Мертвая зона

И что на него нашло, когда, бросив торговцу монету, он не глядя сунул книгу в карман? Правду сказать, он тут же забыл о своем приобретении, ибо мысли его были заняты другим, и вспомнил о книге только тогда, когда, придя в свою квартиру, начал снимать редингот. Чтение вообще давалось ему с трудом - слишком уж много было в книгах ненужного и неестественного, а это был даже не роман, а стихи. Самый бессмысленный, по его разумению, вид литературы. В романах осмысленного, правду сказать, тоже было мало: что ни герой - то проходимец и авантюрист, а то и мятежник; если лекарь, то непременно шарлатан, каждый судья - мздоимец... Как такое вообще разрешали печатать? Одна польза - там порой, с завидным знанием дела, описывались приемы и увертки нечистых на руку людей, что могло быть полезно в его деле. В романах иного толка описывали некие "возвышенные страдания утонченной и чувственной души". Там было много слов про "душевные терзания" и "душевные порывы", целесообразности которых он принять не мог и это вызывало глухое раздражение. Но поэзия - поэзия была худшим представителем мира литературы. Те же "возвышенные страдания" только описывалось все это настолько витиевато, что он не мог, как ни старался, обнаружить хоть какие-то крупицы смысла. Может, оно и хорошо для пылких юнцов и не в меру впечатлительных девиц, а он не собирается забивать себе этим голову. В свое время, попытавшись прорваться сквозь дебри поэтических словоизлияний и потерпев в этом неудачу, он раз и навсегда зарекся читать стихи, и, обычно, покупая книгу, заглядывал внутрь, дабы определить содержание. И вот - такая оплошность Он все-таки заглянул в приобретенный том, дабы понять, пустить его на растопку или же перепродать. Автор описывал чужеземные рощи и заросли неведомых растений, серебряный источник, небо неведомого сада, необъяснимым образом одновременно голубое и золотое, и вопрошал собственное сердце - отчего оно требует некой отравы, вместо того чтобы поверить в счастье и жить, как растения в этом саду? Как обычно - полная бессмыслица. Но вроде ничего предосудительного, можно будет снести торговцу, глядишь, купит какая-нибудь юная барышня и будет лить слезы над страницами, мечтая о неведомых садах и невообразимых небесах... Накатило привычное раздражение. Он отложил книгу и лег, заложив руки за голову. "Жить, как травы, в этом упоительном саду... Ишь... И как до такого можно было додуматься?..." На мгновение ему представился залитый солнцем Люксембургский сад - девушки и женщины, прогуливающиеся под кружевными зонтами, мужчины, с улыбками отвешивающие им поклоны, смеющиеся дети... Непонятная, непостижимая как стихи, жизнь других людей... "Нет... - губы его дернулись в горькой усмешке, - Мне никогда не войти в этот сад. В нем нет цветов для меня..." В тексте использованы строки из песни "Мертвая зона" группы "Ария", а так же вольный пересказ стихотворения Н. Гумилева "Рощи пальм и заросли алоэ..."