Верить. В судьбу, в любовь, в себя

Дедовым байкам юный Джаред не верил. Ничуточки. - То есть иду я такой по улице, а навстречу мне Он. И я замру от любви и нежности, и переполнит меня сладострастие, и захочу я от него детей. Так, что ли? – дед важно кивнул. Джаред громко рассмеялся. – Ну, ты, дед, и сказочник. А если он старый и страшный? Все равно буду любить? - Будешь, - согласился тот. – И старого будешь, и страшного, и пьющего, и гулящего. И никто, кроме него, во всем мире не будет тебе нужен. - Что-то не уверен я, что хочу его встречать. - А тут уж как получится. Судьба твоим мнением не поинтересуется. - Не бывает так, дед, не бывает, - уверенно сказал Джаред. - Попомнишь мое слово, - усмехнулся в усы старый альфа. И Джаред попомнил. О том, что такое боль, Дженсен Эклс знал не понаслышке. Знал, как это, когда болит каждая мышца, каждый сустав, зудит кожа. Но куда страшнее оказалась боль душевная, следствие крушения жизни, надежд и перспектив. Еще вчера ты успешный танцовщик, а сегодня, из-за нелепой случайности, прикованный к креслу инвалид с перечеркнутым шрамами лицом. И тот, кого считал своей парой, пришел с одной целью – сообщить о разрыве. - Прости, Джен. Ты сам понимаешь, я думаю. Конечно, Джен понимал. И не мог винить Майкла. Скорее всего, окажись тот на его месте, Дженсен тоже бросил бы калеку. Только менее больно от этой мысли почему-то не было. - Радуйтесь, что выжили, - говорил врач. - Да лучше бы сдох, - отвечал Дженсен. - Бросьте, найдем вам хорошего физиотерапевта, может, и станцуете еще. Дженсен молчал. В чудеса он давно не верил. Как ни странно, работа Джареду нравилась, и даже капризные пациенты не могли испортить отличного настроения. - Падалеки, - доктор Крипке положил руку ему на плечо, - там Коллинз отказался работать с Эклсом, придется тебе. - Это с тем, который после аварии? Ладно, не вопрос. Крипке улыбнулся, Джаред был ему по-настоящему симпатичен. Умный, ответственный, не мнящий себя черт знает чем. - Когда у тебя защита? - В этом году уже. - Я поговорил с главврачом, принесешь диплом, повысим до медбрата, - санитар только что на месте не запрыгал. – Хватит тебе горшки носить. - Спасибо, мистер Крипке. - А сейчас Эклс. И дай бог тебе терпения. Джаред сморщил нос. - Что, совсем улет? - Полный, - Крипке подмигнул и пошел дальше по коридору, а Джаред отправился знакомиться со своей новой «головной болью». - Мистер Эклс, добрый день, - начал с порога. Ответа не было. – Я Джаред Падалеки, ваш санитар. Буду носить вам «утку», мыть, убирать, еду носить и все дела, - продолжил жизнерадостно. Эклс даже бровью не повел, только пальцы рук чуть дрогнули, комкая простыню. - В туалет не хотите? – Джаред принюхался. Воздух в палате был спертый, сразу с порога становилось ясно, что здесь лежит больной, который не в состоянии обслуживать себя самостоятельно. Нет, в испражнениях его, конечно, не держали, но и помыть, и переодеть лишний раз не утруждались. - Идите вон, - тихо ответил Эклс. Джаред сделал вид, что не услышал. - Ну и пахнет у вас здесь, - подошел к постели, аккуратно откинул укрывавшую Дженсена простыню и деликатно повернул его на бок. - Ексель-моксель, да у вас пролежни скоро появятся! Дженсен попытался оттолкнуть. - Вы не понимаете слов? Вон, я сказал, – прохрипел зло. - Чтобы вы здесь сгнили заживо? Нет уж! Сейчас я все приготовлю, будем мыться, менять постель, а потом погуляем по коридору, пока палата проветрится. На обед сегодня пюре с котлетой, - без остановки говорил Джаред, лишая Дженсена возможности возразить. – Знаете, пюре наши поварихи делают не из порошка какого-нибудь, а из настоящей картошки. С молоком. Пальчики оближешь. И котлеты, ах, какие котлеты… - Заткнитесь уже, - не выдержав, заорал Дженсен. – Оставьте меня. - Окей, - Джаред поднял руки вверх, будто признавая поражение. – Оставляю. Дженсен вздохнул с облегчением. И чуть-чуть разочарованно. - Ровно на десять минут, - коварно улыбнулся санитар. Запущенная пациентом металлическая кружка стукнулась о стену сантиметрах в десяти от головы. - Так, значит? Ладно, - дверь палаты захлопнулась, и Дженсен устало прикрыл глаза. Руководство клиники что, издевается? Как иначе объяснить, что они почти накануне течки подсунули ему в санитары молодого смазливого альфу, да еще и без пары? Это все равно, что махать морковкой перед мордой ослика: он будет идти, теряя силы, но никогда ее не получит. Джаред привалился к двери со стороны коридора. - Что, и тебя уже допекло это страшилище? – хмыкнул Коллинз. – Премию проси. - Он не страшилище, - внезапно даже для самого себя ответил Джаред. – Ему трудно сейчас, я постараюсь помочь. - Ну-ну. Сука он. Омега и есть омега. Джаред заглянул в подсобку, взял чистое белье, несколько мягких полотенец, мыло, шампунь, стерильный набор для бритья и вернулся в палату. Дженсен лежал, отвернувшись к окну. - А вот и я. Сейчас наберу воду, и будем мыться. Вы погорячее любите? – Дженсен не ответил. – Ладно, понял, на свой вкус. Джаред приготовил ванну, повесил на крючок полотенце. - Так, идите на ручки, - он подсунул одну руку под спину, другую – под колени. – Обхватите меня за шею, - Дженсен на удивление послушался. – Вот и молодец, - Джаред выпрямился и понес свою нелегкую ношу в ванную. Осторожно опустил в теплую воду. - Три минуты посидите? Я белье пока сменю, - Дженсен кивнул. Что ни говори, а оказаться в воде было очень приятно. Предыдущий санитар не купал его ни разу, так, протирал периодически, крутя, как куклу, заставляя захлебываться унижением. Падалеки, несмотря на кажущуюся придурковатость и смазливую внешность, был куда лучшим вариантом. - Как вы? Все хорошо? – Дженсен кивнул. – Моемся? - Я бы еще чуть-чуть посидел… - Окей. Может, побрить вас пока? – ярко-зеленые глаза смотрели настороженно. – Я хорошо брею, не волнуйтесь. Наконец, пациент медленно кивнул, решаясь: - Давайте. Джаред неторопливо, максимально осторожно орудовал острой бритвой. Под двухнедельной щетиной обнаружились красивые высокие скулы и аккуратный подбородок. Если бы не свежие шрамы, омегу можно было бы назвать по-настоящему красивым. Невероятно красивым. Гладкий лоб, веснушки на переносице, пухлые губы. Джаред залюбовался, шрамы отступили куда-то на второй план, сделавшись почти невидимыми. - Что, урод? – горько усмехнулся пациент. - Нет… - Да знаю я, что урод. Никчемный инвалид, вызывающий брезгливость и жалость. - Вы красивый, - Джаред провел подушечками пальцев по щеке. – Очень. - А вы идиот, - сказал Дженсен резко. И отвернулся. - Простите. Вода остыла, добавить горячей? - Давайте закончим уже побыстрее. Джаред намылил мочалку и провел ей по плечам Дженсена, по спине, рукам, груди. Хотелось откинуть ее и водить по когда-то гладкой коже ладонями, ласкать, даря наслаждение, хотелось коснуться губами чувствительного местечка за ухом, поцеловать плечо, сжать губами напряженный маленький сосок. Соски у омеги были изумительные – маленькие, твердые, светло-коричневые, нежные-нежные. Джаред тряхнул головой, гоня наваждение, и быстро закончил. - Так, я спущу воду, ополосну вас из душа и будем вытираться. Спустя пятнадцать минут пациент, одетый в свежую сорочку и укутанный в плед, сидел в инвалидном кресле, которое катил по коридору его новый санитар. Джаред Падалеки. Молодой альфа с большим сердцем. Дженсен попытался задушить в себе зарождающуюся симпатию. «Ему наверняка за меня хорошо платят, вот он и старается», - подумал зло. Джаред тоже молчал, погруженный в собственные мысли. Ни разу за все три года подработки санитаром в клинике он не реагировал на пациента. Пациенты были разные: молодые и старые, красивые и не очень, альфы, беты, омеги, свободные и связанные. И ни разу Джареду не хотелось позволить себе больше, чем предписывала его должностная инструкция. До этого дня. «Безумие какое-то». На следующий день Дженсен опять встретил его молчанием. - В туалет не хотите? – закончив с уборкой, спросил Джаред. - Хочу, - раздалось в ответ. Санитар подсунул под пациента судно. - Неужели вам нравится эта работа? – спросил Дженсен. - Ничем не хуже других. - И что, это предел мечтаний? - Нет, - улыбнулся Джаред. – Я в этом году колледж заканчиваю, меня сразу до медбрата повысят. А потом университет. Врачом хочу быть. А вы? Дженсен опять замкнулся, и Джаред подумал, что не ответит. - Не знаю. Вообще не понимаю, зачем выжил. - Не говорите так! - Как? Танцевать я уже никогда не буду. А больше ничего не умею. Еще и урод. Все. Джаред вытащил судно. - Уверен, что все у вас будет хорошо. А шрамы… я их даже не замечаю, если честно. Джаред ушел, а Дженсен долго лежал с открытыми глазами и думал. Думал о том, почему он не встретил этого парнишку раньше, когда был здоровым и красивым, когда у них был шанс. И сам отвечал, что тогда на юного альфу без денег и связей он бы даже не посмотрел. Днем позже Джаред зашел в палату во время врачебного осмотра. - Здравствуй, - кивнул ему доктор Крипке. - Мне попозже зайти? - Нет, ты вовремя. Мы почти закончили. У Данниль сегодня выходной, поэтому мы с мистером Эклсом просим тебя обработать швы и раны. Не возражаешь? Джаред не возражал. - Я тогда пока санузел уберу. - Конечно, Джаред. Он вошел в туалет, по чистой случайности не закрыв за собой дверь. - Когда у вас была последняя течка? – услышал тихий голос доктора. - Пять с половиной месяцев назад. - Хм, значит, следующая через пару недель, так? - Да. - Вы ведь связаны? Значит, просто поселим вас с супругом на эти дни в отдельный бокс. Воображение сразу подкинуло Джареду волнующую картинку: обнаженный Дженсен выгибается на постели, умоляя войти в него. В паху стало жарко. Он сходит с ума, не иначе. - Нет, - тяжелый вздох, - супруга у меня нет. Джаред отбросил тряпку и дезинфектор и обратился в слух. - Но в вашей карте… - Мы разводимся. Я думаю о подавителях. - Тогда, пожалуй, это оптимальный вариант. Только помните, что часто их использовать нельзя, обманывать природу чревато серьезными последствиями. На следующей неделе пригласим к вам физиотерапевта. Думаю, вы вполне можете начать тренироваться. - А смысл? - Простите? - Смысл есть? - Хуже точно не будет, - уклончиво ответил доктор. - Не уверен, что смогу себе это позволить. Развод, знаете ли, штука недешевая. Джаред сжал пальцы в кулаки. Это что получается? Супруг бросил Дженсена сразу после аварии? Да еще и имущество отбирает? Сердце молодого альфы переполняла жалость. «Если бы у меня был такой омега, я бы никогда его не оставил», - мелькнула мысль. - Джаред, мы закончили. - Отлично, - крикнул в ответ. – Буду через минуту. Он быстро завершил уборку, хорошенько вымыл руки и вернулся в палату. - Мазь на тумбочке, - тихо сказал Дженсен. Он был бледнее обычного, очевидно, разговор с доктором был ему неприятен. Джаред в два шага пересек помещение, присел на краешек кровати, откинул край одеяла. - Начнем с ног? - Как вам угодно, – устало отозвался Дженсен, прикрыв глаза. Джаред взял с тумбочки мазь, выдавил чуть-чуть на пальцы и принялся энергично втирать в изуродованную кожу. Несмотря на свежие шрамы, касаться омеги было очень приятно. Вот только хотелось делать это иначе, хотелось нежно гладить длинные ноги, ласкать стройные бедра, перецеловать каждый аккуратный пальчик на ногах. Альфа несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять неуместное возбуждение. - Давайте перевернем вас, - сказал хрипло. Дженсен кивнул. Взгляду Джареда открылся гладкий округлый зад, короткие светлые волоски золотились от щедро светившего в окно солнца. Джаред судорожно вздохнул, счастливый, что пациент его сейчас не видит. Дженсен же, не подозревая, какой гормональный взрыв спровоцировал у юного санитара, поерзав и приподнявшись на руке, подхватил задранный край сорочки и с силой потянул ее вверх, обнажая поясницу с ямочками, спину, лопатки. Рот Джареда наполнился слюной. Держать себя в руках с каждой секундой становилось все сложнее. Не совладав с собой, он положил руку Дженсену на поясницу, наслаждаясь теплом гладкой кожи. Голова кружилась. Джаред наклонился и, уткнувшись носом в поясницу, вдохнул. Чистый, безумно вкусный, невероятный аромат омеги забил ноздри. Тело откликнулось, инстинкты взбунтовались, требуя отметить: «Мой!», заклеймить. Чтобы кроме него больше никто, никогда… - Эй? – Дженсен опять приподнялся на руках. – Вам плохо? Джаред сел ровно, пытаясь сфокусировать взгляд. - Простите, - снова выдавил на пальцы мазь. Но пытка на этом не закончилась, настоящий ад начался, когда сорочку сняли совсем, и омега вновь лег на спину, демонстрируя золотистые колечки волос в паху, ровный, красивый член, плоский живот, коричневые выпуклые соски. - Боже, - простонал Джаред, пожирая омегу взглядом. Дженсен сжал челюсти, сверкнул взглядом. - Что смотрите? – спросил зло. – Знаю, что не красавец. - Я… простите, - Джаред закрыл лицо руками. - Раз я вам настолько неприятен, почему не отказались? – едва сдерживая бешенство, прошипел омега. - Неприятен? – опешил Джаред. – Нет, наоборот. Простите меня, - альфа поднялся, подошел к окну, прислонился горячим лбом к холодному стеклу. – Я не знаю, что со мной, - зажмурился. – Меня тянет к вам. Дженсен хрипло рассмеялся, смущая Джереда еще больше. «Ладно, хоть больше не злится», - подумал альфа. И повернулся к кровати. - Тянет? Я польщен, юноша. Только лично ко мне это не имеет никакого отношения. - Как? - Это все весна и голая физиология. Вы хотите омегу, любого. - Нет! – горячо возразил Джаред. Хотел он одного-единственного. - Да! Идите отсюда, найдите себе кого-нибудь, снимите напряжение. И Джаред ушел. Дженсен же еще долго лежал без сна, изо всех сил не давая себе мечтать. И почему они не встретились с этим мальчиком раньше? А на следующий день в их отделении появился новый интерн – Чад Мюррей, омега.