Septem

      Смотрит на пустую тарелку, и лишь урчание желудка даёт девушке жалкую попытку вспомнить вкус еды. Что же он приносил? Крепкий чай с лимоном, который она выпила чуть ли не залпом? Макароны с мясной поджаркой, в довольно-таки большой и глубокой тарелке, но и того было недостаточно для девушки, ведь она не ела почти десять часов. Она старалась разделить, хотела бы послушать его наставления, но собственная гордость твердила, что как только увидит её голодный взгляд или выслушает просьбу, то тут же принесёт новую порцию.       Не увидел.       Не выслушал.       Съев ещё один небольшой кусочек хлеба, от которого практически отказалась поначалу, девушка позволила себе на минуту расслабиться. Но едва это время прошло, как желудок снова заурчал с новой силой, заставляя Ильченко тут же встать на ноги посреди комнаты, размахивая руками.       — Ты слышишь меня? Я проголодалась, ясно? Я хочу в туалет, но тут же антисанитария! И где гарантии, что в той комнате нет камеры, а? Может, ты, больной ублюдок, подсматриваешь за мной и там?       Обхватила себя руками, снова почувствовала холод, пробежавшийся по не прикрытой тканью платья спине.       — Я натёрла себе ноги каблуками. Очень замёрзла в этом платье, мог бы и одеяло притащить! Ты вообще здесь?       Проснувшись от каких-то возгласов, Мурат сначала думал, что ему показалось, будто девушка выбралась из комнаты и теперь стоит над ним. Проведя ладонью по прекрасной стороне своего лица, он снова невольно коснулся рубцов… Ненависть пропитала тело брюнета, он уже был готов кинуться в её комнату и сделать всё за один день, причинить ей столько боли, чтобы та попросту сдохла… Ему удалось поспать всего двадцать минут… двадцать грёбаных минут, а так хотел поваляться чуть подольше.       Встаёт с кровати, натягивает поверх голого тела джинсы и чёрную футболку. Привычная ветровка с капюшоном, но, прежде чем натянуть ту на глаза, Мурат не забывает и про маску. Медленно, но достаточно уверенно парень подходит к экрану ноутбука.       — Не мог же ты бросить свою жертву! Какого черта? Я здесь не выдержу, слышишь?! Бетонные стены, от них веет холодом! Могильным грёбаным холодом!       Старается не закатывать глаза от недовольства. Мурат подходит ближе к газовой плите, которую специально установил в своей «комнате». Включив электрический чайник, чтобы впоследствии налить кипяток в кружку с пакетиком и долькой лимона, Мурат достал тарелку с верхней полки старого шкафа. Открыв крышку кастрюли с недавно сваренным супом, мужчина безразлично наполнил глубокую большую тарелку жидкостью. Лёгкая картофельная запеканка по рецепту его любимой покойной бабули и несколько бубликов к чаю с лимоном, который, как он выяснил, безумно любит Алиса. Он старался показать ей, что полностью знает все её вкусы. Хотел, чтобы девушка догадалась, что здесь она не случайно. Она реально не случайная жертва похитителя, который захотел выкуп. Всё тщательно планировалось уже слишком долго.       Всё ставит аккуратно на поднос, не забывая ещё про тот пакет с вещами, который также приготовил для своей пленницы. Мурат проходит дальше по коридору и останавливается возле её двери, стараясь не уронить поднос.       — К стене лицом, — грубо произносит он и слышит, как девушка недовольно зашагала.       Ключ в скважину, и дверь открывается. Ему удаётся зайти за те секунды, пока она не захлопнулась. Сначала Мурат не понял, что же тут не так, и только когда заметил опрокинутый поднос с пустыми тарелками на полу, тут же пришел в ярость. Он ставит второй поднос на тумбу и швыряет пакет с вещами на кровать.       — А теперь всё собрала, до последнего осколка.       — А вот хер тебе! Будешь знать, как голодом морить!       — Хочешь проверить, как я могу поморить голодом? — буркнул мужчина, складывая руки на груди.       Алиса медленно вышла и первым делом сглотнула, осмотрев содержимое всех тарелок. Так пахло едой, куриным супчиком с лапшой, как она любит. А вот и долгожданный горячий чай, от которого у девушки едва ли не задрожали ноги, будто почувствовала привычный холод.       Мурат спокойно поворачивается к зеркалу и прикрепляет листок на то место, где вчера был другой.       — Зачем это? — осторожно спрашивает Алиса, продолжая стоять на месте.       — Чтобы знала, сколько дней здесь находишься.       — А сколько надо?       — Почему ты здесь? — резко обернулся к ней Мурат.       Глядя на его маску, девушка снова почувствовала животный страх. Она вспомнила, что требовал этот мужчина, и нагнулась, чтобы собрать осколки, складывая их в первый поднос алюминиевого оттенка.       — Ради выкупа.       Он молча выходит из комнаты, забрав поднос из рук дрожащей Алисы. Дверь снова захлопывается, оставляя девушку в одиночестве…       Сколько времени прошло? Она уже и не знает. Закончив доедать суп, Алиса так и не притронулась к чаю и бубликам, лишь одним зубком попробовала картофельную запеканку, отметив, что она довольно неплоха.       Всё тело скрутило от холода и непонятной боли в районе локтей. Всячески осматривала себя, а потому точно знала, что нет никаких царапин и тем более синяков. Казалось, что похититель (или похитители, ведь до сих пор не знала, сколько их) действовал максимально деликатно, будто боялся оставить на теле жертвы какие-либо следы. Она поудобнее расположилась на матрасе, как внезапно почувствовала, что в спину что-то уткнулось. До сих пор не заметила то, что Мурат так равнодушно закинул на пружинистую койку. Девушка обомлела на несколько секунд, затем лихорадочно начала доставать трясущимися руками всю одежду, которая там была.       «Нет, не может быть», — думала всякий раз, когда осматривала свой теплый свитер, который видела ещё весной и после этого закинула подальше в шкаф. Любимые лосины и шерстяные носки, которые так любезно для неё связала домработница. Следом шла длинная футболка и тоненькая маечка на бретельках с эмблемой популярного бренда.       И всё это так беспорядочно лежало в пакете. Он хоть знает, сколько денег стоят эти вещи, или же ему плевать? Даже за носки Алисе стало почему-то обидно. Поджав губы, сначала решила проигнорировать, и только потом внезапно глаза распахнулись.       Он был в её доме, в её комнате, копался в её шкафу, в её нижнем белье!..       Найдя на самом дне пакета несколько пар любимых стринг и бюстгальтеров, девушка опешила. Руки совсем не слушались, пальцы разжались, и кружева трусиков оказались на коленях Алисы.       Страх? Злость?       Или же всё-таки осознание, то самое, что и было темой первой недели её пребывания здесь!       Она ведь должна осознать, что вовсе не из-за выкупа здесь, должна принять этот факт и перестать ждать от похитителя конкретной суммы!       — Это как понимать? — глотая слёзы и едва не извергая пламя из собственного сердца от ненависти, Алиса упёрлась ладонями в бока, снова взглянув на камеру. Комната заполнилась эхом её голоса. Знала, что не ответят, знала, что не придет, не спустя час после того, как ушел. — Я к тебе обращаюсь, поганый урод! — …урод, — её голос прозвучал на всю большую комнату, где Мурат уже переодевался, дабы съездить в город и разузнать, не спохватились ли там искать Алису Ильченко.       Замер на месте, так и не натянув свитер полностью. Посмотрел в экран ноутбука, скривив губы от отвращения к этому слову. Первое, что пришло на ум — бросить эту затею и прямо сейчас убить её, но прежде рассказать, за что она будет умирать… По телу молодого парня пробежали тысячи мурашек, которые окатили его словно холодной водой. Всё оказалось таким незначительным, кроме того, что он сейчас задумал. Честно признаёт лишь то, что давно ждал от неё каких-то обидных слов в свой адрес, чтобы сделать «это»…       Нажав на нужную кнопку, с умилением наблюдает за монитором.       Брюнетка вздрогнула, как только услышала несколько одновременных щелчков. Она огляделась, не понимая, в чем дело, и едва её взгляд устремился на вентиляционные решетки, которые оказались по мгновению ока закрыты, Алиса оступилась и посмотрела на камеру, чтобы затем резко двинуться в сторону второй комнатки, где заметила такие же закрытые решетки.       «Я задохнусь»… — Она широко распахнула глаза и снова побежала к камере, начиная махать руками.       — Эй, тут… тут…       Стоп! Ведь только сейчас поняла, что это всё неспроста. Это всё его рук дело, таким образом он мстил ей за обидное слово? Или за то, что ткнула носом в мерзкое действие?       — Прошу, — он вяло наблюдает за ней, продолжив одеваться. Знает, что если она не будет мельтешить, то воздуха хватит ещё минут на сорок, а за это время он уж явно успеет вернуться, — прошу…       Не так просит. Не тем тоном, какой он бы хотел сейчас услышать. Это словно приказ, девушка просто хочет, чтобы его выполнили немедленно. Она ещё раз уставилась на вентиляционные решетки, уронив одинокую слезу. Внезапно услышав шаги, тут же обрадовалась, но улыбки на лице не было, лишь некое воодушевление в глазах. Однако шаги не прекратились возле двери, как прежде, а продолжили доноситься эхом мимо, постепенно удаляясь.       Внезапно кинулась к вещам, судорожно снимая с себя красное вечернее платье, в котором вчера вечером собиралась в клуб. Девушка даже не подумала о том, что кто-то мог остаться и наблюдать за ней. Надевает лифчик, ловко его застёгивает, сильно прогнув руки назад. Взяв в руки лёгкие стринги, она на секунду замерла, тело просто требовало душа, жаждало его, но разве она может пойти и умыться той водой из ведра, сидя при этом в небольшом тазике? Что это вообще за бред?!       Привыкла к роскоши. Привыкла, что может наполнить ванну и бросить туда лепестки роз, добавив немного морской соли и вкусно пахнущей пены. Девушка блаженно представляла себя как раз в своём доме, в этой самой ванне с горячей водой. И каждый раз, когда её рука соприкасалась с той прохладной водой, что была в ведре, Алиса морщилась. Её маленький носик будто поджался, когда она судорожно втянула в себя остатки кислорода. Почему-то стало душно, хотя совсем недавно ей было настолько холодно, что о том, чтобы раздеться и помыться, и речи идти не могло.       Капельки пота начали проступать на лбу. Девушка осторожно собрала их влажной рукой, наконец приходя в чувства. Она больше не брезговала брать мыло из запечатанной пачки, которую нашла за упаковкой с прокладками. Вода в тазике стала немного розоватой от месячной крови. Девушка боялась, что сейчас похититель войдет в комнату и заметит её в подобном виде… сидящей на карачках в тазике и обливающей себя с ладошки водой с ведра. Как же мерзко.       Слёзы унижения прошлись градом из глаз, спускаясь по лицу. Чувствует себя едва ли не уничтоженной в этот момент, в столь противной и мерзкой для неё неправильной позе. Не должна молодая девушка так поступать со своим телом, отказавшись от простых гигиенических процедур и тёплого нормального душа или же горячей ванны. О Дьявол, как же сжалось её тело от неприятного чувства беспомощности.       Надевает одежду, предусмотрительно перед этим поменяв прокладку и бельё, что принесла с собой в комнатку и положила на закрытую крышку унитаза. Девушка почувствовала, как тело обдало жаром. Неужели тут реально начал так стремительно кончаться кислород, кажется, что уже находится вовсе не в темной сырой комнате, а загорает под жарким солнышком где-то на Сейшелах.       Возвращается к своему старому белью и тщательно его выстирывает, натирая ладони мылом. Снова слёзы, ведь не знала, сколько здесь ещё пробудет, чистой воды осталось только одно ведро. Понимает, что сглупила, когда вылила воду из другого, пытаясь оглушить своего похитителя. Подбородок дрогнул, слёзы, казалось, уже неконтролируемым потоком падают прямо в наполненный тазик.       Алиса вернулась в комнату, не зная, куда же ей повесить мокрые после стирки трусики. Изголовье кровати — единственное место, где была хоть какая-то небольшая труба. На ту, которая иногда казалась ей еле-еле тёплой, она не рискнула положить нижнее бельё. Неизвестно, какие там микробы обитают. Тщательно намочив своё красное платье, зная, что больше никогда в жизни его не наденет, она хорошо протирает изголовье кровати и кладёт на него свои трусики, снова вернувшись к тому, что оставила.       Вылив воду из тазика в раковину, полоскает платье остатками воды из второго ведра, грустно кинув взгляд на третье. Завтра ей снова придётся подмываться и тщательно выстирывать нижнее белье… А что потом? Он же не будет монстром и принесёт ей ещё воды? Или отпустит…       «Без денег не отпустит», — всё тщательно взвесив, девушка снова грустно улыбнулась. Она уже давно поняла сама для себя, что мужчина выжидает эти шестьдесят дней и того момента, когда Алиса станет полноправной владелицей всего, что оставил отец.       Плохо, ей внезапно стало плохо. Девушка снова осматривает комнату, аккуратно складывает одежду на край тумбы, противоположный тому, где стоял поднос с едой. Самое время было сделать глоток чая… Остывший, точно такой, какой она сейчас и хотела. Пот снова проступил на лбу, волосы прилипли к шее и лицу девушки, поэтому она их несколько раз пыталась завязать в пучок, но без резинки или же невидимок не получалось, вечно распадался.       — Мне плохо, не могли бы вы… — она запнулась, ведь поняла, что, возможно, разговаривает сама с собой. Слышала те шаги, знала, что абсолютно одна, иначе затворки вентиляции уже давно были бы открыты. Единственное, о чём может сейчас подумать девушка, так это о нормальном вдохе. Она нагибается, чувствует прохладу бетонного пола и вдыхает. Чёрт, как же приятно. Даже свои туфли обувать обратно не стала, надев только шерстяные носочки, ощутив прохладу на подошве.       Вдох, ещё один, и он казался ей последним. Даже не слышала, как кто-то зашагал мимо двери. Не слышала, как затворки враз отворились и теперь свежий воздух начал проникать в комнату. Девушка уже отключалась, не могла пошевелиться, её мозг словно хапнул углекислый газ… так ей казалось.

***

      Мурат увлечённо раздевался, бросив свой свитер на кровать. Да уж, пусть и лето, но всё же дождь был невероятно холодным. Подняв пакеты с пола, принялся их разбирать, так и не посмотрев в экран. Он заметил, что девушка свернулась калачиком на полу, поджав ноги к груди. Чётко увидев, что та шевелится, а значит жива, Мурат не стал долго тянуть с ужином. На улице уже давно смеркалось, стрелка часов перевалила к семи часам, но и это не отвлекало Мурата от мыслей о готовке. Он любил это дело. Честно, даже не думал, что мог к чему-то привязаться, помимо инженерии.       — Да? — взяв телефон в руки и движением пальца ответив на звонок, Абгарян принялся ждать ответ.       — Куда пропал, дружище?       — Никуда. Недавно вот из магазина приехал.       — Так ты сейчас в Туле?       — Ну, а где мне ещё быть? — он усмехнулся, ведь понимал, что ложь скоро может раскрыться… ну как скоро, через семь недель точно. — Дома там всё нормально?       — Мамка твоя совсем рехнулась! Подумала, что ты бросил её и укатил с какой-то девкой на море.       — Это на неё похоже, — взглянув на собственное отражение, сильно зажмурившись, — но уже невозможно.       — Не парься ты так! Девок шрамы притягивают, как магнит.       — Но не в моём случае, — его голос становится всё более грубым, и Костя Аверин это прекрасно слышит.       — У нас тут в городе пиздец, что творится.       — В чём дело?       — Да тут эта… как там… Алиса, по-моему, пропала. Ну дочка того типа, которая хорошенько приложилась к твоему лицу.       — Ну и что с этого? Нахер мне это говорить?       — Полиция на каждом шагу, вот только сейчас получили разрешение прочёсывать город вдоль и поперёк…       — Ради какой-то девки вас вздёрнули? — говоря «вас», он имел в виду полицию, где его друг и товарищ по совместительству занимал должность помощника следователя.       — Да там один тип такую панику поднял. Хотя девка просто убежала трахаться с очередным богатеньким дядечкой.       — С чего ты это взял?       — Да переписку вроде бы какую-то там обнаружили в её ноутбуке, — пробубнил Аверин, даже не догадываясь, что это всё дело рук его друга, — так что у меня полно работы.       — Не буду отвлекать.       — Там точно с тобой всё норм?       — А как иначе? — Медленно подходит к монитору, непонимающе глядит на девушку, которая так и осталась лежать на месте. — Я перезвоню…       Не слышит, о чём его просит друг, бубня что-то там про отношения и прочее. Мурат резко подскакивает ближе к экрану и, выругавшись сам на себя, быстро хватает ключи от двери той комнаты. Быстрые широкие шаги. Они эхом отдаются по пустому коридору. Абгарян останавливается возле стальной двери, вставив ключ, тут же поворачивает его и вытягивает. Едва успевает войти, тут же натыкается на девушку.       Именно сейчас, когда дверь сильно хлопнула, парень ударил кулаком в стену, поняв, какой дурак.       Маску-то забыл надеть…       Присел на корточки, схватил девушку за запястье и тут же начал нащупывать пульс. Есть, и ничуть не слабый, в отличие от её жалкой попытки схватить побольше воздуха. Взглянув на её мраморную кожу, Мурат словно отгонял собственные ощущения. Кожа на руке нежная, манящая, дурманящая своим необычным светлым оттенком. Только сейчас он понимает, что она действительно могла бы быть… привлекательной для него. Вспышка. Парализующая, заставляющая парня резко подхватить девушку на руки, беспорядочно бросив на кровать, да так, что пружины прогнулись.       Она игнорировала, когда он протягивал руку и просил о помощи… Молил, жаждал получить её! А девчонка только беспокоилась об автомобиле и о том, что теперь отец посадит её под домашний арест! Это ненормально для мира, где мы люди, а не звери! И почему, не дождавшись от неё криков о помощи, он прибежал сюда, да ещё и без маски, чтобы проверить, жива ли…       «Грёбаный придурок, она не заслуживает такого», — мысленно он чертыхнулся и снова вставил ключ в скважину.       От щелчка девушка распахнула глаза, боясь, что вентиляция снова будет закрыта. Едва увидев расплывчатую фигуру возле двери, она успела оценить только то, что у её похитителя широкие плечи, накаченные руки и чёрные, как смоль, волосы. Дверь снова захлопнулась, оставляя девушку одну в этой комнате.       Смотрит за движениями его пальцев. Парень снова меняет бумажку, на этот раз на ней другая цифра. Алиса молча жуёт салат, запивая его молочным коктейлем, клубничным, как она и любит, когда отказывается от чая с лимоном. Жаренную ломтиками картошку оставляет на потом. Девушка уже знала, что он придёт часов через восемь, а то и больше.       — У меня одно ведро воды осталось.       — Почему ты здесь?       — Ради выкупа! — вспылила она. — Боже! Да сколько же можно спрашивать одно и то же? Разве это не очевидно? — готова поклясться, что видела, как его губы скривились в усмешке. — Так зачем я здесь, по-вашему? Ради плотских утех? Сомневаюсь, иначе давно была бы изнасилована…       Давно? Точно?       Девушка поджимает под себя ноги, стараясь не выронить содержимое тарелки, которую держала в правой руке. И почему она раньше не думала об этом? Конечно, это логично… может, её хотят продать в рабство и ждут, пока закончатся месячные, чтобы потом показать потенциальному покупателю во всей красе?       — До этого мы ещё дойдем, — тихо шепчет Мурат, чем полностью обескураживает Ильченко.       Злость пробрала до мозга костей. Возмущённая девушка даже не побоялась, когда запустила в лицо Мурата эту самую тарелку. Пока парень хватался за свой нос, с которого тут же брызнула кровь и пропитала маску, Алиса вскочила на ноги и принялась хвататься за поднос, дабы ударить ещё раз, но по голове, чтобы повалить противника.       Всё слишком быстро произошло. Он не успел понять, какого чёрта что-то ударяет ему по лицу, а затем ещё и эта кровь… Парень краем глаза видел, что девушка разозлилась, но чтобы её вспышка гнева была настолько сильной… Это казалось безумием! Ровно в тот момент, когда она, уже сбросив тарелки с подноса, встала на кровать ногами, чтобы компенсировать свои метр шестьдесят два и ударить парня по макушке, Мурат резко дёрнулся в её сторону. Плевать на эту кровь… Плевать на ту боль, которую может ей причинить.       Измазанной кровью ладонью он хватает девушку за шею, вытянув свою руку. Поднос всё же пришёлся по голове, но сила размаха была не такой уж и большой, чтобы сокрушить крепкого мужчину. Дёргает рукой, велит девушке завалиться на бок и ловко нависает сверху, упершись одним коленом в матрас.       Абгарян даже не думал убивать её сейчас, но всё же душил что есть сил, пока лицо брюнетки не стало багрово-синим, а её сухие губки не стали молить о глотке кислорода. Паника застыла в её глазах. Мольба боролась с желанием показаться сильной, гордой, хватит ей уже унижаться перед этим монстром и делать из себя жертву! Она ей не будет! Ни в коем случае! Будет бороться за свою жизнь, ведь только так и получится высвободиться из этих крепких лап.       Девушка бьёт коленом по бедру похитителя, и, казалось, это последнее, что она могла сделать, прежде чем мозг начал отказывать из-за нехватки кислорода. Второй раз за сутки. Он нависает над ней, шепчет в эти приоткрытые губы:       — Никогда, тварь, никогда! — громко, властно, чётко, заставляя ту снова обронить слезинку, которая ловко достигла сжимающихся пальцев руки на её нежной шее. — Если ты не будешь хорошо себя вести, отвечаю, я от первой недели перейду сразу к четвёртой!       Она старалась не закричать от боли, когда он резко убрал свою руку и теперь двумя пальцами схватил за подбородок, заставляя девушку смотреть строго в налитые кровью глаза.       Кашляет, вырывается, но уже более слабо, чем это было минуту назад. Алиса хотела спрятать своё лицо за ладонями, но Мурат не давал ей двинуться.       — Ты хочешь спать на ледяном полу совершенно голой? Или вновь задыхаться из-за нехватки кислорода в своей камере?!       «Ах, в камере, значит», — отметила девушка, продолжая наблюдать за густой тьмой в его глазах.       — Ты здесь не просто так, и мне важно, чтобы ты поняла, по какой именно причине. У тебя осталось четыре дня, иначе эта неделя продлится, так и не перейдя в другую. Учти, на эти четыре дня у тебя только одно ведро воды, и справишься ли ты — зависит только от тебя.       — В рабство? — тихо спрашивает она свою главную догадку, и он снова отрицательно виляет головой, ещё на сантиметр приблизившись к её лицу, да так, что теперь девушка чувствовала на своей пылающей коже холодное дыхание.       Маска уже вовсю пропиталась кровью, и теперь её маленькие капли оказались на приоткрытых губах Алисы, что заставило девушку поморщиться. Отвращение пришло само собой, её начало подташнивать. Чувствуя комок, вставший в горле, девушка не могла не покривиться, сильно зажмурив глаза.       — Думай, Алиса, — он так прошептал её имя, будто девушку вовсе не так зовут. Она не узнала в этом слове себя, не узнала того, как обращался к ней отец, родственники, друзья… Шептал так, словно в пропасть, где тут же послышалось эхо, — думай.       Резко встаёт, кивает ей на беспорядок, и девушка понимает всё без слов. Потерев шею, встаёт на ноги и наклоняется, чтобы снова всё собрать на поднос. Слёзы продолжают капать на бетонный пол, пока она в очередной раз не протягивает всё собранное Мурату. Тот снова делает несколько шагов к двери и вставляет ключ в скважину.       — Какой жанр в литературе предпочитаешь? — сам знал, что любит фантастику, но решил уточнить. Судя по состоянию девушки, она не могла читать ничего замысловатого.       — Детектив, — коротко ответив, девушка услышала, как дверь захлопнулась.       Снова одна.