ххх
— Эльза! — посмеялась Эвелин. — Ну, ты как всегда! Такой момент, и снова эта твоя гордость… — Ну, а что? — удивлённо спросила девушка. — Я на самом деле хочу его повстречать и отблагодарить. Если бы не он, меня бы сейчас не было здесь! — Да-да, спасибо ему… — буркнул под нос себе Нацу. — Что ты там вякнул? — доброжелательная Скарлетт в тот же миг превратилась в жестокую Титанию. — Я МОЛЧАЛ! — крикнул юноша и спрятался за новой подругой. — Лини, защити меня! — А что сразу я-то? — девушка улыбнулась, пытаясь оттащить от себя парня. — Да ты единственная не боишься Эльзу…! — шёпотом, прямо ей на ухо, проговорил Драгнил, прижимаясь к её спине ещё сильнее. — НА-АЦУ-У! — проорал во всю глотку Фуллбастер, отправляя в своего друга ледяной диск. Попав по парню, магия льда тут же исчезла, однако цель пострадала: он влетел в стену, продавив её немного собой, и скатился по ней вниз, пытаясь придти в чувства. Придя же, он тут же подскочил и накинулся на стрелка с огненными кулаками. Однако они оба, хоть и на мгновение, а забыли про хозяйку этой комнаты… Буквально секунда, и оба парни валялись лицом на полу, попой к верху, в шишками на макушках и крутящимися глазами из-за головокружения. Н-да-а, не стоит злить Титанию, особенно, когда ты сидишь в её-то комнате, за которую она платит денюжки. — Ого, — Дреяр смотрела на всё это широченными глазами. — А я-то иногда удивляюсь, чего они такие тупые… А это, оказывается, твоя вина, — она посмотрела на подругу и усмехнулась. — Ну любишь же ты подраться! — Чего-о?! — протянула девушка. — Кто-кто, а подраться любят эти два остолопа! Я же их всегда разнимаю, — приподняв подбородок, её слова звучали ещё более гордо, чем показалось бы на первый взгляд. — Ну да, ну да, давайте-ка вспомним тебя и Миру в детстве, — влезла в их короткий диалог МакГарден. — Как вы любили вдвоём подраться… А кто вас разнимал? — она тут же перевела взгляд на недавно вернувшуюся. — Э-ве-лин! — и улыбка озарила её лицо. — Да подумаешь… — промямлила Скарлетт, смущаясь. — Я помню каждую вашу битву, и в каждой битве вас разнимала Эвелин, — синевласка усмехнулась. — А ты можешь рассказать про какую-нибудь битву? — спросила Хартфилия, прижимая к себе голубого кота. — Какую-нибудь… такую? — О-о! Какую-нибудь такую, говоришь? Даже сложно выбрать! — девушка задумалась. — Но одна такая есть, и Эвелин была просто бесподобна! — Я?! — Дреяр приоткрыла от удивления рот. — Это ты про ту самую говоришь, Леви? — придя в себя и потирая затылок, спросил Фуллбастер. — Именно! — Тогда расскажи! — влез Драгнил. — Что это за та самая битва?! — О чём вы вообще…? — девушка не понимала, почему она была бесподобна в какой-то битве между Скарлетт и Штраус. — Пожалуй, начну… — не обращая внимания на вопрос подруги, МакГарден приступила к рассказу.ххх
Эта схватка, назовём её так, хе-хе, произошла в день рождение мастера. Тогда, прошлым вечером того дня, Эвелин взяла обещание с Эльзы и Мираджейн, что они не будут драться до тех пор, пока день рождение мастера не пройдёт — она хотела, чтобы праздник прошёл просто безупречно! Обдумала всё до мельчайших подробностей, взвешивала все «за» и «против» и договаривалась с каждым из гильдии отдельно, так, чтобы мастер не заметил подвоха и ни в чём её не заподозрил. Она даже придумала для него задание! Мол, хочет сделать сюрприз Лексусу, и надо, чтобы мастер покинул гильдию за какими-то там сине-голубыми цветами в жёлтую крапинку на алой ножке с острыми, но небольшими шипами в лес. И он согласился, поверив, что те цветы нужны были для особого коктейля! Хотя этих цветов и не существует. Наступил тот самый день. Благодаря стараниям и командованию Эвелин вся гильдия была подготовлена к празднику просто безупречно! Изъяна не найдёшь! И вот, в гильдию вбегает мастер со слезами на глазах, обнимает свою любимую внучку и говорит: — Я не нашёл эти цветы, внучка! — хныкал он, слизывая слёзы со своих суховатых губ. — Теперь Лексус останется без того удивительного коктейля, о котором ты мне говорила! Но тут его взору открылся вид на украшенную барную стойку. Затем его взгляд осмотрел всё вокруг, и только после того, как все дружно выкрикнули «С днём рождения!», он понял, что это всё значит. Его поздравляют. Однако продлилась такая тишь да гладь не долго. Как можно было догадаться, Мира и Эльза что-то вновь не поделили. Уже не помню, правда, что именно, но они поругались. Эвелин, верящая в них и в их обещания, даже не следила за ними. Вот только это было зря… Ни одна, ни вторая не выдержали, и тогда произошёл бум, но только первый бум. Все тут же обернулись и посмотрели на двух девочек, что стояли прямо по середине гильдии, упираясь друг другу лоб в лоб. Прекратилось празднование, музыка затихла, наступила тишина. Было слышно лишь запыхавшееся дыхание двух особ и треск стекла. Откуда треск стекла? Эвелин держала вазочку с фруктами. Она несла их мастеру, но не донесла… Вазочка треснула от её рук и разлетелась на мелкие-мелкие осколки, а фрукты попадали на пол. Именно этот звук отвлёк двух дерущихся. Увидев, в каком гневе была Эвелин, они тут же успокоились. Однако обещание было нарушено, а это означало одно — долгая обида. Конечно, глупо, по-детски, но тогда это было ещё простительно. Эвелин сделала шаг, потом сделала другой. Именно с того дня все поняли, что её сила «четырёх стихий» на полную мощь раскрывается тогда, когда она в самом настоящем гневе (это, если считать помимо тренировок). Гильдия начала трястись, стёкла в окнах лопнули и разлетелись на осколки, как и вазочка из-под фруктов; стулья и столы, а так же барная стойка, треснули и разломились пополам. Из-под досок пола начали вылизать лианы. Не какие-нибудь там цветы, а самые настоящие лианы. Они схватили Эльзу и Миру и сжали в своих крепких объятиях. Всех это привело в ужас, но никто и не пытался двинуться с места — всем было просто напросто страшно. Алкоголь и всё, что в жидком виде, направилось в их сторону толстыми и быстрыми струями. Обволокли собой все участки тела, кроме головы. Огонь, что появился чуть позже, стал нагревать воду, которая оставляла ожоги на телах «заключённых». По гильдии разлетались крики ужаса и боли. Никто не мог пошевелиться, ведь каждый боялся испытать то же, что и они. Да, покажется, чего тут бесподобного, ведь это было просто невыносимо! Однако… это было и красиво, прекрасно, невообразимо! Лианы насыщенно зелёного цвета блестели под горячей водой, а благодаря их сочетанию на них распускались цветы, ведь помимо девочек, они обвили ещё и столбы внутри гильдии, и всю другую мебель. Запах был удивителен! А цвет огня… и жёлтый, и красный, и оранжевый, и даже тёмно-розовый!ххх
— Вот только долго эта ужасная красота продолжаться не могла. Тогда Эвелин вышла из себя и не понимала, что делает. Если бы не Грей, Эльза и Мира могли погибнуть, — закончила свой рассказ МакГарден, прикрыв глаза, вспоминая весь тот ужас. — Она такую красоту уже делала, — заметил Хэппи. — Нет, то, что было при нас, — это немного другое, — сказал его хозяин. — В тот раз она могла убить своих подруг… — Да, — Леви лишь кивнула. — А что сделал Грей? — решилась спросить Хартфилия. — Ты её как-то остановил? — Да, — рассказывать продолжил парень. — Правда, как бы банально это не звучало, но мне помогли «волшебные объятия», — он слегка улыбнулся и посмотрел в лицо девушки, на коленях которых лежал всё время рассказала. Увидев её выражение лица, улыбка тут же исчезла, словно её и не было. — Лини? — Фуллбастер приподнялся и дотронулся до её щеки. — Всё хорошо? — Я правда… чуть вас не убила? — проигнорировав его вопрос, она подняла мокрый взгляд на лучшую подругу. — Вот прям всё, как описала Леви? Я правда вас чуть не убила?! — Ты не помнишь? — Скарлетт удивилась. — Совсем не помнишь? — Я не помню… тот день вообще, — девушка опустила взгляд. — Не помню, что тогда было… — Прости… — МакГарден виновата отвела глаза в сторону. — Нет, — та покачала головой и стёрла наплывшие слёзы. — Всё хорошо, правда, — она улыбнулась. — Это было в прошлом, и, теперь зная это, я никогда не допущу чего-то подобного. — Эвелин! — Титания шмыгнула носом и, отодвинув её ухажёра в сторону, обняла подругу сильно, прижимая к своей груди. — Ты не представляешь себе, как я скучала… и знаешь, я даже простила тебе тот случай… хотя, по сути, виноваты были мы с Мирой. — Я должна была держать себя в руках, Эльзи, — девушка улыбнулась. — И обычного выговора бы хватило. — А может, не будем о грустном? — предложил Черныш, за что и получил злые взгляды. — Что…? — Ты такую сцену испортил! — недовольно проговорила Хартфилия. — Да что вы со сценами-то своими… — Лини, а расскажи, как ты провела все эти восемь лет, — попросил Драгнил, и теперь уже все уставились на него, только не зло, а удивлённо. — Я не знаю твоего детства, но хочу узнать про эти восемь лет. — Конечно! Девушка рассказала им о многих своих похождениях, почти обо всех своих тренировках, ведь почти на каждой с ней происходило что-то новое, и это что-то новое было настолько удивительным, что не рассказать, когда просят, просто невозможно! И Дреяр бы ещё долго рассказывала, если бы не заметила, что уже все спят, уснув на подушках. Почти все спят. — А ты чего не спишь? — спросила она у парня, который сидел рядом и заворожённо смотрел в её глаза в лунном свете. — Как я могу уснуть, пока ты говоришь? — он поправил ей прядь волос, убрав её за ухо. — Ведь твой голос такой прекрасный… — юноша пододвинулся к ней вплотную и положил свою голову ей на плечо, уткнувшись в шею. — И вся ты, словно сказка… — Грей, — девушка посмеялась, — не глупи. Ну какая я сказка? — Моя сказка, — Фуллбастер немного приподнялся и уже упёрся своим лбом в её лоб. Их носы соприкоснулись, а дыхание каждого чувствовалось друг на друге. — Моя, и я хочу, чтобы так было вечно… — Грей… — Эвелин, я люблю тебя. Он смотрел ей в глаза, она приоткрыла от удивления и от неожиданности (больше, скорее всего, от второго) рот и не нашла ничего, что ответить, кроме одного: — Я тоже… Причём, сказала это Дреяр с такой серьёзностью, что было просто смешно, поэтому-то парень тихо и засмеялся. — Что, тоже? — он обнял её. — Тоже любишь себя, или тоже любишь меня? — Т-тебя… — голос её дрогнул, а щёки покраснели, как только нос коснулся его обнажённой груди. — И это прекрасно… — Что? Парень поднял её лицо за подбородок и поцеловал, жадно, будто бы целует в первый и последний раз. Девушка не сразу, но ответила ему, обвив его шею своими бледными руками, и прижалась к его груди всем своим телом. Сколько они ещё так просидели, целуясь и разговаривая, во сколько легли, — не знает никто. Но за то каждый, кто был на этом вечера рассказов, увидел их с утра спящими на подоконнике, обнимающимися и даже улыбающимися во сне.