Клин клином вышибают

«До финала «Четырех Континентов» остается всего неделя». Эта мысль единственная, которая крутится в голове медленно теряющего сознание Чинена. Юри не знает, кто это был, но он почувствовал, как по горлу прошлись металлом, и оттуда хлынула горячая кровь. Пытаясь зажать рану руками, не имея возможности позвать на помощь, он думал только о том, что через неделю финал… ⚹⚹⚹ Моримото Рютаро, кохай Юри, сидел на стуле и увлеченно грыз яблоко, целый пакет которых сам же и принес Чинену в больницу. — Если мыслить позитивно, ты остался жив и у тебя нет травм, которые бы помешали кататься. Сезон, конечно, просран, Ямада и Накаджима едут на Гран-При, а мы с тобой готовимся к следующему сезону. — Ты нас не равняй, — прошептал Юри, — если бы меня не пытались убить, я бы занял первое место на «Четырех Континентах», а ты облажался еще на отборочных. Он теперь только и мог, что шептать. Это называется афония — когда связки повреждены так, что человек больше не может говорить громко и придавать звучность своему голосу. Три месяца назад кто-то подкараулил Юри, возвращавшегося с катка домой, и перерезал ему горло. Если бы не вовремя подоспевшая скорая, близость больницы и — как говорили врачи — поразительная везучесть Юри, он бы не выжил. Убийца немного промазал, не повредив сонную артерию, но проткнул горло Юри ножом так, что жуткий шрам и отсутствие голоса будут напоминать его владельцу об этом дне всю оставшуюся жизнь. — Как подло напоминать мне об этом, — протянул Рютаро, — я, между прочим, чаще всех тебя навещаю, а ты меня не ценишь! Моримото Рютаро был на год младше Чинена, обладал на редкость высокими природными данными и колоссальной ленью, которая мешала его развитию как фигуриста. Никто не понимал, почему тренерский штаб держит Рютаро в сборной, особенно после того, как его поймали на курении. Хотя, нужно отдать ему должное, после вышеуказанного инцидента Рю-чан действительно взялся за ум, перестал прогуливать тренировки и увеличил общий процент выполнения прыжков до семидесяти трех, хотя четверные все так же давались ему через раз. — Спасибо, спасибо, — Чинен тоже взял яблоко и задумчиво вертел его в руках, — вообще-то, остальные ездят на соревнования. Завтра его выписывают и он возвращается к полноценным тренировкам. Юри прошелся рукой по отросшим за месяцы, проведенные в больнице, волосам. Он был невысокого роста, но гармонично сложен, удивительно гибок и маниакально влюблен в коньки. Все это до недавнего времени позволяло ему быть номером один во внутреннем рейтинге, оставляя позади себя Ямаду Рёске, главного претендента на квоту в финал Гран-При, и Накаджиму Юто с его ужасающе сложными программами. Вообще, несмотря на элемент конкуренции, в японской сборной фигуристов царил здоровый командный дух и дружелюбная атмосфера. Когда после покушения врачи из-за потери крови ввели Чинена в искусственную кому, возле операционного блока дежурили все без исключения. Девчонки беспрестанно плакали, Сая, старшая сестра Юри, выступающая в танцах на льду, орала, чтобы ей позволили сдать еще больше крови, хотя еле стояла на ногах, а главный тренер, Окамото Кеничи, чуть не слег в ту же больницу с сердечным приступом. Хвала небесам, Юри выжил, и его травмы не связаны со способностью заниматься фигурным катанием. *Год спустя* Чинен Юри сосредоточенно разминался в зале. Вдруг на него кто-то навалился со спины: — Доброе утро, любовь моя! — пропел Ямада Рёске и, звучно чмокнув Юри в макушку, танцующим шагом направился к раздевалкам. — Я в душ, не составишь мне компанию? Юри молча показал Рёске средний палец. Ямада Рёске… Их отношения балансировали на грани с самого детства. С одной стороны, они всю жизнь соперничали между собой, а с другой — их как магнитом тянуло друг к другу со страшной силой. Они никогда не проводили время как настоящие парочки, ограничиваясь удовлетворением естественных потребностей, но вот уже много лет Яма-чан лелеял мечты когда-нибудь услышать от Юри заветные слова любви и клятвы в вечной верности. Чинен же держался и был тверд словно кремень — не пристало иметь неуставные отношения соперникам. А вот подрочить друг другу в кладовке с инвентарем — это пожалуйста, с удовольствием. Юри закончил с разминкой, надел коньки и вышел на лед. Отрабатывая основы, он вновь вернулся мыслями к Рёске. На «Четырех континентах» он уступил Рёске семьдесят пять сотых балла. Вторым быть обиднее всего. Поэтому Чинен уже месяц осаждал Окамото-сенсея, требуя усложнить ему произвольную. Тренер был в целом не против, но считал, что три четверных во второй части — это убийство даже для выносливого Юри. Закончив с основами, Чинен начал прыгать и тут же неудачно вышел из тулупа, приземлившись на обе ноги («как курица» — говорил о таких приземлениях Окамото-сенсей). Оглянувшись, чтобы понять, видел ли кто-нибудь, как он только что облажался, Юри заметил Иноо-чана, одного из их хореографов. Тот стоял у бортика со скучающим видом, но сомнений не было, он все видел. Юри подъехал к бортику. — Привет, кофе будешь? — жестом фокусника Иноо извлек откуда-то два стаканчика с еще дымящимся напитком. Иноо Кей начинал с танцев на льду, но быстро понял, что его больше привлекает постановка номеров, а не непосредственное участие в них, и ставил хореографию для ребят-юниоров. Юри знал его с самого детства, до своего ухода из спорта Кей был в паре с его сестрой. Он казался равнодушным и отстраненным, но в действительности был чутким слушателем и замечательным другом. Чинен пил кофе и искоса поглядывал на Ямаду, тоже вслед за ним вышедшего на лед. — Как ты? Сая недавно писала, что этот урод пытался покончить с собой. Юри вздрогнул. Человека, который пытался перерезать ему горло, год назад, нашли. Это был сумасшедший фанат Накаджимы, жаждавший победы своего идола. Парня признали вменяемым и осудили пожизненно. Юто не мог найти себе места от чувства вины, но, в конце концов, успокоился и перестал просить у Юри прощения за преступление, к которому не имел ни малейшего отношения. — Знаешь, я тут подумал, — Иноо следил глазами за Ямадой, отрабатывающим каскад, — подобное стоит лечить подобным. Может, стоит попробовать? Думаю, Яма-чан не откажется тренироваться вместе с тобой почаще. Чинен вслед за Иноо принялся наблюдать за своим соперником. Он никогда и никому об этом не говорил, стараясь в одиночку справиться со своей проблемой, но, как и следовало ожидать, от фантастически догадливого Иноо не укрылось то, что Юри после инцидента годичной давности предпочитал тренироваться в одиночестве. Если же избежать соседства на льду не получалось, то он старался занять как можно более пустое место на катке. Чинен Юри боится острых предметов. А коньки заточены острее некуда. Проведя весь день в спортзале, Юри, наконец закончив тренировку, побрел по направлению к ресторанчику возле своего дома. Хозяин заведения его знал, да и к тому же готовил специальные блюда для поддерживающего форму спортсмена. Дома Юри практически не ел, потому что не мог держать в руках нож, чтобы элементарно порезать овощи. Ковыряя не заслуживающий такого к себе отношения чудесный ужин, Юри все думал о тех словах, что сказал ему Иноо. «Клин клином вышибают?» В конце концов, эта фобия не просто мешает ему жить, она мешает ему кататься и влияет на его результаты! Внезапный приступ страха может обрушиться на Юри спустя несколько десятков минут после контакта с острым предметом, да такой, что он начинает задыхаться, будто под водой. Иноо-чан советовал попросить помощи у Ямады… Да, на Рёске можно положиться, он и в помощи не откажет, и тайну сохранит. Мысль о том, как именно Рёске может помочь, пронзила сознание внезапно, заставив содрогнуться всем телом. Боясь передумать, Чинен расплатился и чуть ли не бегом направился к Ямаде. Они с ним были соседями — государство за спортивные заслуги выделило им квартиры в одном доме. Проскочив в подъезд вслед за мужчиной с собакой, Юри по лестнице взлетел на нужный этаж и, игнорируя звонок, забарабанил кулаком в дверь. Спустя несколько секунд дверь отворилась, и за порогом показался Ямада в шортах, растянутой домашней майке и с полотенцем на голове — явно только после душа. Чинен вошел в квартиру Ямады, где был отнюдь не частым гостем. — Видимо, сегодня я сделал что-то хорошее, — разулыбался Рёске, — сам Чинен Юри ко мне пожаловал! — Пожалуйста, заткнись и делай то, что я говорю, — прошептал Юри и, пока уверенность в своих действиях его не покинула, прошагал в спальню и стал быстро раздеваться. Рёске присвистнул: — Ты так сильно скучал по мне? Может, чаю для начала попьем? — Я же просил тебя помолчать, — Юри, уже полностью обнаженный, наклонился к своей сумке и, достав конек, снял с него защиту, — порежь меня. Улыбка на лице Ямады сменилась недоумением: — Что?.. — Не заставляй меня повторять дважды. Я хочу, чтобы ты резал меня этим гребаным коньком. Видимо, Рёске прочитал во взгляде Чинена что-то такое, отчего вмиг посерьезнел, подошел вплотную, аккуратно забрал конек из рук Юри и замер в нерешительности. — Что я должен сделать? — Ямада осторожно коснулся тыльной стороной ладони щеки Чинена. — Проведи лезвием где-нибудь, — Чинен прикрыл глаза и потерся щекой о руку Ямады, будто извиняясь за свою постоянную грубость, — чтобы… Чтобы я почувствовал. Юри закрыл глаза и ждал. Вдруг он почувствовал то самое страшное прикосновение холодного металла вдоль своей руки, а потом… Нет, не всепоглощающую боль, как в тот раз, а лишь пощипывание и щекотное чувство стекающей жидкости. Рёске взял его за руку, и что-то теплое коснулось кожи Юри в том месте, где был порез. Чинен открыл глаза и представшая перед ним картина заставила сердце пропустить удар — Ямада аккуратно зализывал поврежденную кожу, сквозь ресницы внимательно наблюдая за его реакцией. Юри шепнул «ещё» и тут же получил симметричный порез на другой руке, который тут же был зализан. Затем Рёске увлек Чинена за собой и уложил на кровать, продолжая оставлять неглубокие кровоточащие порезы по всему его телу. Чинену было странно, но он не боялся, даже стал получать какое-то отстраненное удовольствие от процесса, словно вместе с кровью, вяло вытекающей из порезов, из него вытекало то застаревшее чувство ужаса и паники, что заставляло недокручивать прыжки и постоянно сдерживать рвущийся наружу страх. Рёске провел коньком по внутренней стороне бедра, тут же припадая губами к чувствительной коже. Юри прерывисто вдохнул, чувствуя, что горячая удушливая волна возбуждения, зародившись где-то в горле, несется по всему телу, заставляя его дрожать. Рёске, мгновенно почувствовав атмосферу, оторвался от Юри, освободился от одежды и прижался к нему, наконец, целуя. Глубоко, влажно, давая Юри почувствовать собственную боль на вкус. Целовался Рёске головокружительно — нежно и одновременно страстно, заставляя кровь бежать по венам все быстрей и быстрей. — Трахни меня, — Чинен прошептал это, почти не разрывая поцелуя. — А ты готов? — Ямада провел пальцем между ягодиц Чинена, — да и тренировка завтра, Окамото-сенсей заметит. Вместо ответа Юри перекатился на спину, притянув к себе Ямаду и заставив того лечь на него. Потом, вновь вовлекая в поцелуй, обхватил пояс Рёске ногами и вызывающе потерся своим пахом об его. — Да перестань ты задавать вопросы, наконец! Давай уже! Ямада в раздражении больно укусил Чинена за нижнюю губу, отрываясь от него и грубо разводя его ноги в стороны. Затем густо плюнул на ладонь, растер слюну по всей длине члена и сразу же, без подготовки, толкнулся в Чинена до упора. Юри выгнулся от боли и захрипел, но Рёске и не думал останавливаться, наоборот только набирая темп. Чинен чувствовал, что металлический привкус во рту усилился. Язык прокусил. А потом вслед за острой болью пришло пронизывающее удовольствие, затопило, и Юри на время потерял возможность мыслить связно. Ямада, как Юри ему и приказал, исправно и ожесточенно втрахивал его в свою кровать, не даря ни капли своей обычной нежности, но это и делало ощущения острее, не давая Юри даже дышать нормально от коктейля из боли пополам с наслаждением. Порезы продолжали кровоточить, Ямада с бешеным темпом вбивался в Чинена, глядя ему прямо в глаза, нет, даже куда-то в самую душу. Юри, чувствуя, что на грани, принялся дрочить себе, пытаясь подстроиться под ритм Рёске и не разрывая зрительный контакт с ним. Ямада усмехнулся и с силой провел ногтем по порезу на внутренней стороне бедра Юри, растравляя рану и причиняя тому тянущую боль, от которой тот мгновенно с сипящим тихим стоном кончил. Рёске хватило на несколько интенсивных толчков и он, вслед за Юри длинно простонав, обессиленно упал тому на грудь. Какое-то время они в полной тишине лежали и не шевелились. Потом Рёске приподнялся на локте и ласково отвел волосы со лба Юри. — Теперь ты мне объяснишь, наконец, что это было? Чинен думал о том, что завтрашнюю тренировку придется пропустить, и глупо улыбался от ширящегося в сердце чувства облегчения. Он повернулся к Ямаде и обнял его, робко целуя и обещая себе, что постарается поменьше грубить ему, и уж теперь обязательно поборется за золото на Чемпионате Мира.