Это был 1847 год, май, Фордхэм – пригород Нью-Йорка. Погода не радовала жителей солнцем вот уже недели две. Но никто, похоже, не обращал на это внимание. Николай Васильевич, с горем пополам, добравшийся до далёкой страны, уже предвкушал долгожданную встречу.
Он знал об Эдгаре По лишь по слухам, хотя прочитал некоторые его рассказы и стихи. Гоголь решил, что непременно должен познакомиться с этим удивительным человеком. Ему казалось, что в нём он сможет найти что-то редкое, уникальное. Мужчина дважды спросил у прохожих об улице, которая была записана у него на обрывке бумаги, и наконец, найдя её, остановился, чтобы перевести дыхание. Он медленно зашагал вдоль коттеджей, выстроенных на достаточно большом расстоянии друг от друга. «Интересно, как выглядит его дом?» - подумал писатель. «Возможно, он любит черный цвет, значит, и коттедж должен быть весьма мрачным». Гоголь остановился у большого серого дома, будто примеряя на глаз, может ли это быть его дом.
- Хм… богато! А вот богат ли он? – спросил Николай Васильевич вслух. Немного постояв и посмотрев на дом, мужчина решил продолжить свой путь. На улице не было ни души, что не могло не расстраивать, у кого же спросить про дом? Но вот из-за угла вышел мужчина, весь в чёрном, что едва можно различить, какая на нём одежда. Мужчина был среднего роста, с черными волосами, худощавым и очень бледным лицом, на котором заметнее всего выделялись мешки под глазами. Вид у него был усталый и задумчивый, взгляд был опущен, поэтому нельзя было разглядеть самого главного – глаз. Прямо перед ним неожиданно прошла черная кошка, мужчина присел и погладил животное, а затем встал и продолжил свой путь.
«Думаю, этот человек, мне подскажет» - подумал Гоголь и направился к незнакомцу.
-Извините, сэр, могу ли я обратиться к вам за помощью? – обратился Николай Васильевич к мужчине.
Брюнет вздрогнул, будто вышел из оцепенения, подняв глаза и посмотрев на обратившегося к нему человека, он немного растерялся.
Гоголь же, увидев его глаза, в одно мгновение понял, этот человек не здоров.
- Я хотел бы узнать, где здесь проживает мистер По? – писатель старался говорить без акцента, насколько позволял ему язык.
Глаза мужчины резко изменились: в них появился страх, словно его хотят отправить на казнь.
- Зачем он вам? – резко раздался голос брюнета. Он был немного охрипшим, возможно, мужчина был простужен.
- Я… видите ли… я много о нём наслышан и хотел бы лично познакомиться. Я тоже писатель, и мне очень интересны жанры, в которых пишет этот господин. Я сам очень много пишу про мистику и, возможно, мы с ним могли бы…
- Как вас зовут? – перебил его брюнет.
- Николай Васильевич Гоголь,- представился он.
- Эдгар Аллан По, - мужчина протянул руку для рукопожатия. Николай Васильевич сильно удивился, но старался не подавать виду.
- Вы из России? – спросил По, убирая руки в карманы пальто.
Мужчина кивнул, так, что каре немного потрепалось.
- Что ж, на улице холодно, пойдёмте ко мне.
Мужчины шли рядом, Эдгар интересовался, как его новый знакомый добрался до Америки и сколько он намеревается быть тут.
Пройдя несколько метров, писатели вышли к маленькому белому домику, который больше был похож на сарай, чем на дом пригодный для жилья, настолько он был бедным, по сравнению с остальными. Николай Васильевич отметил для себя, что, несмотря на достаточно большую известность Эдгара, он беден.
- Проходите, извините за бедность, - сказал По, жестом приглашая гостя к себе в домик.
- Вы извиняетесь за бедность? – Гоголь удивленно взглянул на хозяина.
- Мне, право, стыдно, что моего таланта не хватает на более достойную жизнь.
Войдя внутрь, По пригласил гостя за небольшой столик на кухне. Убранство дома было таким же бедным, как и внешняя его часть, но Николай Васильевича не интересовало финансовое положение. Для него деньги не были чем-то необычным, он не считал, что цель жизни заключается в них, но был бы счастлив, если бы нищеты не существовало.
- Хотите выпить? У меня осталось вино, мне в одиночку пить не следует, - Эдгар достал из шкафа бутылочку, которая уже немного была отпита.
- Закуски, увы, нет, - сказал он, наливая в стаканы темно-красную жидкость.
Гоголь взял стакан и, немного отпив, спросил:
- А почему вам не следует пить в одиночку?
- У меня проблемы… вы не подумайте, я не нахожу в этом ничего хорошего. Спиртное помогает мне забыться от всего мира, - немного помолчав, мужчина добавил, - моя жена скончалась этой зимой от чахотки.
- Примите мои соболезнования, - Гоголь смотрел Эдгару в глаза, чтобы тот смог убедиться в искренности его слов, но Эдгар, похоже, и без взгляда всё понимал.
- Не стоит, соболезнование – самая бесполезная вещь в мире, оно не помогает, - с грустной улыбкой ответил По.
- Вам, наверное, просто не искренне сочувствовали, - Николай Васильевич медленно пил свой напиток и, чуть сгорбившись, тряхнул головой.
- Что вы, мне хватает искренности.
- А чего же вам не хватает?
Эдгар опустил взгляд и, наблюдая за вином в стакане, сказал:
- Счастья.
***
Беседа была долгой, на улице уже сгущались сумерки, но друзья не собирались расходиться, хотя стоило. Николаю Васильевичу утром уже нужно покидать город и направляться в порт.
- А вы не женаты? – спросил По, уже изрядно пьяный. Его уносило в другие миры буквально с одного стакана шампанского, а уж если чего покрепче… Гоголь, не имевший таких пристрастий к алкоголю, лишь немного хотел спать, но не более.
- Нет, как-то не довелось… - с легкой грустью в голосе ответил собеседник.
- И правильно! Брак – это гибель.
- Но, разве вы не любили свою жену? – спросил удивленно Гоголь.
Эдгар фыркнул, мозг уже отказывался работать, поэтому за него говорили чувство и сердце.
- Любил. И она меня любила. Но я клянусь, если бы она не вышла за меня замуж, быть может, сейчас была бы жива. Эта жизнь погубила её, жизнь со мной. Я ничего не мог ей дать, но я пытался, клянусь вам, Николай Васильевич. Вы читали мои стихи? А рассказы? Неужели они не достойны хоть монетки? – Эдгар не повышал голос, но чувствовалось, что он зол.
- Читал, и буду честен: они достойны огромного состояния! – ответил Гоголь
- Не льстите мне, прошу вас, я этого терпеть не могу, - Эдгар швырнул стакан о стену, Николая этот поступок не испугал.
- Я же сказал, что буду честен. Я люблю мистику, а ваши произведения заполнены ею от и до.
Гоголь говорил слова, которые По впервые слышал так четко и ясно, ему показалось, что всё время его обманывали и только сейчас этот мужчина, сидевший напротив него, говорил правду.
- Бедность – не страшна, пустота – вот что страшно. Люди должны бояться оставить после себя пустоту. А то, что вы делаете, оно удивительно и неповторимо. Я верю, что наступит время, когда всех неизвестных и нищих писателей, поэтов и художников оценят по достоинству. И вас тоже, Эдгар, потому что вы этого заслуживаете.
По внимательно слушал нового друга и не верил своим ушам. Он боялся, что всё это галлюцинации от вина, но еще больше боялся протрезветь в этот момент.
- Ваша жизнь ненамного лучше моей, ведь так? – спросил Эдгар.
- Не знаю, - ответил Гоголь.
Утром мужчины вышли из дома и направились в сторону порта. По пути они всё еще разговаривали, но их диалог был о погоде, об Америке и России. Попрощавшись друг с другом, они разошлись. В душе Эдгара появилось странное чувство, он впервые почувствовал себя живым.
***
Осенью сорок девятого года, Эдгар скончался. Никто точно не знает причины, но большинство уверены, что это был алкоголь. Николай Васильевич так и не узнал о смерти писателя, он сам умер через три года.
Быть может, после смерти, эти двое снова встретились и продолжили свою беседу, но уже без вина, боли и страхов.
