Иллюминатики

Худенький неприметный молодой человек шёл шмыгая носом и то и дело поправляя сползающий потрёпанный шарф. На дереве каркала недовольная птица, а небо было практически полностью застелено тучами. Изо рта шёл еле заметный белый дымок, а голые руки замерзали в дырявых карманах. — Нолик, — парень нервно дёрнулся. Это его позывной. — Да? — неуверенный шёпот прорезал сонный райончик. — Они ждут, — за рукав грязной пуховой куртки парня потащил некто в такой же серой куртке, с капюшоном, полностью закрывающим лицо. Да, знакомые движения, походка и голос. Нолик не без досады предположил, что это Симка — командир их так называемого «счастливого дуэта». Они вдвоём прошли пару кварталов узкими серыми улочками, нарушая ледяной покой восточной части этого контрастного города. Несколько лет назад их с Симкой и ещё несколькими ребятами отправили в волшебные ебеня северной части России. Работы здесь практически не было, и они тут находились чисто для галочки, мол, всё под контролем. В Северске* у народа полностью отмороженные мозги — погодой ли, местностью или другими фактами —, и промывать их практически не приходится. Иногда кто-то активненький вылезает из общей гущи бараньего молчания, но его тут же тапком прихлопывают свои же — т.е. обычные люди. Да, здесь все до радужной рвоты тупые и скучные, а будни Нолика такие же уныло-депрессивные. Здесь чувствуешь себя, как в ссылке — да так оно, по сути, и есть. Мелких по рангу, таких, как они, всегда отправляют к чёрту на кулички, и выбраться оттуда практически нереально. Своими силами и примерным усердным трудом повышение получить очень и очень трудно. Да нет, чего уж там — невозможно. Единственный способ, это приглянуться кому-нибудь повыше и получить задание в более престижном месте. Или ждать старости, когда тебя из жалости могут отправить отдыхать и помирать в спокойствие смерти. Но они с Симкой живут не просто в мелком городишке. Нет, они в Северске — это долбанная беспросветная дыра с ужасно неживым населением. Работы нет, а жрать хочется. Симка тащит Нолика всё дальше в темноту, а малиновый северный закат — единственное здесь прекрасное — исчезает среди покатых крыш и хмурых стен. Север — это худшее место, куда тебя могут «сослать». А худшее из худшего — Северск. Вот и вся простая формула. — Что на этот раз? — нарушая общее сухое молчание чисто ради приличия осведомился парень. — Узнаешь, — отрезает сестра. Когда ему с Симкой было восемь и двенадцать лет соответственно, из Никольского детдома их к себе забрали Папус с Масей. Безо всяких предисловий и пояснений они приступили к просвещению мелких детёнышей человеческих. В старинном огромном особняке их учили основам манипуляций и управления обществом. Естественно, друзей у них с того момента никогда не было — скрытность и неприметность им прививали с самого приезда. В самом начале обучения им выдали свод основных правил общества: 1. Никому и никогда не говорить об организации. 2. Никому и никогда не говорить своих имён. 3. Всегда подчиняться приказам вышестоящих. Дети покорно приняли условия, ведь больше ничего не оставалось. Они уже были погружены с головой в эти сети тайной организации, и выхода обратно не было. Как не было больше и мнимой свободы, что они всегда ощущали до этого. Почему именно они? Чем они так приглянулись Папусу с Масей? Что их ждёт? Что дальше? — это всё вопросы, ответы на которые они не знают до сих пор. И это ещё не весь список. Их с приходом в дом «Фиксиков» появилось бесчисленное количество, а ведь они всё прибывают. Вот, показались очертания знакомого общежития, в котором среди обычных студентов духовной семинарии затесались фиксики. Фонари ко времени их прибытия уже потихоньку начали загораться, и улица погрузилась в золотую дымку безмятежности. Мнимой безмятежности. Три стука в знакомую деревянную дверь с зелёной облезшей краской. Она отворяется, а Нолик, потерянный в своих мыслях, вот уже пол минуты стоит на пороге и всматривается вдаль. — Саша, Сашка! — дёргает его сестра. Пока они живут в этом общежитии, им дали формальные имена, которыми они обращаются к друг другу в обществе обычных людей. Между собой они, чаще всего, переговариваются кодовыми кличками. В комнате с мигающей лампочкой на столе уже сидели Дедус, Игрек, Шпуля и Верта. — Где Файер? — недовольно бросила Симка, усаживаясь рядом с Дедусом на подлокотник кресла. — Сейчас подойдёт, не кипятись, — успокаивает нервную девушку старшина. Старшиной обычно называли мелких сектантов, стоящих чуть выше самых низших по рангу или людей, назначенных на должность руководителя группы. И вот таким старшиной у фиксиков был Дедус. Фиксики же — это выпущенные из определённых мест сектанты. А конкретно — из домов фиксиков. У таких людей были особенные предназначения в обществе. — Тут ахринительно важное дело, а этот оболтус где-то шляется! И вы советуете мне не кипятиться?! — Симка очень быстро заводилась, особенно в последнее время. Нолик ни с чем не мог это связать — ведь в последнее время не происходило ничего, собственно, как и всегда. — Ой, Симка, — Файер влетел в комнату, проскочил мимо стола и бросился к девушке, приобнимая её за талию в знак приветствия. — А ну пошёл прочь! — рявкнула она на наглого Файера, и отбросила в сторону. Симка его симпатий не разделяла, предпочитая подохнуть старой девой. — У нас серьёзный разговор, дебил. Садись на диван! Файер, обычно не любящий подчиняться и вечно протестующий, молча сел туда, куда ему указали. С кислой миной он переключился на Верту, осматривая у неё всё самое интересное. Ну, они были два заигрывающих между собой сапога пара. Но всеобщее напряжение выдавало что-то, о чём единственно Нолик ничего не знал. Он искренне надеялся, что сейчас прекратится этот дурдом и он наконец-таки узнает, что же так всех заводило и тревожило. — Вы все, гхм, почти все знаете, что в нашем городе завелось сообщество активаторов населения. К нему присоединяется всё больше людей, и повлиять на него мы не можем вот уже второй месяц. Предполагаем, что движение началось не у нас, а перетекло из каких-то более значимых городов. Пока есть версии только про Иваново, где недавно подавили мелких активистов. Но их, как не слишком опасных, отправили в мелкую местную тюрьму, откуда они сбежали. И, видимо, активисты решили перебежать к нам. Высшие уже начали давку, и если мы не повлияем на всю эту картину, то нас уберут. Вы спокойно можете догадаться, о чём идёт речь. Я попробовала связаться с Ивановым, но они потеряли данные об организаторах движения, и все, кто что-либо знали, были обезврежены. Эта банда настроена серьёзно, и, как понимаете, очень агрессивно. Наша основная задача — найти этих основателей. Но а пока будем всячески мешать развитию этого движения, больше ничего не остаётся. Ах да, кличка одного из их главарей — Кусачка. Нолик криво поморщился. Это имя было знакомо ему давно, и он не раз виделся с этим Кусачкой. — Кусачка, значит, — начал Нолик. — Единственное, что я могу вам дать — это его внешность. Немного описаний, да и то не факт, что он после того движения не сделал пластической операции… — Засунул в жопу свои негативистские выводы и давай нам живо это описание! — крикнула Симка. — Я могу нарисовать… — Замечательно. Через минуту ему были протянуты карандаш, ластик и листок. Нолик, небрежно водя грифелем, думал о том, почему этого Кусачку так просто упустили. Или только говорят, что упустили? Ведь Кусачка устраивает уже третий бунт, насколько ему известно… А «местная» тюрьма — это для воришек и мелких убийц, а не для влиятельных бунтарей. — Почему я узнаю обо всём последним? — чисто ради приличия, чем из интереса спросил Нолик. — Потому что ты, тварь эдакая, пропал куда-то не месяц! А тогда уже всем раздали обязанности, и твоя помощь была не нужна. Да вообще, ты из нас самый бесполезный, так что сиди молча и не вылезай, — отвечала всё та же Симка. — Не куда-то, а известно ку… — Молчать! Симка вообще не любила людей ей не подчиняющихся и спорящих. Всё, как говорит она и только. Поэтому Нолик старался лишний раз в споры не влезать, да и зачем? — Хреновые мы иллюминаты, братва, — заметил Игрек и со вздохом обнял подушку. — Мдам, мы ведь ещё иллюминаты, мы — иллюминатики, — намеренно противно отчеканила слова Верта, кладя голову Файеру на плечо. — Сборище калек-иллюминатиков, — вставил Нолик. Да, складывалось впечатление, что Нолик говорил совсем немного и не возникал вообще. Но это было не совсем так. Нолик говорил, и говорил много, но только тогда, когда считал нужным и безопасным. Вот и сейчас — он просто поддержал общее уныние. — Лучше чем причитать давайте работайте, — подытожила Симка и ушла, хлопнув дверью. — Это типа просто ради собрания мы собрание устраивали? — подняла кверху брови Верта. — Нда, психопатка. В общем, обязанности всё те же. Нолик, ты дорисовал? — подскочил «дёрганый». — Файер, не могло бы ваше величество пойти к херам и не мешать мне работать? — поднял глаза к наклонившемуся над листком Фаеру Нолик. — Ути мой угрюменький. И Файер тоже бросился к двери, увлекая за собой Верту и Шпулю, предположительно чтобы пойти «освежить кровь», как называл своё бухание Файер. Как же это несерьёзно. Всё несерьёзно. Разве такой должна быть организация по управлению миром? Разве такими должны быть они, иллюминаты? Нолик, поднявшись с деревянного крашенного тёмной рыжей краской пола, протопал к двери и вышел в узкий коридорчик. Его комната находилась в правом корпусе, куда он и направился. — Держи, — подал он недовольной сестре лист. — Молодец, завтра надо будет отнести в полицию, пусть поищут. Девушка грустно посмотрела на брата, откинулась на подушку и закурила сигарету. — Ну конечно, куда моей сестре дойти до окна и обдолбаться никотином там. — Отъебись. Ну вот, хоть что-то новенькое в этом мире происходит. Хотя, не такое уж и оно и приятное, это новенькое. С этими мыслями Нолик и лёг на скрипучие пружины старой кровати. «Завтра много дел»