Зеркало, зеркало

      Оставалось не так много дней до игры против Рейвенкло — последней игры сезона — когда Гарри шел в одиночестве, глядя в карту Мародеров, на которой заметил Малфоя в туалете Плаксы Миртл.       Это открытие заставило его двинуться прямиком туда мимо доспехов прежде, чем у Филча появится шанс влепить ему наказание на то же время, что и игра. И если он и побежал в туалет, то только потому, что просто захотел.       За дверью ничего не было слышно, так что ему пришлось ее приоткрыть.       Слизеринец стоял спиной к дверям, а руки его сжимали раковину. Его волосы были в таком беспорядке, что скорее напоминали прическу самого Гарри, чем обычную укладку Драко.       Миртл просила Малфоя рассказать ей, что случилось, чтобы она смогла ему помочь. Однако Малфой только качал головой и твердил, что никто ему помочь не может. Говорил, что никто не может это сделать — что бы «это» ни означало — и что его убьют, если у него ничего не получится.       Плакал ли Малфой? Да, Гарри понял, что плакал. Малфой плакал. Было настолько странным видеть это, что Гарри захотелось подойти к слизеринцу и обнять его, сказать, что, что бы ни означало «это», они найдут способ вытащить Драко живым.       Прежде чем Гарри смог решить, действительно ли он хочет это сделать, Малфой поднял голову и увидел в отражении зеркала Гарри за своим плечом.       Малфой развернулся и наставил палочку на Гарри, который инстинктивно отразил его позу.       Они оба пропустили первые заклинания друг друга, и, пока Плакса Миртл протестовала где-то сбоку, они оба пропустили по еще одному, в результате чего вокруг них образовался небольшой погром.       Затем лицо Драко исказилось в гримасе, как будто он сделал выбор, который в душе презирал. Слизеринец открыл рот, и каким-то образом Гарри понял, что он пытается использовать Непростительное. «Пытается» было здесь ключевым словом.       Гарри хотел использовать то заклинание, которое он нашел в учебнике Принца-полукровки пару недель назад. Ему было интересно, что оно делает. «Сектумсемпра. От врагов» — так написал Принц-полукровка.       «Но, — уже открыв рот спросил он сам себя, — действительно ли Драко мой враг?»       Если бы кто-нибудь раньше задал ему этот вопрос, он бы без раздумий ответил утвердительно, но сейчас, неожиданно для самого себя, он не был уверен. Что-то внутри заставило его спросить это, и он не был уверен, что это что-то плохое.       Драко — секундочку, когда это Малфой стал Драко? — без сомнений раздражал, это да, но означало ли это, что он также был и врагом? Гарри не пожелал бы ему тех же вещей, что он желал Волдеморту. А исходя из того, что Волдеморт был его врагом — а он им был, и это очевидно — значит, Драко был чем-то совершенно другим. Ему понадобилась доля секунды, чтобы понять это, поэтому Драко — серьезно, почему он продолжает называть слизеринца по имени в своей голове? — даже не успел закончить говорить заклинание.       — Экспеллиармус! — крикнул Гарри, и палочка Драко вырвалась из его руки и прилетела в руку Гарри.       Драко закатил глаза:       — Это что, твое любимое заклинание? — он усмехнулся и насмешливо развел руками в воздухе. — Гриффиндорский Золотой Мальчик! Не причиняет боль никому, включая тех, кто хочет навредить ему самому!       Гарри тихо засмеялся:       — Очень приятно слышать, что ты такого высокого мнения обо мне, правда. Но я причинял боль людям, и есть люди, которых я бы очень хотел познакомить с ножом, поверь мне. Черт возьми, я убил Квиррелла. Об этом просто никто не говорит. Мне не чужда жажда мести, но ты не один из тех людей, к которым я ее испытываю, — было очень удивительно для Гарри осознать, что произнесенные слова были правдой. Как он мог не заметить, что на самом деле не ненавидел Драко, или, по крайней мере, больше не ненавидел? Что изменилось?       Драко не беспокоил его уже некоторое время. На самом деле, Драко не делал практически ничего, кроме как ходил на занятия и занимался чем-то в Выручай-комнате. Он выглядел так, будто практически не спит и не ест, что Гарри квалифицировал как нечто очень серьезное.       — Ты что, и правда ненормальный, Поттер? — Драко изогнул одну бровь, а его лицо выглядело максимально осуждающим. — С чего вдруг тебе бы не хотеть отомстить мне?       — Разве не очевидно? — и снова Гарри ответил до того, как понял, что он хочет сказать. — Ты никогда на самом деле не причинял мне боль. По крайней мере за пределами квиддича. Твои планы и задумки никогда не были такими уж ужасными, и у меня есть тайное подозрение в том, что ты сожалеешь о многих вещах, которые ты сказал мне и моим друзьям за все эти годы.       Несмотря на то, что Драко не признавал последнее утверждение, сквозь вину в его глазах Гарри видел, что это было правдой.       — Ты и правда сумасшедший, — заключил Драко, делая шаг навстречу Гарри. — Ты что, не понял, какое заклинание я буквально только что пытался использовать? Это был Круциатус, если что, — его голос снова становился надменным, но выглядело скорее так, будто он пытался убедить сам себя.       — Ага, — ответил Гарри, тоже делая шаг вперед. — Но хотел ли ты этого на самом деле?       Драко смущенно моргнул и спросил: «Что?»       — Ты действительно в самом деле хотел этого? — повторил Гарри. — Ты полностью уверен в том, что хотел пытать меня? Хотел этого всем сердцем? Потому что ты должен этого хотеть именно так, чтобы заклинание сработало. Твоя милейшая тетушка научила меня этому. И, скажу честно, не думаю, что ты хотел.       Неуверенность промелькнула на лице Драко, но он быстро взял себя в руки:       — И с чего ты это взял?       — Это было написано на твоем лице, — прошептал Гарри, практически полностью сокращая пространство между ними, несмотря на то, что он — и вот опять — не знал, почему он это делает.       Теперь они стояли в нескольких сантиметрах друг от друга, смотря друг другу в глаза.       Прежде чем Гарри осознал, что произошло, расстояние между ними сократилось совсем, а их губы соединились. Слизеринец и гриффиндорец, Поттер и Малфой просто стояли и целовались в полуразрушенном туалете.       Только когда Миртл начала ворковать, Гарри вспомнил, что они здесь не одни.       Но по какой-то неясной причине ему, как и Драко, было все равно. Они целовались еще долгое время, а когда отстранились, их лбы продолжали касаться друг друга.       — У нас будет много проблем, если кто-нибудь об этом узнает, — прошептал Драко.       — Как будто до этого у нас их не было, — тихо засмеялся Гарри.