Джентльмены не сбегают

В зале Театра Ее Величества в этот вечер было как никогда людно. К началу представления зал заполняло все больше и больше народа, публика буквально толпилась у дверей в попытках как можно быстрее занять свои места. Тики Микк, который, как и другие, пришел посмотреть нашумевшее выступление, порадовался, что сидит в верхней ложе. Впрочем, даже столь комфортное место не спасало его от надоедливых суетливых дам и господ, носившихся туда-сюда в предвкушении спектакля, растеряв все свое хваленое достоинство. Он бы вышел закурить, лишь бы избавить себя от их назойливого общества, вот только снова продираться через всю эту толпу молодой человек был не готов. Да и к тому же до начала представления оставалось меньше пяти минут. Порадовавшись тому, что надоедливая дама слева, наконец, замолчала, Тики полностью расслабился и теперь развлекал себя созерцанием роскошного интерьера. Мраморные колонны цвета слоновой кости с золотистыми вкраплениями и причудливыми узорами на конце ножки, темно-бордовый бархат мягких кресел и, чуть более яркого оттенка, занавеса, резные канделябры, искусно подделанные под белое золото, освещающие предстающее перед глазами великолепие блестящим помпезным светом – все это заставляло лорда Микка в полной мере наслаждаться искусством и чувствовать себя на высоте. Ещё пару лет назад, когда он только начинал познавать тонкости светской жизни, весь этот театральный шик напряг бы его излишним пафосом, но, со временем, Тики научился получать удовольствие от подобных изысканных развлечений. К тому же, оперу посещало немало довольно привлекательных юных созданий, с изнеженными вальяжной жизнью хрупкими фигурками и поставленными лучшими учителями музыки ангельскими голосами. Порой Тики посещал оперу лишь только за тем, чтобы развеять скуку в компании кого-нибудь из этих лакомых кусочков. Разглядывая плетеную бахрому над ложей в другом конце зала, Тики как раз приметил одно из таких утонченных творений мира искусства. Миловидное личико, чуть искаженное толстым слоем белил и румян, со скрываемым, но, тем не менее, заметным любопытством поглядывало то на сцену, то на своего престарелого спутника, то и дело нашептывая ему что то на ухо. Каково же было удивление лорда Микка, когда он, настроив бинокль чуть получше, узнал в этом напомаженном фигляре героя современности Аллена Уолкера, чье имя ныне было на слуху у всех посвященных, но его давным-давно никто не видел. Белокурые волосы при более детальном рассмотрении оказались вовсе не белокурыми, а покрытыми сединой, шрам розовой полосой едва просвечивал сквозь столь неуместную в приличном обществе пудру, руки же были предусмотрительно покрыты тонкими белыми перчатками, которые так подходили к его темно-синему костюму. Тики Микк едва заметно усмехнулся, однако эта усмешка при более детальном рассмотрении больше напомнила бы плотоядную гримасу. Он и подумать не мог, что этот вечер окажется для него настолько удачным. Юный Уолкер был так поглощен представлением, что не замечал того, что за ним наблюдают. Пару раз он, будто что то предчувствуя, обернулся, но ему не хватило внимательности, чтобы разглядеть преследователя в другом конце зала. До конца представления мальчишка занимал лорда Мика гораздо больше, нежели известная певица на сцене. Изредка доносящиеся до ушей Тики звуки музыки лишь придавали ситуации некий пикантный романтизм. *** Они встретились лицом к лицу уже после спектакля. Это произошло в вестибюле, когда Аллен, который прихорашивался перед зеркальцем, обернулся, чтобы забрать у сопровождающего свою шляпу, однако вместо безобидного возрастного мужчины головной убор протянул ему не кто иной, как Тики Микк. – Ты!.. – Аллен вздрогнул и выронил из рук крошечное серебряное зеркало, которое тут же разбилось вдребезги о мраморный пол. – Потише, юноша, вы все-таки в приличном месте. – с кошачьей улыбкой произнес Тики и легонько коснулся пальцем чужих губ, как бы призывая к молчанию. – Во первых, добрый вечер. Аллен опешил от такой наглости, поэтому не смог выдавить из себя ни слова. Тики, тем временем, продолжал. – Во вторых, это, кажется, твое. – с этими словами он нахлобучил шляпу Аллену на голову, и, при том, не очень то аккуратно. – Милая шляпка. – прокомментировал он, играя пальцами с голубой лентой, украшающей высокий корпус цилиндра. Аллен грубо шлепнул его по руке, чтобы тот прекратил, но, тем не менее, пока молчал, лишь злобно поглядывая на своего злейшего врага время от времени. – И, наконец, самое интересное… – Тики сделал паузу и посмотрел на Аллена многозначительным взглядом, полным иронии и двусмысленности. – Расскажи ка мне, мой дорогой, что ты вообще здесь делал с этим джентльменом? Помнится, в последнюю нашу встречу я отпустил тебя на все четыре стороны… Однако увидеть тебя в таком месте уж никак не ожидал, а в такой компании тем более. – Не помню, чтобы я обязался перед тобой отчитываться. – невозмутимо ответил Аллен, саркастично приподнимая бровь. Он повязал ленту на своей шляпе, после чего привел головной убор в порядок, смотрясь уже не в зеркало, а в затемненное оконное стекло. – К слову, куда ты дел мистера Бенниганса? – Право, даже и не знаю, куда он мог запропаститься. Я всего лишь вежливо попросил его позволить мне полюбоваться этим чудесным головным убором. – с притворным огорчением произнес Тики, скорбно качая головой. Аллен не смог удержаться и усмехнулся, подобный светский тон слышать от Тики Микка было очень забавно, особенно, имея столь яркие воспоминания об их первой встрече, когда Тики предстал перед ним в образе грязного бродяги. Однако, вскоре веселье Аллена оборвала одна не слишком приятная догадка, коварная улыбка собеседника навела его на мрачные мысли. – Слушай, это ведь не смешно. Если ты с ним что то сделал!... – Аллен с вызовом посмотрел в глаза молодого человека, хватая того за ворот рубашки. – Эй, полегче, костюм испортишь! – перебил Тики, будто пропустив все угрозы мимо ушей, и схватил мальчишку за запястье. Тот слегка ослабил хватку, и Тики, пользуясь случаем, накрыл его ладонь своей, делая жест более интимным. – Ничего с твоим престарелым кавалером не случится, я лишь хотел спровадить его куда подальше. Не мог отказать себе в удовольствии побеседовать с тобой с глазу на глаз… – с этими словами Тики сжал тонкие пальцы в своей руке чуть сильнее, а на губах его заиграла соблазнительная улыбка. – Что ты себе позволяешь?? – возмущенно, но, вместе с тем, слегка растерянно воскликнул Аллен и попытался отнять руку, однако Тики был настойчив, – продолжал поглаживать его пальцы, сильнее прижимая чужую ладонь к своей груди. – Прекрати, люди же смотрят! – шепотом почти взмолился Аллен, поднимая на него глаза. – Так может нам где-нибудь уединиться, сбежать подальше от любопытных глаз? – вопреки возмущениям, Тики лишь подошел ближе, другой рукой приобнимая Аллена за плечо. – Тики Микк, я убью тебя за это, отпусти сейчас же! – гневно зарычал Аллен ему в ухо, пытаясь незаметно высвободиться из захвата, чтобы не привлекать внимания. – Хочешь попытаться убить меня прямо здесь? – Тики последовал примеру Аллена и понизил тон, жарко нашептывая в розовеющее ушко юноши, добавляя вкрадчивые интонации, отчего объект его страсти мелко задрожал. – Вперед, давай же явим всем этим снобам свои истинные обличия, пусть знают правду. Разнесем этот театр и похороним под его развалинами добрую половину этих чопорных аристократишек, если не их всех… Я сделаю это с огромным удовольствием! Дыхание Аллена сбилось, и, если раньше он опасался лишь косых взглядов, то теперь страх в его сердце вселял уже сам Тики, который столь устрашающими речами вызвал в нем воспоминания о той роковой ночи в бамбуковом лесу, когда чужая жестокая рука сжимала его сердце будто воздушный шарик с водой. Аллен не понаслышке знал, что под этой маской благочестивого джентльмена дремлет безнаказанное зло, беспощадный и хладнокровный убийца. От страшных воспоминаний у мальчишки подкашивались ноги. Ощущая себя в объятиях врага, таких сладостных и таких пугающих одновременно, Аллен почти терял сознание. Тики, заметивший изменившееся состояние юноши, решил разрядить обстановку шуткой. Несмотря на свое эксцентричное поведение, пугать парня сейчас он совсем не хотел. – А если ты надеялся одолеть меня в обычной драке на кулаках, то у тебя нет никаких шансов. – Тики сменил тон на более добродушный, погладив Аллена по голове. – Хорошо. – с неожиданной серьезностью в голосе вдруг произнес его юный собеседник, ничуть не изменившись в лице. – Давай уединимся. Казалось, мысли мальчишки в этот момент были где то далеко. Сейчас он мог думать лишь о том, как бы охладить пыл своего врага и обеспечить местным театралам безопасность. Когда Аллен стремился защищать других людей, его нервы становились стальными, а все страхи тут же отходили на второй план. – Эй, выше нос, парень. Все будет хорошо, пройдемся, поговорим, можем даже в казино зайти. Не волнуйся так. – Тики, наконец, отпустил его, ободряюще похлопал по плечу, после чего взял под руку и повел прочь из театра. *** Тики бодро шагал по улице и мысленно удивлялся тому, как же все оказалось легко. Поначалу его юный спутник, конечно же, был не в лучшем расположении духа, но стоило лишь немного поднапрячь серое вещество, напустить на себя миролюбивый вид и отвлечь Аллена праздными разговорами, как тот тут же стал податливым, как желе, повеселел, и даже согласился посетить пару разгульных заведений. Казалось бы, слишком просто, но Тики был не глупым молодым человеком и понимал, что Аллен Уолкер позволяет себе столь легкомысленное поведение не случайно. От осознания того, в каком отчаянном положении сейчас находится мальчишка, даже Тики Мику становилось не по себе. Оставивший товарищей, отвергнутый Орденом, скитающийся, наверняка, по самым злачным местам и не брезгующий самой грязной работой – Аллен Уолкер сейчас жил подобно последнему отбросу общества, нетрудно было догадаться. Тики был уверен, что ночь со старым извращенцем-театралом еще не самое страшное, что могло произойти с парнишкой за последнее время. Силой воли Аллена Уолкера лорд Микк мог только восхищаться - даже при столь роковых переменах в жизни мальчишка не падал духом и продолжал делать вид, что со всем справляется. Но Тики не мог не заметить, насколько тот измотан. Отчаяние довело юношу до того, что он решил пойти в разгул даже с тем, к кому до этого момента выражал лишь презрение, любой способ забыться казался ему сейчас панацеей. Молодой человек мысленно даже посочувствовал Аллену, Тики ведь и самому довелось однажды узнать, что это такое – быть презираемым обществом и не иметь места, куда можно было бы пойти, родного дома... И неважно, что совсем недавно ситуация в его жизни изменилась, и он обрел семью. Жизнь бродяги забыть невозможно. Как бы то ни было, даже капля сострадания не могла заставить лорда Мика отказаться от идеи воспользоваться всей этой ситуацией в своих целях. Тем более, юноша и сам уже был не прочь провести с ним время, да и Тики мог попытаться хоть временно облегчить ему жизнь, открыв доступ ко многим доступным ему удовольствиям, пока Аллен находился в его обществе. Весь вечер молодые люди гуляли, пили и говорили обо всем на свете. Они затронули темы религии, литературы, политики, и много чего еще. Обсудили и только что услышанную оперу. Тики, несмотря на то, что не очень внимательно следил за происходящим на сцене, вполне сумел поддержать разговор. Светское общество, в котором ему приходилось пребывать периодически, позволило ему в совершенстве освоить эту науку – в любом вопросе показывать осведомленность. Аллен же, напротив, с удовольствием делился впечатлениями, рассказывая все поверхностно и простодушно, без каких-либо заумных приукрашенных выражений, но его собеседника подобная необразованность совсем не отвращала, наоборот он воистину наслаждался чистотой и искренностью мышления юноши. Больше всего лорда Мика интересовало, конечно, то, что именно происходило в жизни Аллена Уолкера за последние годы, но затрагивать эту тему Тики не спешил, сохраняя царящую вокруг них доверительную атмосферу. Сейчас ему меньше всего хотелось отпугнуть мальчишку своей нетактичностью. Лишь только после казино, партии в покер на двоих, как в старые добрые времена, и, параллельно с этим, пары бокалов шампанского, Аллену удалось окончательно отпустить себя, явив Тики Микку свою темную сторону. Несгибаемый гордый юноша, готовый взвалить на себя ответственность за все человечество и пресечь любое проявление жестокости, буквально за пару часов превратился в разгульного заядлого игрока, бессовестно пользовавшегося мухлежом и собственным обаянием ради получения выгоды. Истина, как говорится, в вине, – вот он еще пару часов назад хотел оградить общество от Тики Микка, а теперь образовал с ним непобедимый союз, чтобы стрясти с местной публики как можно больше денег. Все эти бедняги только и делали, что завороженно любовались на раскрашенное лицо мальчишки, на его ловкие манипуляции с колодой, на то, как он потирает пальцами шею, неприличным даже для казино жестом, скользя ими в расстегнутый кружевной воротник… Смотрели на что угодно, но только не на свои карты. Аллен отвлекал, манипулировал, шокировал – такая работа с публикой была знакома ему с самого детства, с цирковой сцены. Привлекать и отвлекать внимание – наука совсем не хитрая. Тики тоже смотрел на Аллена, но совсем не так, как все эти жаждущие зрелищ повесы. Он следил за изящными пальцами юноши, за его призывной, манящей улыбкой, за подрагивающими белыми ресницами, что прикрывали его глаза, когда он хитро прищуривал их. И смазавшийся грим, и хаотично висящая одежда, с расстегнутыми из-за духоты в помещении пуговицами, проступавший сквозь поредевшую пудру естественный румянец разгоревшихся щек – все это довело Тики до того, что он сам едва не проиграл круглую сумму. Только их командная работа помогла ему этого избежать. В конце концов эксцентричный дуэт покинул казино, смеясь и поддерживая друг друга в панибратских пьяных объятиях, воодушевленно обсуждая выигрыш и то, на что они его могут без угрызений совести растратить. Аллен предложил заявиться в самый дорогой ресторан и перепробовать все нашумевшие шикарные блюда, но эту идею Тики не оценил, решив, что шампанское непременно перебьет вкус еды. Встречным предложением было купить себе по скаковой лошади и умчаться куда глаза глядят. Оно показалось Аллену настолько безумным, что тот с перепугу согласился на следующий менее бунтарский вариант – снять самый роскошный номер в ближайшем приличном отеле, где можно будет совместить и горы еды, и выпивку, и все что душа пожелает. Разумеется, лорд Микк заранее продумал этот ход, и его план сработал блестяще. Теперь, если Аллен вдруг снова начинал сомневаться, его новообретенный товарищ сразу же настаивал на авантюрном предложении со спонтанными скачками, обрубая тем самым все пути к отступлению. Нетрудно догадаться, что Тики был гораздо менее пьян, чем его юный спутник, но для него в этом были и свои минусы. Чем больше охмелевший мальчишка цеплялся за него и прижимался, тем больше молодого человека поглощали сладострастные желания, сдерживать которые становилось все сложнее и сложнее. Тики никогда не имел проблем с самоконтролем, однако шампанское, хоть и не взяло верх над ним, но сделало его гораздо более чувственным. Пару раз он даже не удержался и позволил себе вольность, сначала погладив Аллена чуть ниже спины, когда тот на него навалился, затем потянувшись за поцелуем, в момент очередного падения мальчишки. Тот будто нарочно сам поставлял себя под удар. – Ведите себя прилично, лорд Микк! – с поддельной строгостью выдавал на все это юный Уолкер, и слегка ударял мужчину по щеке, имитируя пощечину, которая больше напоминала неудавшуюся оплеуху. Тики слушался и уверял, что все произошедшее вышло случайно, но в глубине души радовался такой реакции. Мальчишка заигрывал с ним – неумело, сам того не осознавая, но все же Тики это чувствовал, по мимике, интонации и ответным движениям, по сексуальности, которой так и веяло от него. Что заставляло Аллена подавлять эти чувства, прятать их глубоко в своем сердце, скрывать за показной ненавистью и невинностью, для лорда Мика оставалось загадкой. Он знал, что Аллен умеет соблазнять вполне сознательно, но тот по какой-то причине не хотел ему это показывать, будто боясь приблизить к себе. Это оскорбляло как чувства Тики, так и его самолюбие. Ему не хотелось, чтобы это милое личико ворковало с каждым проходимцем ради денег, в то время как ему самому не достается ничего. Впрочем, Тики был уверен, что скоро эта бессмысленная ревность оставит его, ведь он был уже так близок к тому, чтобы получить желаемое. *** Даже оказавшись в гостиничном номере, Аллен старался держать лицо. Ни играющее в теле шампанское, ни учтивое и, вместе с тем, дружеское обращение Тики Микка не могли заставить его потерять бдительность. Несмотря на свое игривое настроение и жажду веселья, Аллен ни на секунду не забывал, что рядом с ним находится враг, и что сейчас они могут спокойно распивать чай, а через несколько мгновений вцепиться друг другу в глотки. Эти убеждения в его голове уже работали скорее чисто инстинктивно, так как сознание сейчас он мог контролировать слабо – оно все же было увлечено открывшимися развлечениями и, непосредственно, находившимся рядом молодым человеком. Тики, вошедший в номер последним, сразу скинул ботинки и вальяжно развалился на огромной позолоченной кровати, наплевав на светский этикет. – Присоединяйся. – призывно кивнул он Аллену и растянулся на покрывале, откидывая голову назад. Аллен упрямо молчал, развязывая шнурки на изящных туфлях, по примеру Тики, и подал голос лишь когда закончил с этим. – Я, пожалуй, посижу… –заговорил было юноша, нетвердым шагом направляясь к красивой пурпурной софе, однако на полпути ему в голову прилетел пиджак, который Тики сбросил с себя, не беспокоясь за сохранность собственного имущества. – Какого черта?! Проигнорировать такой выпад Аллен не мог и тут же, злобно ругаясь, запустил жакетом обратно в его хозяина. В ответ в него полетела уже подушка. – Прекращай, говорю! – Аллен снова отзеркалил жест. В третий раз в него снова запустили пиджаком и в придачу добавили шляпу. Аллен обернулся – Тики невозмутимо наблюдал за ним и улыбался. – Ах так?! Ну все, сам напросился! – Аллен прыгнул в постель, сбивая аккуратно разложенное шелковое покрывало, схватил первую попавшуюся подушку и начал колотить ею своего недавнего обидчика. Тики лишь приглушенно смеялся, вяло отбиваясь от таких атак. Дождавшись, когда юноша устанет и застынет, тяжело дыша от усталости, он мягко выцепил из его рук подушку, после чего привлек его за талию к себе. Аллен обессиленно упал ему на грудь, однако тут же попытался принять прежнее положение. Сильные руки молодого человека, что обхватили его поясницу, не дали этого сделать. – Останься. – томно прошептал Тики, вытягивая шею, чтобы их лица оказались ближе друг к другу. Сердце в груди Аллена стучало как сумасшедшее, кровь в висках пульсировала, темные глаза Тики Микка так призывно, так соблазнительно смотрели на него... Собрав последние остатки здравого смысла, Аллен лишь отрицательно замотал головой, опасаясь, что голос выдаст истинные чувства, и снова попытался высвободиться из захвата. Снова провал, снова стальная хватка на талии, но Аллен все продолжал мотать головой, боясь хоть на секунду снова посмотреть в эти глаза и окончательно лишиться рассудка. Тики вдруг мягко погладил его по щеке, взял за подбородок, заставляя остановиться и посмотреть на себя, не оставив шанса отвести глаза и спрятать лицо. – Останься. – повторил он уже более настойчиво, властно, почти приказывая. И сразу притянул Аллена к себе, накрывая его губы своими, не давая ему еще хоть на мгновение задуматься и повернуть назад. Аллен и не сопротивлялся, теперь он был не в силах. Сначала он испытал истинное блаженство, когда чувственные губы Тики, наконец, овладели его нежным ртом, впиваясь в него, это было будто глотком свежего воздуха. Аллен понял, как же давно он этого хотел и как невыносимо было все это время подавлять свои истинные желания, принося их в жертву долгу, как разлука сжирала его изнутри, прячась в самых сокровенных уголках сознания. Каждая клеточка, пронизанная этими ощущениями, буквально искрилась от удовольствия, и Аллен таял от поцелуя столь близкого его сердцу мужчины. Как только эйфория от столь желанной близости оставила юношу, он подался навстречу, преисполненный желанием так же показать молодому человеку всю свою страсть. Тики, в свою очередь, наслаждался этим сладострастным поцелуем ничуть не меньше. Он, наконец, мог заполучить того, кто столько времени заставлял его сердце сжиматься в сладостном предвкушении, кто занимал его мысли если не с первой встречи, то с тех пор, как он почувствовал в своей груди острие легендарного меча, того, кто разжигал его воображение всеми своими бескомпромиссными добродетелями и не менее интересными скрытыми пороками. И теперь этот мальчик наконец то был в его руках, Тики чувствовал, что Аллен уже сдался, что теперь можно делать с ним все, что угодно. Лорд Микк сгорал от предвкушения, воображение рисовало столь откровенные картины того, как юное тело отзывается на его прикосновения, как этот голосок стонет от наслаждения под его умелыми пальцами, как отвечает на его ласки, и все это воспламеняло в нем такую страсть, которую Тики до того не испытывал, будучи человеком мало впечатлительным. Его язык уже во всю хозяйничал во рту мальчишки и с удовольствием проделывал различные манипуляции. Время от времени Тики переключался, посасывая и покусывая нежные розовые губы. Наконец, он почувствовал ответное движение, которого так долго ждал. Юноша, пребывавший до того в легком замешательстве, очнулся и вдруг ответил на этот поцелуй с такой отзывчивостью, такой чувственностью, которой Тики в жизни не получал. Аллен подался вперед, скользя своими пальцами в перчатках по загорелой щеке, чуть сжал губы, провел своим языком по языку любовника, и повторил это несколько раз, желая соприкасаться ими, свободной рукой попытался приобнять лежащего под ним красивого мужчину. Тики невыносимо захотелось, чтобы он снял перчатки. Ему пришлось разорвать столь сладостный поцелуй лишь для того, чтобы воплотить задуманное и освободить руки юноши от ткани, а после, прижаться губами к теплой ладони. Это оказалась изуродованная рука, но Тики было абсолютно все равно. Аллен ахнул, смущенно глядя на его действия. Мальчишка всегда считал эту часть своего тела отвратительной и его поразило то, с какой нежностью Тики покрывал кожу долгими, влажными поцелуями, то и дело полными желания глазами поглядывая на Аллена. Когда Аллен вновь примкнул к Тики с поцелуем, тот перевернулся, укладывая Аллена на спину, подминая под себя, и принялся сам целовать его, уже не ограничиваясь только губами. Влажные, чувственные касания губ приходились уже и на лицо, и на скулы, один раз Тики даже прикусил очаровательно порозовевшую мочку уха, заставляя Аллена тонко вскрикнуть и покрыться мурашками. Вместе с тем Тики успевал ловко расправляться с перламутровыми пуговицами рубашки и, как только закончил с ними, нетерпеливо дернул ткань вниз вместе с накинутым поверх камзолом, оголив невероятно привлекательные плечи и грудь юноши, но, тем самым, сковав его руки двумя слоями ткани. Это показалось Тики довольно эротичным – полуобнаженный парнишка лежал под ним совершенно беззащитный, стесненный в движениях, и поэтому он не спешил полностью избавлять его от одежды. Только расстегнул еще и брюки, приспустив их на бедра, оторвавшись на миг от поцелуев и внимательно наблюдая за своими действиями. Аллен смотрел на него, на его руки, заплывшими от страсти глазами, тяжело дышал, а его щеки становились все более пунцовыми, и теперь уже никакая пудра не могла этого скрыть. Увидев результат своих стараний, Тики усмехнулся и снова прильнул к столь желанному телу, делая объектом своего внимания уже шею. Он не удержался и оставил на ней заметный яркий след, что для Аллена было весьма болезненно, но, вместе с тем, и до боли сладко. Прикосновения Тики, поцелуи, сводили его с ума, особенно теперь, когда он лежал под полностью одетым джентльменом в таком откровенном виде. Лорд Микк вжался ему в бедро, и Аллен почувствовал, что не он один испытывает сейчас столько удовольствия. Тики двусмысленно прижимался к нему, ласкал руками его тело, касался самых чувствительных мест, оглаживал бока, поцелуи мужчины продолжали покрывать юношескую шею и плечи... Аллен больше не мог выносить собственного бездействия, чувствуя даже сквозь брюки жар молодого человека, и выпутался из собственной рубашки. Теперь его руки были совершенно свободны, он ловко расправился с чужим ремнем, чуть увлажнил свою ладонь и, наконец, коснулся чужой возбужденной горячей плоти, что так приятно ложилась в руку, начал неспешно ласкать ее, доставляя лорду Мику ни с чем не сравнимое удовольствие. Тики издал томный, полный желания стон, сильнее вжимаясь в ловкую ручку юноши. Он был приятно удивлен таким рвением и напором со стороны Аллена, ведь получать удовольствие он любил еще больше, чем доставлять. Особенно сейчас это как никогда распаляло его страсть, ведь его стремился ласкать не кто-нибудь, а давно преследуемый объект его тайных желаний. Тики и сам не хотел отставать и, избавив себя от рубашки, чтобы их обнаженные тела стали еще ближе, лег на мальчишку, прижимаясь к его плоти своей. Он поцеловал его в этот момент, и теперь они будто сливались в одно целое, чувствуя друг друга каждой клеточкой своих тел. Аллен первым разорвал поцелуй, и теперь настала его очередь целовать нависшее над ним столь привлекательное тело Тики. В силу юношеской горячности Аллен совсем не сдерживал эмоций, его страстные поцелуи сопровождались укусами и резкими толчками бедер, ему нравилась некая толика жестокости, он тайно хотел, чтобы и Тики проявил ее по отношению к нему в знак желания и своей любви. Тики Микк считал это излишним в такой ситуации, но, тем не менее, множеством других способов доказывал свое отношение. Даже его самые легкие, невинные прикосновения заставляли Аллена трепетать, и он не понимал, в чем секрет. Быть может в том, что он символизирует удовольствие Ноя, в личном опыте, или же действительно виной всему вспыхнувшие между ними столь яркие, и, вместе с тем, столь горькие чувства. Да, Аллен боялся Тики, инстинктивно, бессознательно, но все же боялся, Тики же подавлял свое темное, исходящее из недр памяти желание добить, причинить страдания, но именно эта удивительная, даже мистическая примесь к простому человеческому влечению и делала их близость такой желанной, будоражащей воображение, заставляющей тянуться друг к другу с невероятной силой. Даже самые милые и осторожные ласки на фоне этих душевных терзаний казались им верхом наслаждения. Они были уже полностью раздеты, являясь друг перед другом обнаженными и уязвимыми. Тики обхватывал бедра Аллена, продолжая целовать его тело, его пальцы ласкали юношу между ягодиц, и один из них, добравшись до желанного узкого отверстия, медленно погрузился в него. Аллен застонал так протяжно, так чувственно, словно целый вечер ожидал прикосновения к этому месту. Такая чувствительность пришлась Тики по вкусу, он повторил эту пикантную манипуляцию, и, обнаружив, что тело мальчика с удовольствием принимает в себя инородный предмет, осмелился добавить еще один палец. Его губы скользили по шее Аллена, но, вскоре, он прервал это занятие, желая насладиться восхитительным зрелищем. Он окинул Аллена взглядом, тот лежал под ним – раскрасневшийся, растрепанный, с нескрываемым удовольствием подставляясь под его самые откровенные ласки, то и дело подергивая рукой свой налитый кровью член. Тики хотел растянуть удовольствие и отстранил его руку, перехватывая запястья, отчего мальчишка едва слышно хныкнул. Когда Тики скользнул пальцами как можно глубже и нашел заветное место, что заставляет трепетать от удовольствия многих мужчин, Аллен выгнулся ему навстречу, прищуривая глаза, подергивая сцепленными на груди руками, желая уцепиться за своего любовника, лишь бы тот не останавливался. Тики улыбнулся ему, потираясь членом о молочно-белое бедро, и продолжил терзать податливый обволакивающий вход, который так сладко пульсировал, умоляя о большем. Слишком естественно вел себя Аллен, слишком податливо было его тело, и Тики стоило немалых усилий отогнать двусмысленные подозрения и удержать рвавшиеся с губ вопросы: «С тобой уже проделывали это, не так ли?», «Скольких мужчин ты впускал в себя?». Не хотелось портить столь долгожданный момент и омрачать свои мысли собственными же сомнениями. Они оба немало пережили, так что не все ли равно, кто, когда и с кем? Мысли о возможном прошлом все равно заставляли Тики чувствовать некую обиду, будто его лакомый кусочек успел откусить кто-то еще, поэтому он полностью переключил их на прекрасную фигуру в своих руках. Если другие когда-либо вторгались в это тело, лучшее, что он может сделать, это превзойти их всех. Аллен едва не задохнулся, когда почувствовал, с какой страстью Тики вновь прильнул к нему, опускаясь вниз. Тот немного поиграл с розовыми сосками, приятной влагой губ мазнул по небольшому напряженному члену, заставляя Аллена подпрыгнуть на месте, немного подержал его во рту, наслаждаясь приятной тяжестью на языке… Пальцы покинули трепещущий от наслаждения вход, на секунду вызывая у Аллена судорожный вздох, но лишь для того, чтобы вскоре к нему там прикоснулся уже язык. Тики подался вперед, заставляя юношу приподнять ягодицы, снова влажно прошелся языком по стыдливо сжавшейся ложбинке, и стал ласкать ее таким образом, дразня, но не проникая глубже. Когда Аллен заметался по кровати, не в силах больше выносить таких откровенных ласк, от смущения пряча лицо в ладонях, Тики еще больше распалился, наслаждаясь своей ролью мучителя, и, наконец запустил кончик языка вглубь, ощущая терпкий вкус и сладостный запах возбужденного юного тела. Желтые потемневшие глаза то и дело поглядывали на мальчика, недвусмысленный взгляд скользил по всему его телу, задерживаясь на пунцовом лице, которое выражало близкое к безумию возбуждение, смешанное с отчаянием. А Тики все продолжал легкие бесстыдные игры, лишь усиливая наслаждение мальчишки прикосновениями проворных рук к члену, ягодицам и груди. Аллен больше не мог этого выдержать, в его глазах темнело от невыносимого желания, и ему пришлось практически силой оторвать Тики Микка от себя, схватив его за растрепавшиеся волосы. – Хватит! – Аллен снова заставил его вернуться, притянул к себе, вовлекая в новые поцелуи, обхватывая ногами талию. – Не мучай меня, давай же, я хочу почувствовать тебя, скорее! – лихорадочно шептал Аллен, буквально вжимая мужчину в себя, терзая губами его ухо, чувствуя под своими пальцами его сильные плечи, пресс и мягкие волосы. Запах глубокого изысканного одеколона, прозрачным облаком обвивающий всего Аллена, и немного резковатый, едва уловимый – мужского тела, тела Тики, окутали юношу, полностью впитались в него, проникли в сознание, и он был одурманен всем этим, желая, чтобы это не кончалось. Он не просто хотел, чтобы Тики завладел им физически, он сам хотел заполучить его, впустить, позволить раствориться в себе, чтобы тот ни на минуту больше не прекращал думать о нем. Тики любил казаться идеальным или, напротив, производить впечатление человека со странностями, но Аллен все не мог забыть их первую встречу, когда он увидел сторону его человеческую, мягкую. Непонятый семьей, привязанный к друзьям, но не устоявший перед своими порочными привычками, он напоминал уличного кота, которого вырядили в блестящий костюм и заставили выступать в цирке. Пусть темная сторона давно уже его поглотила, пусть сам Аллен ему в этом помог, но в этот самый момент, когда сейчас они так близки, он не терял надежду все же разглядеть, почувствовать в Тики что то человеческое, или хотя бы убедить себя в том, что в нем что то такое осталось. Тики не мог больше противиться этому напору, впрочем, он и не хотел. Его руки подхватили Аллена под колени, и он одним быстрым движением ворвался в податливое тело, заполнив его сразу чуть ли не до конца. Аллен рвано вскрикнул, но не от боли, что пронзила тело от резкого движения, все это было из-за переполнивших его чувств. В какой-то мере он жаждал этой боли, она позволяла прочувствовать момент в еще более ярких красках. – Черт, мальчик, ты был слишком настойчив! – напряженно зашипел Тики, вовремя одернувший себя и теперь укоряющий себя за несдержанность. Ему многого стоило остановиться в такой момент, но все же причинять кому то боль в такой ситуации он не мог себе позволить. Аллен попытался настоять на продолжении, но Тики все же покинул его тело, лишь для того, чтобы достать флакон с ароматическим маслом из кармана валявшихся рядом брюк и облегчить им обоим процесс. С вязкой текущей жидкостью на пальцах, которой Тики смазал и без того распаленный ласками вход и себя, все пошло намного легче. Теперь проникновение приносило им обоим лишь удовольствие, позволяя в полной мере насладиться друг другом. Аллен вновь втянулся в процесс, позволяя себе полностью раствориться в ощущениях и терять голову от близости этого человека, не сдерживая стонов наслаждения. Член Тики, такой большой и тяжелый, так приятно растягивал его, так нежно пульсировал внутри, входил плавно, но сразу и до упора, упирался в самую чувствительную точку, заставляя сжиматься, продлевая эти невероятные ощущения. Сам Тики, что нависал над ним, соблазнял его буквально всем – своим хриплым дыханием, затуманенными глазами, томными, низкими стонами, выражающими одно лишь удовольствие, темными завитками волос, что падали на его прекрасное, искаженное гримасой наслаждения лицо. Он сейчас казался Аллену таким открытым, таким живым, таким… человечным. Если бы Аллен в столь пикантный момент мог бы соображать, от этой мысли он бы точно проронил слезу, а может и в голос бы разрыдался. Но все, о чем он мог думать сейчас, это о столь приятных толчках внутри себя и о близости приятного сердцу человека. Тики не проявлял излишних эмоций, бурной страсти, но его ощущения в эти минуты были ни с чем не сравнимы. Он не задумывался решительно ни о чем, лишь плавно двигался внутри столь желанного тела, одаривая его ласками и поцелуями, горячо дыша в ухо, и буквально кожей впитывал все эти ощущения. Мальчик был великолепен, лучше, гораздо лучше, чем он себе воображал, его открытая, искрящая во все стороны сексуальность, его узость, его податливость, его стоны… А как он на него смотрел. На Тики еще никогда так не смотрели, он и не задумывался о том, как здорово чувствовать себя для кого-то столь особенным. Что это такое, когда тебя жаждут полюбить, полюбить так, что примут все твои изъяны, твои пороки, и возложат себя на жертвенный алтарь во имя твоего шанса на долгую счастливую жизнь? Теперь Тики Микк знал ответ на этот вопрос. Аллен мог его так полюбить, но он себе этого не позволял, будучи в силах лишь желать. Но сегодня стальная стена, которую он выстроил вокруг своего сердца, дала трещину, и все эти чувства водопадом обрушились на них обоих. Тики с каждым толчком, с каждым поцелуем, с каждым прикосновением пропускал их через себя, приближалась все ближе к кульминации. Аллен изувечил ногтями его спину, неистово двигал бедрами навстречу, вжимаясь в него как безумный, желая, наконец, излиться и получить освобождение хотя бы от малой части тех необъяснимых чувств, которые так сводили его с ума, сжирая изнутри. Он кончил первым, от легкого трения о чужой живот, и безвольно откинулся на подушку, предоставляя Тики возможность закончить начатое. Сейчас он будто под опиумом глазел в потолок, не тревожа себя лишними движениями, в попытках полностью осознать случившееся с ним наваждение. Лишь продолжающиеся поступательные движения заставляли его шевелиться и по инерции двигаться навстречу. – Прости, еще немного. Хочу кончить в тебя. – на выдохе шепнул Тики, рвано поглаживая юношу по опавшим бокам. Взгляд его расфокусировался и заплыл, дыхание участилось, он уже мало что понимал, полностью погруженный в собственные страсти. Входить в совершенно расслабленное и обмякшее тело юноши, ставшего столь по-тихому привлекательным после облегчения, было для Тики еще более приятно. Аллен не возражал, несмотря на легкий дискомфорт, а лишь послушно подставлялся, предвкушая тот момент, когда его заполнит вязкое теплое семя. Он лизнул Тики в шею, поиграл с мочкой его уха, и тот, спустя мгновение, обильно кончил с тремя последними толчками. Ему понадобилось немного времени, чтобы отдышаться и прийти в себя, после чего он завалился на бок, увлекая Аллена за собой, желая втянуть его в сладостные, полные сонной неги, объятия. *** Когда Тики проснулся, мальчишки уже не было рядом. Лорд Микк был весьма огорчен тем, что его так бестактно покинули, даже не попрощавшись, но все же старался не падать духом. В конце концов, он провел прекрасную ночь с прекрасным созданием, исполнил свое желание и избежал дальнейших неловких разговоров и возмущений, которые столь часто случаются по утрам. И что то ему подсказывало, что он еще встретится с Алленом Уолкером. Вздохнув, Тики неторопливо слез с постели, привел себя в порядок, после чего спустился вниз, оплатил счет и покинул отель. Сегодня ему предстояло еще подготовиться к балу у леди Констанс, показаться Шерилу на глаза… Как же огорчало молодого человека то, что еще вчера он проводил время в объятиях милого сердцу юноши, а сегодня повседневные скучные дела вновь накрыли его с головой, превращая жизнь из сказки просто в вяло текущее время. – Вы забыли шляпу. – чужая рука легонько тронула Тики за плечо. Не веря своим ушам, он оглянулся и увидел Аллена Уолкера, аккуратно причесанного, одетого и замаскированного, словно вчерашней бурной ночи и вовсе не было. Довольная улыбка расплылась на лице Тики. – Я думал, ты сбежал. – он с притворным укором цокнул языком и водрузил цилиндр на голову. – Джентльмены не сбегают. – на его сладко-томный манер ответил Аллен. – Я все же не удержался и посетил тот самый ресторан. Нет лучше завтрака, чем штрудель с мороженным. – И даже не подождал, когда я проснусь? – Тики укоризненно покачал головой, хотя его улыбка выдавала то, что он совсем не злился. – Просто ты слишком долго спишь. Но время есть, мы еще можем там пообедать. – Это приглашение? – Возможно. – игривая улыбка затронула губы юноши. – Что ж, пожалуй, я смогу уделить вам немного времени. – нарочито вежливо ответил Тики и учтиво подставил спутнику руку. Тот принял ее, и они неторопливой походкой зашагали по проспекту. Не важно, что будет дальше, и когда им снова предстоит столкнуться в смертельной схватке. Сегодня Тики выпала возможность вновь насладиться временным миром, так почему бы и нет? А светские визиты можно и перенести, навестить знать он всегда успеет.