***
Новый день поприветствовал затяжным дождём, дробно стучащим в окна второго этажа. После завтрака Рина помыла посуду и думала, что стоит заняться уборкой, раз уж сегодня выходной день. Однако Сара схватила её за рукав тёплой, серой кофты и потянула в гостиную. — Мама, давай поиграем, пожалуйста, — попросила она своим тонким голоском. И разве могла она ей отказать? Глаза у дочки были такого же цвета, как и у матери — кристально голубого цвета. Сара родилась осенью — пару недель назад ей как раз исполнилось четыре года. Плотный, цвета кофе с молоком, ковёр усеяла россыпь разноцветных кубиков «Лего». Рина тогда изрядно потратилась, желая порадовать дочку на день рождения. Пусть денег было немного, но ребёнок не должен от этого страдать. И глядя, как засияли глаза Сары, когда она вручила ей яркую, обёрнутую в праздничную упаковку коробку, Рина ни секунды ни жалела о своём решении. — Мама, давай строить башню, — Сара коснулась её руки своими тонкими пальчиками и указала на верхушку недостроенного замка. — Как скажешь, солнышко, — Рина аккуратно прикрепила остроугольную пластмассовую верхушку. — Вот и всё. И кто же будет жить в башне? — Принцесса, — Сара задумчиво теребила краешек домашнего чёрно-белого платья. — Фиона? — подсказала Рина. Пару дней назад они с дочкой как раз смотрели этот мультик. — Нет же. В башне живёт вовсе не Фиона, — Сара смешно наморщила лоб, видимо, пытаясь вспомнить имя принцессы. — Рапунцель! — радостно воскликнула она и убежала в спальню, чтобы принести куклу с длинными желтыми косами. В этот момент звонок весело тренькнул в прихожей. Рина поднялась на ноги и поглядела на замершую в дверях дочку. — Бабушка приехала! — глаза Сары были полны надежды, и она поспешила отвести взгляд. Кто бы ни был за дверью, но это точно не бабушка. Гостем оказалась старшая сестра. Рина не сразу смогла справиться со своим удивлением, и вскоре была оттеснена с порога и оказалась захвачена в медвежьи объятья Шарлотты. Сара тоже выбежала в коридор, и едва Рина очутилась на свободе, тут же повисла на тёте. Когда детские восторги утихли, и Сара утащила в комнату подаренную тётей маленького живого лягушонка, сёстры собрались на кухне. — Не ожидала тебя увидеть, — прямо заявила Рина, разливая чай в высокие стеклянные кружки. Шарлотта редко появлялась у них, да и в последние годы они вообще виделись не часто. Старшая сестра всегда звала в гости — это правда, но Рина редко пользовалась приглашением. Да и пришлось бы ехать одной, а дома Сара начинала тараторить, что под кроватью у неё кто-то разговаривает. — Раз уж ты к нам не приезжаешь, хотя я и говорила, что всегда рада тебя видеть, то решила сама навестить, — сообщила Шарлотта. — Как здоровье Сары? — бросила взгляд на неплотно прикрытую дверь, из-за которой доносились бодрые голоса мультяшных персонажей. — Уже гораздо лучше. Выздоравливаем потихоньку, — хмуро сообщила Рина. Шарлотта усмехнулась. — И от чего же выздоравливаете? От шизофрении? Я была в садике, и мне сказали, что Сара не редко разговаривает сама с собой, и не отличает реальность от фантазий. — Пришла поиздеваться? — спокойно спросила Рина. Язык у Люцифер старшей, как помело. Доброго слова сроду не дождаться. — Конечно, нет, — Шарлотта встала и прикрыла дверь, а затем грузно опустилась на табурет. Сестра всего на пять лет старше, а уже успела наесть себе пару лишних килограммов. А ведь когда-то была королевой школы. Видно, сладкая жизнь в довольстве и роскоши, оставила на ней свой отпечаток. — Знаешь, Шарлотта, у меня ещё полно дел сегодня. И если ты пришла позлословить, то оставь свои остроты при себе. Я в курсе, что ты и твои дочери терпеть не можете Сару. Но она моя дочь и я не позволю насмехаться над ней. Шарлотта вздохнула и взъерошила свои короткие тёмно-каштановые волосы. — Ладно, давай начистоту. Я понимаю, что дела у тебя идут не очень в последнее время. Ребёнок болеет, у матери тоже… не порядок с головой, — опустив профиль лечебного учреждения, сказала Шарлотта. — Так. У нас всё в порядке, — тут же возразила Рина. Неужели Шарлотта явилась ей посочувствовать? Этого только не хватало. — Трудности бывают у всех, просто нужно уметь их преодолевать — это закаляет характер, — монотонно произнесла она. — Ну, естественно! Хватит уже твоей мантры. Ты в глубокой яме и отказываешься принять руку помощи. Подумай, хотя бы о дочери, чёртова гордыня! — с запалом высказала Шарлотта и, не дожидаясь возражений, закончила: — Знаю, что денег ты не возьмёшь, поэтому предлагаю работу. Рина только открыла рот, как Шарлотта хлопнула широкой ладонью по столу, достала из внутреннего кармана тёмно-синего пальто свёрнутые в трубку листы. — Ознакомься на досуге. И, Бога ради, подумай хорошенько. Пока Рина в немом удивлении рассматривала бумаги, Шарлотта широким жестом выложила на стол пару крупных банкнот. — Считай это авансом. У вас тут мышь повесилась, — хлопнув дверцей старенького невысокого холодильника и покачав головой, сообщила Люцифер старшая. — Я… — Не нуждаешься в подачках, трудности надо сносить стойко — я всё это уже слышала, — Шарлотта поднялась на ноги и вытерла руки о джинсы, замерла на месте, словно так и не решилась сказать что-то важное. Рина была слишком горда, чтобы сказать «спасибо», поэтому просто кивнула.***
Кто бы мог подумать. Выкупить настоящий замок восемнадцатого столетия, потратить уйму денег на реконструкцию и обновление помещений, и сделать из всего этого великолепия школу-интернат. Это просто что-то из области фантастики! Естественно, как бы ни была поражена Рина внутри, внешне она сохраняла на лице нейтральное выражение едва заметной заинтересованности. Позволила себе фразу: «Вот это да!», когда они в компании Шарлотты прогуливались по широким коридорам замка и модернизированным классным и жилым комнатам. А после и по обширной прилегающей территории. — Надо садовника нанять. Здесь будет отличный сад. Уверена, что детям понравится, — тихо сказала Шарлотта. — Ты ещё не видела свой кабинет. Представляю какой шквал эмоций ты испытаешь. Может, даже улыбка пробьётся, — последнюю фразу Шарлотта добавила едва слышно. — Будешь работать преподавателем английского. — Подожди, сестричка, я ещё не дала своё согласие. Да и, в конце концов, у меня нет педагогического образования. Прекрасно ведь знаешь, что я училась на юрфаке, — Рина никак не могла понять, почему же на эту должность Шарлотта пригласила её. — Это пригодится. Мне нужен надёжный человек, а кому я могу доверять лучше, чем не родной сестре? Я в тебе нисколько не сомневаюсь, — с трепетом убеждала Шарлотта, пока они поднимались по широкой мраморной лестнице на второй этаж, туда, где располагался будущий кабинет Рины. Вообще-то Шарлотта оказалась права — новая должность и масса рабочих моментов, которыми были наполнены каждый новый день, отвлекали от тоски и грусти. Сара сейчас гостила у матери. Рина навещала дочь, когда приезжала в Лондон, и думала, что когда она подрастёт, сможет учиться уже здесь. Будет всегда рядом с ней.***
Во-вторник утром Рина вернулась из Лондона. На дворе уже доцветали краски осени, постепенно затухая, как догорающий костёр. Мокрые грязные листья липли к подошвам ботинок, а ветер буйствовал во всю, норовя вырвать папку с документами из рук. Поездка домой оставила горькое послевкусие. Конечно, она рада была повидать дочь и успела по ней безумно соскучиться. Наведалась в гости к Шарлотте в её пафосный белый дворец. Все эти родственные визиты несомненно оставили тёплые воспоминания. Но было и то, что опечалило сверх меры. В состоянии Сары не наступило никакого улучшения. Она всё также вела себя странно. Её постоянно беспокоила бессонница, аппетит и вовсе пропал. А галлюцинации стали не таким уж редким явлением. Любимая дочь изменилась до неузнаваемости, стала психованным ребенком с едва уловимыми знакомыми чертами. Как выяснилось после обследования, первые симптомы болезни проявлялись у неё ещё после рождения. А с каждым годом ситуация усугублялась и в итоге всё это привело к тому, что девочку поставили на учёт в место, где все всегда улыбаются — психоневрологический диспансер. Рина в отчаянии обратилась к сестре. Плевать на гордость, когда речь идёт о здоровье собственного ребёнка. И Шарлотта пообещала, что обязательно найдёт лучших врачей. Рине оставалось лишь ждать и надеяться на лучшее. Весь день прошёл как в тумане, а вечером Рина расположилась в уютном глубоком кресле со стаканом виски в руках и наблюдала, как мокрый ноябрьский снег облепляет голые деревья и сухие ветки кустов. Саре наверняка понравилось бы в этом живописном месте. Учителя и другие сотрудники интерната потихоньку заселяли этаж, но девушке вовсе не хотелось сейчас развлекать себя знакомством с коллективом. Её отношения с дочерью таяли как этот падающий снег, угасли вместе с остатками её разума. Рина понимала, что хватает пальцами воздух. Дочь теперь вовсе не похожа на ту прежнею, обыкновенную девочку, которой она когда-то была. Воспоминания тянули назад, словно якорь. И она застряла на мели, но упорно продолжала нарезать круги. Однажды эта цепь и вовсе её задушит. Рина размышляла долго, очень долго и в итоге пришла к выводу, что всю жизнь лелеять осколки былых чувств — бессмысленно и губительно. Иногда надо просто сделать шаг в сторону, чтобы оставить прошлое в прошлом и начать жить настоящим днём. Когда она подписывала бумаги об отказе материнства, на душе было невероятно тяжело. Сара встретила новость равнодушно. Рисовала какие-то разноцветные каракули за столом. Чаще всего девочка вовсе никак не реагировала на её визиты. Какое-то время Рина ещё навещала Сару, платила за содержание и достойный уход у матери. Потребовалось немало времени, но, в конце концов, она перестала их навещать, и больше никогда не давала о себе знать.***
Время шло своим чередом. Сменялся год за годом, и не успела Сара оглянуться, как ей уже исполнилось четырнадцать. Всё это время с ней работали лучшие врачи и лечилась она в дорогостоящей клинике, которую оплатила бабушка за деньги своей дочери. Конечно, нельзя сказать, что её болезнь полностью излечили. Но сейчас Сара чувствовала себя гораздо лучше — и это самое главное. Собравшись в школу, она нетерпеливо ожидала бабушку в коридоре. Переминалась с ноги на ногу у входной двери. — Давай, дурочка, завяжу тебе шнурки, — недовольным тоном произнесла бабуля. — Ба, да я и саму могу! — гордо воскликнула Сара и продемонстрировала аккуратную шнуровку на новых школьных туфлях. — Надо же. Я думала, до окончания школы придётся мне за тебя всё делать, — выразила своё удивление бабушка. — Меня тётя Шарлотта этому научила, — улыбнулась Сара. Бабушка ведь никогда не показывала. Только обзывалась и делала всё сама. — Нечего торчать на пороге. Поторапливайся, а то в школу опоздаешь. Сара не поняла, из-за чего бабуля снова злится. Но почему-то тётя Шарлотта больше с ней не созванивалась, и на звонки девочки не отвечала. Может, бабушка просто не хотела, чтобы Сара любила кого-то сильнее неё? Или вообще никого, кроме неё. В любом случае, господин Лягушкин ждать не будет, а посему она поторопилась.