Алхимик с гриффиндорским дипломом

      В этом мире магия при поверхностном осмотре оказалась несколько другая. У нас бьют источником напрямую и помогают себе знаками-пентаграммами (объяснение в сильно упрощенном виде), здесь же основой для магии являются слова-активаторы (и у нас есть подобное, я просто мало их знал и крушил все Дангемахарусом) и движения. Усилителем и проводником для магических влияний служила так называемая волшебная палочка. Кевинахари бы нашла, что сказать на этот счет. Что-то типа «найти себе девушку и не отвлекать штатного эмпата дешевым флиртом». Но тут все серьезно — палочка необходима, палочка — важный элемент при построении магических конструкций. Ладно, надо — значит надо. Я вообще послушный парень, ежели хорошенько попросить. И после всех покупок мы с Хагридом пошли в лавку Олливандера — палкиных дел мастера. Надеюсь, потомки меня простят, я — честное краухардское! — окончательно акклиматизируюсь в этом мире и перестану ржать над палочкой, но вот пока не могу.       Сначала мне показалось, что мы зашли в хранилище улик НЗАМИПС — длинные стеллажи и коробочки, коробочки кругом! И главное, никого! Но нет, вдруг, словно из ниоткуда появился хозяин магазина — невысокий седой дядечка с растрепанными волосами.       — Мистер Поттер! Я знал, что скоро увижу вас!       Я уже привык, что меня все узнают, и каждый второй утверждает, что я похож на отца, а каждый третий, что глаза — мамины. Чувство такта у местного магического населения, похоже, отсутствует как вид. Забавно, что каждый пятый, в том числе и Хагрид, удивлялся, что я не ношу очки, как отец. А ведь и правда, где-то на периферии зрения там, еще в чулане, я заметил дурацкие круглые очки, но зачем они мне? Видимо, у Гарри было плохо с этим делом, у меня же — глаз-алмаз! Но вернемся к нашим палочкам.       — Мистер Поттер, как вы знаете, не волшебник выбирает палочку, а палочка выбирает волшебника. — Тут я малость офигел.       — Хотите сказать, они обладают подобием разума? — Судя по внезапно остекленевшим глазам, Хагрид после моих слов выпал из разговора, да и из реальности тоже.       — Почти, юный господин, почти! Позвольте замерить вашу руку. Вы же правша? — Я кивнул и протянул руку ладонью вверх. Вокруг немедленно запорхали деревянные линейки и мерные ленты, а Олливандер что-то записывал на пергамент.       — Так, очень хорошо! Встаньте-ка вот в этот круг, а теперь сосредоточьтесь и призовите свою палочку!       И зачем, спрашивается, он меня измерял? Ну да ладно, его заботы. Я выполнил указания и, скорее интуитивно, чем осознанно, потянулся к источнику. Тут-то пошло веселье. Как я потом понял, весь Косой Переулок стоял на сильном магическом поле, чтобы было проще его скрыть от глаз маглов. Но самые сильные гейзеры энергии, назовем их так, были расположены под Гринготтсом и под лавкой Олливандера. В банке все прошло тихо-мирно потому, что я не рыпался и был молодцом, а тут — раззудись, рука, размахнись, плечо!       Когда я очнулся, то увидел ошеломленных Хагрида и хозяина лавки, причем последний передавал лесничему фляжку, от которой явственно тянуло спиртным. В самом магазинчике был погром — коробки валялись на полу, летали в воздухе, палочки бросались искрами и молниями, кое-где был даже подкопчен потолок. В руке же я сжимал (и когда только успел?) волшебную палочку. А в груди тихонечко урчал такой родной и любимый черный источник. Ура! Я снова стал самим собой! Берегись, волшебный мир, Тангор идет!       На прощание Олливандер нес какую-то околесицу о второй такой палочке, о перьях феникса, о великих и страшных делах, но я его уже не слушал. Но не отказался от презента в виде поясных ножен и солидно покивал на сетования мастера о нынешней молодежи, которая сует палочки в задний карман, а потом остаются без ягодиц. Ненормальные какие-то!       Мы с разрумянившимся Хагридом вышли из магазина. Я оглядел свои покупки и понял, что мне нужен большой чемодан. Очень большой. Закинул удочку насчет каких-нибудь магических уловок в плане пакования вещей. Бородач признался, что есть и такие, под заклинанием расширения. Но они очень дорогие. Когда сталкиваются комфорт и жадность, жадность должна отступить, по крайней мере, я всегда так считал. Поэтому пришлось еще зайти за чемоданом. Точнее, купил я небольшой стильный саквояж, немного напоминающий мне тот, с которым я в бытность студентом заколачивал деньги по фермам и деревням. Внезапно вспомнив о доброте Дурслей, бодрым кабанчиком добежал до банка и вышел оттуда уже с небольшой суммой магловских денег. Затем мы добрались до «Дырявого котла», где и распрощались. Хагрид остался поправить растрепанные нервы, а я поехал к любимым родственничкам. В руках саквояж, в кармане билет на Хогвартс-Экспресс, в груди черный источник, а впереди — светлое будущее.

***

      — Все-таки вернулся! — Прошипела тетя и попыталась захлопнуть входную дверь перед моим носом, больно прижав мою ногу в поношенном ботинке.       — Такой милой женщине не стоит гневаться, — забыв, что мне всего одиннадцать лет, я пустил в ход все свое обаяние. Петунья на мгновенье растерялась, и я успел прошмыгнуть в дом.       — Дядя, тетя, кузен, — за ужином я поднял взгляд от тарелки и внимательно посмотрел на них. Дадли на всякий случай закричал и убежал на улицу. Дядя поперхнулся, тетя уронила вилку. — Я понимаю, что вы меня не любите, и я с вами согласен, что не за что. Но давайте пересмотрим наши отношения? За столом началась легкая паника. Вернон начал багроветь, но я соскочил со стула, быстро добежал до буфета за бутылкой бренди и плеснул ему в стакан. Либо меня сейчас будут бить, либо мы договоримся.       Будете смеяться, но мы договорились. Я даже не унижался, просто описал плюсы и минусы дружбы с будущим магом. И клятвенно обещал, что «никакие эти волшебные штучки» не увидят соседи. Даже хватило наглости попросить дядю сводить меня к себе на работу — не знаю, как Гарри, а мне любое современное производство, будь оно связано с дрелями или там с телевизорами, жутко интересно. Дурсль обещал подумать. Наверно, родственники решили, что я сошел с ума. Но как бы то ни было, подобие мира было заключено, и я спокойно дожил до первого сентября.