***
Сквозь веки видно холодный свет люминесцентных ламп. Еле разжав слипшиеся глаза, Чонгук чувствует боль по всему телу. Словно сквозь толщу воды, слышны противно пикающие аппараты. Он открывает рот, желая что-то сказать, но вырывается лишь еле слышный хрип. Что произошло? Где я? Не успев обдумать возникшие вопросы, парень вновь проваливается в пустоту. На этот раз, очнувшись, он ощущает уже не настолько жуткую боль. Да и в горле уже не так сухо. Он осторожно осматривается, боясь потревожить хоть что-то в своем теле, и замечает нахмуренного брата, сидящего на диване с ноутбуком. Старший Чон, заметив движение на кровати, сразу же отбрасывает лэптоп, подскакивая к младшему. — О боже, Гукки, ты как? Как ты себя чувствуешь? Хочешь чего-нибудь? — брат заваливает его вопросами, на что младший лишь слабо качает головой. — Воды, — все еще хрипящим голосом говорит Чонгук. Брат спешно наливает воду в стакан, стоящий на прикроватном столике, едва все не разлив из-за дрожи в руках. Слабыми руками Гук кое-как осушает почти весь стакан и осторожно отставляет его в сторону. Братья неловко молчат. Чонгук почему-то чувствует себя виноватым. Но он ведь совсем не хотел, чтобы такое произошло. — Ты звонил родителям? — тихо спрашивает младший. — Еще нет, — взволнованно отвечает брат, — ты хочешь с ними поговорить? — Нет, — качает головой Гук, — не хочу их беспокоить. Я ведь в порядке. — Ты помнишь, что произошло? — через какое-то время спрашивает старший. — Не особо, — Чонгук задумывается. — Только, что шел к тебе с хорошими новостями и сильный дождь. — Тебя сбила машина, — вновь с заминкой говорит брат. — У тебя сломана нога и пара ребер. Врачи сказали, что ты еще легко отделался. — Весело, — медленно кивает младший, понимая от чего болит грудь, да и все тело в целом. — А когда можно будет домой? — Тебя понаблюдают еще пару недель и потом выпишут, — отвечает старший брат. — Не торопись домой, лучше побыть здесь, пока тебе не станет получше. Чонгук лишь кивает в ответ и задумывается о чем-то своем. Он думает, вдруг то неприятное ощущение в груди было предупреждением об аварии? Или он все придумывает, боясь признать, что просто был невнимателен. Проходит какое-то время, прежде чем Чонгуку разрешают передвигаться по больнице в кресле-каталке. Он долго ныл медсестрам, что устал лежать и читать, а телек смотреть как-то даже желания нет. От того, что он по большей части был один, в голову приходили совсем не приятные мысли и он хотел хоть как-то от них отделаться, потому что разбираться с ними как-то не было желания. Ребра уже почти не болят, однако ходить самостоятельно он все еще не может, да и на костыли так сразу не встанешь. Разъезжая на каталке по светлым коридорам, он рассматривает людей и заглядывает в палаты, пытаясь хоть как-то себя развлечь. — Предъявите ваши права, сэр, — перед Чонгуком внезапно возникает туловище и он резко тормозит, не сразу понимая, что надо посмотреть в лицо этому телу. — Вы сильно превысили скорость. Чонгук молчит, лишь слегка приоткрыв рот. Перед ним стоит парень с невероятно милыми щечками, полными губами, и серьезными глазами, которые через секунду уже не видно, потому что он улыбается. Чону на секунду кажется, что лицо этого парня сияет. — Да я ж пошутил, — смеется он, — ты такой серьезный. Чон вновь молчит, непрестанно рассматривая лицо парня, стоящего перед ним. — Меня Чимин зовут. Пак Чимин, — он тянет руку и лишь в этот момент Чон осознает, что молчал все это время. — Чон Чонгук, — Гук жмет руку в ответ и неловко улыбается. — Приятно познакомиться. — И мне, — Чимин улыбается вновь, кажется сияя еще ярче. Прокашлявшись и чувствуя себя ужасно неловко, Чонгук отводит взгляд. Он кашляет еще раз и мычит, думая что сказать. — Так, — тянет Чон, — ты тоже просто без дела гуляешь или идешь куда-то по делам? — В палате скучно стало, решил прогуляться, а тут ты, как шумахер по коридорам гоняешь, — все с той же широкой улыбкой отвечает Чимин. — Мне тоже скучно было, — тихо смеется Гук. — Ты давно тут? Может покажешь мне что тут да как? — О, это с радостью, — говорит Чимин, оставляя первый вопрос без ответа. Они все так же гуляют по коридорам разных отделов, Пак рассказывает разные истории о врачах и пациентах, говорит кто и с чем слег. Они обходят лишь отдел психиатрии и онкологии, по вполне понятным причинам. В конце концов они выходят во двор. Внутренний двор хвастает пока еще лиственными, но уже желтыми деревьями. Чимин говорит, что в теплые дни здесь проводят разные мероприятия. Иногда пациенты и врачи выступают с песнями или танцами. — Здесь часто бывают довольно талантливые ребята, — говорит Чимин. — А ты что-нибудь умеешь? — Не то чтобы, — пожимает плечами Чон, — учился как-то играть на гитаре, иногда пою для шампуня и геля для душа. Чимин тихо смеется и чуть хлопает Чонгука по спине. — Думаю, ты хорошо поешь, — вдруг говорит Пак, — у тебя приятный голос. Не зная, что ответить, Чонгук отводит взгляд и надеется, что он не покраснел. Они вновь говорят обо всякой чепухе, типа хобби и любимых сериалов. В конце концов, они возвращаются в здание больницы, потому что на улице заметно похолодало. Спустя примерно полчаса, Чимин смотрит на настенные часы и чертыхаясь, встает со скамейки: не очень удобно стоя говорить с сидящим человеком. — Мне пора идти, — он машет Чону маленькой ручкой, — может еще столкнемся. Чонгук лишь потерянно машет рукой в ответ и смотрит в спину уходящему Чимину. От чего-то этот парнишка запал ему в душу. Есть в нем что-то такое светлое, что безумно цепляет. Может яркая открытая улыбка? Или теплый взгляд карих глаз? А может завораживающий смех и голос? — Черт, Чонгук, хватит о нем думать, — сам себя одергивает парень. Он не торопясь возвращается в свою палату. Брат обещал заехать после работы, занести домашней еды. Оказавшись у себя, он кое-как перебирается на кровать и залипает в телик, пока не проваливается в сон.***
На следующий день, Чимин и Чонгук вновь видятся. Они опять без дела гуляют, все так же говоря о обычных вещах. Они быстро находят общий язык и Чонгук этому безумно рад, хоть и не может понять почему. Он рад, что они общаются и узнают друг друга еще чуть ближе. Проходит чуть больше недели, прежде чем Чонгук понимает, что реально привязался к этому улыбчивому парню. Чон замечает за собой, что большую часть времени думает о Чимине, то ли потому что он общается здесь в основном только с ним, то ли потому что у него есть какие-то чувства к нему. На самом деле, Чонгук боится признаться самому себе. Ведь за все годы общения с разными людьми, он никогда не испытывал подобного. К нему иногда приходят одногруппники с рассказами о учебных буднях и обещаниями скинуть домашку на почту, но к ним чувства и близко не похожи на то, что он испытывает к Чимину. Он пытается понять, что это за чувства, но в такие моменты тепло внутри концентрируется темным пятном в груди и больше об этом думать не хочется. Гук привыкает за короткий срок гулять с Чимином по больнице, привыкает, что он всегда рядом и всегда расскажет какую-нибудь интересную историю. И ему хочется навсегда остаться с Паком здесь, в светлом больничном коридоре и с греющими душу чувствами. Они вновь сидят недалеко от автоматов с напитками, после долгого разговора, молча разглядывая рисунок какого-то ребенка. В какой-то момент Чон слышит как урчит живот Чимина и не может сдержать смех. — Пойдем ко мне, мне вчера брат вкусняху занес, — предлагает Гук. — Вообще-то я не хожу к парням домой после первого свидания, — задумчиво тянет Чимин, — хотя это уже так-то не первое, так что можно. Чонгук чувствует, как кровь приливает к лицу, а Чим лишь заливисто смеется. — Я же шучу, чего ты так реагируешь? — продолжая смеяться, спрашивает Пак. — Да понял я, что это шутка, — тихо ворчит младший, злясь на свою реакцию, и молча катит в свою палату. — Ну ты чего, обиделся что ли? — спрашивает Чимин, сдерживая смех и, подбегая, топает рядом с Гуком. — Я правда голодный, твое предложение еще в силе? — Угу, — надувшись мычит Чонгук и продолжает ехать вперед, стараясь не смотреть на Пака. — Милашка, — широко улыбаясь говорит Чим, чуть потрепав волосы Чонгука, и уже молча идет рядом. *** — Вау… Он такой большой, — завороженно тянет Чимин в палате Чонгука. — Да вроде обычный, — чуть сконфуженно отвечает тот, избегая взгляда старшего. — Нет, серьезно, — настаивает на своем Пак. — У меня он раза в два меньше. Может у тебя и каналы другие? Что-нибудь интересное показывают? — Не, ну показывать должны определенно то же, что и у тебя, — отвечает Чонгук, разжевывая пулькоги. Чимин про еду и думать забыл, листая каналы на телевизоре, которым так восхитился. Парни дружно залипают в телик, кушая принесенную братом еду и периодически комментируя происходящее на экране. Иногда Чонгук смотрит на старшего и задумывается о чем-то своем, но ничего не говорит. В какой-то момент оба чувствуют себя настолько уютно, словно они знают друг друга уже не первый десяток лет, однако никто из них не решился об этом сказать. Лишь Чимин на мгновенье отрывается от экрана телевизора и смотрит в глаза Чону. Он мягко улыбается и вновь отводит взгляд, доедая угощение. — Пойду к себе, — Чимин встает с насиженного места и, помахав ладошкой, выходит из палаты Гука, — увидимся позже. Чона посетила мысль, что они ни разу не были в палате Пака. Обычно они просто гуляли по больнице. Это было немного странно, но он не придал этой мысли особого значения. Чонгук от чего-то не может вымолвить ни слова. Они словно застряли где-то в глотке и мешали дышать, и он просто смотрел как его новоиспеченный друг шел по коридору. Он чувствовал, как что-то противно сдавливало грудь, как ком встал в горле. Он был готов разрыдаться, но не понимал из-за чего. Эти эмоции были чем-то похожи на то, что он чувствовал перед аварией, но гораздо сильнее. Все хорошо, — уверял себя парень, - все будет хорошо. Пытаясь себя как-то отвлечь, Чонгук концентрируется на том, что происходило на экране. Мысли ушли на задний фон, но все еще стучали по черепной коробке. Сам того не заметив, он провалился в сон. Ему снилось что-то приятное и успокаивающее. Что-то хорошее. Он проснулся, когда за окном уже было темно, а медсестра видимо отключила телек и теперь в палате, как и во всей больнице, было тихо. После сна осталось легкое послевкусие светлой грусти. — Не спишь? — раздался еле слышный шепот со стороны двери. Чимин потерянно осматривал палату, словно пытаясь сориентироваться в этой реальности. Его руки слегка дрожали, а глаза кажется блестели от слез. Но это скорее всего просто свет из окон так падает. Приподнявшись на постели, Чонгук чуть удивленно смотрит на друга. — Ты в порядке? — спрашивает Гук. — Эм… да, — Чимин кажется приходит в себя. Он смущенно смотрит в пол и сжимает кулачки. — Можно я лягу с тобой? Я не могу уснуть. — Да, — на выдохе отвечает младший, — да, конечно. Пак тихонько подходит ближе и осторожно забирается под одеяло. Они лежат друг к другу лицом, но не могут взглянуть друг другу в глаза. На одноместной кровати двум парням не совсем комфортно и они молча пытаются найти удобное положение. Их ноги неловко переплетаются и они оба тихо смеются. — Ноге нормально? — шепотом спрашивает Чимин. — Удобно? — Все в порядке, — с легкой улыбкой отвечает младший, сдерживая желание подправить растрепанные волосы друга. Уложив ладони под щеку, Чимин поднимает глаза на Чонгука. Пару мгновений спустя, он выдыхает тихое: — Ты такой милый. — Замолчи, — Гук смеется от смущения и чувствует, как кровь приливает к лицу. И Чимин замолкает. Он лишь с легкой улыбкой продолжает смотреть на друга и какое-то время они так и лежат, по-разному глядя друг на друга. В какой-то момент, Чонгук все-таки позволяет себе легко коснуться лица Чимина и поправить чужие волосы. Старший, чуть неровно дыша, закрывает глаза и, кажется, засыпает. Чонгук не может от чего-то сдержать улыбку и тоже позволяет мягкой темноте укутать его. — Я буду скучать по тебе, Гуки, — слышится в тихой комнате, когда оба уже были почти в объятьях Морфея. И Чонгук списывает все на свое воображение.***
— Доброе утро, — Чона будит врач, по-доброму улыбаясь и проверяя состояние пациента. Парень не сразу вспоминает, где он, но потом приходит осознание происходящего и того, что произошло ночью. Он осматривает палату, словно надеясь увидеть Чимина сидящего где-то здесь. Но его тут нет. — Что ж, ваше состояние вполне стабильно, — сообщает доктор, — мы вас выписываем. Через две недели приезжайте на осмотр и примерно через месяц мы сможем снять гипс. — Хорошо, — кивает Чон. Врач продолжает что-то говорить об уходе на дому, но парень уже не вслушивается. Ему на секунду кажется, что прошлая ночь была плодом воображения, но он все еще слышит на подушке запах Чимина. Прикрыв глаза, Чонгук думает о том, что ему надо попрощаться с другом. Сообщив пациенту, что его брат приедет к обеду, доктор покидает палату, а Гук осторожно перебирается в свое кресло и, кое-как умывшись, катит по коридору в поисках Чимина. Чонгук надеется найти его в их обычном месте у автоматов, но там никого нет. Намотав пару кругов по больнице, Чон пытается заткнуть раздражающее тревожное чувство, но ничего не работает. Сделав глубокий вдох, он едет к стойке медсестры. По дороге его посещает куча неприятных мыслей, от которых кое-как получается избавиться, но одна заседает в голове. За все это время он ни разу не был в палате Чимина и даже не знает, где она. — Здравствуйте, — с улыбкой говорит парень, смотря на девушку в светло-зеленой форме, что улыбается вместо ответа и кивает головой. — Я хотел узнать, в какой палате лежит Пак Чимин? — Пак Чимин, — повторяет медсестра, вбивая что-то на компьютере, и, задумчиво хмурясь, чуть поглядывает на Гука. — А вы ему кем-то приходитесь? — Ну, мы, вроде как, друзья, — неловко улыбаясь отвечает Чон, — мы часто виделись тут в коридорах, но я почему-то даже не спросил в какой он палате. — Угу, — кивает девушка. — Все, что я могу сказать, Чимина выписали сегодня утром, больше никаких личных данных, к сожалению, я вам сказать не могу. Чонгук теряется, не сразу понимая, что происходит. Голова превращается словно в большой комок ваты и думать как-то совсем не получается. Как это, Чимина выписали? Его выписали, а он даже не сказал ничего своему другу? Обида жжется где-то в груди и дышать становится тяжело, но Чонгук проглатывает все чувства и, поблагодарив медсестру, возвращается в свою палату, стараясь не думать о Чимине, но выходит из рук вон плохо. Оказавшись у себя, парень кидает взгляд на мятую постель и перед глазами всплывают картины прошлой ночи. Он прекрасно помнит, как тяжелая тревога переплеталась со светлой радостью из-за Чимина рядом. А сейчас он одиноко сидит в своем кресле и осматривает комнату словно в первый раз. Внезапно все кажется чужим и прошедшие две недели кажутся сном. Плохим грустным сном. Вчера казалось, что эти прекрасные моменты никогда не кончатся, и за все это время он даже не подумал взять хоть какие-то контакты у Чимина. Чонгук понимает, что их шансы столкнуться в городе минимальны. И он почувствовал себя потерянным и одиночество с большей силой окутало его с ног до головы.***
В темной комнате ярким островком сияет телефон, на котором всю ночь играл Чонгук. Он даже не заметил, как пролетело время, и сейчас глядя на часы понимает, что засыпать смысла уже и нет. Тяжелый вздох эхом разносится по комнате и пылью оседает на поверхностях квартиры, которую Чон хотел. Лежа в теплой кровати, Чонгук на секунду закрывает глаза и почему-то вспоминает Чимина. Прошло уже четыре месяца. Первое время Чон пытался найти его в соцсетях, чтобы связаться и спросить, почему Чимин ушел, не попрощавшись, потому что детская обида не желала покидать его сердце. Однако со временем Чонгук смирился и перестал выглядывать его в толпе людей. Какое-то время спустя комната начинает заливаться утренним светом и Чонгук, услышав плескание воды недалеко, широко улыбается. — Доброе утро, Ттоки, — все так же улыбаясь, парень чуть свисает с постели глядя на трехцветную кошку, лакающую воду из миски. Услышав родной голос, кошка поднимает голову и, мяукнув, идет к Чонгуку. Она запрыгивает на кровать и устраивается под боком у парня, не давая ему вставать. Гук чувствует тепло разливающееся от груди и нежно поглаживает кошку, которую взял пару месяцев назад. Она, еще будучи маленьким котенком, сидела в клетке и изучающе смеряла взглядом гостя. Чонгук почти сразу заметил ее и решил, что она та самая. Приятные цвета шерстки ласкали глаз и напоминали Чонгуку о рисовых пирожках, отчего он и назвал ее Мангэтток. Старший брат до сих смеется над ним из-за этого, но ей кажется нравится это имя. Только она и скрашивала его одиночество в эти дни, пусть она и была порой немного высокомерной или игнорировала его. Чонгук все равно ее любит. Когда солнце уже вовсю освещает землю, парень осторожно выбирается из-под кошки и топает в душ. День на учебе проходит весьма посредственно и парень уже хочет поскорее вернуться домой, но, выйдя на пару остановок раньше, решает прогуляться. От теплых солнечных лучей на лице хочется улыбаться и мурлыкать, но он лишь закрывает глаза и наслаждается моментом. Тепло пробирается куда-то под кожу, согревая и изнутри. Неторопливо прогуливаясь по людным улицам, он решает заглянуть в книжный магазин, в надежде, что ему что-нибудь приглянется и будет что почитать. В магазине оказывается на удивление много людей и он ходит по рядам, осматривая полочки с книгами. Взгляд цепляется за какой-то научно-фантастический роман и он, пожав плечами, берет ее на руки, изучая аннотацию. В какой-то момент его посещает очень странное чувство, словно солнце пробилось в помещение. Чонгук поднимает голову и потерянно осматривается, но сердце пропускает удар, когда он замечает в нескольких рядах от себя до боли знакомое лицо. — Чимин, — на выдохе говорит Чон едва слышно. Он разрывается, желая подойти, но боится. Сердце стучит настолько сильно, что вот-вот вырвется из груди. Пытаясь выровнять дыхание, Чонгук все же идет к нему. На секунду ему кажется, что он спит, потому что это все словно за гранью реальности. — Привет, — тихо говорит Гук, вставая перед Чимином, и смотрит, как тот поднимает на него удивленный взгляд. — Чонгук, — словно спрашивая, говорит Пак и улыбается широко. Неожиданно старший крепко обнимает Чонгука за шею на пару секунд, но Чону казалось, что это длится вечность и он бы с радостью остался в этом временном промежутке. — Ты обедал? — спрашивает Чимин буднично, будто они виделись только вчера, и улыбается так мягко, так ярко. В ответ младший лишь качает головой, боясь что-то сказать, боясь оторвать взгляд. Будто Чимин может испариться от любого неправильного действия. — Пойдем тогда на кассу и сходим куда-нибудь покушать, — привычно сжимая ладошку Гука, Чимин собирается вести его к выходу, но оборачивается на секунду. — Или тебе нужно еще что-то купить? И Чонгук опять мотает головой, зачарованно глядя на старшего, который тихо смеется из-за странного поведения донсена. Оплатив покупки, они выходят на солнечную теплую улицу и заходят в первое увиденное кафе. Чон, все еще не веря, продолжает глазеть на Чимина. Внутри все словно перевернулось с ног на голову, казалось, что сон стал явью. Ощущение реальности упало практически к нулю и Чонгук совсем не понимал, как он себя чувствует. Но уходить он не собирался. По-крайней мере, пока не узнает ответ на вопрос, что мучал его так долго. Усевшись за столик, Чимин утыкается в меню, пока младший все так же странно продолжает на него смотреть. Почувствовав на себе чужой взгляд, Пак поднимает голову и чуть щурится, надувая губки. — Ты чего так на меня смотришь, будто призрака увидел? — Ты похож на рисовый пирожок, когда надуваешься, хен, — думает Чонгук, но говорит совсем другое. — Просто соскучился. Мы так давно не виделись. — Это да, — кивает старший, оставляя первое без комментария. — Расскажи хоть, что у тебя нового за все это время. Как нога? — Все хорошо, — Чон тянет уголки губ в улыбке, вспоминая не самые веселые четыре месяца. — Я завел себе кошку. — Правда? — радостно восклицает Чимин, допрашивая младшего о ней и смеется с имени, которое Чонгук ей дал. Чон сначала дуется, но все же прыскает от смеха, не в силах выстоять перед улыбкой Пака. Они долго разговаривают обо всем на свете, пока за окнами не становится темно, и Чонгуку кажется, что он вновь вернулся в эти светлые больничные коридоры. По телу вновь разливается тепло и на лице сияет счастливая улыбка. — Хочешь я тебя познакомлю с Ттоки? — вдруг спрашивает Гук, когда они уже расплачиваются. — С твоей кошкой? — Чонгук кивает. — Это будет честью для меня. Посмеиваясь, парни неспешно идут по все таким же людным улицам, уже ничего друг другу не говоря. Слова закончились и бессмысленным потоком воздуха остались в том кафе, но чувства все еще теплятся где-то внутри. Прохладный ветер треплет волосы и задувает под легкую одежду. Чимин сжимается, зарываясь лицом в весеннее пальто, вызывая очередную волну смеха у младшего. Продолжая улыбаться, Чонгук заматывает надувшегося хена в свой шарф и, довольный собой, продолжает идти дальше. — Расскажи мне о ней побольше, — говорит нагнавший Чимин, слегка покрасневший, наверно от ветра, думает Чон. — Хочу быть готов к встрече с ней. И Чонгук рассказывает обо всех ее привычках, о том, что она любит, и какие люди ей нравятся. Дорога до дома оказалась достаточно короткой и они быстро забираются в квартиру, скрываясь от холодных весенних ветров. Двух парней встречает недовольное мяуканье голодной кошки и Чонгук, извиняясь перед ней, первым делом идет насыпать ей корм. Чимин падает перед ней на колени, что-то мило приговаривая и поглаживая кошку, что льнет к его рукам и тепло мурчит. — Ты ей нравишься, — с улыбкой говорит Гук и садится рядом на пол. Время проходит незаметно за пустыми разговорами, что заполняют душу, и в какой-то момент Чимин поднимается, собираясь к себе. Ничего не говоря, Чонгук следит за его действиями, подмечая каждую мелочь и желая запомнить каждую секунду этого момента. Чимин оборачивается к нему, когда тянется за своим пальто, и замирает на секунду. Между ними словно проходит безмолвный диалог и Чимин спрашивает: — Или может я останусь у тебя? Уже довольно поздно, не хочется тратиться на такси. В глазах Чонгука на секунду мерцает сияние звезд и он молча кивает. Они долго сидят на диване, смотря телевизор плечом к плечу. Чувство полноты мгновения не покидает Чона, пока он не вспоминает старую обиду. Он не хотел, но оно само всплыло в голове. — Чимин-хен, — мычание в ответ, — почему ты тогда ушел, ничего мне не сказав? — Я не хотел с тобой прощаться, — пару мгновений спустя говорит старший. — Мне казалось, что если я уйду без прощания, мы с тобой останемся там. Что у истории не будет конца. — Ты бы мог оставить мне свой номер и никакого конца бы не было, — тихо отвечает Чонгук. — Ты не понимаешь, — Пак качает головой. — Я попал в больницу под определенными обстоятельствами и… была вероятность, что мы могли больше не встретиться. Чонгук замечает, как на секунду свет в глазах старшего гаснет. Он не собирается углубляться в эту тему, если она неприятна хену. Его рука, словно по своей воле, тянется к руке Чимина, переплетая пальцы, и старший смотрит на него удивленно, но не говорит ничего. Второй рукой Чон бездумно касается щеки напротив и понимает, что он слишком близко, но остановиться тяжело. И все же он замирает в сантиметрах от губ Пака. — Можно? — выдыхает Чонгук, чувствуя мелкую дрожь в теле. Чимин в ответ кивает, словно зачарованный моментом. И Чонгук целует его. Целует, вкладывая в поцелуй все свои чувства, что он испытывает к хену. Боязнь потерять. Привязанность. Весеннее тепло и счастье, что они делили. Чимин размякает в руках младшего, отдавая и получая взамен нечто светлое и нежное. Он, как и Чонгук вкладывает в поцелуй все свои страхи и желания. Нежный мягкий поцелуй начинает разгораться из тлеющих углей в обжигающее пламя. Где-то сзади, недовольно мяукнув, кошка спрыгивает с дивана и топает на кухню. Меняя положение, Чимин оказывается сверху на разлегшемся Чонгуке. Они отрываются от раскрасневшихся губ. Заглядывая друг другу в глаза, оба запечатлевают этот момент. Чимин улыбается вдруг смущенно, но Чон под ним дергается слегка, касаясь пахом его возбуждения, и заставляя старшего тихо простонать. Улыбнувшись довольно, Чонгук ловко меняет положение, оказываясь над хеном, и вновь заглядывает тому в глаза. Он нежно проводит пальцами по щеке старшего, убирая волосы с лица. И на этот раз пахом трется Чимин, от чего Гук жмурится, выдыхая громко. — Ты уверен, что хочешь этого? — тихо спрашивает Чонгук, мгновение спустя. — Да, — шепчет Чимин, вновь утягивая младшего в поцелуй. Чимин кусается и через секунду слизывает выступившую кровь, что от чего-то еще больше возбуждает Чонгука. Теплые нежные руки водят по телу, изучая, забираясь под одежду. Чувств так много, что оба парня, кажется, вот-вот начнут задыхаться. Осторожно схватив хена за ягодицы, Чонгук поднимает его и несет в постель, не отрываясь от поцелуя. Он со всей нежностью укладывает Чимина на простыни и неспешно стягивает с него свитер, после чего позволяет тому снять с себя футболку. Одежда одна за другой падает на пол, оставляя двух парней нагими, как физически, так и ментально. Они вновь замирают, смущенно исследуя тела глазами. Пак тянется первым, водя ладошкой по груди и животу младшего, наслаждаясь видом и ощущениями. Чонгук вновь нависает над ним, смотря в глаза и коротко целуя. Он смачивает два пальца слюной и, нежно целуя шею и грудь Чимина, осторожно вставляет один палец. Чимин вздрагивает от непривычных ощущений, но Чон не позволяет ему концентрироваться на этом, слегка покусывая нежную кожу шеи и снова увлекая в поцелуй. Когда старший начинает слегка подмахивать бедрами навстречу, Чонгук с улыбкой добавляет второй палец, чем срывает с полных губ судорожный вздох. Чонгук едва себя сдерживает, но он не хочет делать хену больно. Он хочет лишь доставить тому максимально возможное количество удовольствия. Хочет чувствовать его рядом, как можно дольше. По комнате разлетается неожиданно громкий стон и краснеющий Чимин чуть жмурится, сжимая плечи Чонгука. — Еще, — едва слышно говорит старший. И Чонгук дает то, что просят. Приставив головку ко входу, он бережно толкается вперед и останавливается на половине, видя, как на лице Чимина отражается боль. — Мы можем прекратить прямо сейчас, — тихо говорит Гук, сплетая пальцы с пальцами Чимина и дыша тяжело. Пак мотает головой: — Просто дай мне привыкнуть. В темной комнате слышны тяжелое дыхание и почти глушащее биение двух сердец. Свободной рукой Чонгук тянется к возбуждению старшего, чуть сжимая головку и размазывая выступившую смазку. Чимин чуть выгибается, выдыхая громко и притягивает Гука за шею за очередным поцелуем. Наклоняясь, Чонгук невольно толкается еще глубже, заставляя Пака вновь вздрогнуть и тихо простонать в губы. Он целует мягко, водя языком по искусанным губам, и дает время привыкнуть к полному объему внутри. В какой-то момент Чимин сам начинает елозить по постели, безмолвно прося большего. Лишь тогда Чон позволяет себе вильнуть бедрами, осторожно двигаясь назад и вперед. Тихие стоны в губы сменяются мычанием в поцелуе, осторожные движения сменяются резкими, руки вновь блуждают по телам. Чонгук вновь касаются возбуждения Чимина, усиленно двигая от основания к концу. Где-то внутри расцветают лилии от прикосновений, мешая дыханию, но даря своеобразное удовольствие. И оба парня всецело отдаются этому моменту, не оставляя в себе ничего, но получая намного больше. Удовольствие оседает белесым пятном на плоском животе Чимина. Выдыхая, Чонгук медленно выбирается из Чимина и ложится рядом, крепко обнимая и целуя куда-то в висок. Прижимаясь еще ближе, Чимин укладывается поудобнее и незаметно проваливается в сон от усталости, пока младший вдыхает полные легкие запах его шампуня и чего-то, принадлежащего только ему. Чонгук долго не может уснуть, боясь, что когда он проснется, рядом никого не будет. Он изучает каждую морщинку, каждую родинку, запоминает все, что только может. Водя кончиками пальцев по плечу и рукам хена, Гук невольно замечает бледную паутинку шрамов на запястье. Он чувствует неприятный укол в сердце и давит ком в горле, нежно целуя тонкие шрамы. Прижав Чимина к груди, Чонгук наконец засыпает.***
Утро пробивается сквозь окна ярким солнцем, будя Чонгука. Он чувствует непривычную легкость в теле и странное ощущение полноты внутри. Он чувствует Чимина рядом и с губ слетает облегченный выдох. Выбравшись из-под хена так, чтобы не разбудить того, он идет на кухню, чтобы покормить кошку. После чего топает в ванную, умыться и наполнить горячую ванну для Чимина. Лишь взглянув в зеркало, Чонгук понимает, что улыбается как дурак, но ничего с этим поделать не может. Подготовив все необходимое, он возвращается к Паку и будит его легким поцелуем. Гук внимательно следит за пробуждением старшего, улыбаясь уголками губ, пока полностью проснувшийся Чимин не начинает жмурится от неприятного ощущения. — Черт, — выдыхает старший, стараясь сесть на кровати. — Доброе утро, Чонгукки. — Доброе, — с виноватой улыбкой отвечает тот и берет хена на руки, пока тот удивленно начинает возмущаться, прося поставить его обратно на ноги. Однако Чонгук, продолжая улыбаться уже более радостно, заносит его в ванную, бережно опуская в приятную воду с пенкой. — Ох, — закрыв глаза, Чимин обмякает в ванне, но пару секунд спустя смущенно смотрит на младшего, прося выйти. — Хорошо, — смеется Чон и выходит, оставляя Пака наслаждаться наедине с собой. Он идет на кухню и принимается за готовку завтрака, что-то тихо напевая под нос. Кинув взгляд за окно, он замечает почки на деревьях и вновь улыбается. Пришла весна и в груди расцветают пестрые цветы.