Ночной патруль

— Чёрт! — RK900 мысленно загнул девятый палец. — Да какого чёрта, а?! — десятый. Юбилей. — Я — грёбаный коп! Какого хрена я должен разъезжать по этому сраному городу в этой сраной машине со сраным тобой?! — Ричард не особо долго думал, выискивая подходящие слова, способные успокоить буйного детектива. — Детектив Рид, в Ваших интересах закончить патруль в 06:00 часов утра без проблем и конфликтов со мной. — Ну нихера себе! — Гэвин всплеснул руками. — В мои интересы посвящена какая-то пластмассовая кукла! — андроид снова просчитался. В который раз. — Детектив Рид… — Да заткнись ты уже, кусок металлолома! — мужчина со стоном откинулся на спинку сидения, устремив свой взгляд в ночное небо. Не его это дело было, не его. Не он должен блуждать по городу в чёртовой машине с машиной. Этим должны заниматься Хэнк и Коннор. Причём тут он и эта идиотская улучшенная версия RK800?       Но так или иначе, на периферии сознания детектив понимал, что это отличная возможность отдохнуть от рутинной работы и абсурдной жизни. Расследования идут своим чередом, но Гэвин работает сверх нормы, превышая свой тариф сил. Сидит допоздна и в обнимку с пивом разгребает горы бумаг и информации. Иногда он ловит себя на мысли: «Может сущность этих сраных андроидов передаётся воздушно-капельным путём?» Осматривая своё отражение в зеркале, он не видит себя. Кожа стала неестественно бледной, может, ближе к серому оттенку, голубые глаза исчезли в глазницах, а и без того грубые черты лица заострились, что придавало ему образ тяжело больного человека. И он никогда себе не признается, насколько сильно благодарен этому чайнику, единственному, кто заметил резкие перемены в его поведении и внешности.       «Детектив Рид, как Вы себя чувствуете?» — спросил его Ричард в тот день.       «Зачем спрашиваешь, если и без меня знаешь — как?»       «Прошу прощения, детектив, но я не уверен в результатах анализа», — будучи в другом состоянии, Гэвин без сомнений заподозрил бы Девятку в девиантности, но тогда ему было, честно говоря, просто фиолетово.       Но самое страшное в этой беседе состоит в следующем: Гэвин не помнит, что ответил. А зная себя, он может предположить, что ляпнул либо какую-нибудь очередную глупость, либо оскорбление, либо всё вместе и сразу. В любом случае, беседа завершилась, и он практически о ней забыл. Нахлынули убийства, девианты и Ричард. Не до воспоминаний.       А на следующий же день после их короткого диалога, андроид конкретно спятил. Приносил кофе, сэндвичи, кормил кота, убирался в доме и практически всю работу делал за Рида, но совесть достигла конечной остановки деградации, и Гэвин специально загрязнял своё жилище мусором, чисто ради того, чтобы посмотреть в скупые на эмоции ярко-голубые глаза напарника. Естественно, он не мог увидеть злости или усталости. Конечно, нет. Ричард искусно прятал любые проявления эмоций и чувств.       Но так или иначе, Гэвин идиотом никогда не был, по крайней мере, он так думал, и видел, как меняется RK900. Он чувствовал на себе его пристальные взгляды, замечал его гиперопеку и, так же на границе сознания понимал, что ему это безумно нравится. Человек, а не пластиковый уродец. Да хоть пластиковый уродец, но с чувствами и эмоциями! Не наигранными, не внесёнными в программу. Настоящими и спонтанными. И Гэвин иногда думал, наблюдая за крутящимся вокруг него андроидом с чашкой чёрного кофе и бутербродом: «Он точно девиантнулся. Наконец-то.»       Детектив не понимал: почему он так хочет очеловечевания RK900, почему так желает увидеть в его глазах не холодную расчетливость, а чувства? И главное: почему он хочет, чтобы чувства были направлены на него самого? Сам он не замечал за собой проявления каких-то нежных и слащавых мыслей, чувств или эмоций. Напротив, он никогда об андроиде не думал с романтической точки зрения. Он просто пустил всё на самотёк. Не до чувств ему, не до самокопаний.       Гэвин прикрыл глаза, повернув к Ричарду голову. Он смотрел на него, на его красивое искусственное лицо, на его сильное пластиковое тело, на длинные изящные кукольные пальцы, крепко сжимающие руль автомобиля. Он видел как плавно опускаются и поднимаются веки, как при этом слегка подрагивают ресницы. Как Ричард смотрел на мир за окном. Холодно и расчетливо. «Чёртова машина. Чёртов «Киберлайф». Чёртовы девианты. Чёртов…» — и Ричард посмотрел на него. Сердце упало куда-то в пятки, после чего ускорило свой ритм. Мыслей не было. Образовалась непонятная пустота. И если бы он осмелился туда заглянуть, то увидел бы на её дне те нежные и слащавые чувства, которые в упор не замечал всё это время. — Детектив Рид, Вы устали, — он скорее констатировал факт, чем спросил. Горло мужчины почему-то пересохло, и он почувствовал подозрительное смущение. «Да что со мной такое?! Это просто говорящая консервная банка! Почему я так реагирую?» — Детектив, у Вас жар. Позвольте мне… — андроид протянул к нему руку и дотронулся до лба. За всю историю своей долгой жизни, за все 36 лет, никто не касался его настолько бережно и аккуратно, будто он какой-то дорогой экспонат Швейцарского музея. Приятное тепло разлилось по телу, заполнило собой угнетающую пустоту. — Я в порядке, — прошептал Гэвин, невольно закрывая глаза. — Вы в порядке, — повторил андроид, отстраняясь от детектива и неведомых ему чувств.       Снова это ощущение. Такое нежное, как бархат. Оно обволакивает его с головы до ног, даруя одновременно покой и возбуждение. Он был спокоен, наблюдая за сном детектива. Был спокоен, когда тот ругался и ворчал, вливаясь в свой привычный образ. Был спокоен, просто находясь рядом с ним. И в то же время он чувствовал тревогу. Слишком странно это для него, машины. Всё это было не тем спокойствием, которое упрямо диктовал программный код. Нет. Оно было сродни умиротворению, наслаждению, простой человеческой радости. Где его хладнокровность и бесчувствие? Почему ему так хочется смотреть на Гэвина? Быть рядом? Слышать его голос и чувствовать тепло его тела? Эти чувства не были характерны программе помощника людям-детективам, таким, как Рид. Всё это было ему в новинку. А всё новенькое является прямой дорогой в ад девиантов. Ричард не раз проверял себя на сбои, на признаки девиации. И не единожды он встречался с пугающими цифрами. Он начинал чувствовать. Проявлять эмоции. Действовать свыше установленных инструкций. И всё это было невероятно страшно. — Детектив, замечено мелкое ограбление в переулке между домами 5 и 6, улицы… — андроид повернулся корпусом к спящему детективу.       И вот опять. Умиротворение, спокойствие и искренние, нежные чувства. — Детектив… — Ричард покачал головой. — Что же Вы со мной делаете? Почему Вы так желаете моего программного сбоя?       Он потянулся к дверной ручке автомобиля, но замер. И снова повернулся к мужчине. «Если он простудится, то дело приостановится.» — андроид пытался найти ниточки логики в своих действиях. Но все попытки были тщетны. Он не понимал только две вещи: почему и почему Гэвин.       Стянув с широких плеч форменную куртку, он прикрыл тёплой тканью тело детектива и включил обогреватель. Ричард снова взглянул на него. «Красивый» — единственное, что пронеслось в его голове помимо приказаний к действиям. Андроид помнил фразу Гэвина в тот день. Помнил каждое слово. «Прошу прощения, детектив, но я не уверен в результатах анализа.» «Я устал. Очень сильно. Можешь мне кое-что пообещать? Не оставляй меня, тостер. Только не сейчас, хорошо?»       Он выполнил приказ. Он спас бродягу от проблем. И он впервые кого-то поцеловал. Кого-то родного, близкого… Кого-то, кого он любил всем механическим сердцем. Человека. Гэвина Рида.