***
Мутный, гадкий сортир, покрытый, казалось, плесенью изнутри. Трещина на верхнем уголке заляпанного зеркала, которое может показать всю твою подлую сущность, что так и лезет наружу. Даша стояла как раз напротив него и в отражении видела лишь необратимый соленый водопад, который из-за всех сил противился своему завершению, поток воды медленно чернел к концу, потому что в чистую реку попадали угольные частички туши. — Ненавижу водостойкие туши, — мямлила она, пытаясь стереть непонятную кашу с темными комочками в ней. Девушка стояла напротив злополучного зеркала, облокотившись о раковину, на которой все еще виднелись пятна крови, которые всеми силами пытался кто-то отмыть. Она смотрела в лицо человеку, который казался ей совершенно незнакомым, Дарья рентгеном видела все те тяжелые мысли что сопровождали его голову, отравляли рассудок. Но как только она начала вглядываться в глаза незнакомца, в них промелькнуло что-то знакомое, рутинное. На секунду девушка вздрогнула от неожиданности этого чувства, стараясь отогнать все мрачные мысли, но уже через момент смотрела в самую душу отражения. Перед ней стояла молодая, живописная девушка, одетая в мешковатый джинсовый комбинезон с белой футболкой под ним. Она выглядела замученной, разбитой. Ее сердце было подобно сердцу Иисуса во время предательства: обманувшееся и разочарованное, но все так же непорочно и по-младенчески невинно. В глазах отражались пару следов от убийства, убийства личности и индивидуальности, покрытые легкой стеклянной оболочкой из боли и отрезвление. Губы были сжаты, будто под давлением, давлением, непосильным обычному человеку, но она выдерживала его. Взгляд был неописуемо меланхоличен и бессилен, как взгляд очеловеченной марионетки.Дарья вздрогнула.
Громкая музыка больно долбила по ушам, оставляя отметины, которые медленно розовели, как розовеют щеки на морозе. Даша начала сжимать и разжимать глаза, которые и без того начали слезиться. Но мгновенное сумасшествие переставало быть мгновенным, музыка все больше давила на мозг, оставляя немного пьянящее послевкусие, хотя в этот вечер она ни капли в рот не брала, из-за чего полость рта превратилась в настолько иссушенное озеро, что даже крупица воды стала бы изобилием для него. Идиотская мелодия с каждой секундой угнетала все сильнее, пуская корни в ноги девушки, походка стала вялой и безжизненной, конечности еле держали остальное тело, и ей приходилось чуть ли не скользить по стенам, чтобы остаться на плаву. В глазах постепенно чернело, но Дарья знала, что единственный ее выход — это Андрей.***
Многокрасочные искры с каждым разом сияли все ярче, пеленая глаза Андрея. Порою он зажмуривал их и в темноте видел причудливые беловатые полупрозрачные образы. Внезапно он ощутил себя на вечеринке 90-ых, с электронной музыкой немного техно звучания и самоцветными созвездиями, все танцуют в слоу-мо. Короткие платья девушек с каждым движением постепенно поднимаются вверх, обнажая гладкие, будто смазанные маслом бедра. Медленные движения, протяжные течения, крепкие мужские ладони касаются интимных мест с хирургической точностью. Эти люди хоть на один день хотят забыть про тревоги и беспокойства, которые сопровождают их всю предыдущую жизнь, они либо мечтают напиться до остановки течения крови, либо вкусить тонну запретных плодов, чтобы наконец пресытиться ими. Эти кретины будто и не понимают, что на следующий день их девятый круг ада продолжит набирать обороты. В голове крутится спиралью лишь "You’re the best I can do".Андрей вздрогнул.
Парень посмотрел на время и заметил, что Даши уже долгое время нет. Напряжение начало возрастать, нога резво и быстро стучала по ламинату: он все еще не вставал с места. Вдруг где-то слева от него послышался необычный для толпы шум и топот, сопровождаемый возмущенными криками, Андрей окинул взглядом то место и прищурился, стараясь рассмотреть хоть что-то в куче юных тел. Вмиг что-то знакомое промелькнуло прямо перед его глазами. Он не видел что именно, но чувствовал какую-то непонятную родственную близость с безымянным символом, и именно это побудило встать со стула, покрытого кожей, и рвануть ближе к толпе. Лихорадочно подойдя ближе, будто его уже ждало нечто ужасное, он растолкал людей, что загораживали ему всю картину, тогда-то он и осознал, что чувства его не обманывали. Перед ним стояла Дарья. Но слово "стояла" слишком устойчиво для ее положения, она скорее чуть ли не падала, то и дело хватаясь за других людей, и помешанно что-то шептала себе под нос, иногда поднимая голову с жалобными на ней глазами. Девушка теряла сознание. Андрей сорвался с места, будто Даша была ему собственной дочерью, и схватил уже неконтролируемое и обездвиженное тело. — Позовите, позовите, позо... — в нескончаемой лихорадке повторял парень, перебирая в голове все знакомые имена. Но звать никого не пришлось. Геворг уже был рядом, и даже несмотря на тот шум, окружавший его, Андрей все равно слышал его шаги. — Блять. На секунду повисла тишина, будто на тонкой, почти порвавшейся ниточке, но такие обычно являются самыми крепкими. Геворг немного устало положил голову на ладонь и порою попыхивал от, казалось бы, безысходности ситуации, Андрей смотрел на него чуть ли не слезящимися глазами, порою поглядывая на девушку. — Ладно, — после долгого молчания произнес он, — неси ее в ванную, она справа от туалета, ключ возьми у уборщицы.***
Дарья очнулась вместе с глубоким вздохом и резким хватанием воздуха. Перед глазами мгновенно пронеслась белая вспышка, но потом стали заметны уже цвета, похожие на реальные. Постепенно глаза фокусировались и чувство обоняния обострялось, Даша в небольшой панике хваталась за пространство вокруг, пытаясь понять где она, подняться было слишком сложно, поэтому она просто старалась нащупать что-то знакомое. Девушка понимала, что лежит где-то, но понятия не имела где. Она пробовала вспомнить, что было до пустоты, но ничего на ум не приходило. Наконец зрение полностью сфокусировалось и она стала смотреть на свое окружение. Дарья лежала в просторной ванне, которая находилась в большой комнате. Стены были выполнены плиткой и отблескивали бирюзовым цветом океана. Краем уха она уловила звук текущей воды. Девушка посмотрела назад и увидела непрочную небольшую стенку, за которой стоял силуэт. Звук шел оттуда. Но где она? Даша вновь пыталась прокрутить последние события, которые помнит, но ничего не получалось. Вдруг слух на миг улучшился и она поймала легкие нотки музыки и даже, кажется, разобрала слова."Pushing and shoving Hugging and kissing"
Дарья попробовала напеть эти строчки, мямля себе под нос, и где-то с четвертой попытки наконец вспомнила. Вспомнила и те разноцветные блики, и грохочущую музыку, и ватные ноги. Она откинулась назад. Видимо, девушка поняла, что потеряла сознание. Но кто за стеной? Все еще оставался этот незамысловатый, но непредсказуемый вопрос. Поток воды вдруг прекратился и Дарья увидела долговязого Андрея со стаканом воды в руках, неловко пялящегося на нее выпученными глазами. — Ты как давно проснулась? — подбежал к ней парень и поставил рядом кристально-чистый стакан с прозрачной жидкостью. — Я не хочу пить, — Даша отодвинула от себя воду, — я только что проснулась. Она начала тереть глаза, которые и без того казались спрыснутыми кровью. Андрей лишь смотрел на нее, будто завороженный чем-то. Дарья не могла встать, хотя ей и очень хотелось уйти от этого неуклюжего безмолвия, девушка смотрела в потолок, вглядываясь в узоры, которые видит впервые. Они были то ли с греческим оттенком, то ли с римским, она не очень хорошо разбиралась в искусстве. В горле пересохло и приходилось постоянно облизывать засохшие губы, хоть и слюны почти не осталось. Но брать стакан было слишком совестно. — Я шлюха. — начала Дарья, все еще смотря в потолок, из-за чего она не смогла увидеть изменившееся лицо Андрея, — Наверное полигамия является сейчас нормой, но не теряешь ли ты главного с ней? Будет ли запретный плод вкусен на следующий раз? Можно ли пресытиться наслаждениями? Можно ли в конце отравиться в Райском Саду? Ты когда-нибудь думал об этом? — Она перевела взгляд на парня, который, казалось, сидел в полном недоумении, — С другой стороны, нужны ли полигамии возрастные, гендерные и ограничения существования? Не является ли похоть настоящим грехом? Не погубит ли она человечество вновь? Я не люблю вешать на кого-либо ярлыки, но я не хочу себе лгать. Когда принимаешь проблему, легче с ней бороться. Но я бы не утверждала, что это проблема — личная. Это проблема всего поколения. Мы утрачиваем способность мысли путем возвращения к нашим животным инстинктам. Мы начинаем не понимать важность выбора в нашем существовании. Мы просто-напросто теряем смысл жизни. Тишина густой линией текла несколько минут, ключ для течения открыла эта речь. Казалось, все сидели в недоумении от свежести и непонятности только что воспринятой информации. — Прости, я просто... — Дарья попыталась встать, но ноги были слишком слабы для этого, поэтому она повалилась назад. — Нет, тебе нельзя вставать, — произнес Андрей все еще немного в осадке. Даша уже успела несколько раз пожалеть, что рассказала все, о чем она думала неделями, просто так, даже без какой-либо предпосылки. — Апатия, — неуверенно пролепетал парень, отправляясь в дальний угол комнаты, — я недавно стал замечать за тобой такое. Дарья окончательно потеряла его из вида и уже полностью погрузилась в свои мысли. За дверью все еще шумела музыка, но уже другая, к ее удивлению, песня. Девушке удалось распознать лишь отрывки некоторых слов, например "good thieves", "rivers minds and hearts" и "water damaged". Она не совсем понимала смысл песни, возможно из-за того, что не слышала все целиком, но Даша решила, что это — абстракционизм или сюрреализм. — Я нашел это тут, пока ты была без сознания. Девушка обернулась и увидела старый, запыленный магнитофон в одной руке у Андрея, в другой было пару дисков. — Решил подарить мне атмосферу? — спросила Дарья и впервые за последний час искренне улыбнулась. — Ну, я вообще не надеялся найти тут что-то стоящее, — с ухмылкой произнес Андрей, ставя технику на тумбочку, — хотя, я думаю, тебе понравиться кое-кто. Он встал посередине комнаты, перед нею, в пафосную, немного супергеройскую позу и с ироничной гордостью в голосе заявил: — Михаил Шуфутинский! Они буквально секунду смотрели друг другу в глаза в полной тишине, а после неподдельный смех залил гулким звуком всю комнату. Андрей стал перебирать диски и нашел один безымянный. Риск — дело благородное, да и обстановку надо было немного разбавить. Он подошел к проигрывателю и, напевая басом "Я календарь переверну", что заставило Дарью который раз звонко засмеяться, вставил диск в магнитофон. Мелодия нотным ручьем полилась из колонок, но звучала она современно, что при этом не отнимало у нее некой вуали печальности.Капли, секунды, падали с крана Выпали из планов ведь так влюбляться рано.
Тревожные перекатывания глазных яблок, волнительный шаг зрачков из одного угла в другой, страх встречи взглядов. Медленно тянущееся, как карамель, молчание. Желание. Запрет. Закинутая нога на ногу. Раздражающая капля за каплей. Кран протекает. Встреча взглядов. Фейерверк. Смысл? — Иди сюда...Так заживают раны, тогда все клятвы даны Узнаешь, это мы, да мы.
Жгучие поцелуи и губы, покрытые острым соусом. Они облачают все тело, всю исследуемую поверхность в неоновый красный яркий цвет. Шея покрыта долгой алой цепочкой. Полотно за полотном исчезает с обоих тел. Все, что сейчас их окружает — потерянные ткани на полу и викторианский вайб. Пылающий огонь, достающий до непрочных стен, готовый поджечь все вокруг, сжечь это проклятое место, отданное греху. Шепот имени на ухо, теплое дыхание, шероховатость языка. Слюна родная, будто одного вида. Неловкие стоны, переполненные страстью и желанием жить. Зеркало души взаимно, обоюдный неискушенный фрукт. Исследование горы, холма, пещеры непроглядной. Есть ли чувства лучше, чем тысячи автографов на теле от чужого. Лишь только ощущение бархата французского вина.Целуй мои шрамы, не спрашивай, кто мы. Давай строить планы, люблю тебя сразу.
Аккуратная мужская рука деликатно обхватывает женское бедро. Сейчас у них нет имен, они — безымянные демоны разврата и романтики, выпустившие свои пули страсти в воздух, ожидая реакции атмосферы. Они отправляются в незабываемое путешествие для открытия новых земель. Тонкая струйка воды начинает свое движения, попадая на жгучие тела, враз образовывая на них ожоги от жара их жестов. Пламенная обойма стана, пылкий нимб над той безвольной головой. Движения плавны, но при этом не лишены решительности и разгоряченности. Летит вниз стакан с водой, метафора неоднозначных чувств. Пылающая шапка на вершине небольших холмов горит розовым цветом, отливающим в малиновый и алый. Утонченная ямочка в центре — это символ их минутного союза. И никакого стыда. Он коснулся стен тайной пещеры, исследуя секретный внутренний мир, и наконец вошел в нее.Люблю тебя странно, в наполненной ванне В наполненной ванне, люблю тебя сразу.
Ход битвы между разумом и желанием становится все наколеннее, обнажая новые звуки, от резких движений порою выливая воду. Они плывут по реке, что не дает им сгореть от собственного пыла. Огонь потушат на земле, но не потушат в сердце. Они сияют цветом горячего песка или внезапно вспыхнувшей одинокой искры. Они излучают тепло и могли бы служить топливом для всего мира. Ода подходит к развязке, как фильм идет к финалу. Бессмысленны бестактные течения сверху вниз и наоборот. Ласковы ладошки ищут утешения, находят лишь в работе между строк.Тебя погружаю, забуду о страхе О воздухе тоже, ведь мы так похожи. Я нежно признаюсь в любви к твоей коже Люби меня глубже, и я тебя тоже.
Пик достигнут, температура начинает падать, как если спиртом измерять. За берегами не засохшие вплоть лужи, которые в порыве жизни были вытолкнуты вон. Он все целует, но уже дешевый ром. Утерянный момент. Какая жалость! За ширмой жизни ждать еще один ром золотой.***
Вода медленно стекала, стараясь перелить все соки снова. Дарья стояла у магнитофона и читала, что написано на дисках. Андрей нежно вытирал свои намоченные волосы, смотря в зеркало, подправляя кое-что расческой. — Уходи, — внезапно сказала она, нервно облизывая губы и холодно окидывая взглядом всю стену комнаты, повернувшись спиной к парню, — Я... Это... Это было ошибкой. Я опять была шлюхой. Внезапно расческа выпала из рук Андрея, громко ударившись о кафель. Он смотрел на Дашу, не отводя взгляда. Что-то кипело в нем, но что именно, он не совсем понимал. Парень отошел к двери и собирался уже выходить, как уже в открытой двери Андрей повернул голову в сторону девушки и, не смотря ей в глаза, с печалью произнес: — Если ты называешь себя шлюхой, я позже заплачу тебе. Затем он ушел, хлопнув дверью. Дарья все также смотрела на стену. Внезапно она перевела взгляд на дверь. Взгляд, наполненный самым отвратительным человеческим чувством: жалостью.