Цена времени

– Лестрейд, вы проигнорировали мои распоряжения! Как это понимать? Формулировка была в новинку, посему детектив-инспектор Нового Скотланд-Ярда Грегори Лестрейд соизволил выглянуть из-за стопки материалов. Стопка опасно кренилась и грозилась свалиться, испоганив два часа работы. Суперинтендант Джонс с красным от гнева лицом потрясал в воздухе увесистой папкой, в которой можно было узнать новую форму документации, призванную «увеличить производительность труда». Эту папку Лестрейд выкинул пару дней назад. То есть, положил в надежное место, где столь ценные документы прибывали бы в целости и сохранности. И никак иначе. Похоже, Маргарет сегодня будет снова ругать за опоздание. – Извольте объяснить, почему новые требования оказались в мусоре! Потому что он забыл убедиться, что мусор вынесли. Но к тому времени они всем отделом не спали двое суток – на руках был свежий труп с проломленным черепом. Труп оказался сыном одного из венгерских дипломатов – дело попахивало международным скандалом, и начальство требовало немедленного расследования. «Немедленного, слышите, инспектор? Иначе сами понимаете…» Инспектор, разумеется, понимал. Поэтому подключил всех, кого мог и перешел на сорока восьми часовой рабочий день. И вдобавок Джонс, черт бы его побрал, с очередными бумажками. В другое время он бы положил папку в стол и вычеркнул из памяти, но тогда терпение было на исходе, поэтому ни в чем не повинные бумаги отправились в мусорную корзину еще до того, как за суперинтендантом закрылась дверь. – Виноват, сэр. И сказать-то больше нечего. – Я знаю, что вы виноваты, Лестрейд! Да вы хоть знаете… Это могло затянуться надолго. Нужно придумать отговорку, иначе он не успеет! Джонс упивался звуками своего голоса, а тут прекрасная возможность покричать. Пришлось прикрыть нетронутую кружку остывающего кофе листком недописанного отчета. Но все равно от искушения сделать глоток сводило горло. – Сэр, простите, сэр, но у нас труп. Лестрейд вознес короткую молитву покровителям всех полицейских, которых донимает начальство. А заодно взглядом поблагодарил сержанта Бредстрита. Тот усмехнулся, скорчив за спиной Джонса сочувственную мину. – Убита пожилая женщина в Айлингтоне, сэр. Вы идете? – Да, сержант. Ждите меня в машине. Джонс любил ругаться обстоятельно, перечисляя все недостатки подчиненных. Не будет же он его отчитывать на ходу. – Как только разберетесь с этим, немедленно в мой кабинет! – швырнув папку на стол, начальство гордо удалилось. Лестрейд вздохнул свободно, хватая пальто. Когда они закончат с этим убийством, суперинтендант и думать забудет про бумаги. Хоть что-то. Придерживая воротник, он забрался в машину и поежился. Сырость пробирала до костей. На улице моросило, ветер с шорохом гонял опавшие листья. Бредстрит уже сидел за рулем, только кивнул на заднее сиденье, где обнаружились бургеры и стаканчик кофе. Ароматного и горячего. Боже, благослови его терпеливого сержанта! – Спасибо! – Лестрейд с упоением откусил добрую половину, прихлебывая кофе. – Не за что, сэр. – А ты? – Вы же знаете, сэр, я не ем жирное по вечерам. Он знал. Высокий, нескладный Бредстрит боялся поправиться больше, чем умереть с голоду. По мнению Лестрейда, они скорей превратятся в мумий при таком питании. Но у каждого свои причуды. До конца рабочего дня оставался час. Маргарет ждала дома – он обещал вернуться пораньше, чтобы отправиться на выходные в Оксфорд, к ее родителям. Видимо, поедет без него. Но, если выбирать между сердитой женой и разъяренным Джонсом, он выбрал бы первое. Маргарет будет злиться, говорить, что непонятно, на ком он женат: на ней или на работе. Что совсем не думает о семье. Но это они переживали не однажды. Прорвутся и на этот раз. А может, там какая-нибудь плевая домашняя поножовщина, и он успеет вовремя. Разумеется, надежды были тщетны. Плевое дело тоже требует уймы бумажной работы. Хорошо хоть дождь кончился. Женщина – Мэри Адамс, шестьдесят один год, вдова, жила вместе с пасынком и его женой – лежала в переулке, за опрокинутым мусорным баком, напротив собственного дома. Кухонный нож торчал из груди. – Убили около восьми часов назад, ножом в сердце, – Андерсон, приехавший на место раньше, беззастенчиво хлюпал носом. Ему-то хорошо, с простудой. А вот Лестрейд постигал весь спектр ароматов подворотни. – Соседка нашла, – шепнул Бредстрит, копаясь в карманах в поисках блокнота. Соседка сидела на крыльце дома и обнимала обрюзгшего мужчину. Он всхлипывал, размазывал слезы по лицу и выглядел жалко. У самой двери стояла некрасивая всклокоченная женщина. Нужно было приступать к опросу, даже если свидетели не настроены общаться с полицией. Из дома несло сивухой и гарью. Поэтому Лестрейд пропустил вперед криминалистов, а сам благоразумно решил, что лучше простынет, чем будет мучиться от головной боли. Поэтому со свидетелями разговаривал на свежем воздухе. – Наверняка пьяница-пасынок. Поскандалили утром, она пригрозила его выгнать, он выпил, и все, – Андерсон заканчивал отчет, облокотившись на перила. Бредстрит, проводивший соседку до дома, нетерпеливо кивнул. Знал ведь: у Лестрейда не будет возможности сегодня подбросить его до дома. Конечно, он всегда делал выводы сам, но мнение Андерсона было разумным, а перед глазами замелькали образы: как он доберется домой, не опоздает. Как будет рада Маргарет. Он успеет… Сзади раздалось скептическое фырканье. Лестрейд обернулся: рядом стоял молодой человек. Высокий, худой, вихрастый. В длинном пижонском пальто, дорогущем на вид. Раздраженно и презрительно кривил губы. И что богатый мальчик забыл в не самом элитном районе? – Простите, мистер, – деликатно закашлялся Бредстрит, – вы знали жертву? – Очевидно, нет, сержант. А вам, инспектор, надо быть внимательней, а не слушать идиотов. Убийца – жена вашего главного подозреваемого. – Эй! – Андерсон распрямился, листки отчета чуть не рассыпались по ступенькам. Но незнакомец не обратил на это внимания, уставился на Лестрейда (бледный, как вампир, синяки под глазами) и затараторил: – Мужчина до сих пор не протрезвел, а нож вонзили точно в сердце, жертва не успела закричать. С трясущимися руками такое провернуть нельзя. Жена изменяет давно, своего жилья нет, со свекровью значительные разногласия, муж бьет. Решила избавиться одновременно от обоих. И, наконец, направление удара соответствует ее росту. Он ее выше на голову, если бы бил – удар был бы направлен сверху вниз. Скука. А вам, инспектор, я бы советовал не спешить, ваша жена уехала. И меньше слушайте идиотов с интеллектом троглодита. Сами вы, конечно, не лучше, но есть же пределы даже полицейской тупости. Лестрейд открыл рот. Закрыл. Прокашлялся. Мысль была только одна – опоздал! Вопросы роились в голове, но вытряхнуть из них тот, что поглавней, никак не получалось. А через мгновение неизвестный тип рухнул на мокрый асфальт, держась за челюсть, пока Бредстрит застегивал на нем наручники и зачитывал права, а Андерсон остервенело тряс рукой. – Думаю, мы нашли убийцу, сэр! – сержант удивлял его, было дело, но чтобы так? Понадобилось время, чтобы сообразить, какой логикой руководствовались подчиненные. Оказалось – никакой. Одни эмоции. Кому будет приятно, если тебя обзовут идиотом? Это он в бытность констеблем, а потом и сержантом, навидался всякого. А Бредстрит не работал в неблагополучных районах по ночам. Про Андерсона и говорить нечего. Так что грубиян получил хук справа по заслугам. Но информация, которую он на них вылил, чересчур серьезна, не отмахнешься. – Вряд ли, – Лестрейд взял протянутый паспорт. Шерлок Холмс. Недавно университет окончил. Наверняка Оксфорд. Или Кембридж. – Откуда вывод, сержант? Бредстрит насупился – сержантом его звали в моменты крайнего неудовольствия: – Да это же просто псих. Убил женщину, и решил свалить вину на… – Одна из самых глупых мыслей, что я слышал, - с земли отозвался новоявленный подозреваемый. Как у него получается говорить так высокомерно с заломленными руками? Лестрейд собрался продолжить, но Бредстрит прикрикнул: – Тише, ты! Конечно, за оскорбление полицейского при исполнении привлекали к ответственности, но парень едва заметно вздрагивал – тяжело стоять на коленях в промозглую погоду. Вон у него брюки на коленях уже промокли, шарф размотался, сейчас свалится. И рассуждал он правильно. Если поможет распутать дело, пусть идет. – Сержант, отпустите его. И наручники снимите, – обиженное сопение подчиненного Лестрейд проигнорировал – рассматривал мистера Шерлока Холмса. Протянул паспорт. Полюбовался на удивление, промелькнувшее на лице. Пострадавший от полицейского произвола замер, стискивая запястье – явно не знал: тянуться за паспортом или отряхивать перепачканные брюки. Лицо хмурое, даже изможденное, пожалуй. Как у человека, который плохо спит и почти не ест. Брось, инспектор. Какое тебе дело до незнакомого чудика, который вытаскивает факты, как кролика из шляпы. Забыл свою любимую мантру? «Выключай эмоции, Грег. До добра они тебя не доведут». Так говаривал его бывший шеф. Сколько лет он пытался следовать этому совету? Да, как пришел в полицию. Только что-то не больно получалось. – Мистер Холмс, – надо спросить, записать все, что он тут наплел, но вместо этого Лестрейд выпалил вопрос, сидевший занозой в мыслях. – Как вы узнали про мою жену? Во взгляде скользнуло что-то непонятное: то ли самодовольство, то ли раздражение. Но он ответил: сунул руки в карманы и заговорил резко, отрывисто. – Очень просто. Вы смотрите то на часы, то на машину – вас ждут дома. Кольцо. Значит, жена. Сегодня пятница – уезжаете с семьей на выходные. Едете на машине, планировали добраться до темноты. Недалеко. На заднем сиденье лежит детское кресло с игрушкой – ребенок, судя по ремням – три года. Игрушка – паровоз. Не девочка, мальчик. На вас криво завязанный галстук и плохо выглаженная рубашка. Гладили и завязывали сами. Жена обижена. Сильно. С вашим графиком, обижена на то, что вы не приходите домой, постоянно работаете. Зарплата у вас не высокая. Раскрываемость плохая – премий нет. Круги под глазами, следы от тупой бритвы – недавно ночевали на работе. Рабочий день давно кончился, а она вам не позвонила. Уехала без вас, дальше… Лестрейд обомлел, а потом замахал руками: – Стой, стой. Хватит. Парень зябко повел плечами. Показалось, или разочарован? Рядом глупо таращились Андерсон с Бредстритом. Андерсон пробормотал под нос: «ну точно, псих» и принялся засовывать отчет в портфель. Шерлок как не заметил. Или виду не подал. А Лестрейд поморщился, усталость давила на плечи, ругать подчиненных из-за случайного прохожего не хотелось. – Послушай, – подумав, медленно сказал он, – можешь повторить то, что говорил про убийство, чтобы мы записали? Нам бы очень помогло. – Но сэр! – возмутился Бредстрит. – Не будем же мы слушать… Пауза была достаточной, чтобы туда можно было вставить «этого психа» – … гражданского. Его выводы сомнительны. – Его выводы, сержант, – терпеливо произнес Лестрейд, – разумны и логичны. Взгляд светлых глаз буравил, словно душу на изнанку выворачивал. Расшифровать его не получалось, поэтому инспектор кивнул троглодитам… то есть, подчиненным, чтобы записали умозаключения, а сам отошел позвонить Маргарет. Шерлок Холмс был прав, она уехала. Даже на звонок не захотела отвечать, отправила смс. «Уехали поездом. Не торопись приезжать». Облокотившись на крышу машины, он вдохнул прогорклую сырость поздней осени и привычно подавил желание выругаться. У крыльца разгоралась перепалка, угрожающая перерасти в драку. Пришлось вернуться и приказать Бредстриту поговорить с подозреваемой. Андерсон вручил ему отчет, сухо кивнул и уехал вместе с криминалистами. Лестрейд тоскливо проводил их взглядом: домой можно было не торопиться, но, во имя всего святого, сегодня же пятница! Разве нормальные люди не идут к семье или пропустить стаканчик с друзьями? Ах да, когда это он стал относить себя к нормальным людям. Вынырнув из своих мыслей, он обнаружил, что Шерлок молчит и смотрит на него, словно увидел какое-то насекомое. Забавное, но тупое. – Прости. Что дальше? – А дальше вам не понадобится. И, правда, из дома вышел его расторопный сержант, ведя заплаканную женщину к полицейской машине. Усадив ее на заднее сиденье, он неловко повернулся – сразу понятно, еще обижен. – Сэр. Я отвезу ее и оформлю. А вы езжайте. – Спасибо, Джефф, – Лестрейда мучила вина. Пятница – сержант должен выпивать в пабе, а не возиться допоздна с бумажками. Но ему действительно нужно было ехать. Телефон с сообщением Маргарет жег карман. Не приедешь в проклятый Оксфорд сегодня, завтра ее обида укоренится, и просить прощения будет труднее. Поэтому он подумал и добавил: – С меня пиво. Бредстрит понимающе улыбнулся: – Заметано, сэр. Удачных выходных. – Не рвите на себе волосы. Его планы на вечер поменялись, поэтому вы ему ничего не должны. Шерлок поднял воротник пальто повыше, собираясь уходить. Он выглядел усталым и одиноким. Между ним и суетящимися полицейскими словно зияла невидимая трещина в асфальте, отгораживающая его ото всех. Не прощаясь, он развернулся и зашагал вниз по улице. Надо было сказать что-то или сделать. Ведь он им дело раскрыл. – Эй, стой! – окликнул его Лестрейд, – слушай, спасибо. Ты очень помог. – Нужно же как-то компенсировать тупость полиции, – Шерлок развернулся в пол оборота, глядя на загоревшийся свет в окнах напротив, – если вы не в состоянии раскрыть элементарное бытовое убийство, что у вас творится по сложным случаям. Оставалось, скрипя зубами, проглотить шпильку. Тут они дали маху. И висячих дел полно. – Если ты такой умный, иди работать к нам! Попробовал отшутиться он и получил в ответ спокойное: – С такими идиотами? Увольте. Кажется, он понял Андерсона, когда тот решил потренироваться в разукрашивании физиономий. Парень – настоящая заноза в заднице. Не прижился в полиции и нигде бы не прижился, с таким-то характером. – Что ж, спасибо, что помог нам, убогим. Что бы мы делали без таких умников, – едко ответил Лестрейд. Шерлок сарказма не оценил: – Вряд ли вы найдете такого же, как вы изволили выразиться, «умника». Ох, это кошмар какой-то. В висках начинало ныть, желание прикрыть глаза стало почти невыносимым, но он выдавил улыбку: – Ладно. Ты… эмм… подвести тебя? – Не требуется. – Тогда… если что… ну… – Договаривайте, инспектор. Если «что»? В самом деле, что он хотел сказать? А, гори оно все! Лестрейд выпрямился, глянул прямо на невозможного, гениального и потрясающе трудного человека, внятно проговаривая каждое слово: – Если понадобится помощь, меня зовут Грегори Лестрейд, детектив-инспектор Скотланд-Ярда. – Вряд ли помощь понадобится мне, инспектор, – хмыкнул Шерлок и направился восвояси. Оставив Лестрейда с головной болью, раскрытым делом, унылым пятничным вечером и странным ощущением, что Шерлок Холмс был прав – он все-таки идиот.