Сейретейское лето

             Весь Готей-13 свято верил, что Ичимару-тайчо влюблен в лейтенанта десятого отряда Мацумото Рангику. Только самые близкие друзья Гина (в количестве двух штук) знали, каким наказанием для него была эта беспечная, неусидчивая и временами разбитная девица. И только Айзен на самом деле, до глубины, понимал, что деться от ее присутствия в жизни Ичимару совершенно некуда. Бьякуя же, когда на него нападало настроение позанудствовать, на жалобы Гина поджимал губы и неодобрительно качал головой.       Рангику, несмотря на крайне легкомысленный характер, была девушкой способной и старательной, недаром же дослужилась до лейтенанта! Но беда ее заключалась в том, что бо́льшая часть ее способностей уходила на дела сердечные. В периоды обострения любовной лихорадки она попеременно то требовала от нии-тяна найти ей достойного (читай: красивого, богатого, молодого и доброго) жениха, то принималась подыскивать Гину хороших невест. А обострения у нее случались не как у всех нормальных психов, то есть весной и осенью, но еще зимой и летом. В такие периоды Ичимару откровенно прятался от названой сестры, нередко прибегая к помощи друзей.       Этим погожим летним деньком ничто не предвещало беды. Закончилось собрание у Старика, а после него капитаны всегда позволяли себе небольшой отдых — иначе свихнулись бы от скуки, которой Командор изводил своих подчиненных регулярно и неизменно. Гин сидел на веранде уютного кафе, выходившей на большую чистую площадь. Отсюда, если пойти на запад, можно было попасть на охраняемую территорию Готея, если на север — в деловую часть Сейретея. На востоке располагались жилые районы, а на юге — самая престижная часть Белого Города: кварталы дорогущих вилл, шикарных особняков и старинных поместий аристократии.       Пришел Бьякуя, заказал зеленый чай с жасмином, уселся, сцепил пальцы на столешнице. Вид у него был отстраненный и довольно мрачный, но Гин знал, что на людях товарищ всегда выглядит так. Они перекинулись парочкой необременительных фраз, когда появился Соуске, немного более лохматый и куда менее невозмутимый, чем обычно. Неприязненно кривясь, Айзен-тайчо некоторое время плевался ядом в адрес Командора и его «гениальных» поручений, но вскоре успокоился и перешел на более конструктивные темы.       — Куда пойдем? — деловито спросил он друзей. — У меня настроение на Кабуки и идзакая.       — Кабуки, — уронил Бьякуя, гипнотизируя остывший чай в пиалке. Чай и не думал вскипать под убийственным взглядом рокубантай-тайчо.       — Предлагаю взять бенто, кувшинчик саке и двинуть в поля, — Гин в такую погоду совершенно не был готов часы напролет сидеть в сейдза и пялиться на десятки лет назад набившую оскомину пьесу.       Кучики брезгливо наморщил аристократичный нос, но высказаться не успел: он поднял взгляд, увидел что-то за спиной Ичимару и переменился в лице.       — Предлагаю надраться до розовых абуми-гути* и завалиться в чайный домик, — севшим голосом проговорил он. Это могло означать только одно.       Гин с громким шлепком закрыл ладонью глаза и уронил голову на стол. Айзен нацепил на лицо самое дружелюбное из всех своих дружелюбных выражений и неторопливо повернулся к поднимающейся на энгаву фигуристой блондинке, обвешанной пакетами и фурошики с покупками.       — Рангику-сан, — радушно протянул он, — давненько не виделись! Как ваши дела?       — Айзен-тайчо, как всегда, самый вежливый из вас! — попеняла девушка промолчавшим капитанам, сгружая свою поклажу на свободный стул. Затем легким движением бедра подвинула санбантай-тайчо, уселась рядом с ним на лавку, установила локти на столешницу, сверху пристроила подбородок и обворожительно улыбнулась. — Здравствуйте, Кучики-тайчо, — пропела Мацумото, нарочито постреливая глазками в молодого аристократа. Он тут же скроил каменную физиономию и возобновил сеанс гипноза для остывшего чая.       Добившись желаемого результата, то есть доведя Кучики до грани впадения в неконтролируемое бешенство, Рангику переключила внимание на Айзена.       — Ну, чем вы тут занимаетесь? — у лейтенанта десятого отряда был нежный голосок, и только знавшие ее не первый десяток лет друзья брата умели различать в нем ехидные нотки и оттенки сарказма.       — Да вот, — с непрошибаемым дружелюбием отозвался Айзен, — решали куда пойти после работы: то ли в чайный домик, то ли в руконгайский чайный домик.       — Вау! — Рангику округлила свои прекрасные голубые глаза и сложила губки бантиком. — Я хочу на это посмотреть! Можно мне место в первом ряду?       — Прости, Ран-тян, — отлипший от столешницы Гин обреченно скосил глаза на ее свертки, — только для мужчин.       — Шовинисты! — Ран-тян картинно надула губки и нахмурила бровки. — Такое зрелище пропущу! С друзьями твоими все понятно, — она ткнула молодого капитана кулаком в бок, — они мужчины хоть куда, а вот ты-ы-ы… Когда уже девушку заведешь, а?       — Девушки — это тебе не собаки, — огрызнулся Гин, — их не заводят, с ними знакомятся. Тебя же вот никто пока никуда не завел.       — Ну ты га-ад! — возмутилась Рангику. — Я сколько лет тебя прошу: познакомь с приличным мужиком! Ты же на службу раньше меня поступил, неужели до сих пор не свел полезных знакомств?       — Свел, — покладисто согласился Ичимару. — И они оба сидят перед тобой!       — Ой, ну нет! Встречаться с друзьями брата — это моветон, — Ран-тян кокетливо стрельнула глазками в «полезные знакомства» Гина. Айзен махнул на нее рукой, Кучики скривил губы, намекая, что не очень-то и хотелось. Гин тоскливо изучал покупки.       — Куда ты столько накупила, а? — этот вопрос был для него крайне актуален. Больше половины его капитанского жалования оседало на полках Ран-тян в виде кимоно, канзаши, оби и прочей женской дребедени. С учетом того, что на службу Мацумото ходила в шихакушо, необходимость ее трат вызывала закономерное недоумение у Ичимару.       — Ка-а-ак?! Ты не знаешь?! — искренне изумилась девушка. — Сегодня же вечеринка в двенадцатом! Нему-тян меня еще на той неделе позвала.       Капитаны озадаченно переглянулись. Куроцучи-тайчо не отличался легким нравом, и вечеринки предпочитал не с красивыми девушками, а с новыми видами монстров. И на их наряды ему было откровенно плевать: какая разница, во что одет материал? Поэтому вечеринка в двенадцатом отряде была чем-то из ряда вон выходящим.       — Ну вы даете! А еще капитаны! — засмеялась Рангику. — Куроцучи женился. Представляете?! Свадьба была скромной, зато сегодня Нему-тян с новой мамочкой устраивают посиделки. Так что я прикупила тут кой-чего по мелочи: подарочки, конфетки, закуски, ленты, бусы…       Гин вздохнул.              ***       Лето было жарким, медленным, ленивым, словно из-за духоты и зноя сам воздух Общества Душ замедлил свое движение, загустел, как передержанный кисель, и подумывал вовсе впасть в спячку. Под палящим солнцем адские бабочки выгорали, теряли ориентацию в пространстве и улетали в луга — опылять цветы. Марево над землей искажало виды, и дойти до какого-нибудь объекта оказывалось вдесятеро тяжелее, чем во время весенних гроз или осенних ливней. Под дождем, как известно, и бегается быстрее, и прыгается выше.       Обитатели Общества Душ страдали от жары — вяло двигались, медленно соображали, все больше норовя растечься по какому-нибудь покрывалу в тенечке какого-нибудь деревца. С книжечкой и кувшинчиком прохладного напитка. И только капитаны были вынуждены изо дня в день таскаться на службу, чтобы своим примером вдохновлять разомлевших рядовых.       По вечерам тайчо третьего, пятого и шестого отрядов встречались в своем любимом кафе на площади и маялись от духоты и скуки.       — Даже пустые притихли, — жаловался Айзен, изучая стекло своих очков, вроде бы недавно протертое, но уже довольно мутное. — Послал своих гавриков в западный Руконгай на тренировку, так они мне доклад прислали: сидим третий день, на весь отряд один пустой, а нельзя ли нам, тайчо, поменять место дислокации на поближе к озеру, мы хоть искупнемся?       — А ты что? — флегматично спросил Бьякуя, скучающим взором обводя площадь.       — А я приказал углубиться в лес на четверть духовной мили, усилить караулы и тренироваться в хакудо, если уж совсем не фиг делать.       Гин приоткрыл глаза, переглянулся с Бьякуей, и они хором постановили:       — Изверг!       Делать было совершенно нечего. Стандартная развлекательная программа — идзакая, прогулка, любование луной, когда взойдет — приелась и поскрипывала на зубах надоевшим крошевом.       — Надо что-нибудь придумать, — сморщив нос, процедил Бьякуя. Ему было особенно скучно: его идеальный отряд, доставшийся от деда, выполнял любое задание; его идеальный дом не требовал вмешательства в свои дела, существуя усилиями штата прислуги; его идеальная личная жизнь была… идеальной, ибо отсутствовала как таковая.       Молодые капитаны посплетничали о своих коллегах и их лейтенантах, перемыли косточки Старику и тем, кого «нет с нами». События почти полувековой давности обрастали с каждым годом все новыми подробностями, и многие из «новых» сведений носили откровенно пошлый характер.       Айзен признался, что идею сходить в отпуск в Генсей своему бывшему капитану, Хирако Шинджи, подкинул именно он. А то ведь никаких сил не было от его вечного джаза, сальных шуточек и вредной девчонки Хиёри, проводившей в расположении пятого отряда времени больше, чем на собственном месте службы. Потому и вышло, что в силовую поддержку джунибантай-тайчо Урахаре, затеявшему некий эксперимент в мире живых, выделили Мугуруму, а следом увязались еще двое — Хирако и Оторибаши, решивший под шумок сходить на какой-то концерт классической гайдзинской музыки. И в результате, когда у Киске что-то там пошло вкривь и вкось, остаться в Генсее вынуждены были все четверо, плюс вредная лейтенант двенадцатого отряда, плюс Шихоин Йоруичи, которая вообще к той миссии отношения не имела, но влезла в нее по самый хвост.       Отмахнувшись от намеков на их с Шихоин непростые отношения, Бьякуя с кривой ухмылкой открыл страшную тайну: тогда в Генсей Йоруичи потащилась за своим давним и постоянным партнером Урахарой, а возвращаться передумала, ибо что ей тут делать, когда семья — в мире живых? И пока этот доморощенный гений не придумает, как нивелировать последствия своих подозрительных экспериментов, обратно его не пустят, и она тоже не вернется.       — Да ну его, этого Урахару, — высказался Ичимару-тайчо, вынимая нос из пиалки с соком. — Помните, сколько от него шума было? Что ни день, то какой-нибудь взрыв, что ни неделя, то новый вулкан где-нибудь на окраине Сейретея. Ран-тян меня тогда достала: вынь да положь ей тишину по ночам!       — Ну да, — с серьезным видом кивнул Кучики, — а нынешний джунибантай-тайчо — это, разумеется, предел мечтаний. Что ни день, то новый яд по системе вентиляции, что ни неделя, то какой-нибудь экспериментальный пустой из лаборатории сбежит… Сплошные преимущества!       Пока друзья беззлобно препирались, Айзен заприметил симпатичную девушку. Хорошо, но скромно одетая юная дама неторопливо брела по тротуару, уткнувшись в книгу. Видимо, из библиотеки шла. Соуске побарабанил пальцами по столу, быстро оглянулся на друзей… Эх, была не была!       Хрупкая низенькая девушка подняла на пристроившегося рядом с ней молодого шинигами удивленные глаза. Айзен с удовольствием отметил их глубокий синий цвет и кроткое выражение. Улыбнулся обольстительно, склоняя голову в знак приветствия. Девушка, не сбавляя шага, заложила пальчиком страницу в книге и опустила руку, мол, я вас внимательно слушаю. Недолгое расшаркивание выявило, что прекрасную незнакомку зовут Хисана, что она идет из библиотеки домой и предпочитает классическую поэзию новомодным гайдзинским любовным романам. Соуске, слегка огорченный традиционным воспитанием милой барышни, означавшим необходимость долгих ухаживаний и зубодробительных церемоний, внезапно решился пойти напролом и действовать по принципу «шоковой терапии».       — Ох, сколько же сил придется потратить, чтобы уговорить вас на свидание! — в шутливом тоне заявил он. — Может, ускорим процесс? Вы привлекательны, я — чертовски привлекателен, — он выпятил грудь и вскинул голову, немного рисуясь, — так чего зря время терять? Может быть, придете? Сегодня вечером.       Девушка остановилась, несколько секунд изучала шинигами насмешливым взглядом, а потом с очаровательной улыбкой ответила:       — И не подумаю. А еще пожалуюсь мужу, и он превратит вас в крысу.       — Э-э-э… А кто у нас муж? — такого поворота событий Айзен не ожидал. Как и ответа, произнесенного елейным голоском:       — Куроцучи Маюри.**       Пару мгновений Айзен-тайчо хлопал жабрами, а потом рассмеялся, извинился и пообещал больше никогда, ни под каким предлогом — и вообще. Супруга джунибантай-тайчо тоже посмеялась, погрозила юному коллеге мужа пальцем и ушла.       Вернувшись на энгаву кафе, Соуске задумчиво прикусил дужку очков и не сразу заметил вопросительные взгляды приятелей.       — Меня отшили, — с возмущением сообщил он. — Прикиньте, а?       — Да что ты говоришь! — фыркнул Бьякуя. — Какая неожиданность!       Айзен отложил очки в сторонку, пятерней зачесал назад свои каштановые кудри, при этом одна прядка выбилась и упала на лоб.       — Так лучше? — требовательно уточнил гобантай-тайчо у коллег.       — Импозантненько, — оценил Гин.       — По́шло, — уронил Бьякуя. — Да и маловато новой прически для того, чтоб на тебя девушки велись.       — Почему это?       — Потому это, — передразнил Кучики. — С твоей репутацией ловеласа ни одна приличная девушка на тебя и не посмотрит. Теперь жди следующего выпуска из Академии, старшекурсницы и выпускницы могут не знать, что тебе нельзя верить.       — Кто бы говорил, — проворчал Айзен, возвращая очки на нос и волосы в исходное состояние легкой лохматости.       — У меня ситуация зеркально противоположная, — рассудительно возразил Бьякуя. — Я могу хоть боевую раскраску на лице нарисовать, хоть волосы в серо-буро-малиновый цвет выкрасить, хоть без хакама по улицам бегать, нашим девицам чхать на все это. В моем случае они видят только одно — титул.       Гин вздохнул. У него не было титула, но и репутации дамского угодника тоже не случилось. А все потому, что женская часть Готей-13 считала, будто Ичимару-тайчо — законная собственность Мацумото Рангику, и на его робкие попытки поухаживать внимания никто не обращал.       Между тем капитаны пятого и шестого отрядов разрабатывали стратегию покорения женских сердец.       — Ну соверши что-нибудь выдающееся, — посмеивался Бьякуя, наслаждаясь кислой миной коллеги. — Захвати мир, например… Владыке уж точно никто не откажет.       — Ага, а потом управляй им, как знаешь? — фыркал в ответ Соуске. — Тут с одним отрядом мозг вскипает и руки трясутся, а ты говоришь — мир… на меноса мне такой геморрой?       — Эх, Айзен-тайчо, — развеселился Бьякуя, — нет у вас амбиций!       — Угу, — согласился Айзен-тайчо, — зато есть время на друзей и некоторая свобода действий.       — Весомо, — глубокомысленно кивнул Кучики, протягивая стакан с лимонадом, чтобы чокнуться. Гин присоединился.       Лето тянулось и тянулось, жаркое, медленное, ленивое. Ску-у-учное!..              ***       Жара и скука одолевали Готей-13. Вязкий горячий воздух невозможно было разогнать ни веером, ни свеженьким скандалом. Капитан десятого отряда вернулся из миссии в Генсее и подал в отставку: в мире живых с ним случилась любовь, он собирался прикупить гигай у Урахары и обосноваться в пригороде японской столицы. Злорадные кумушки лениво почесали языки на эту тему — и успокоились. Хирако прислал Командору письмо: генсейские умельцы изобрели новые приспособления для прослушивания музыки, до Общества Душ эти новинки доползут еще нескоро, так что капитан из своего бессрочного отпуска пока не вернется. Командор впал в бешенство и ненароком спалил изрядную часть архива. Теперь всем отрядам предстояло восстанавливать отчеты за последние десять лет. Все, включая сметы на постельное белье и исподнее. Лейтенанты стонали, но довольно вяло — для более активного возмущения было слишком жарко.       На фоне таких грандиозных новостей более локальные курьезы терялись. Ичимару-тайчо поссорился с лейтенантом Мацумото, отказавшись тащиться с ней по солнцепёку на фестиваль уличной еды, и был оттаскан за волосы. Кучики-тайчо застукали в рабочем кабинете за чтением контрабандной хентайной манги. Пятый офицер пятого отряда Хинамори призналась своему капитану в любви и бегала к озеру — топиться, потому что жестокий тайчо на ее чувства не ответил. К счастью, дуреху перехватили на полпути, но барышня была упертая, так что попытки могли повториться. Готей погудел, обсасывая подробности, и снова растекся лужицей от жары и лени.       Побитый, пристыженный и обеспокоенный капитаны встретились на своем любимом месте и, не сговариваясь, взяли по кувшину сакэ. Первые стопки опрокидывали молча.       — Мне дед всю плешь проел, — пожаловался Бьякуя, стягивая с шеи Гинпаку. — Хоть домой не возвращайся.       — Прятать лучше надо, — буркнул Соуске. — Мне тоже в отряд идти стрёмно. Эта малышка заваливает меня любовными записками и выпечкой собственного приготовления. Все бы ничего, но это совершенно несъедобно!       Гин вздохнул, открыл рот, чтобы поделиться своими горестями, но не успел — на веранде возникла Рангику. Непривычно серьезная, какая-то собранная, она даже выглядела немного иначе. Капитаны настороженно уставились на девушку в ожидании грандиозной подставы. И она не замедлила произойти.       — Значит так, — объявила Мацумото деловым тоном, — я решила выйти замуж.       — П-поздравляю, — первым нашелся Айзен. — И кто счастливчик?       — Один из вас! — Рангику взмахнула рукой с таким видом, словно речь шла о сущей ерунде. — Мы с девочками подумали и я решила, что друзья брата — не так уж и по́шло, тем более что вы все вполне достойные меня молодые шинигами.       Гин сполз по спинке скамьи и безнадежно застонал. Его друзья хлопали глазами от свалившегося на них счастья и не могли подобрать слов.       — Ты мне тут не стенай! — грозно надвинулась на Ичимару Ран-тян. — Ты мне брат названый, так что из списка кандидатов не выбываешь.       — Но я же младше тебя, — попытался увильнуть Гин.       — Фу, какой ты не современный! Это же такая мелочь! Ну вот что, — Рангику посмотрела на опешивших капитанов, — вы тут решите, кому из вас повезло, а я пойду по магазинам пройдусь, у девушки должно быть хорошее приданое! И, кстати, дайте-ка мне ваши кошельки. А то на приличный свадебный наряд может не хватить.       Айзен и Кучики молча выложили на стол туго набитые мешочки, Рангику ловким движением спрятала их в складках кимоно и была такова. Ее проводили вытаращенными глазами, после чего молча и решительно накатили сакэ и заказали еще по кувшину.       — Ичимару, — прочистив горло, высказался Бьякуя, — это по твоей части. Ты хотя бы умеешь с ней обращаться.       — Даже не подумаю! — энергично возразил санбантай-тайчо. — Я и так на пределе, и не только душевных сил, но и банковского счета. У тебя хотя бы хватит средств на капризы такой жены, как Ран-тян.       — Ага, — саркастично подтвердил Бьякуя. — А ты ввяжешься во внутриклановые разборки на правах брата невесты?       Они помолчали — и дружно повернулись к Айзену. Тот сделал невинные глазки и прикинулся ветошью:       — Что?       — Сможешь отмазаться от своей влюбленной девочки. Ты женат — с тебя взятки гладки, — рассудительно предложил Бьякуя.       — С первого дня обозначишь рамки дозволенного, — поддержал друга Гин. — Скажешь, сколько она может тратить в месяц, и пристукнешь кулаком по столу. Ран-тян умная, и меня доит только потому, что я не могу ей ни в чем отказать. Мужа она послушается.       — Может, все-таки захватим мир? — тоскливо протянул Соуске, уже понимая, что отвертеться не выйдет. — Скажем, Уэко Мундо? Говорят, там прохладно, да и дождей не бывает…       — Им тоже придется управлять. — Гин похлопал товарища по плечу с самым понимающим видом. — Поверь мне, с одной женой справиться проще, чем с целой гранью мироздания.       — К тому же, у тебя всегда есть мы, — поддакнул Бьякуя. — И розовые абуми-гути…       Айзен-тайчо вздохнул и прикрыл глаза. В этот момент он очень жалел, что даже в самых смелых мечтах не видел себя Владыкой Мира (любого) или хотя бы злокозненным диктатором. За такого Рангику вряд ли пошла бы замуж. Хотя…       Одно он знал точно: никогда больше в его жизни не будет скуки, а вот горяченького прибавится.       Над Сейретеем нещадно палило солнце, одуревшие адские бабочки носились над полевыми цветами, разомлевшие лейтенанты валялись в травке на берегу мелкого озерца и сочиняли утерянные в пожаре отчеты. Три капитана глушили сакэ в идзакая и планировали мальчишник — новомодную генсейскую забаву. Жаркое, неторопливое, все еще скучное лето катилось по Обществу Душ…