I feel for you, but when did you believe you were alone? You say that spiders crawled inside and made themselves a home.
19 июля 2013 года. 15 пропущенных от друзей. Что им всем нужно от меня с утра? Хотя, раз нет звонка от Миши, значит, можно не беспокоиться, ничего серьёзного не произошло. Прохожу на кухню, завариваю чай и включаю телевизор. Как раз начался новостной выпуск. — В эти минуты, в зеленом театре столичного парка Горького, собираются грустные молодые люди в косухах, с ирокезами на головах и нашивками с логотипом панк-группы "Король и Шут". Её сегодняшний концерт отменен, из-за смерти фронтмена —Михаила Горшенева.... Я не понял, что только что услышал. В глазах резко потемнело, кружка выскользнула из рук, разбившись вдребезги. Падаю на колени, а в голове зациклилась одна фраза: "...из-за смерти Михаила Горшенева..." Нет! Нет, пожалуйста! Он не мог, не мог! Он ведь обещал... Меня начинает трясти, а из глаз катятся слезы, вроде, я напоролся рукой на осколок, но сейчас я этого не чувствую. Такое ощущения, что я тоже умер, потому что перед глазами проносится вся моя жизнь. Вся наша жизнь.***
Клуб "Спартак", 1999 год. Концерт проходит на ура и даже то, что ты явно под дозой, не портит впечатления. Как всегда носишься по сцене, строишь гримасы, прекрасно поешь и... постоянно смотришь меня. Это очень сильно напрягает, потому что я делаю тоже самое, особенно после того, как ты снял свою водолазку. Я давно понял, что меня влечет к тебе не как к другу и это существенно осложнило мою жизнь и пребывание в группе. Я уверен, что ты не разделяешь моих наклонностей, но тогда почему смотришь на меня так, будто хочешь сожрать? В любом случае, я пока не готов ни спрашивать тебя об этом, ни говорить о собственной проблеме. Поэтому, как только концерт заканчивается, я, не отреагировав на поздравления одногруппников, быстро прошел в гримерку. Автобус приедет только через час, я успею сходить в душ и убрать гребанный стояк. Когда я вышел из душа, обернутый лишь в одно полотенце, я вовсе не рассчитывал увидеть тебя, сидящего на диване. И ты все еще без кофты. Блять, Горшок, я ведь только из душа. Зачем ты это делаешь? — Мих, — тихо зову тебя я, — ты чего? Автобус приедет через 30 минут. Сходи в душ лучше. Ты ничего не ответил, лишь встал с дивана и подошел ко мне. Очень близко. Очень, очень близко. — Мих... — Я не слепой, Андро, — выдыхаешь ты мне в лицо. Твою мать. — О чем ты? — У тебя не получается врать, Князь. Не мне. Ты усмехаешься и делаешь еще один шаг мне навстречу, но я отступаю. Правда, далеко убежать не получилось, я уперся спиной в стену. — Хватит говорить, как гребанный маньяк. — А разве я им не являюсь? Забыл наши ролевые игры? Что? Это он так решил вспомнить, как мы в "Убийцу Мейсона" в подвалах Эрмитажа играли? Он хотел снова подойти ко мне, но я выставил вперед руку. Он уперся в неё. — Миха, заебал, — не выдержал я. — Чего тебе надо? — Поговорить. — И о чем же? — О нас с тобой. Если он продолжить говорить двусмысленными фразами, я его убью. — А конкретнее? Горшенёв резко убрал мою руку, приблизился ко мне и поцеловал. Не до конца понимая, что происходит, я ответил. Пожалуйста, пусть это будет не влияние наркотиков. Миша отстранился первым. — Теперь понял? — усмехнулся Горшок. — Немного, — тяжело дыша, сказал я. — Я заметил твои взгляды еще месяца три назад, но... Он осекся. — Но? — Не мог понять, что сам по этому поводу думаю. — А теперь? — Теперь понял. Миша снова поцеловал меня, но теперь первым поцелуй закончил я. — Теперь, я думаю, ты можешь спокойно сходить в душ. Автобус скоро приедет. Миха ушел в душ и у меня появилось время подумать. Что вообще произошло только что? Кто мы теперь друг другу? Через сорок минут машина тронулась. Ребята спали в задней части, а мы с Мишей сидели где-то в середине. Я просто смотрел в окно. Странно, но спать совершенно не хотелось. Мозг был заполнен событиями часовой давности. Миха тоже что-то ко мне чувствует. Я до сих пор не мог окончательно в это поверить. Мои размышления прервал сам объект моих мыслей. — Андро, — позвал меня Горшок. — М? — Обещай, что никогда не бросишь меня. Я обернулся, надеясь увидеть улыбку, но он смотрел на меня серьёзно, как никогда. — Мих, ты чего? — Просто пообещай, — продолжал настаивать Горшок. Я недоуменно смотрел на него, но все же согласился. — Хорошо, хорошо. Я взял лицо Миши в свои руки. Остальные спали, так что на нас никто не смотрел. Но, все же, потом придется объяснять ребятам ситуацию. — Я никогда тебя не брошу, обещаю, — это было сказано шепотом и от этого фраза получилась еще более интимной. Миша ничего мне не ответил, лишь поддался вперед и нежно коснулся моих губ своими. Через пять минут он спал, положив голову мне на плечо, а я продолжил смотреть в окно. Именно вот так — спонтанно и странно — начались наши отношения.***
"Нашествие", 2002 год. Это была последняя песня. Я, не обращая внимания на слова других участников группы, хватаю этого гребанного панка за футболку и тащу в нашу гримерку. Он не сопротивляется, видимо, до сих пор не до конца понимая, что произошло. — Андро, — тихо начинает вокалист, — спасибо за... Но не заканчивает, потому что я вталкиваю его внутрь гримерки и грубо прижимаю к стене. — Князь, я не хочу сейчас трахаться... Что?! Блять. Ты вообще охуел?! — Заткнись, — рыкнул я. — Что ты принял? — Не помню, — Горшок пытается убрать мои руки, но, подпитываемый гневом, я сейчас сильнее, — блять, Князев, отпусти меня. Я только сильнее вжал его в стену. — Если ты своим обдолбанным мозгом не понял, что произошло несколько минут назад, я объясню. Моя интонация заставила его перестать вырываться и уставиться на меня. — Ты. Чуть. Не. Сдох. — четко выделяя каждое слово произнес я. — Я говорил тебе пять раз, не стоять рядом с этой ебанной пиротехникой. А ты, блять, встал прямо на нее! Сука, ты последние мозги наркотой проебал?! Последнюю фразу я еле договорил, из-за кома, который внезапно образовался у меня в горле. Меня начинает трясти, но я не понимаю от страха или злости. Я ведь почти потерял его. Если бы я не сообразил, он не стоял бы сейчас рядом со мной. И что бы я тогда делал? Как бы я дальше жил? Я не понимаю, что со мной происходит. Меня всего трясет, становится трудно дышать, а сердце стучит как бешеное. Ноги подкашиваются — я падаю. Миша быстро приседает рядом со мной. — Андро, — он смотришь на меня полными шока глазами. Видимо, из-за моей реакции, даже немного протрезвев. Но я не слышу. — Князь! Андрей! Он берет моё лицо в свои руки. Что со мной происходит? Почему он так боится? — Князь! Смотри на меня! Андро! Я с тобой, все хорошо. Успокойся. Ты меня слышишь? Все хорошо, Андрей. Я люблю тебя, только пожалуйста, успокойся. Не сразу, но я начинаю приходить в себя, он все еще держит мое лицо. Дыхание постепенно приходит в норму, но дрожь не отходит. Миша прижимает меня к себе и продолжает шептать: — Все хорошо, я здесь, с тобой. Все хорошо. Я обнял его в ответ и прижался еще сильнее, слушая ускоренное биение любимого сердца. — Я не брошу тебя, Андро. Я же обещал.***
Ночь с 6 на 7 августа, 2009 год. Я ненавидел отыгрывать концерты в свой день рождения и в день, предшествующий ему. Так было всегда и я даже не пытался как-то бороться с этим. Я искренне считал, что в этот день я свободен от всего, но график концертов упорно продолжал говорить мне об обратном. Любимой частью такого дня для меня были наши посиделки как раз после концерта. Мы сидели, уставшие, счастливые и просто говорили на разные темы. Ради этих дружеских вечеров стоило терпеть весь день. Я безумно дорожил ребятами, ставшими для меня настоящей семьей. Горшенёв же был полной моей противоположностью в этом вопросе. Ему было абсолютно плевать, есть ли концерт в день его рождения или нет. Хотя, дело тут было в том, что Миша не придавал особое значение этому дню. В этом году я хотел сделать для своего лучшего друга (или не друга) что-то действительно особенное. Я заранее поделился со всеми своей идеей и они её поддержали. Так что наше ежегодное набухивание мы перенесли на 10 августа. 2009 год был определенно лучшим из последних пяти. Причина этому — Миша стал гораздо меньше колоться и бухать. Перед концертом он не накидывался вусмерть, а наоборот, выходил абсолютно трезвым. Я был безумно рад, что Горшок наконец взялся за ум и послушал меня. Обо всем этом я думал, пока ждал виновника торжества из душа. Он не знал, что я задумал. Я просто поставил его перед фактом, что сейчас он идет в душ, а потом едет со мной в кое-какое место. — Я готов, может ты мне скажешь уже, что ты задумал? Я усмехнулся, не все так сразу. — Узнаешь. Одевайся, я пойду машину заведу, — выходя из гримерки я услышал что-то наподобие "затейник хуев", брошенное мне в спину, но лишь улыбнулся. Через 15 минут мы приехали. — Какого черта мы делаем в аэропорту? — Мы летим в Мадрид. — Что?! — Мадрид, это столица Испании, Миха... — Иди нахуй, — перебил меня Горшенёв, — я знаю, что такое Мадрид и где он находится. Зачем мы туда летим? — Отмечать твой день рождения, он как раз наступит, когда мы прилетим. Вокалист уставился на меня. — Это и есть твой подарок? — Да, — выдохнул я, — тебе не нравится? — Нет! — быстро возразил Горшок, — просто это... неожиданно? И, у меня ведь даже нет с собой документов. — Зато у меня всё есть, — я достал папку с нашими документами из бардачка, — я привык собирать все твои документы. Сумка с вещами на 2 дня в багажнике. Миша лишь широко улыбнулся и нежно поцеловал меня. Мы могли продолжать вечно, но время не давало нам такой роскоши. Через минуту я отстранился. — Пойдем, скоро наш рейс. Полет из Москвы в Мадрид занимал 4 часа, сейчас 22:00, учитывая разницу во времени, в Испании мы будем примерно в час ночи. Полет проходил достаточно спокойно, не считая того, что Горшок всё время сидел, вцепившись мне в руку, потому что всё еще боялся перелетов. Но, если честно, мне это было только в радость. Во время перелёта мне удалось неплохо так вздремнуть, что, естественно, не скажешь про моего соседа, поэтому сразу после аэропорта я потащил его в кафе. — Перекуси и выпей кофе, — сказал я ему, — потому что раньше 4 утра, мы хрен пойдём в гостиницу. — Садист ты, Князев. — Какой есть. Радуйся, Миша, ты уже час как постарел на один год! Горшок кинул в меня салфетку. — Иди ты. Между прочим, ты старше. — Всего на пять месяцев. — Не всего, а на целых пять месяцев! — Миха отхлебнул кофе, — дядя Андрей, а вы динозавров видели? Мы оба засмеялись. Теперь уже я кинул в него салфетку. — Ешь давай. Где-то через полчаса мы начали свою прогулку по столице Испании. Оба были в хорошем настроении и всё шло прекрасно. Мадрид нравился нам обоим, особенно его ночная версия. Вспомнив наш перелёт, я захотел кое-что сделать. — Мих, — позвал я его, заставив перевести взгляд на меня. — М? — Дай руку. — Что? Зачем? — Просто так. — Нихуя, я тебя знаю. Зачем тебе моя рука? У тебя своих две. — Миха, блять, — я усмехнулся. — За руку я тебя хочу взять. После этих слов я потянулся своей рукой к руке Миши, но он её отдернул. — Андро, совсем ебанулся. — Миша, мы в Испании, тут всем на нас поебать. — я повторил своё движение, но он снова не дал мне взять его за руку. — Князь, отъебись. — Миша, блять. — Отъебись, я сказал. Ладно, прости, ты не оставил мне выбора. Придется применить старую добрую тактику, сделать вид, что я обиделся. Я больше не пытался взять его за руку и следующие минут пять мы шли в абсолютной тишине. — Андро, — позвал меня Горшок, но я не отреагировал. — Князь! Снова молчание. — Андрей, блять! Молчание — золото, Горшенёв. Я услышал тихий вздох и почувствовал прикосновение к своей кисти. Миша взял меня за руку и дернул на себя, заставил остановиться. — Прости, — тихо сказал он. — Всегда работает, — я улыбнулся , намекая на свою тактику. Тот лишь рассмеялся. — Сука ты, Князев! Я притянул его ещё ближе к себе. — С днем рождения, — выдохнул я в мишины губы, он не выдержал и первым сократил расстояние между нами, зарывшись в мои волосы. Мы гуляли по улицам ночного Мадрида, держась за руки и разговаривая обо всем на свете. И в этот момент, клянусь, мы были абсолютно счастливы.***
Май 2011 года. Я уворачиваюсь от летящей в меня скрипки. Импульсивный панк, как обычно, не контролирует себя в порыве гнева. Бля, придется Ришко теперь новую покупать. — Мих... Я пытаюсь спокойно объяснить ситуацию, но он не хочет меня даже слушать. — Иди нахуй, Князев! Хочешь съебать? Пожалуйста! Мне вообще плевать. Горшок хочет выйти из комнаты, но я схватил его за рукав куртки. И притянул обратно к себе. Надо вывести на диалог. — Врешь. — А вот и нихуя! Мне абсолютно поебать! По-е-ба-ть. Он вырвался и оттолкнул меня, снова продолжив путь к двери. — Горшок, стой. Блять, Миша, да успокойся! Я ведь не бросаю тебя! Миха резко разворачивается и прожигает меня гневным взглядом. Любого другого он мог даже испугать, но не меня. Гораздо отчетливей я вижу в нем обиду, простую детскую обиду, направленную только на меня. — Нихуя! Это именно блять то, что ты делаешь! Ты рушишь наше совместное дело. Какого хуя я должен быть спокоен?! Миша переполнен гневом и болью. Неужели он действительно думает, что я когда-нибудь смогу оставить его? Я не смог, наверное, впервые в жизни, подобрать нужных слов, чтобы утешить его. Я сам не до конца понимал, зачем я это делаю. Я просто был уверен, что это необходимо. Видя мое замешательство Миша подходит ко мне и шепчет: — Зачем, Андро? Зачем тебе уходить? Я люблю тебя. Твое место здесь, с нами, со /мной/. Я продолжаю молчать и он, видимо, воспринял это как согласие. В следующую секунду Горшок целует меня, грубо и страстно, прижимая к стене, хотя был спокоен секунду назад. Но я давно привык к таким резким переменам настроения. И это пугает, я стал слишком зависим от всего этого. Слишком зависим от /Миши/. Мне нужно со всем разобраться. Но в данный момент необходимо успокоить одного слишком нервного панка. Я отвечаю на поцелуй и тянусь, чтобы расстегнуть рубашку. Но сегодня он главный, мои руки перехвачены и сцеплены над головой. А своим коленом он уже раздвинул мои ноги, прижимаясь еще ближе. Я принимаю правила игры, Миша. Сегодня я твой (как и последние 20 лет), но это уже ничего не изменит. Горшенёв спит, уткнувшись мне в плечо и обнимая одной рукой поперек торса. Моя рука лежит под головой, а другая перебирает его волосы. Он думает, это заставит меня остаться в группе. Прости, Миша, но мне нужно уйти. Этого не изменить. Я знаю, мы помиримся. Правда, не уверен, как скоро. Но, в любом случае, я не брошу его. Я ведь обещал.***
19 июля 2018 года. Сегодня ровно пять лет, как Миши нет в этом мире, как его нет рядом со мной. Ровно пять лет, как я потерял огромную часть себя. Ровно пять лет, как я живу без самого лучшего друга. Если бы ты знал, как мне тебя не хватает, как уже пять лет я вздрагиваю, когда слышу твой голос, доносящийся из колонок, или когда кто-то снова называет меня "Андро". Если бы ты знал, насколько сильно я ненавижу наркотики и 19 июля. Я так сильно скучаю по тебе. По твоему голосу, по твоим поцелуям и объятиям, шуткам, по нашим совместным выступлениям. Я так много не успел сказать тебе и теперь уже не скажу никогда. Мне часто задают вопрос: "Ты в порядке?" и каждый раз я отвечаю: "В полном". Но только твой брат видит меня насквозь. Видит, как мне хреново без тебя. Разве это не иронично? Что насквозь меня могут видеть только Горшенёвы. И даже сейчас он продолжает звонить мне, хоть я и не взял трубку уже больше двадцати раз. Готов поспорить, что он знает, чем я занят в данный момент. Концерт твоей памяти уже три часа как прошел, а я все сижу здесь, на сцене. Сижу и смотрю на голограмму. Твою голограмму. Это всё, что я могу сейчас делать. Всё, что у меня осталось. Мы ведь дали друг другу обещание, Миша. Как так вышло, что мы оба его нарушили?