Тёмно-синие цветы: Корона проклятых

Прекрасно море в синей мгле И небо в блестках без лазури; Но верь мне: дева на скале Прекрасней волн, небес и бури. А.С. Пушкин

      Я неспешно размазывала крем по лицу, когда в ванную ворвалась высокая худая брюнетка, бешено вращая глазами и улыбаясь, отчего я вздрогнула, нелепо взмахнув руками, и чуть не повалилась на пол. Маленькая табуретка под моими ногами опасно закачалась. Я замерла.       — Валя, — на мгновение я передёрнулась, не узнавая свой голос, — Ты что творишь?       Вышеназванная перевела свои серые очи на меня и неожиданно расхохоталась. «Точно сумасшедшая», — кивнула я самой себе и снова закачалась на табуретке, хватаясь за раковину, что опасно накренилась, готовая вот-вот обвалиться под тяжестью моих телес.       — Ритка, ты не поверишь, — счастливым голосом произнесла девушка, быстро подходя ко мне и помогая восстановить баланс.       Я аккуратно спустилась на пол с табуреточки-подножки «для самых маленьких» и уселась на унитаз, продолжая втирать в кожу крем, с налётом раздражения глядя на Валентину, которая, властно всё осмотрев, довольно хмыкнула, вновь расплываясь в улыбке и направляясь к зеркалу-шкафчику, который, как и раковина, висел на соплях и молитвах в этом общежитии ещё со времён постройки здания, кажется.       Девушка, являясь выше меня на голову, без труда достала с верхней полочки масло для волос.       — Помнишь, ты и Влад спорили о хобби? — мечтательным голосом спросила Валя. — Ты в курсе, что его друзья увлекаются разнообразными праздниками? Он пригласил меня! Представляешь?! Пригласил на Купалу! — девушка противно завизжала.       Я поморщилась. Не то, чтобы я помнила этот самый спор, ведь тогда я мало что могла вообще адекватно воспринимать, будучи в состоянии не стояния, но свои слова о том, что ушлёпок мог увлекаться чем-то ещё, кроме довольно нелепого окучивания девушек и садовничества на подоконнике, я запомнила чётко. Как и последующую драку, впрочем.       Не то, чтобы я его ненавидела, но глядя на него, у меня частенько появлялось стойкое желание раскрошить его лицо в труху лишь для того, чтобы не видеть, насколько же этот говнюк был похож на меня.       У «близнеца» были тёмно-русые волосы, которые постоянно торчали утиной задницей на затылке, светло-голубые глаза и поэтичное имя Владислав, которое я терпеть не могла. Радовало лишь то, что будучи мужчиной, ушлёпок был достаточно высок для того, чтобы я могла пафосно пинать его по коленям и за шиворот притягивать для очередного плевка ему в рожу. Ведь ростиком я, к сожалению, не вышла.       По искренним убеждениям Вали, мы были разлучёнными в детстве близнецами, которые просто бесятся из-за излишней похожести. Я была убеждена, что в мире прекрасно обошлись бы и без него.       Наверное, наши отношения со стороны могли казаться людям чем-то вроде взаимной ненависти Снейпа и Поттера, но за прошедшие три года с нашего знакомства, парень стал злом настольно привычным, что язвительность и желание уколоть «близнеца» побольнее превратились в рутину. Даже работать иногда вместе могли и терпели общество друг друга, когда собутыльников не было, а выпить хотелось.       Учились мы все в Университете искусств, на разных направлениях. Ехидное говно, будучи нашим ровесником, смог поступить туда только со второго раза, над чем я всегда подтрунивала, с уверенностью вещая, что дорожка «из жёлтого кирпича» в дом актёрского искусства была выложена для него ещё с детства, когда он только-только оторвал свою задницу с горшочка и научился внятно говорить для того, чтобы искусно манипулировать людьми и заставлять их плясать под его дудочку.       — Не язви, сладкая, — сказал он мне тогда, — Продолжай гнуть спину и ноги на своих танцульках, милая, ведь никто не знает, когда это пригодиться, да? Не разочаровывай будущего мужа.       И пакостно улыбнулся. Гадёныш.       Сама я поступила на отделение хореографии, с детства лелея мечту танцевать и основным направлением в будущем выбирая современный танец, куда хотели многие, а попали по мохнатой лапе. Валя, имея замашки диктатора, пошла на режиссуру, впрочем, тоже не без блата.       И на горизонте маячил последний, четвёртый курс универа и свобода, а пока что… Я горбатилась в одном из не самых дерьмовых ресторанов города ради копеечки и халявной еды, которой всегда не хватало в общаге, где царствовал колхозный коммунизм. Кто первым находил упаковку сосисок — тот и батька на неделю. Копеечка же часто уходила на дополнительную практику у местных ямакаси, которые за символическую плату учили меня правильно бегать от лохов по заборам и крышам гаражей, скрываясь в тени от правосудия. Но если быть откровенной до конца — в детстве я часто смотрела фильмы с Джеки Чаном и всякие разные мультики про ниндзя (потому что лишь китайские каналы ловили постоянно, а спутниковая тарелка часто заваливалась на крышу, лишая всех бабушек дома новостей, а меня — нормальных мультиков), однажды дав себе обещание обязательно стать крутым бойцом на поворотах и лихачом-паркурщиком.       Ещё одной проблемой стала влюблённость Валентины. И, прямо как в сказках, с первого взгляда. То, что во время этого самого взгляда объект любви не был трезв и ничего, кроме коридорной плитки общаги не видел, девушку не смутило. Она, ни разу не стесняясь в своих чувствах, стала ещё более невыносимой, чем обычно, прилипая к парню намертво. Я смеялась над Владом, но сочувствовала, видя его пустой взгляд в никуда. Осознание, что эта любовь явно не закончится, как в сказках, заставляло глумливо улыбаться. Валя явно не разделяла моих взглядов, убеждённая в том, что через год уже будет нянчить голубоглазых херувимов на своих руках, словно Дева Мария с постера на двери вахтёрши.       На моё справедливое замечание, что на святую она смахивает чуть более, чем дырка от бублика, девушка возмущённо кричала и с новой силой липла к близнецу. Соперницы, которые могли бы помешать ей делать это, давно таинственно исчезли из окружения парня. Я подозрительно косила на Валю и немного обижалась, что меня в потенциальных девушках видного во всех смыслах парня она не видит. Когда я задала ей вопрос «А, собственно, почему?», девушка лишь раздраженно скривилась, но, быстро совладав с эмоциями, покровительственно улыбнулась, совсем не слышно отвечая: «Будто бы ты что-то можешь». Валю было жаль, но я могла.       — И что дальше? Ну, пригласил и ладно. Чего ты от меня-то хочешь? — я перехватила масло для волос из рук подошедшей девушки и щёлкнула её по длинноватому носу, — Своим пользуйся.       — Я хочу, чтобы ты пошла со мной, — капризно протянула девушка, не терпя отказов, — И твоё пахнет вкуснее!       — Купи сама, оно не такое уж и дорогое, — отмахнулась я от её нытья и вдруг задумалась, пропуская следующие реплики соседки мимо ушей.       А, собственно, почему бы и нет?.. ***       У Влада в комнате было, вот неожиданность, чисто и симпатично. Вкусы у нас с ним оказались примерно одинаковыми. Серые и белые тона в отделке, простота и минимализм с некоторыми акцентами в виде нежно розового ноутбука с фиолетовыми наклейками (мой ехидный комментарий о том, что отбирать безделушки у сестёр не прилично, закончился очередной дракой), пары картин с абстракциями и яркого оранжевого китайского фонарика, который заменял настольную лампу, да пышущего жизнью фикуса-алкоголика-онаниста в углу (алкоголиком-онанистом он стал после того, как на одной из вечеринок я и Влад, в качестве заключения мира, вылили в горшок с чахлым растеньицем по рюмке водки, буквально около него же спустя полчаса пьяно совокупляясь, предпочитая забыть это на следующее утро и не вспоминать более никогда).       — Ну, хоть вкус у тебя ничего так, — я одобрительно кивнула, садясь на его кровать, покрытую детским бельём «Тачки», и беря в руки гитару.       — А вот у тебя не очень, — парень кивком головы указал на мой небрежный пучок и пузыри на трениках, надеясь меня пристыдить.       Я лишь пожала плечами, молча перебирая струны гитары и наблюдая за тем, как парень, кряхтя и отклячивая зад лезет под стол, доставая запылённую, разрисованную матерными словами коробку. В голову как ни кстати полезли воспоминания о том, какие угрозы лились из этой комнаты, когда он учил меня играть на «своей малышке». Малышка была так же обклеена наклейками и имела под ними стайку крылатых писюнов, нарисованных в ту же пьянку с натуры. Влад вздохнул и вывалил из коробки кучу непонятного тряпья прямо на пол.       — Выбери что-нибудь себе и той сумасшедшей, — он скривился, воскрешая в памяти светлый образ Вали.       Я приподняла бровь и критично осмотрела кучу, внезапно оказавшуюся традиционной одеждой. Владислав перехватил гитару и придвинул ногой тряпки ко мне, намекая на то, что можно начинать.       Спустя полчаса, прикладывая рубашки и платья прямо к серой футболке со следами вчерашней картошки фри и выслушивая ехидные комментарии парня, была найдена одежка для Вали, представляющая собой удлинённую белую рубаху с алыми подвязками под грудью.       А спустя ещё полчаса, когда и я, и Влад в отупении смотрели на кучу у себя в ногах, парень вдруг захохотал.       — Да на тебя только в детском отделе одежду искать нужно! — он запрокинул голову и запустил пятерню в недлинные волосы, всё ещё смеясь и взбивая свой тупой хохолок на затылке ещё сильнее.       Я с наигранным участием и сочувствием в глазах покачала головой:       — Неужели твоё слабоумие прогрессирует, петушок? — и поджала губы, с раздражением признавая, — Не мне лезет детское. В груди жмёт.       Парень автоматически перевёл взгляд на моё декольте, продолжая глумливо улыбаться.       — Хоть в чём-то Боженька не обделил, да, золотая ты моя? — парень хлопнул в ладоши, — Так, ладно. Сделай милость, сложи это обратно, окей? А я пока сбегаю в подвал, там вроде бы были сундуки с тем, что нужно.       Я кивнула и он вышел. Чуть ранее, спросив о причине столь глупого решения, как пригласить на праздник Валю, Влад, замявшись, с неудовольствием поведал, что она навязалась сама, пользуясь его нетрезвым состоянием, благодушным настроением и статусом сестры соседа по комнате. «К-к-комбо!» — засмеялась я тогда. И получила следующей тряпкой прямо в лицо, признав, что это на неё похоже.       Мы начали общаться вынужденно, являясь соседками по комнате. Валя — высокая, худая брюнетка с классической английской красотой и большим ртом, и я — низкая, довольно-таки фигуристая русая девчонка со светлыми голубыми глазами и чертами греческого народа, вместе смотрелись до ужаса абсурдно, поэтому в мире с Владом я видела ещё и спасение от компании Валентины, которая была уверена, что люди, которые не каблучили перед ней — жалкие плебеи, недостойные даже взгляда.       Когда тряпки оказались в коробке, вернулся Влад, таща на плече белое платье. По словам парня, это была ночнушка века, этак, девятнадцатого, из тех, которые молодые английские барышни надевали либо в качестве ночнушки, либо под платье в качестве белья. Владислав уверял, что никто всё равно не поймёт её истинное предназначение. Я с сомнением посмотрела на хитрюгу и, тяжко вздохнув, прошла в ванную, по дороге выпуская из пучка волосы и стараясь их пригладить. Платье и вправду оказалось неплохим. Длинная юбка по щиколотку, небольшая затяжка на талии и присборенный в оборки верх без лямок перетягивал взгляд на грудь и обнажённые плечи. Оставалось лишь перевязать себя красной ленточкой по талии и выйти в чисто поле босиком.       Я передернулась. Удивительно, но в этой тряпке я выглядела словно невинный агнец, которого вот-вот положат на жертвенный алтарь и пустят кровь во славу Марокканскому монстру. Я вышла из ванной, одновременно замечая, как Влад поливает фикус, напевая что-то себе под нос, и окликивая его.       — Хм? — парень повернулся и подавился воздухом.       Я с каким-то весельем наблюдала за его выпученными глазами и нервными движениями. Он быстро обошёл меня по кругу несколько раз, крутя во все стороны и недоверчиво рассматривая то родинку в декольте, то приподнимая подбородок и сжимая щёки.       — Неплохо, неплохо… — тихо пробормотал он себе под нос и, нервно взмахнув рукой, сбил с полки Дусю, милую плюшевую кошечку.       Я посмотрела на парня с превосходством:       — Я всегда прекрасна, плебей.       — Молчи, не порть магию, — поморщился Влад и отошёл на несколько шагов.       — Ну? Я готова, о, великий мастер?       Влад вздохнул и по-мальчишески улыбнулся, становясь безобразно красивым. ***       Спустя пару дней мы выехали за город на речку вместе с друзьями Влада, с которыми я быстро наладила контакт и сейчас весьма неплохо проводила время за булочками и домашним вином. Как оказалось, ребята и правда любили тематические праздники и в том году даже отмечали День Плодородия Японии, пронося по факультету самодельный половой орган, который в конце концов был положен на стол куратора в качестве сувенира. А сейчас, поддавшись духом тёплого лета, компания решила отметить Купалу на Волге. Я их поддержала и начала рассказывать что-то о том, как я отмечала недавний День Рождения, помня Всемирный день океанов лишь весёлыми и крайне хаотичными отрывками. Валя была где-то вдалеке, стараясь обратить внимание Влада на себя, в руках было вкуснейшее вино. Я была почти счастлива, если не считать тот факт, что из-за этой ночнушки нещадно чесался бок.       Часов в десять, когда уже небо потемнело, а звёзды образовали млечный путь, мы с девочками толпою двинулись в сторону поляны ради того, чтобы сплести венки и пустить их по воде. У кого-то получалось хорошо, у некоторый, включая Валю, цветочное украшение буквально распадалось в руках, но, в отличии от заносчивой девушки, которая таки не смогла влиться в компанию, они лишь посмеялись над своими руками, растущими из не того места.       Валентина же, продолжая буквально вбивать цветы в венок, злилась, из-за чего её и так не сильно симпатичный венок постепенно превращался в пожухлую траву, который держался, кажется, на том же чудо-клее, что и наша раковина в общежитии. Но мне было, в общем и целом, несколько плевать на настроение соседки. Я пожала плечами и придвинулась к девушкам поближе, успевая расслышать последнюю фразу Вероники, милой розоволосой девушки, которая сплела очень симпатичный венок из ромашек.       — Надеюсь, его поймает Женя, — она мечтательно вздохнула, связывая творение голубой лентой.       Я улыбнулась. Пуская венки по воде с берега выше по течению, все лелеяли надежду, что их венок попадёт к тому, кто им больше всего нравился, ведь это означало бы то, что именно с ним они пойдут искать цветок папоротника, оставаясь наедине. Это было… забавно.       Мой венок из, кажется, маков, поймал высокий красноволосый панк со стильной причёской и острыми, хищными чертами лица. В голову пришли ассоциации с демонами и другой разнообразной нечистью. Однако панк, назвавшийся Юрой, о котором я слышала лишь от Влада, оказался парнем довольно-таки дружелюбным, пусть и несколько угрюмым и нелюдимым, на мой взгляд.       Весь праздник он сидел на другой стороне костра в компании двух парней и бутылки рома, хищно сверкая на других своими удивительными карими глазами, которые казались алыми в свете рыжего пламени. Он навевал… опасение. Мы неспешно двинулись в чащу леса, разговаривая на отвлечённые темы и искоса рассматривая друг друга, лишь изредка переводя взгляд на природу вокруг, запоминая дорогу и тропки.       — Слушай, Юр, а с чего вам вдруг пришла мысль праздновать Купалу? Не рейв устроили там, не день НЛО, в конце концов? — я покрутила в руках травинку и сунула её в рот.       Панк задумался, закидывая руку мне на плечо. Я скосила взгляд на его гигантскую лапу, но ничего не сказала. Он был выше меня примерно на полметра и крупнее раза в три, но вес его руки почти не ощущался на плечах, словно бы парень сдерживался, всё-таки думая о том, что раздавить меня по неосторожности будет крайне легко.       — Ты знаешь, почему этот праздник связан с огнём? — вдруг спросил он, останавливаясь у куста шиповника и присаживаясь около него, перебирая белые цветы в руках, — Он очищает. Душу и тело, сжигая горечь скорби и несчастий. А вода смывает пепел и острый привкус пламени, наполняя чистотой и невинностью.       Бархатный голос парня завораживал, глаза-угли смешливо поблёскивали из-за плеча и, стоило мне лишь поддаться его очарованию, как где-то впереди громко крикнула сорока, выводя из подобия транса. Я поёжилась, отводя взгляд.       — Так почему бы не избавиться от лишнего груза в эту ночь?       Сказать честно, интуиция визжала хуже свиньи, но я всё же мастерски делала вид, что всё в порядке и этого разговора не было, начиная качаться на пятках. Юра с кряхтением разогнулся и, подойдя, заправил мне за ухо цветок шиповника, беря за руку словно нерадивого ребёнка и продолжая путь.       — Фактически, это даёт ощущение начала новой жизни, так? — я пожевала губы, смотря на покровительственно улыбающегося парня, что с какой-то охотничьей ленцой рассматривал меня.       Юра кивнул и весело заметил, что людям это помогает поверить в очищение. И только я хотела спросить о том, что «разве он сам не человек?», как поняла, что ответ мне не понравится. С ним и так было довольно жутко.       А буквально через секунду из-за деревьев показался помятый Влад.       — О, боженька, как же я рад вас видеть! — парень выглядел немного безумно, и я захихикала, вспомнив, кто достался ему в напарники.       Голубоглазый обиженно глянул на меня и возвёл руки к весёлому Юре.       — О, Великий! Молю, спаси мою душу и тело от злобной соблазнительницы! И я сейчас не про Риту.       Он многозначительно задвигал бровями, смотря на наши сцепленные руки. Юра расхохотался и, кивнув, вразвалочку двинулся в ту сторону, с которой к нам выбежал Владислав. Я подошла ближе, замечая розовую помаду на его лице.       — Вао, она успела тебя изнасиловать? — я недоверчиво фыркнула.       — Почти, — он поморщился, — Хотя до неких деталей добралась.       Того, что в следующий момент он обнимет меня и дурашливо захнычет в ключицы, я не ожидала, растерявшись на несколько секунд. Физический контакт у нас происходил редко, и в основном тогда, когда мы дрались или же пинали друг друга. Парень замер, улучив момент и устраиваясь поудобнее, всё ещё склоняя голову куда-то вниз.       Спустя пару минут растерянного поглаживания парня по спине, до меня, наконец, дошло. Вниз, да?..       — Ах, ты!.. — парень быстро поднял свою довольную морду от моего декольте и улыбка его расширилась.       Я скрыла смешок и притворно нахмурилась, замахиваясь на парня. ***       Валентина, как ей казалось, заслужено считала себя лучшей. У неё была богатая семья, заботливый старший брат, который выполнял все её маленькие просьбы, она была красива и достаточно умна, чтобы добиться своего. Даже когда она съехала от родителей в общежитие, показывая, что она уже большая девочка и может быть самостоятельной, ей было легко. Брат, конечно же, бросился за ней.       Соседкой по комнате оказалась низкая русоволосая Маргарита Костромская с, кажется, примесью греческой крови, которая была легка в общении и жить, в общем-то, не мешала. Валя даже отвела ей роль младшей сестры, которая как бы есть и с ней можно было что-то обсудить, но её как бы и не было. Во всяком случае, она так думала.       До встречи с Владом.       В свете лампы вахтёрши, повисший на плече Риты и с ней же переругивающийся, он показался ей ангелом, который просто обязан был влюбиться в неё с первого взгляда и жить ради того, что бы в старости нянчить их внуков. Большой удачей оказалось то, что именно её брат был его соседом, а Рита была довольно близка с парнем.       Стоило только представить, какое же удивление на грани с шоком испытала Валя, когда поняла, насколько похожи эти двое! Те же привычки, внешность, характер. Иногда ей казалось, что это близнецы, скрывающие друг друга. В голове что-то щёлкнуло.       Избавиться от соперниц было не сложно. Они и в подмётки не годились ей в любом плане. Что внешностью, что манерами, что… Да всем! Разве что… Остались они не наедине. Влад почему-то не хотел общаться без Риты. Валя не обратила на это внимания, делая пометку в голове на счёт того, что от девушки тоже придётся избавиться. Возможно, даже с помощью брата.       А пока она ненавязчиво очаровывала Владислава, едва ли не мурлыкая от удовольствия. В конце концов, не зря же она с ним на Купалу поехала!       Но неприятности, обещанные утренним гороскопом от Майл.ру, начались сразу после приезда на Волгу. Она явно не ожидала того, что у Влада могут быть… такие друзья. Валя твёрдо пообещала себе, что и от них оградит голубоглазого. Попробовав, ради приличия, общаться с этим сборищем панков, и получив отказ на её малюсенькую просьбу налить ей вина, девушка окрестила их хамами и другими неприятными эпитетами. Не лезла она, разве что, к хмурому хищному рыжему, который угрюмой скалой нависал над компанией. Жуткий парень. Нет-нет, да даже у неё пробегали мурашки от его острого взгляда, который, казалось, не замечал никто.       Чуть позже она пробовала сунуть нос к девушкам, но и там её прелестный характер не оценили, тем не менее, принимая в компанию уже весёленькую и поддатую Риту. И вот такого предательства девушка, конечно, не ожидала. Злость начала медленно наполнять её.       В тот момент, когда они пускали венки на воду, Валя с завистью осматривала маковый венок Риты, который мало того, что был пышным и красивым, так ещё и выделялся на фоне вообще всех венков. Она от души пожелала, чтобы именно этот венок обеспечил Маргарите прогулку по лесу в компании с рыжим, и искренне была рада, когда это произошло. Настроение исправил ещё и тот факт, что её чуть помятый венок на вытянутых руках держал перед собой Влад.       Однако, Валя всё же насторожилась, когда заметила, как поменялся чёртов панк в обществе Риты. Он… улыбался! И это улыбка озаряла его лицо той самой красотой, которую она видела каждый раз, смотря на пламя. Невовремя вспомнилось и то, что огонь не жаловал её, и каждый раз, стоило ей появиться около его источника, ожоги непременно оказывались на её прелестной коже. Валя вздрогнула, заметив его колкий взгляд, и отогнала от себя мысль, что он может быть таким же, как и она.       Даже оставаясь наедине с Владом и, одновременно стараясь поцеловать парня и высмотреть где-нибудь неподалёку цветок папоротника, она усиленно выгоняла из головы мысли о парне, который где-то в глубине души заставлял Валю трястись от страха за свою шкуру, вызывая глухое раздражение.       Когда Влад, явно напуганный её жарким настроем, убежал куда-то в чащу, настроение испортилось ещё сильнее. А ведь она просто попыталась перейти на другой уровень! Девушка надулась и с силой топнула ногой. Где-то позади послышался предсмертный крик сороки.       Пришлось всё-таки собраться и запихнуть свои чувства поглубже, оборачиваясь и подходя к мёртвой птице, которая удачно упала прямо на папоротник, давая жизнь стремительно наливающемуся бутону молочного цвета. Да, когда она его сорвёт, он должен поменять свой цвет на персиковый. Цвет её энергии. Когда она была маленькой, она много раз проделывала это вместе с бабушкой, которая обучала её колдовству, загадывая для себя больше и больше с каждым разом.       Валя аккуратно сорвала цветок, успев сделать это до того, как он начал засыхать. Было жаль, что цвёл он всего минуту, да и желания искать второй сейчас совсем не было. А если быть точнее, желание сейчас у неё было лишь одно.       — Хм, — позади послышался смешок.       Валя замерла, понимая, что забыла кое о ком. Надежда на то, что красноволосый всё же являлся обычным человеком разрушилась, словно карточный домик. Она малодушно подумала, что он явно был ведьмаком послабее, раз Валя не ощущала на нём проведённые ритуалы посвящения. Девушка встряхнулась и повернулась, смело смотря в глаза, из углей превратившихся в пожар.       — Уйди, — Валя недовольно поджала губы и презрительно обвела парня взглядом, давая понять, что видеть кого-то, кроме своего Влада, девушка была не настроена, — Я высшая, ты не можешь мне мешать!       Рыжий, как его про себя назвала девушка, насмешливо улыбнулся и показательно вытащил из-за спины цветок, постепенно наливавшийся кровью.       Сердце в груди глухо стукнуло и забилось с новой силой.       Уж лучше б он был ведьмаком. ***       Валя бежала от парня, словно от чумы, сломя голову, спотыкаясь о корни деревьев и проклиная себя в желании уйти подальше, лишь бы им с Владом не мешали. Да кто ж знал, что он был сраным берсерком!       Валя упала под куст шиповника и тяжело задышала. Вроде бы оторвалась. Девушка зло прикусила губу. Да что ж это такое то, в самом деле! Голубоглазый, который, в перспективе, после этой ночи должен был стать её, Рита, не вовремя повернувшаяся спиной, так ещё и этот красноволосый! Девушка буквально тряслась. Да не может быть всё так плохо! У неё ещё остался цветок и, как минимум, уж одно своё желание она должна исполнить!       Валентина вновь сосредоточилась на образе Влада, сжимая в руках персиковый бутон. Его сияющие насмешливые глаза, сладкие губы, прекрасные волнистые волосы и… Ооо, да. Девушка расслабилась и довольно улыбнулась. Она уже представляла, как сегодня ночью сможет исполнить все свои фантазии и без цветка, как ей вновь помешали. За кустом послышался удивлённый вздох. И девушка уже было начала подниматься, что бы накричать на людей, появившихся так не вовремя (в который раз), как замерла, сбитая столку.       Влад, её милый Влад, о котором она сейчас думала, заставляя трепетать низ живота, сейчас обнимал очередную её проблему. И как обнимал! Сжав, словно она была самым хрупким сокровищем, ткнув свою голову ей в грудь, которая сейчас была почти обнажена, в удовольствии прикрыв глаза…       Нервы Валентины такого выдержать не смогли. Цветок в её руках мягко засветился, принимая форму забавного фрукта с одной единственной завитушкой по центру. ***       В лагерь я возвращалась в компании Юры, который поймал меня в тот момент, когда Влад уже скрылся с глаз, в притворном ужасе прикрывая рот и хохоча. Вот идиот-то. Я устало вздохнула, глядя на неприлично весёлого Юру. А этот-то где успел?       — Что, неужели цветок папоротника нашёл? — я саркастично улыбнулась, глядя на алый (прям как его волосы) цветок.       Юра щелкнул пальцами и подмигнул:       — А как же. Уже и желание придумал.       Я закатила глаза. Судя по нашим разговорам до того, как он ушёл отвлекать Валю, мечтал он сейчас о жареной курице и ведёрке газировки. Впрочем, я с тоской схватилась за заурчавший живот, я бы тоже не отказалась.       Внезапно, не доходя до лагеря каких-то пятнадцати метров, парень развернулся ко мне, хитро вглядываясь в мои глаза и что-то решая у себя в голове. Я замешкалась. Юра быстро вытащил из моих волос шиповник, сплетая его с необычным алым цветком, и вновь заправил своеобразный букетик мне за ухо, начиная крутить мою мордашку из стороны в сторону несмотря на мои надутые губы и злобный прищур глаз.       — Я тебя, конечно, тоже люблю, Юрец, но если ты не прекратишь, то моё лицо превратится в блинчик.       — Что ж, — парень с довольным оскалом отпустил мои щёки и приблизился настолько, что я могла чувствовать его дыхание, — Тогда я тебя съем.       Резко стало не до смеха. Я почему-то не сомневалась в его словах. Не то, чтобы я была напугана, но сердечко вдруг пустилось отбивать ритм на высоких скоростях, обещая сделать остановочку на следующей. От парня тонко повеяло рябиной и углями и я машинально сглотнула, видя растянутые в усмешке губы Юры и увеличенные резцы, которых у людей, вообще-то, быть не должно.       И я уж было готовилась если не к смерти, то точно к тому, чтобы быть съеденной, как мою шкуру вновь спасли. Где-то впереди послышались крики и радостное улюлюканье, и Юра недовольно повернул голову в сторону лагеря. Я воспользовалась моментом и выскользнула из его стальной хватки этого нехристя, начиная поспешно идти в сторону кострища, стараясь не оборачиваться на безумно смеющегося парня. Ощущение, что я только что прогулялась под автоматной очередью не проходило до тех пор, пока ноги не привели меня к поляне, где наклюкавшиеся друзья уже разбрелись по укромным местам. Из моей головы, впрочем, хмель выветрился подозрительно быстро. Было не то, чтобы страшно, но ссыкотно.       Уже где-то там, у огня, через который все начали прыгать, меня за руку поймала Валя, со скрытой злостью смотрящая своими серыми глазами и, в противовес, мило улыбаясь. Я тяжко вздохнула, спрашивая у судьбы о причине всех моих бед. День — говно.       — Что-то случилось? — я отвела взгляд в сторону, уныло размышляя о подарочках небес.       — Да нет… — девушка замялась и, чуть погодя, протянула на руке какой-то фрукт, — Вот, последний урвала. Могла бы и поблагодарить.       Она быстро сунула мне его в руку и отошла к другим, не оборачиваясь на мои восклицания. Да что это вообще такое происходит то? Я поднесла к глазам фрукт, с сомнением рассматривая его. Небольшой, размером с персик и одной единственной завитушкой. Я невольно вспомнила о дьявольских фруктах из любопытной манги, которой когда-то зачитывалась и чуть усмехнулась, откусывая плод. Персик, как персик, разве что будто состоящий полностью из сока. Я оглянулась, вытирая руки о подол платья. Какая разница, если никто не видит?       Я вздохнула и поморщилась. Слишком много странного сегодня произошло. Влияние Купалы и происки масонов? Вполне возможно. Где-то недалеко ходит выкидыш генной инженерии с алыми волосами и клыкастой пастью, близнец, пьяно пошатываясь, с разбега прыгает через костёр, попадая сразу же на пирс и начиная бежать в воду, а соседка по комнате, вдруг почувствовав прилив человеколюбия, угощает странными фруктами. Я была уверенна только в одном.       Зря я всё-таки согласилась. ***       Буквально за пару минут до полуночи, когда все уже перепрыгнули через костёр и теперь плавали в речке, я, наконец, решилась. Огонь весело трещал на углях, пьяные тела удобряли почву, из леса доносились подозрительные звуки и смачные хлопки, о природе которых я совершенно не хотела знать, а Влад неплохо устроился в машине, уединившись с двумя прелестными леди подшофе.       Вперёд меня в речку также прыгая через костёр и на мгновение становясь демоном во плоти, прыгнул Юра, таки успев перед этим смачно и страстно засосать меня на глазах у кричащей толпы. И я буквально пятой точкой чувствовала, что он уже ждёт меня в речке.       Я смотрела на кострище, которое освещало пьяные лица людей, и всё сильнее убеждалась, что славянские праздники — это не моё. Однако… Я вздохнула. Если платье начнёт гореть, меня же спасут, да?       Я разбежалась и, словно бычок на корриде прибив землю пяткой, рванулась вперёд, ощущая под ногами ласкающие пламенные язычки, а после — холод воды, принявшей меня в свои объятия.       Мнимого очищения души я не почувствовала даже тогда, когда под водой меня целовали горячие губы демона, а в трусы уже лезла чья-то (чья-то очень знакомая, кстати) рука. Сознание уплывало и последнее, что я запомнила в этой жизни кроме того, что меня бессовестно пытаются сожрать (очень даже в буквальном смысле), было то, что меня куда-то затягивает.       Перед глазами всё затянула пелена тьмы.