. Ее слова звучали небрежно, но он посчитал их замечательным знаком — кое-какие заслуги за ним уже признают.       — Работа у меня такая… Так вот, на Квентина надежды мало. Неизвестно, вернется ли он обратно, и когда именно. Он может погибнуть, а может и попросить руки Дейнерис. И из всех сыновей великих лордов прямо сейчас остался Уиллас Тирелл, будущий наследник Хайгардена и всего Простора.       — Люди говорят, что он хромой, — напомнила Старк. Ее брови сошлись, и между ними появилась морщинка — видать совет не обрадовал женщину.       — Хромой, но не от рождения, а после неудачного случая. Но он красив, умен и галантен. Что с того, что он не блещет на турнирах и войнах?       — Уиллас Тиреллл… Тиреллы причинили нам много зла. И тебе в том числе.       — Шла война, Кейтилин. Подобное неизбежно. Но сейчас мы можем заключить мир. Если Тиреллы захотят воевать, то сполна умоются кровью. А если попросят мира, то у нас появится возможность многое от них получить. Репарацию, еду, одежду…       — Но Санса замужем за Бесом.       — Мы скажем, что брак заключили против воли девушки и ее семьи. Верховный Септон с радостью разрешит столь досадное недоразумение и расторгнет союз.       — Неужели?       — Если его попросит будущий король или десница.       Кейтилин сразу сообразила, на что он намекает. Некоторое время она что-то прикидывала, смотря в камин.       — А где Бес, кстати?       — Бес-то? Да здесь, в Красном замке. Мартеллы дают ему денег, и он пользуется известной свободой. Я за ним присматриваю — не то он всех нас перессорит. Он обожает интриги и любит сталкивать людей лбами.       — Ты думаешь перехитрить Беса? — усомнилась Кейтилин.       — Нет, на его поле и по его правилам я играть не намерен. Мои люди приглядывают за ним. Но ты, кажется, все еще сомневаешься в брате? После всего, чего я добился? Говори прямо, Кейтилин. Сейчас многое может решиться.       Женщина смело встретила его взгляд, и глаз не отвела. И лукавить не собиралась.       — Прямо? Что ж, я до конца не верила, что ты решишься на открытый разговор… Тогда слушай — я все еще считаю, что ты бросил Робба и что не помог нам в самый сложный момент. Ты не виноват в том, что он погиб. Не виноват напрямую, но он бы мог продолжать править. Нам бы не пришлось склоняться перед Станнисом, если бы Риверран не бросил нас на произвол судьбы.       — В твоих словах есть здравое зерно. Но давай начнем сначала. С истока. Как ты думаешь, Кейтилин, когда все началось?       — Когда был убит Джон Аррен.       — Правильно. А кто его убил?       — Ланнистеры.       — Нет. Его отравила Лиза Аррен по настойчивой просьбе своего любовника Петира Бейлиша.       — Зачем? — выдохнула женщина. Вся ее поза и голос выражали нешуточное изумление.       — Затем, что Мизинец давно хотел кризиса. Да такого, чтобы Вестерос вздрогнул. Он хотел добиться всеобщего хаоса, и в поднявшейся мути ловить для себя новые титулы, замки, влияние и власть. Он хотел всех перессорить, чего, кстати, успешно добился. А сам он рассчитывал оставаться в тени и дергать за ниточки. Ну, или за волчьи хвосты, львиные усы и оленьи рога.       — Подобное звучит как басня. Ты можешь доказать свои слова?       — Легко. Лорд Ройс долго общался с Мизинцем и многое из него вытянул. Поговори с ним. Бронзовый Джон не из тех, кто будет хитрить и обманывать.       — Поговорю, — пообещала Старк.       — Хорошо. Когда-то ты взяла в плен Тириона, веря, что именно он хотел убить Брана. Но ему такое не нужно.       — Валирийский кинжал принадлежал Тириону. Тот, что оставил эти следы, — Кейтилин подняла руку. Шрамы на ладони и пальцах действительно выглядели страшно. Даже удивительно, что кинжал не отрезал ей ладонь напрочь. — Вернее, он выиграл его на турнире у Бейлиша.       — Не совсем так. Мизинец говорил, что ставил на Джейме, но Тирион никогда не ставил против брата. Следовательно, не Бес получил кинжал.       — А кто тогда?       — Роберт Баратеон. Когда Мизинец сделал ставку — действительно на Джейме — король принял ее. Лорас Тирелл выбил Цареубийцу из седла и стал победителем турнира на очередных именинах Джоффри. Так кинжал переменил хозяина.       — Продолжай, — Кейтилин со всей силы вцепилась руками в подлокотники кресла.       — У Роберта кинжал забрал Джоффри. Роберт про него и думать забыл. Он всегда носил другой нож, подарок Джона Аррена, того человека, кто заменил ему отца. И Джофф передал оружие будущему убийце.       — Зачем Джоффу было убивать Брана?       — Потому что в тот момент он всеми силами искал одобрения Роберта. Он хотел сделать что-то значимое. Что-то такое, чтобы тот оценил. А так как все думали, что Бран не жилец, то убийство твоего сына он воспринимал как благо. Это как убить смертельно раненого. А значит, оказать тому милость, прекратив мучения.       — И всё? Из-за прихоти ненормального принца заварилась такая каша?       — Когда я все выяснил, то и сам опешил, Кейтилин. Да тут и нет других вариантов. Если ты продолжаешь думать на других Ланнистеров, то прикинь еще раз — для Тириона подобный ход слишком прост и глуповат. А Джейме никогда не пользовался услугами наемных убийц — он сам мог убить кого хочешь.       — А Серсея?       — Она бы могла поручить такое грязное дело лишь одному человеку — своему брату-любовнику. А тот все бы сделал сам.       — Но ведь тогда все переворачивается с ног на голову.       — Красный замок — опасное место, сестра. Когда ты приехала в столицу к мужу, то и Мизинец, и Варис Паук знали, чей это кинжал, и как все произошло. И Бес впоследствии докопался до правды. Здесь был настоящий клубок змей — жаль, что сюда сунулся Эддард Старк. Ему тут не место. Он был честным и благородным человеком. Прямым и хорошим. Тем легче его оказалось переиграть.       — Когда ты обо всем узнал? Почему не сказал раньше, еще в Риверране?       — Я же не волшебник. Многие вещи вообще выяснил лишь недавно, став мастером над шептунами. Теперь у меня есть возможности и ресурсы. А тогда, в Риверране, я лишь начал догадываться. Но я же озвучил свои подозрения. Ты захотела меня слушать?       — Нет, — призналась женщина. Слово прозвучало еле слышно, словно у нее едва хватило сил произнести его.       — И я не предавал вас. Трезубец стоял на краю. Еще немного, и он бы пал. Тайвин Ланнистер договорился со старым Фреем и Болтоном — на моей свадьбе в Близнецах, если бы я туда поехал, они хотели убить нас всех — меня, тебя, Робба, его молодую жену и прочих северян.       — Фрей был гнусным человеком. Но на убийство в собственном замке он бы не пошел. Он бы не осмелился нарушить священные обеты гостеприимства.       — Еще как осмелился, получив поддержку Утеса. Я же намекал, но никто, ни ты, ни Черная рыба, ни Робб мне не поверили. Вы считали, что я брежу. Что мне оставалось делать? Продолжать биться лбом о стену? Но вы меня не слушали, считая себя куда умнее и прозорливее. Так? Я тысячу раз предупреждал Робба остерегаться Болтона. А он все равно дал ему убить себя. Я говорил тебе не верить Мизинцу, а ты верила ему, но не верила родному брату. Да, я не пришел Винтерфеллу на помощь и настоял на независимости Риверрана. Но Робб мог справиться и без меня. Мы тут не сидели сложа руки. Ты же понимаешь, что Риверран устоял лишь чудом, в самый последний момент? Переведи я хоть тысячу солдат на Север, их могло не хватить в самый ответственный момент.       Кейтилин Старк обмякла в кресле. Из нее словно выпустили весь воздух. Она сдулась, как шарик. Гнев, недоверие, обида — эти чувства покинули ее. Она не сломалась, но стала обычной женщиной — той, что нуждается в утешении и сильном мужском плече. Она устала — уж слишком тяжелую ношу ей пришлось нести на своих хрупких плечах. И по-новой взглянула на родного брата — Эдмар готов был в этом поклясться.       Талли и сам не ожидал от себя такого порыва. Но он встал, подошел и взял женщину за руку. Несмотря на весело горящий камин, она казалась ледяной.       — Не вини себя, Кет. И меня не вини. Жаль, но все сложилось, как сложилось. Мы — обычные люди. Мы совершали, и еще будем совершать ошибки.       — Эд! — она сжала руку и наклонила голову. Конечно, она не заплакала, но и наверняка увлажнившихся глаз показывать не пожелала. Повисло неловкое молчание.       Когда оно прошло, они еще немного перекусили и выпили вина. Кейтилин разом осушила кубок. На ее бледных щеках появился намек на румянец.       — Про Брана нет новостей?       — Ни единой, — она покачала головой, всем видом показывая, что не желает продолжать данную тему. Эдмар ее понимал. Жаль только, что сам он не мог ее утешить. Она и так уже выяснила, что сын в сопровождении Ридов зачем-то ушел за Стену. И когда он вернется, ответить мог лишь один человек — Кровавый Ворон Бринден Риверс. Так что оставалось просто ждать.       — Расскажи, что происходит на Севере, — попросил Эдмар. — До меня доходят разные слухи, но ты — непосредственный участник и тебе есть что сказать.       — Станнис победил одичалых. Правда, они рассеялись, и никто не знает, как много их еще осталось в живых. Отдельные отряды бродят от Стены до Рва Кайлин, и от Родников до Кархолда.       — Кархолда? А как там Карстарк?       — Вернул себе замок. Но он пока выжидает. Не принес клятвы ни Станнису, ни Болтону.       — А что Болтон?       — Наше войско осадило Дредфорт, но ударили такие морозы, и столько снегу навалило, что людям пришлось вернуться в Белую Гавань. Иначе они бы просто погибли под стенами.       — Мне говорили, что дела у Болтонов идут неважно.       — Верно. Они заперлись в своих замках — В Дредфорте, в Родниках, Хорнвуде и других местах. Их осталось мало, но и у нас нет сил, чтобы их добить.       — Амберы живы?       — Последний Очаг, как и Винтерфелл, лежит в руинах. Но у Мандерли нашел приют Оттон, внук Большого Джона. Их род не погиб.       — Ясно. А что с Арьей и Риконом? Как они?       — Все неплохо. Арья избаловалась в столице и теперь вместо платьев и кружев требует себе меч и лошадь. А Рикону Белая Гавань нравится.       — На твоем месте я бы поговорил с лордом Виманом о помолвке Рикона и одной из девиц Мандерли.       — Да я и сама к такому склоняюсь. Нам нужна поддержка, а Мандерли веками мечтали породниться со Старками.       — Хорошо, — Эдмара действительно порадовало, что Кейтилин пытается укреплять позиции своей семьи. Помощь им не помешает. — Ты знаешь, что Болтон прислал сюда старого лорда Рисвелла? Тот будет представлять их союз.       — Нет, об этом я слышу впервые, — Кейтилин подобралась. — Расскажи мне о нем.       — Он уже дня три как в столице, — Эдмар встал и прошелся по комнате. — Дредфорт хочет мира и не хочет умирать. Если Железный трон поможет им выжить, простит все грехи и оставит все, как и было, Русе Болтон согласен признать принца Эйгона королем и преклонить колено.       — Этот негодяй посмел требовать мира? После всего, что сделал? — Кейтили вскочила на ноги.       — А что ему остается? Тем более, принц Эйгон и десница вполне благосклонно отнеслись к его просьбе. Между ними нет крови. А те лорды, что пойдут за Болтоном, весьма нужны Эйгону как противовес Станнису на Севере. Так что его простят.       — Болтон всегда был хитер.       — Верно. Он попробовал взять Север. У него получилось. Почти получилось. Но его подвело то, что здесь, в столице, Ланнистеры не удержались. И теперь, поняв, что проиграл, он ищет возможности сохранить жизнь. И сохранить силу своего дома.       — Как же так, Эдмар? — голос женщины дрогнул. — Мы воевали, понесли такие потери, наши близкие погибли… И все пойдет прахом?       — Нет, не пойдет. Принц Эйгон станет королем. Тут двух мнений быть не может. Станнису ничего не светит. Но вы, я сейчас говорю о Старках, можете вернуть Винтерфелл. Через какое-то время Рикон подрастет и станет Хранителем Севера. И тогда у вас вновь появится возможность вернуть все долги и отомстить. Либо вы можете продолжать копить обиды и потерять вообще все.       — Ты же входишь в Малый Совет! Почему бы тебе не повлиять на будущее решение? Почему ты не расскажешь им о тех гнусностях, что творят Болтоны?       — У меня нет абсолютного влияния на принца, Кет. Грифон, Змей, Сырный лорд, Церковник и собственная невеста день и ночь вливают ему в уши сладкие речи. Форель не всегда может замолвить нужное слово.       — Ты так говоришь… Нас не могут подслушать?       — Здесь — нет. Я не пытаюсь переманить тебя на сторону Эйгона. Не обижайся, но он и без Севера станет королем. Если бы не Арианна Мартелл, можно было бы попробовать выдать за него Сансу. А так у вас остается лишь шанс подружиться с будущим королем. Он спрашивал меня о твоей позиции. Надеялся, что я смогу уговорить и тебя, и Мандерли встать под его знамена.       — Он настоящий дракон? — тихо спросила женщина.       — Я думаю, что — да, настоящий. У меня нет абсолютной уверенности, но когда он станет королем, то это уже будет не важно.       — Север расколот и разорен. А мы принесли клятву верности Станнису.       — Деньги и еду дадут те, кто хочет мира — Ланнистеры. А может и Тиреллы. Если вы примкнете к нам, о вас король не забудет. Я и так вас не забуду и помогу. Но то я, а то Таргариен. А Станнис… Ему предложат склониться и признать нового государя. За это он может получить обратно Драконий Камень. А если нет, то Станнис рискует остаться один на один со всем Вестероссом. Болтоны, Рисвеллы и Дастины первыми захотят преподнести его голову Железному трону. Ныне он так слаб, что никто не хочет видеть его в числе своих друзей. Не хочет, несмотря на то, что и Эйгона многие недолюбливают.       — Эдмар, как же сильно ты изменился! — неожиданно призналась Кейтилин. — Ты свободно рассуждаешь о королях и престолах, о великих союзах, мире и войнах. Я и поверить не могу, ведь помню тебя совсем другим — мальчишкой, который обожал турниры и не пропускал ни одной юбки.       — Да, ты права, таким я и был. Но жизнь заставила измениться, — сейчас он понял, что лед между ними растаял. Кейтилин показала, что может меняться. Она показала, что до нее можно достучаться. До дружбы, если она вообще возможна, было еще далеко. Но они могли стать крепкими и надежными союзниками. И это было самое главное.                            Великий Совет провели в разрушенном Драконьем Логове — места там оказалось с избытком. Мастеровые убрали битый камень и прочий мусор, сколотили помосты и постелили ковры. Собравшиеся расселись на небольших трибунах. В середине осталось свободное место.       Прямо сейчас решалась судьба страны. И решалась она, судя по всему, на долгие годы. Понятное дело, людям хотелось приложить руку к столь судьбоносному событию и посмотреть, как все пройдет. И конечно, попытаться получить что-то для собственного дома.       За минувшую неделю в столицу все прибывали и прибывали лорды и рыцари. Как правило, размещались они за городом, разбивая шатры у западной или северной стен. Постоялые дворы оказались переполнены, но зато с едой стало лучше — на время Совета Тиреллы открыли южные дороги.       Вполне ожидаемо, наметилось три кандидата: Эйгон, Станнис и Томмен с Маргери. Лорды и их представители активно вербовали в свои ряды новых сторонников и всеми силами пытались склонить собравшихся к тому или иному кандидату.       Эдмар находился рядом с принцем Эйгоном, Коннингтом, Мартеллом и всеми прочими членами Малого Совета. Молодой Харрион Карстарк, законный лорд Кархолда, прибыл в самый последний момент. Не успев отдохнуть с дороги, он сразу же попал на торжественное мероприятие. Харрион занял кресло позади хозяина Риверрана и тот спиной чувствовал его поддержку. Все же то, что их связало, те перенесенные невзгоды и несчастья, через которые они прошли, положили основания крепкой дружбы. Теперь на Севере у него появился верный и надежный союзник.       Эдмар невольно усмехнулся, перехватив удивленный взгляд Кейтилин. Кажется, женщину озадачило, что северянин так откровенно поддерживает ее брата.       Вокруг теснились сотни знатных, и не очень, лордов. За их спинами возвышались многочисленные стяги со всех концов Вестероса. Кого здесь только не было — великие дома присутствовали поголовно, а те, что не обладали таким статусом, так же постарались отметиться.       Особое внимание привлекал красный трехголовый дракон Таргариенов. Лютоволк Старков, сокол Арренов, руны Ройсов, форель Талли, лев Ланнистеров, роза Тиреллов, олень Баратеонов и солнце Мартеллов одним своим видом показывали, что здесь собрался цвет Вестероса. Даже для кракена Грейджоев нашлось местечко — его представляла Аша.       Наступило утро. По небу скользили легкие тучи. Ветерок то поднимался, то затихал, и тогда становилось чуть ли не тепло. За трибунами и на остатках стен стояла многочисленная стража — Золотые плащи и Золотые мечи. Хотя, несмотря на гарантии безопасности, каждый из лордов притащил с собой многочисленную свиту и охрану. И даже в огромном Логове места для всех хватило едва-едва.       Собравшиеся оделись основательно — добротное сукно, шерсть, меха, атлас и парча у тех, кто побогаче. На шеях и пальцах сверкало золото, серебро и драгоценные камни. От них по толпе бегали солнечные зайчики.       — Я лорд Коннингтон, десница принца Эйгона, — в центр вышел хозяин Грифоньего Гнезда. Под меховой накидкой у него был одет дублет с двумя, красным и белым, грифонами. — Многие меня знают. Полагаю, никто не обидится, если я начну.       По лицу Станниса каждый мог понять, что как раз он-то и обиделся. Эйгон с трудом сдерживал волнение. Его невеста, принцесса Арианна держала жениха за руку и выглядела чудо как хорошо — загорелая, красивая, с густыми и темными, как ночь волосами, облаченная в горностаевую шубку и с улыбкой на устах, она так и приковывала взгляды.       Принц и принцесса смотрелись прекрасной парой. За минувшее время они хорошо узнали друг друга. Эдмар знал, что там и до постели дело дошло. Тем более, дорнийки никогда не отличались строгими нравами. И сейчас они всем своим видом показывали, что надежное и славное правление двух красивых и неглупых государей совсем близко. Лордам стоило лишь признать их власть.       За ними расположились дорнийцы, сир Ролли Дакфилд, бастард из Дара Богов и юный Эдрик Шторм. Компанию ему составлял Эдрик Дейн, еще один оруженосец Эйгона. Про него многие вообще успели позабыть.       По толпе прошла волна — кто-то пошевелился, кто-то поделился мнением с соседом, кто-то кашлянул. Но в целом к Коннингтону отнеслись благосклонно.       Леди Оленна положила руки на колени и не упускала ни единого слова. Слева от нее восседал Великий Мейстер Пицель, седой и важный. Справа со всем удобством занял кресло лорд Хайгардена, Мейс Тирелл, облаченный в богатые и яркие одежды золотых и зеленых цветов. Позади в полном рыцарском облачении стоял его сын — Лорас, рыцарь Цветов. Но ни Маргери, ни Томмена Тиреллы сюда не привезли.       Офицеры Золотых Мечей занимали несколько отдельных мест. Их командир Гарри Стрикленд хоть и не мог сравниться с великими лордами в важности, постарался выглядеть гордо и уверенно.       — Итак, да начнется Великий Совет трехсот первого года от Завоевания Эйгона! — торжественности в голосе десницы хватило бы на десятерых. Прямо сейчас он переживал лучшие часы своей жизни. Он отдавал долг своему близкому другу принцу Рейгару и возводил на престол его сына — именно этой мечтой Джон жил все последние годы. — На ваш суд я предоставляю трех кандидатов: принца Эйгона Таргариена; лорда Драконьего Камня Станниса Баратеона, а так же Томмена Баратеона и его супругу Маргери, урожденную Тирелл.       О живой и здравствующей королеве Серсее все дружно, не сговариваясь, решили не вспоминать. Никому до нее и дела не было, а видеть на престоле — и подавно не хотели.       — Моя дочь и ее муж — законные короли Вестероса, помазанные священным елеем в великой Септе! — выкрикнул Мейс Тирелл. Его полное лицо покраснело от гнева. — Не признавая их титулы, вы нарушаете все законы. Я протестую!       Многочисленные лорды Простора одобрительными криками поддержали своего сюзерена. Леди Оленна пока хранила молчание — она-то понимала, что время главного сражения еще не настало. Первое время собравшиеся будут прощупывать друг друга. Лейтон Хайтауэр, Старец из Староместа, один из самых богатых и влиятельных людей Вестероса, так же осматривался. Его внимательный и пронзительный взгляд скользил по лицам мужчин и женщин.       — Я принципиально не называл королевских титулов, так как никто их взаимно не признает, — спокойно возразил Коннингтон. — Надеюсь, когда все закончится, мы воздадим все положенные почести тому, кто станет истинным королем.       — Не надо лишних слов, лорд Коннингтон, — в середину вышел Станнис. — Томмен — бастард королевы Серсеи и Цареубийцы. У него нет никаких прав. И у его жены, вышедшей за бастарда, они отсутствуют. А то, что принц Эйгон законный Таргариен не так-то просто доказать. Я — истинный и законный король, и тот, кто не признает моих прав, обычный лжец и трус.       Поднялся крик. Большей части собравшихся слова Баратеона не пришлись по душе.       — Почему мы должны верить вашим словам насчет происхождения Томмена и почему должны отрицать законное рождение принца Эйгона? — возразил Эдмар. Он встал и в его сторону сразу же повернулись. — Его валирийская внешность, манеры и те доказательства, что он предоставил, говорят сами за себя.       — Ваши доказательства могут убедить лишь наивных дураков, — смело возразил Мейс.       — Они убедили Золотых Мечей. Уверяю вас, не так-то легко добиться подобного, — поднял руку Стрикленд. — И нас никто и никогда не называл дураками.       — Почему вы пренебрегли всеми клятвами и взяли под стражу королеву Серсею и ее сына Томмена? — в круг вступил и Киван Ланнистер, с плеч которого ниспадал и волочился по земле тяжелый красный плащ. На плечах его удерживали две внушительные золотые застежки, выполненные в виде львиных лап. Кивана поддерживала внушительная свита — сестра Дженна Фрей, хозяин Погибельной крепости Бейнфорт, Крейкхолл, Леффорд и все прочие, кто выжил в минувших войнах. — Вы подняли руку на королеву и предали союзников! О чем после такого с вами можно говорить?       — Мы действовали во благо государства, — парировал Мейс. — Ваша племянница тянула страну в пропасть, а мы пытались спасти всех нас от краха.       — Мы благодарны вам за подобный смелый поступок, — весело одобрил Красный Змей. — Очень удачный ход вы провернули, вот что я хочу сказать.       — Он весьма сильно нам помог, — присоединился Мопатис. Несколько человек, таких как Марк Пайпер, Лин Корбрей и Адар Белмор засмеялись. Жирный Розан покраснел, как мак.       — Нас вполне устраивает, как повернулось дело, — заметил Эстермонт. — Юный Эдрик истинный Баратеон, сын короля Роберта. Именно он должен получить Штормовой Предел. Лорд Станнис едва его не убил, но принц Эйгон обещал ему признание и титул. Значит, мы за него.       Тарт Вечерняя Звезда его поддержал, а вот старый и хитрый лорд Сванн из Каменного Шлема предпочел промолчать. Он вообще отличался осторожностью, граничащей с трусостью. Зато его дом никоим образом не пострадал в минувших войнах.       Послышались взаимные упреки и обвинения. Еще недавно многих собравшихся разделила война. Оставленные ею раны не торопились затягиваться.       — Вы запутались в своих хитростях, — с немалой яростью выкрикнул высокий и статный Алекин Флорент. Выглядел он весьма представительно, и лишь слегка оттопыренные уши несколько портили воинственный образ.       Еще недавно Алекин вынужден был бежать в Старомест и искать помощи у Хайтауэров и собственной сестры Реи, ставшей четвертой женой Старца из Староместа. Но сейчас он явно и откровенно поддерживал Эйгона. А вместе с ним находилась и еще одна его сестра — Мелисса, вдова Красного Охотника Тарли. Деленна, мать Эдрика Шторма, так же происходила из Флорентов. Сейчас она со своим мужем сиром Хосманом Норккроссом, расположились позади родичей.       Вообще, в Просторе различные дома не раз и не два роднились между собой. Их интересы, симпатии и вражда, представляли собой такой противоречивый клубок, разобраться в котором мог не каждый.       Эдмар внимательно осматривал лордов. Аша Грейджой в окружение дяди Родрика Харлоу по прозвищу Чтец, одного из Гудбразеров и Дунстана Драмма, пока молчала. Их позиция вопросов не вызывала — они были готовы поддержать того, кто поможет им взять власть на Железных островах и отбиться от одноглазого Эурона.       Лорды Королевских земель — Бронн Черноводный, Джейсон Баквелл, Ренфред Риккер, Отон Маллери и все прочие не поддержали Станниса раньше и не намеревались делать этого и сейчас. Не так давно они принесли клятву верности Томмену, но ныне находились в подвешенном состоянии. Бывшему наемнику Бронну вообще плевать, кто сидит на Железном троне, лишь бы будущий король подтвердил его права. А Риккеры некогда славились, как преданные сторонники Таргариенов.       — Мне кое-что не ясно, — Оленна Тирелл говорила негромко, но ее услышали и замолчали. — По какому праву лорд Киван стал хозяином Утеса и всего Запада? Как он смог обойти законного сына Тайвина — Тириона?       Все разом посмотрели на Беса. Он сидел недалеко от Красного Змея и задумчиво вертел тяжелую золотую печатку на пальце.       — Я считаю, что меня нагло лишили Утеса, титула и всего прочего, — твердо сказал Бес. — Тот, кто поможет вернуть мне законные права, навечно обретет мою дружбу.       — Дружба коварного карлика вещь опасная, — буркнул в бороду Бронзовый Джон. — Лучше держаться от нее подальше.       Эдмар промолчал. Говоря откровенно, позиции Беса выглядели слабо. Его, как и Серсею, никто во внимание не принимал. Мало кто хотел приобщиться к его мудрости и получить дельный совет.       — Сдается мне, милорд Тирион, с вами поступили не по совести, — вроде бы небрежно бросил Старец из Староместа.       — Действительно, проясните свой статус, лорд Киван, — голос принца Эйгона звучал доброжелательно. Эдмар, как и те, кому было положено знать такие вещи, мог бы ответить на данный вопрос, но старший Ланнистер в защите не нуждался.       — Тирион, тебе я уже все сказал. Что ж, если лорды желают услышать эту историю, то значит, так тому и быть, — Киван щелкнул пальцами и ему в руки передали солидную, с многочисленными печатями, грамоту. — Сей ордонанс приказал заверить прежний десница и Хранитель Запада лорд Тайвин незадолго до своей смерти. Находясь в здравом уме и твердой памяти, он лишил всех прав на Утес своего сына Тириона и передал их Джейме и его законным сыновьям, когда они появятся. В ином же случае, если прямая линия прервется, права переходят ко мне и моим сыновьям. А следом — к пропавшему Тиреку, сыну Тигета. Он еще может найтись, как и мой брат Герион. После них наследование перейдет к потомкам Джейсона, младшего сына Герольда Золотого. Девять лордов и леди Западных Земель своими подписями и печатями подтвердили законность решения. Они его одобрили.       — Закон попран самым грубым образом. И ты, дядя, это прекрасно понимаешь!       — Тирион! — попытался возразить тот.       — Подобные решения имеют законную силу. И прецеденты в истории уже были. Я, как мастер над законом, знаю о них, — на ноги поднялся Джон Ройс. — На Великом Совете двести тридцать третьего года королем избрали Эйгона Невероятного. Хотя на тот момент годовалый Мейгор, сын Эйриона, имел на престол больше прав. При необходимости я могу назвать и другие примеры, когда майорат передавался брату покойного, а не его сыну.       — Вот, значит, как? — удивилась Оленна. — И что, на Западе все рады, как повернулось дело?       — Меня просто отодвинули в сторону, — в голосе Тириона звучала боль.       — Ты всегда можешь вернуться в Утес, Тирион. — Дженна Фрей женщиной была внушительной, с огромной грудью и широченными бедрами, но голос ее звучал мягко, чуть ли не ласково. — Возвращайся в семью, племянник. И мы подумаем, как утешить твое горе.       — А вам, леди Оленна, лучше заняться собственным домом, а не лезть в дела чужого, — добавил Бейнфорт. — Кажется, стул под вашей внучкой с каждым днем качается все сильней!       — Мы будем говорить с Хайгарденом лишь тогда, как увидим Серсею и Томмена, — добавил Киван.       — А мне ясно одно — Тиреллы хотят нас поссорить, — выкрикнула Арианна Мартелл. — Этому не бывать!       — Вы все спорите о блестящих игрушках и пышных титулах, — на фоне сотен ярких платьев, плащей и кафтанов Красная жрица уже не так бросалась в глаза. Но сейчас женщина решила напомнить о себе. — Вы — как дети. В то время как за Стеной пробудилось древнее Зло. И лишь истинный король может победить его. Вы стоите на краю пропасти, но продолжаете толкаться, пытаясь урвать почести в самый последний миг.       Эдмар был готов признать правоту Меллисандры. Действительно, то, что происходило далеко за Стеной, имело прекрасные шансы поставить крест на всем Вестеросе, всех планах и великих амбициях. С другой стороны, ничего серьезного могло и не случиться. Мейстеры утверждали, что история этого мира насчитывает восемь тысяч лет. Кто мог поручиться, что и раньше не случалось ничего подобного? Выходило, что и раньше люди как-то справлялись.       — Вы напрасно пытаетесь запугать нас страшными сказками, — Иллирио Мопатис остался сидеть. Лучи полуденного солнца заставляли блестеть его бороду и отражались от десятка драгоценных камней в перстнях на толстых пальцах. — Вашей байке тысячи лет. Последователи Рглора повторяют ее на все лады во всех городах и селах. Я жил в Пентосе, бывал в Волантисе и Кварте, и знаю, о чем говорю. Мир стоял и без ваших страшилок. И будет стоять — смею вас заверить.       — Я не судья вам, но в свой срок вы поймете, как глубоко заблуждались, — возразила Красная жрица. В ее голосе не было силы. Скорее, в нем проскальзывали усталость и сомнения. И на принца Эйгона она посматривала со странным выражением. Может, она увидела его в своем пламени и то, что поняла, ее смутило?       — Лорды и сиры, я мало знаю о зле за Стеной. Но я твердо знаю, что король Станнис человек справедливый. И он, единственный из всех, отправился на Север, чтобы помочь одолеть одичалых, — Давос Сиворт сказал свое слово. Жаль, но слушать его никто не собирался. Спесь и высокомерие настолько прочно вошли в кровь и манеры большинства собравшихся, что на выходца с Блошиного конца смотрели как на полное ничтожество.       — Ваш Станнис отправился на Север поправлять собственные дела, а не ради помощи другим, — напомнил Старец из Староместа.       Вновь послышались взаимные упреки, претензии, обиды и чуть ли не оскорбления. Никто не хотел уступать. Два часа миновало, а мало кто заметил, как уходит время.       Станнис скрипел зубами. Здесь, на Совете, где требовались такие навыки, как дипломатия, красноречие и широта взглядов, он явно находился не в своей тарелке. Возможно, его права были самыми законными. Возможно… Но положение выглядело хуже всех. Среди его сторонников остались лишь самые преданные и стойкие. Все остальные разочаровались в короле и проводимой им политике. Для них он стал неудачником, упустившим победу на Черноводной. Кто пойдет за таким?       — Мы сильно отвлеклись! — голос десницы призвал сосредоточиться на главном. — Давайте вернемся к будущему королю — ведь именно из-за него мы здесь собрались. Принц Эйгон! — он плавно повел рукой.       — Да… Спасибо, лорд Коннингтон, — Эйгон встал и медленно вышел на середину. Во всей его фигуре чувствовалось нешуточное напряжение и волнение. Но он был молодцом и держался весьма неплохо — и сотни проницательных глаз сей факт оценили. — Леди, лорды и сиры, уверяю вас, что я законный сын принца Рейгара. Если вы выберете меня, то вот мое твердое слово. Всеобщая война закончится. Все права и привилегии участвующих в ней сторон будут сохранены с учетом того, чем должны поделиться проигравшие. Я имею в виду Простор и Утес. Всем прочим, кто признает мою законную власть, я дарую прощение и королевскую дружбу. Вестерос вновь станет единым. Мы вернем леди Аше Грейджой власть над Железными островами. Часть рыцарских домов Долины обретут статус лордов. Трезубец, как наиболее сильно пострадавший, вправе требовать и получить внушительную компенсацию. Лорд Джон Ройс становится Хранителем Востока до той поры, пока молодой Роберт Аррен не сможет доказать свою состоятельность. Лорд Станнис Баратеон должен сложить оружие и преклонить колено. Если он подчинится, то получит полное прощение и Драконий Камень. В противном же случае, он будет считаться мятежником. Хранителем Севера станет лорд Мандерли до того дня, пока данная честь не вернется к дому Старк.       — Нас подобное устраивает! — первым откликнулся посланец Болтона, старый лорд Рисвелл из Родников. — Дредфорт, Родники, Хорнвуд и все прочие готовы поддержать вас, ваша милость.       — А как же мой погибший муж и сын? — голос Кейтилин Старк зазвенел. — Кто ответит за предательство и ложь?       На женщину многие смотрели с сочувствием. Но и только.       — Я предлагал вам то, что считал справедливым, — напомнил Киван. — Вы отказались.       — Ваше предложение не вернет мне родных.       — Но и я не могу их вернуть. Война закончилась, и мы могли бы попытаться позабыть былые обиды.       — Война не закончилась! — заметил Лейтон Хайтауэр. — Но вы, леди Кейтилин, слишком большое значение придаете своей семье. Ваши родичи важны… но лишь для вас. Мы не можем жить интересами одних лишь Старков.       — Не стоит принижать горя моей сестры, — вступился Эдмар. — Она из дома Талли, а семья, долг и честь всегда стояли у нас на первом месте. И мы еще никого не простили.       — Трезубцу и Северу нужна справедливость. Мы будем требовать, чтобы с покойного лорда Венса сняли все обвинения в отравлении Тайвина Ланнистера. Мы требуем золото и еду с тех, кто жег и разорял наши земли, — Талли подал незаметный знак и слово взял Блэквуд. — Мы ничего не забыли и если наши требования проигнорируют, продолжим войну.       — И у нас хватит сил, — добавил Первин, хозяин Близнецов. Несмотря на то, что Эдмар основательно проредил их выводок, на совете Фреев находилось свыше десяти человек — куда больше, чем членов любого другого дома.       Коннингтон и Эйгон быстро переглянулись. Эдмар удовлетворенно прикрыл глаза — лишний раз напомнить о себе никогда не помешает. А то десница вообще сделает вид, что все подзабыл. Есть за ним такая черта.       — Я обещаю вам полную поддержку, — громогласно заявил принц.       — Благодарю вас! Я не сомневался в вашей чести и справедливости, — хозяин Риверрана наклонил голову.       — Справедливо. И я уже говорил, что Запад готов оплатить нанесенные обиды, — согласился Киван Ланнистер.       — Золото… Все вновь решает золото, — с горечью воскликнул Давос Сиворт.       — Как у вас все просто, вы уже все решили, — Станнис сплюнул под ноги. — Я никогда не признаю власть мальчишки сомнительного происхождения.       В очередной раз поднялся шум. Уже который раз по ходу Совета. Прекратил его Эдмар Талли.       — Постойте, постойте! — он повысил голос, привлекая к себе внимание. — Если принц Эйгон станет королем, то сей факт сам по себе подтвердит, что он Таргариен. Кроме того, данное решение в известной степени убережет нас от Дейнерис Бурерожденной и ее драконов — если они прилетят сюда. Нам не нужна новая война, а права Эйгона, сына Рейгара, выше, чем права его тетки.       — Ого! — громко удивился Тирион. — Почему все вспоминают о правах лишь тогда, когда о них выгодно вспоминать? Тогда и мои права выше, чем права дяди.       — Кстати, что с Дейенерис? Почему ее нет среди нас? — поинтересовалась Оленна Тирелл.       — Мы отправляли ей письмо. И не одно, — ответил Красный Змей. — Но даже ворону непросто добраться до Миэрина. Либо птицы не долетели, либо Бурерожденная не захотела, не успела или не смогла прибыть.       — Как удобно, — насмешливо фыркнула старушка. Но в ее глазах появилась новая мысль. Она словно задумалась о тех возможностях, что может дать Дейнерис. Эдмару очень не понравилась те перспективы, до которых она могла додуматься. — А вы, лорд Талли! Как быстро вы переменили сторону! Мы вот не забыли, как ваш посланец прибыл в Хайгарден и упрашивал о военном союзе!       — Вы напрасно пытаетесь выставить меня в черном цвете, леди Оленна, — широко улыбнулся Эдмар. — Шла война. Естественно, я искал союзников. Искал тех, кто мог бы помочь Трезубцу и Северу. И сторону я не менял. Хайгарден не захотел вставать с Риверраном в один строй. Вы помочь не захотели. Теперь вы в числе проигравших. А значит, готовьтесь платить.       — Простор еще не сломлен, — возразил Мейс Тирелл. Его покоробил подобный тон. — Лорд Талли весьма осмелел! Не пора ли сделать вам укорот?       — Вы готовы воевать со всем Вестеросом? — удивился Красный Змей. — Клянусь Неведомым, я буквально мечтаю, чтобы именно так вы и поступили. Славное будет время!       — Мои парни еще не наелись, — поддержал его лорд Айронвуд. — Одно слово и они с радостью запалят Простор.       — И нам лишние замки не помешают, — заверил Тристан Риверс, один из капитанов Золотых Мечей.       — Да будет вам известно, что у Дейнерис не все так хорошо, — Мопатис потер руки, переводя разговор на восточные дела. — Она полностью нарушила торговлю в заливе Работорговцев и всех ближайших землях. Подобное мало кому понравилось. Сейчас врагов у нее куда больше, чем друзей. Волантис собрал против нее огромный флот. Не так давно они доплыли до стен Миэрина. Там произошло великое морское сражение.       — И каковы его итоги? — заинтересовался Киван Ланнистер.       — На стороне Дейнерис выступил Железный флот под командованием Эурона Грейджоя и его брата Виктариона. Они сумели победить, но и цену заплатили огромную. Вести нуждаются в проверке, но кто-то из них погиб точно. Еще вроде бы умер один из драконов, а от Железного флота едва ли осталась десятая часть. Я не думаю, что в ближайший год или даже два, мы увидим Дейнерис Таргариен. Если вообще увидим. В Миэрине она застряла надолго. Может — и навсегда.       — Вы точно не можете прояснить, кто именно из моих дядей сложил голову? — проявила интерес Аша Грейджой. Железнорожденные обменялись удовлетворенными взглядами. — Эурон или Виктарион?       — Мы действительно пока не знаем, — ответил ей Эдмар. — Слишком уж далеко находится Миэрин. Вам следует проявить терпение и подождать. Вероятно, в ближайшее время я смогу порадовать вас более подробными сведениями.       — Ладно, я подожду, — Аша кивнула ему и села обратно.       — Хорошо, мы прояснили данный момент. Теперь предлагаю выслушать лорда Станниса! — предложил Коннингтон.       Все разошлись в стороны. Баратеон остался один посередине свободного пространства. Выглядел он внушительно, но лишь единицы испытывали к нему симпатию. Его судьбу уже решили. Если Станнис не был глупцом, а он им не был, он все прекрасно понимал.       — Все ваши слова — лицемерие. Никто, ни Эйгон, ни Томмен не имеют прав на Железный трон. Его по праву сильного получил мой брат Роберт, и от него право перешло ко мне. Когда я стану королем, то в стране восстановится справедливость. Я не обещаю вам мира, но обещаю, что все предатели, казнокрады и враги понесут свое заслуженное наказание.       Станнис говорил недолго. Его слова звучали твердо и уверенно, да и высказывался он по существу. В другой момент к нему бы прислушались. Но не сейчас.       Когда он закончил, повисла тишина. Никто не пожелал что-то добавить, возразить или опровергнуть его слова. Баратеон проиграл.       — Кто будет говорить от лица Томмена и Маргери? — молчание прервал Джон Коннингтон.       — Я, — леди Оленна неторопливо заняла место Станниса. Идти ей помогал внушительный рыцарь, а при ходьбе она опиралась на искусно вырезанную из слоновьей кости трость. — Мой дом поддерживает короля Томмена. Мы считаем его законным сыном Роберта, Баратеоном по крови. Он имеет все задатки вырасти в благородного и великодушного правителя. Под его правлением Вестерос станет великим. Вернутся времена короля Джейхейриса Миротворца, нас ждут процветания и изобилие. Простор поможет всем тем, кто пострадал от войны и сделает все, чтобы загладить минувшие противоречия. Взаимные обиды сильны и тянутся в прошлое на сотни лет. Но сейчас мы постараемся позабыть о них и все вместе пережить Зиму. Без нас, без наших полей и садов, пшеницы, вина и мяса, без советов мейстеров, вы не справитесь.       — Мой орден полностью поддерживает короля Томмена и королеву Маргери! — закивал Пицель.       — А Церковь встала на сторону короля Эйгона, — возразил Верховный Септон. — Тысячи людей славят его имя. Они, как и я — за Таргариена.       — Мой дом поддерживает тех, кто помогает нам. Ясноводная по праву принадлежит Флорентам. Мой отец поддержал лорда Станниса. А тот в благодарность сжег его, принеся в жертву неведомому богу. Где же справедливость? А выскочки из Хайгардена при первой же возможности, весьма, кстати, сомнительной, постарались отобрать замок в пользу Гарлана. — Аксел Флорент смотрел на Станниса с ненавистью. Да и на Тиреллов без всякой симпатии. — Принц Эйгон, мы вернули себе наши земли, но лорд Рован готовится вновь нас осадить. Поможете ли вы отстоять их?       — Можете не сомневаться, — заверил юноша.       — Железный трон не потерпит столь наглого произвола, — добавил Коннингтон. Мейс Тирелл чуть не позеленел после дальнейших слов. — Ясноводная крепость тысячи лет является родовым гнездом дома Флорентов. Таковой она и останется!       И вновь послышались крики. Кто-то обвинял Церковь в том, что она позабыла свои истинные обязанности. Кто-то указал Пицелю, что слишком уж много королей он поддерживал за последние годы и менял свое мнение как заблагорассудится.       Посыпались вопросы о Дейнерис, о Железных островах, о восстановлении Винтерфелла, о свадьбе Эйгона и Арианны, о будущем Малом Совете и тех, кто в него войдет.       Все грозило перерасти в очередную склоку. К тому времени начало темнеть. Уходящее на покой светило раскрасило облака в причудливую россыпь фиолетовых и красных тонов. Похолодало. С неба пошел легкий снежок.       Джон Коннингтон решил подводить итоги.       — Предлагаю делать выбор, — сказал он. И когда шум утих, звучно вопросил. — Пусть поднимут руки те, кто готов признать королем Вестероса лорда Станниса из дома Баратеонов!       Станнис медленно обвел взглядом Совет. Рук поднялось совсем мало. Давос Сиворт, кто-то из Сантагаров, мальчишка Веларион и его мать, еще тройка лордов и десяток рыцарей. Вот и все. Ни Кейтилин Старк, ни Мандерли рук не подняли. Даже Элдон Эстермонт, лорд одноименного замка и острова, приходившийся Станнису дядей по матери, не пошевелился.       — Мы уже признали Станниса королем, — напомнила Кейтилин. — Так что наша позиция известна.       И все же она лукавила. Станнису королем не быть. Если он откажется признать свое поражение, то станет мятежником. И тогда что Старки, что Мандерли от него уйдут.       Эдмар кивнул сестре — сейчас она все делала правильно.       — Ясно… Кто за Томмена и Маргери? — вновь спросил Коннингтон.       На сей раз рук оказалось куда больше. Человек двести, не меньше, поддержали Простор. Среди их сторонников оказались Уэйнвуды и Редфорты из Долины. Но Флоренты и Тарли хранили молчание.       — Кто за то, чтобы признать принца Эйгона законным королем Девяти королевств? — Коннингтон с трудом скрывал радость.       В тот же миг к небесам взметнулись сотни рук. Дорн и Трезубец в полном составе, Запад, большая часть Долины во главе с Ройсом, все без исключения штормовые лорды и конечно, представители Королевских земель. Последние давно поняли, откуда дул ветер и с радостью поддержали сильнейшего.       Поднялся оглушительный шум. Эйгон сидел бледный от счастья. Арианна звонко поцеловала его в щеку и сжала ладонь.       — На Великом Совете законным королем был признан Эйгон Таргариен, шестой этого имени, — прогремел голос Джона Коннингтона. Он подал знак, и сотни труб звонко запели, предваряя новую эпоху. Золотые Мечи принялись стучать клинками по щитам, а Золотые плащи начали колотить древками копий о землю. — Да будет так!       Станнис резко повернулся и ушел прочь. Следом потянулись недовольные лорды Простора.       Эдмар не особо переживал за них. Гостям обещали безопасность и неприкосновенность. Они их получили. Им позволят покинуть столицу. Но если они и дальше будут гнуть свою линию, с ними поступят как с бунтовщиками.       Многочисленные лорды окружили принца, нет, короля Эйгона. Все торопились напомнить о себе и заверить в своей преданности.       — Друзья, как же я счастлив! — принц оглядел их. — То, что случилось, стало возможно лишь благодаря вам!       Эйгон и сияющая Арианна, держась за руки, первым делом подошли к деснице.       — Джон, все случившееся сегодня — плод твоих усилий и веры в наше дело. Мое сердце ликует, имея такого друга.       — Ты станешь лучшим королем в истории Вестероса, — Джон Конннгтон обнял его за плечи. — И я счастлив, что сын принца Рейгара наконец-то занял Железный трон своих предков.       — Иллирио, — молодые люди повернулись к толстяку из Пентоса. — Ты заменил мне отца. Твоя забота, любовь и мудрость помогли мне стать королем. Я никогда не забуду твоих заслуг.       — Я знаю, я знаю, — откликнулся тот. — Да будет твое правление счастливым и мирным, мой мальчик.       — Принц Мартелл, для меня честь породниться с вашим домом. Вместе мы стали сильнее, — следом они добрались до Красного Змея.       — Пожалуй, что и так. Дорн с вами, ваша милость.       — Дорн всегда выигрывает, — хихикнула Арианна. — Ведь так?       — Без сомнений! — подтвердил Айронвуд.       — Лорд Стрикленд, вы и ваши Золотые мечи стали моей опорой. Благодаря вашей доблести я завоевал трон, а вы вернулись на земли своих предков. Обещаю, что каждый из вас получит награду. Замок, землю, золото или соответствующий пост.       — Приятные слова приятно и слушать, — улыбнулся командир наемников.       — Лорд Ройс, вы пришли и помогли мне стать королем. Я благодарен вам. Ваши советы мастера над законом неоценимы для нас.       — Пустое, ваша милость, — проворчал Хранитель Востока.       — Эдмар, — пара остановилась перед Талли. — Тебя не зря прозвали Непреклонным. Без тебя, без твоей непреклонности и настойчивости наш великий союз никогда бы не случился. Риверран и Долина поверили мне, поверили в моё происхождение в числе первых. Вы подали остальным пример, а такое дорогого стоит. Твои заслуги велики и слава о них переживет нас всех. Я буду счастлив назвать тебя другом.       — И я буду счастлив назвать тебя другом, Эйгон, — искренне признался Эдмар.       А потом огромная толпа медленно потянулась в Красный замок. В наступившем сумраке горели сотни масляных ламп и факелов. Пахло гарью, потом и тающим снегом. А еще пахло триумфом. Рыцари и Золотые плащи со всех сторон оберегали Эйгона. Тысячи людей высыпали на улицы. Имя Таргариенов звучало со всех сторон, из каждой лавки и каждого переулка. Не все оказались так уж счастливы. Но все надеялись, что война теперь закончится, в городе появится еда, а их ждут лучшие времена.                     Эдмар Талли, мастер над шептунами в Малом Совете короля Эйгона VI, сидел за столом в личных покоях и перебирал донесения. Его организация с каждым месяцем работала все качественней и уверенней, набирая обороты. Новости и сведения приходили со всех сторон. Все замыкалось на Роберта Пэга, Змеиного рыцаря. Он отсеивал большую часть сведений, резюмировал и подводил итоги. Но и того, что проходило дальше непосредственно к Эдмару, хватало с головой — стол был завален бумагой, пергаментом, клочками ткани и всем прочим, на чем можно было писать и передавать послания.       Для своих дел Талли заканчивал разработку шифра и внес некоторые изменения в систему доставки новостей из одной точки в другую.       За минувшее время много чего прошло… Коронация Эйгона, его свадьба с принцессой Арианной и пышный турнир, проведенный по такому весомому поводу. Верховный Септон расторг брак Сансы и Тириона. Киван Ланнистер признал Эйгона королем и выплатил миллион Трезубцу и миллион непосредственно Железному трону. Кроме того, Западные земли начали помогать им провизией. Темплтоны в Долине получили статус лорда. Бронзовый Джон объявил о помолвке младшей дочери Амаллы и Мартина, сына Кивана.       Тирион некоторое время пробыл в столице, пытаясь интриговать и искать союзников. После того, как Коннингтон сказал, что ему здесь не рады, он отправился в Утес. Он и там безуспешно пытался найти сторонников, но за карликом никто особо идти не хотел. И когда в замок прибыла Серсея, Бес отправился искать счастье в Миэрин, к Дейнерис Таргариен. Удивительно, как события могли повторяться — на иной лад, в иной последовательности, но повторяться.       Самому Эдмару, как он ни старался, так и не удалось добиться передачи новых земель под руку Риверрана. В данном пункте Ланнистеры стояли насмерть. Они делились золотом, но не вассалами. Зато удалось отстоять Харренхолл и не отдавать его посторонним людям. Талли решил, что, скорее всего он отойдет к одному из его детей — если Изилла не подкачает. Трезубец получил налоговые послабления на ближайшие десять лет. Вдобавок Король Эйгон подписал указ, в котором «навечно» закрепил за всеми Талли несколько пышных титулов — Опора трона, Хранитель Трезубца и Защитник Речных земель.       Эдмар так же планировал построить сильную крепость на Рубиновом броде, еще одну — на Черноводной, недалеко от Золотой дороги и третью в горах, в непосредственной близости Золотого Зуба. Таким образом он рассчитывал хоть немного укрепить родные земли. Сейчас они напоминали открытый нараспашку двор — кто хочешь, заходи с любой стороны. Прославленный Лин Корбрей должен был стать хозяином одного из них, привести с собой воинов Долины и основать новый дом в Речных землях. Бракен отдавал за него одну из своих дочерей. Об этом уже договорились.       Намечалась неплохая комбинация с Тристаном Риверсом, капитаном Золотых Мечей. Он заявлял, что является незаконнорожденным потомков дома Уэнтов и за возможность поселиться на Речных землях был готов сделать многое. С ним шла добрая треть Мечей, вояк, прошедших огонь и воду. И это выглядело куда лучше, чем отдавать Харренхолл хитрому и себе на уме Гарри Стрикленду. Тем более, тот нацелился на Ночную Песнь, некогда принадлежащую Каронам. Все их представители, включая бастарда Роланда, погибли. Некоторое время замком владел Филип Фут, но его, как человека Ланнистеров, Джон Коннингтон быстренько отодвинул в сторону. И Стрикленд со дня на день готовился стать новым лордом Ночной Песни.       Стена, как стояла, так и продолжала стоять. Иные никак себя не проявляли. Во всяком случае, Стену они не преодолели и о них никто не слышал.       Множество одичалых продолжало бродить по Северу, но большой опасности они не представляли. Из Ночного Дозора уцелела лишь охраняющая Мост Черепов Сумеречная башня, и менее ста братьев. Они выбрали себе нового командующего. Им стал сир Джармен Баквел, а Джон Сноу занял у него пост первого разведчика. В минувшем хаосе, как удалось выяснить, погиб и Сэм Тарли, и Теон Грейджой, и много других славных людей. Но Дозор все же устоял и ныне просил помощи у нового короля.       Русе Болтон и все, кто его поддерживал, присягнули Железному трону. Станнис, несмотря на всю свою несгибаемость, принял предложение Эйгона. Он отказался от притязаний и вернулся на Драконий Камень. Там он сейчас и находился вместе с женой и немногочисленными сторонниками. А вот Красная жрица Меллисандра словно утратила тот огонь, что вел ее вперёд. Во всяком случае, она вернулась на Восток — то ли в поисках новых откровений, то ли для укрепления веры. Эдмару донесли, что она вроде как хотела посетить какие-то Черные Камни и найти там ответы.       Кейтилин обьявила о помолвке Рикона и Вилы, младшей из сестер Мандерли. Так же она воспользовалась советом и затеяла переговоры с Тиреллами о союзе Сансы и Уилла.       Поначалу с Тиреллами все выглядело сложно. Сразу после Великого Совета они демонстративно бряцали оружием и громогласно заявляли о готовности продолжить войну. Остановил их простой факт — воевать бы пришлось против всех. Да и Флоренты с Тарли в тылу радости им не добавили. Стольких врагов они бы не потянули.       Тиреллы пошли на мировую и отпустили королеву Серсею. Та вернулась в Утес и путалась у Кивана под ногами. Кроме того, владыки Хайгардена дали много золота и еды. Эдмар сумел настоять, чтобы большая часть контрибуции ушла на Север, к Старкам.       Взамен вопрос о незаконнорождённости Томмена и Мирцеллы больше не поднимался. Теперь они, несмотря на то, что являлись Баратеонами, утратили права на Штормовой Предел — Эйгон признал Эдрика Шторма законным Баратеоном и хозяином древнего замка. Здесь крылись серьезные осложнения. В будущем ситуация могла привести к новому конфликту, но прямо сейчас лучшего решения никто не придумал.       Войны удалось избежать, хотя каждый понимал, что рано или поздно она вспыхнет снова. Тиреллы замирились с Флорентами и оставили им Ясноводную крепость. Эдмар предполагал, что они просто копят силы и ищут союзников. До него дошли слухи, что они отправили людей к Дейнерис в Миэрин. А значит, Тиреллы искали новые возможности и сильных союзников.       Да, Тиреллы рано или поздно себя проявят. Это было ясно. Как и то, что Дейнерис Таргариен продолжала оставаться в Миэрине. Иллирио Мопатис уверял, что в ближайшие годы в Вестеросе она не появится.       При ней находился Барристан Селми и Джорах Мормонт. Квентин Мартелл сгорел заживо в драконьем огне, когда пытался приручить одну из смертоносных тварей. Жаль, что так вышло — при живом Квентине Мартеллы имели бы куда больше влияния на Бурерожденную.       Братья Грейджои одержали великую победу над флотом Волантиса. Правда, Виктарион погиб, а Эурон, некоторое время пробыл в городе, заскучал и отправился пиратствовать по морям.       Мопатису Эдмар верил… в разумных пределах. Но и сам не сидел, сложа руки. Преданные лично ему люди добрались до Волантиса и там закрепились. Со временем он рассчитывал приобрести прочные связи и в Миэрине. А значит, сможет первым узнавать тамошние вести и ни от кого не зависеть. Огромное войско не может просто взять и перебраться на другой континент. На подобное нужно много времени, сил и кораблей. И когда они узнают, что Бурерожденная на что-то решилась, то успеют подготовиться. Правда, имелся и другой вариант — вести о смерти одного из драконов не подтвердились. Все три зверюги выжили. Теоретически, Дейнерис могла дождаться, когда они подрастут, оседлать их и прилететь в Королевскую Гавань нежданно-негаданно.       Хотя, Эйгон собирался отправить послов к тетушке и попытаться прояснить ситуацию. Пожалуй, с его стороны это был правильный поступок.       Все эти новости, и сотни других, не таких важных, Эдмар был обязан знать как мастер над шептунами. И он обязан был их знать как великий лорд, который старается прояснить будущее и предотвратить все нежелательные последствия для собственного дома.       В целом, все получилось неплохо. Как и Ройсы, дом Талли переживал одно из лучших времен в своей истории. Друг и советник короля, имеющий основательный военный и политический авторитет, лорд о котором написали песню — подобное звучало солидно. Основных целей он добился и главное, сумел отстоять Риверран и собственную независимость. Отношения со Старками медленно восстанавливались, жена радовала постоянными письмами, в каждом из которых сообщала, как соскучилась. Для того, кто стал Эдмаром Талли в самый разгар войны, в самую критичную фазу, о большем и мечтать не приходилось. Единственная ложка дегтя — то, что Золотой Зуб не отошел к Трезубцу, не могла сильно испортить ему настроение.       Ну, а будущее… Будущее еще не написано. Невозможно предугадать всё. Невозможно подстелить соломки везде, где можно упасть. И невозможно раз и навсегда решить все вопросы, закрыть все конфликты и преодолеть все трудности. Вестерос не тот мир, где подобное в принципе осуществимо. Несколько лет мира — прекрасный результат, учитывая воинственный характер всех лордов, вековые обиды, интриги и взаимную грызню.       В дверь негромко постучали.       — Кто там? Входи! — в соседнем покое постоянно дежурили гвардейцы. Если они пропустили человека, значит, он был свой.       — Лорд Талли? — в комнату зашел невысокий и скромный Роберт Пэг, Змеиный рыцарь. Мало кто мог предположить, что в руках этого ничем не примечательного человека сходится так много тайных нитей. И он улыбался.       — Что так поздно, Роберт? Что за новости?       — Хорошие новости. Только что из Риверрана прилетел ворон. У вас родилась девочка, лорд Талли. Примите мои поздравления!