***
К 11 классу начинаешь понимать, что выход в школу после выходных — это не то, из-за чего нужно страдать весь понедельник. Это скорее часть нашей неизменной рутины. К пятнице крыша уже едет. Само нахождение в школе с восьми до шести жутко давит на голову и реально заставляет учиться. Течь по этому потоку скучной пятидневной рутины мне мешает Чангюн — так зовут моего лучшего друга —, за что я ему очень благодарна. Если бы не он, я бы уже утонула в учёбе. Он вытаскивает меня на вечерние тусовки, которые устраивает его друг несколько раз в неделю, вытаскивает гулять, играть с ним в приставку и прочее. Для общего понимания, хотелось бы отметить то, что после того, как я сделаю всю домашку и отзанимаюсь с репетитором, я на автомате берусь за изучение чего-то. За все десять лет нашей дружбы Чангюн уже выучил это, поэтому он выхватывал самоучитель прямо из-под моего носа очень во время и выпинывал заняться чем-то более нужным мне в данный момент. И вот, я к чему всё это говорю? Да к тому, что в этом мире есть человек, который не даст мне ходить с синяками под глазами и сломать себе мозги прямо перед выпускными экзаменами. Но на этих выходных было что-то странное. Чангюн ни разу не заходил и не звонил. Где он был — одному Богу ведомо. Факт в том, что самое долгое время, на которое мы расставались, это день. А тут целых два. И хрен знает, что с ним. И вот, понедельник, я иду в школу с одной мыслью: увидеть Чангюна. Если честно, под рёбрами разливалось какое-то неприятное ощущение. Что-то было не так. Я всем своим никчёмным шестым чувством знала, что с Гюном произошло что-то. Я уже почти подошла к школе, как на мой телефон пришла СМС-ка: «Слушай, можешь сейчас прийти ко мне домой?» Я облегчённо выдохнула: ну, наконец-то! Хоть какое-то известие о Чангюне! Забив на то, что пропущу профильную математику, я направилась к дому лучшего друга. Руки ещё дрожали, но это скорее от облегчения, чем от оставшегося переживания. Я пошла вниз по улице, завернула за угол, прошла по тротуару вдоль дороги, пересекла парк и, приближаясь к дому Чангюна, почти перешла на полноценный бег. Я волновалась. Подойдя к чёрной калитке, я наклонилась, поставила руки на колени и отдышалась. Сделав глубокий вдох, я позвонила. Через пару секунд калитка с еле слышным скрипом открылась, и я вошла. Перед домом раскидывался шикарный сад, в котором сейчас работала мама Чангюна. Я заметила её, только тогда, когда она позвала меня по имени. От неожиданности я отскочила. Она оказалась рядом, буквально в метре от меня. — А! Это вы! Простите, я вас не заметила. — Ничего страшного, дорогая, — она всегда была очень любезной, особенно со мной. — Гюн на верху. Наверное, спит… Знаешь, я думала, ты придешь раньше. — Почему? С Чангюном что-то случилось? Сердце снова бешено заколотилось. — А он разве не сказал тебе? — удивилась она. — Нет. — Тааак… — А что? — Пусть сам расскажет. Проходи, дорогая! — Женщина отошла в сторону. — Может, ему хватит скрывать? Вон, девчонка какая хорошая… — тихо сказала его мама, когда я отошла, но всё же мой с годами выработанный на отлично слух меня не подвёл. Я вообще ничего не поняла, поэтому просто забыла то, что она сказала, и направилась к дому. Стояла страшная жара, что в нашем городе, да ещё и в сентябре, было просто нонсенсом. В саду было еще жарче из-за прямого солнца и нагретой земли, поэтому я постаралась пересечь его как можно быстрее. Ну, и что вы думаете? Я споткнулась. Ага, это прямо в моем стиле. Причём, я была в белой футболке. Белой. Мать. Вашу. Футболке. Хорошенько выматерившись про себя, я пошла дальше. Чувствую, до дома Чангюна без приключений я не дойду… О! Аллилуйя! Эта заветная дверь наконец-то перед моими глазами. Поверить не могу! Поднявшись по ступенькам крыльца, я открыла дверь и вошла в дом. Разувшись, я прошла в гостиную. Вообще, в доме семьи Им было очень комфортно (респект маме), но круче всего была гостиная. Она была оформлена в серых, белых, сиреневых и подобных пастельных тонах, причём всё смотрелось очень стильно и лаконично. Большой мягкий диван, два кресла с кучей подушек, стеклянный журнальный столик, большой телевизор, две высокие колонки, очень замысловатая картина, широкое окно, длинные шторы и занавески: в общем, всё оформлено со вкусом. Я поднялась по ступенькам на второй этаж и зашла в комнату Има. Она была чисто пацанской: повсюду что-то валялось, стены были обклеены постерами, окно зашторено. Я подошла, раздвинула шторы и открыла окно, чтобы в комнате хоть чуточку проветрилось. Чангюн крепко спал, поэтому я не волновалась, что солнечный свет разбудит его. Тут я вспомнила про свою многострадальную футболку. Жизнь — боль. Я нарыла в шкафу футболку Чана, которая была ему мала. Зайдя в ванную комнату, я посмотрела на себя. Боже! На что я похожа? Волосы растрепались от бега, синяки под глазами отлично доминировали на светлой коже, губа разбита, руки в грязи… Шикарно… Просто отлично. Умывшись, я поменяла верх и вышла из ванной комнаты. Чангюн всё ещё спал, а мои мешки под глазами явно свидетельствовали о том, что раз уж я не пошла в школу, сон мне точно не помешает. Я залезла на кровать возле Гюна и быстро отрубилась. Просто моментально. Сил не было ни на что больше, хотелось только спать.***
Я проснулась от того, что почувствовала что-то на животе. Какой-то лишний, но лёгкий и мягкий груз. Я, мыча, открыла глаза и увидела, что через моё расслабленное тело была перекинута рука, а сама я была прижата к чему-то. Это был Чангюн. Я застыла в полном недоумении. «Что происходит?» — крутилось у меня в голове. Я отстранилась и посмотрела на парня. Он все ещё спал. Видимо, так получилось чисто случайно. Для меня это не было чем-то страшным, за нашу с Гюном дружбу были ещё более неловкие ситуации, так что я не переживала, но это было как-то странно и вообще не в духе Чангюна. Я поднялась с кровати и ушла на кухню, чтобы заесть всё произошедшее: как обычно, в общем. Там я встретила маму Гюна. Она налила мне чай, усадила за стол и начала рассказывать что-то про цветочную рассаду, но я не могла сосредоточиться ни на чае, ни на словах мамы. Я всё думала про руку Чангюна. Было в этом жесте что-то неопределённое. У меня было стойкое ощущение, что Чангюн не спал, но объяснить его жест я не могла. Я всем нутром чуяла, что это было как-то не по-дружески. Всё же, я сильно напрягла голову, чтобы не думать об этом. «Так. Всё. Соберись. Что с тобой? Почему ты об этом вообще задумалась? Он же твой лучший друг! Да, да, тот самый лучший друг, который почти всю жизнь тебе помогал, не раз вытягивал из неприятностей, помогал с уроками и прочим. Женщина, очнись!» — думала я про себя. И действительно, чего это я вообще?***
На самом деле, когда мама Чангюна заводит тему своего прошлого, хочется повеситься, ибо слушать это просто нереально. Моя третья кружка чая уже опустела, и это при том, что я очень медленно пью; а мать Чангюна всё рассказывала про то, как она с родителями в детстве работала в огороде. Так увлекательно, капец просто… Тут она замолчала и посмотрела куда-то за мою спину. Я обернулась и увидела Гюна. Глаза были заспаны, а волосы растрёпаны. Я улыбнулась этому милому зрелищу. Он выглядел, как хомячок, вот честное слово. Чангюн подошёл ко мне, почему-то хромая, и потрепал по голове. — Пришла всё-таки? Я думал, ты не оставишь математику прямо перед экзаменами. — Чан, ты же знаешь, — Я закатила глаза. — Ради тебя я даже математику пропущу. — Я поднялась со стула и взяла Чангюна за руку. — Пойдём. Поблагодарив его маму за чай, я потянула Чангюна к нему в комнату. Усевшись на пушистом ковре, я сказала: — Ты опоздал. Твоя мама откровенно вынесла мне мозг про свои дела в огороде, но от рассказа о работе в саду ты меня спас. За это спасибо. — Пфф. Пустяки. — А почему ты вообще меня позвал? Я думала, что-то случилось, а ты вроде жив-здоров, да еще и спал, когда я пришла… — Прости, уснул я случайно. Но позвал я тебя не просто так. И да, я понимаю, что ты сдерживаешь себя из последних сил, чтобы не наорать за то, что не подавал признаков жизни на выходных… — Да, блин! — прервала я его. — Ты не звонил, не писал ничего ровным счётом, а я ещё должна тебя тут прощать. Короче, говори всё, как есть, и, желательно, поподробнее; а там посмотрим, может быть и прощу. — Просто, тут такая ситуация… В общем, когда ты в пятницу вечером занималась с репетитором, я играл с парнями в баскетбол. Кто-то со всей дури залетел мне мячом по голове. Все выходные я бредил, поэтому не звонил. Сегодня с утра, когда я был более-менее в себе, мама рассказала, что я наорал на неё, потому что она хотела позвонить тебе и всё рассказать, и чтобы хоть как-то меня успокоить, она поклялась, что не позвонит ни тебе, ни твоей маме. Вот ты и не в курсе. Я была немного в шоке от рассказа. Такого развития событий я точно не ожидала. Н-да… И давно Гюн в баскетбол играет? Он же футбол вроде любит? Ладно… — А почему ты хромаешь? — А это уже последствия. — Он пожал плечами. — Я пытался спуститься на кухню. В итоге подвернул ногу на лестнице и чуть не упал, когда запнулся о ступеньку этой же ногой. — Ого… Очень больно? — А ты сама-то как думаешь? — Ладно, ладно… Поняла я. Так и быть, прощаю тебя… — Еееее! — протянул Чангюн в знак победы. — Кстати, я звал не только, чтобы рассказать о том, что произошло. Я хотел сыгрануть с тобой в карты, раз уж не иду в школу. — Ладно, — согласилась я. — Раз уж и я не иду… — Я протянула руку: — Давай сюда колоду. Чангюн неплохо играл в карты. Но я играла гораздо лучше. Я вот прямо профи, ибо пять лет тренировок с друзьями не прошли даром. Но в этот раз я не могла сосредоточиться на игре. К третьей партии я уже капитально лажала. Почему? — Потому что я до сих пор думала о том, что сделал Чангюн. Раз уж он ничего не говорит, значит он наверное все ещё бредил, ну или он и вправду спал. Да, наверное, он ничего не помнит, и это было неумышленно… Проехали.***
В среду Чангюн уже вышел в школу. Бодренько идя возле меня и что-то рассказывая, он, видимо, прекрасно себя чувствовал. Этот день не предвещал ничего плохо, казалось бы, но жизнь так не считала. Только мы подошли к калитке, как толпа девчонок окружила нас, вынуждая остановится. Чангюн с непринужденным видом взял меня за руку и сказал таким сладким голосом, которого от него никто не слышал и вообще не ожидал: — Девочки, отойдите, пожалуйста. Моей девушке не нравится, что вы ко мне пристаёте. Я недоумённо посмотрела на Чангюна. — Подыграй мне, — едва слышно сказал он, подмигнув. — Чангюн-и, пойдём, сладкий, а то ещё опоздаем на уроки! — Я вошла в образ и ревниво потянула Чана за руку, оставляя позади удивлённые и недовольные взгляды. — Ты не думала пойти в театральный после выпуска? У тебя отлично получается! — сказал он, когда мы зашли в школу. — Не. Из меня актриса никакая. Ты же знаешь. Моя рука всё ещё была в его тёплой ладони, когда мы поднялись на третий этаж. Там мы встретили тех самых девчонок. Они что-то активно обсуждали — ну, понятно что — и изредка вскрикивали. Вокруг была еще толпа народу, которая с недоумением оборачивались на них. Как только мы зашли на этаж, все сразу же замолчали. — И что это значит? — прошептала я. Гюн пробыл в непонимании буквально секунду, после чего он ухмыльнулся и повернулся ко мне. — Доиграем спектакль? Я ничего не поняла. Да и подумать времени не было. Чангюн прижал меня к стене всё ещё с этой милой, но ничего хорошего не предвещающей ухмылкой. Он был всего в пяти сантиметрах от моего лица, воздух между нами посылал электрические разряды всё больше и больше с каждой миллисекундой, а я всё стояла, то ли предвкушая, то ли с ужасом ожидая его действий, то ли ещё что… Вот чёрт! Никогда не знаешь, что лучший друг может вытворить на глазах почти у всей школы… Ибо, *@&#^#: #@. Чангюн аккуратно коснулся моих губ своими, полуприкрыв глаза. Он явно был осторожен, в любой момент ожидая от меня негативной реакции, но я вообще не могла пошевелиться. Я выпала из реальности, пребывала в прострации. Когда я очнулась, я поняла, что Чангюн отстранился от моего лица, а я смотрела прямо в его глубокие глаза. Его лицо выражало сразу тысячу чувств. Они копились, перемешивались, соединялись воедино, разделялись, исчезали, а потом по новой. И это всё секунд за десять. Чангюн снова вошёл в образ и сказал так, чтобы все услышали: — Солнце, что-то не так? — Нет, — Я поднялась. — Всё в порядке, милый. Увидимся на следующей перемене. Чмокнув его в щёку и тем самым завершая картину, я убежала в нужный мне кабинет как можно быстрее, заливаясь багровой краской. Я влетела в класс, кинула рюкзак, сев, сложила руки на парте и опустила на них голову, чтобы никто не заметил моё раскрасневшееся лицо и растрёпанную причёску. ЧТО ЭТО СЕЙЧАС БЫЛО? ИМ ЧАНГЮН! ЧТО ТЫ НАТВОРИЛ? Весь урок я не могла сосредоточиться. Мозги просто не работали. Слава Богу, это была литература, которую мне не придётся сдавать в качестве экзамена. Учитель в мою сторону даже не смотрел, поэтому я просто погрузилась в собственные мысли. Я так и не понимала, что ощутила во время поцелуя. Вот уж от кого, а от Чангюна подобных вещей вообще не ожидала. Как бы, серьёзно? Гюн же не такой. У меня складывается ощущение, что его вообще не знаю. Может, ему стоило показаться врачу после той игры в баскетбол. Просто другого объяснения я найти не могу, ибо… ибо… это же Им Чангюн! Он не умеет так. От звонка с урока я чуть не подпрыгнула. Пожалуй, я слишком погрузилась в свои мысли. Собрав вещи в рюкзак, я вышла из кабинета и направилась на первый этаж. На лестнице кто-то перехватил меня и затащил в пустой коридор. Это был Чангюн. Он смотрел на меня своими офигенными темными глазами, — «Стоп. С каких пор я так думаю?» — будто выжидая чего-то. Но я молчала, поэтому он начал первым: — Ничего не скажешь? Я подняла на него взгляд. — Что ты чувствуешь ко мне? — в лоб спросила я, вводя саму себя и Чангюна в ступор. — Не знаю, — честно ответил он. — А ты? — Что? — Ты не понимаешь, о чём я? — Он сложил руки на груди. — Ты ответила на поцелуй. Опа. Приплыли… — Й…я? Ответила? Ты сейчас серьёзно? — Абсолютно. Пауза. Тишина. Всё затянулось. Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Это напряжение между нами можно было резать, измельчать, крошить… но только не прерывать. Оно было каким-то особенным. Это сложно описать или объяснить, но мне хотелось просто стоять, просто смотреть в глаза Чангюна, просто наслаждаться его видом. Он действительно заслуживает этого. Так почему бы мне не делать это? Звонок на урок заставил меня вздрогнуть и отвести взгляд, но контакт с Чангюном был прерван ненадолго. Он снова прижал меня к бетонной стене, но уже гораздо жёстче, и впился своими губами в мои. Ммм… Какие у него сладкие губы… Он поцеловал меня страстно и так умело, что невольно зарождалась мысль о том, что у Чангюна всё же были отношения, и причём не единожды. Но сейчас… сейчас мне хотелось думать только о его до невозможности сладких губах… Руки Чангюна как-то нервно скользили по моей спине, шее и голове, губы — по моим скулам, подбородку и лбу, оставляя влажные дорожки, но он не переходил интимную грань. Нет. Он немного отстранился и посмотрел не меня. Обняв его за шею, я приблизилась к нему и коротко поцеловала в губы. — Ну, и что теперь? — спросила я. — Что теперь? — переспросил он, театрально задумавшись. — Теперь ты моя девушка. А ещё мы, кажется, опоздали на урок. Я улыбнулась. Чангюн взял меня за руку, и мы вместе пошли в кабинет. Вот тут до меня почему-то и дошло… Кажется, я поняла, почему меня бросали все парни…ИМ ЧАНГЮН!!!