Первый снег

      — Ух ты, Никит, ты только глянь!       Я отвлёкся от переписки с мамой, поднял голову. Сашка стоял у окна и восхищённо разглядывал пейзажи за холодным стеклом: всё те же скучные серые многоэтажки и дороги. Сначала я даже не понял, что он хотел мне показать, и спросил прямо:       — Что случилось?       — Первый снег.       И правда. За окном всегда было тускло, но сейчас на землю плавно падали снежинки.       Я подошёл к Сане поближе. Напротив здание морга, в окнах ужасающе горел свет; парковка для посетителей больницы пустовала, вечером тут делать нечего; по не так давно заасфальтированной, но уже разбитой дороге изредка проезжали автомобили, но тут же оставляли фонари и вывески вдоль неё в одиночестве. Мрачное место, особенно сейчас, осенью. Однако невесомые белые снежинки плавно кружились в воздухе и опускались на землю, и это несомненно делало вид из окна интересней. Первый снег неторопливо накрывал город своей тонкой чарующей простынёй.       — Угораздило же нас заболеть в такое время, — пробормотал я. — Неудачники…       — Из неудачников тут только ты, — самовлюблённо заметил Саша. — Меня выпишут через три дня.       Он прав. Я неудачник. Неудачно влюблён в рыжего парня. Нас неудачно объединяет только диагноз и место лечения. И я неудачно боюсь признаться ему.       Никогда не любил рыжих, но именно Санёк поразил меня до глубины души. Жизнерадостный в любой ситуации, неисправимый оптимист и фантазёр. Простой в общении парень, но что-то загадочное, непознанное в нём безусловно есть. Огненные кудряшки и милые веснушки на фарфоровой коже подходили под его характер как нельзя лучше, а как красиво он поправлял длинными пальцами волосы… Озорные, но одновременно и такие понимающие, добрые каре-зелёные глаза; тонкие белые плечи, в прочем, как и всё его тело. Крайне симпатичный парень.       Сашка смог скрасить моё одиночество и тоску в этом очень неприятном месте — жутко белые стены, дотошный запах лекарств, спирта и антисептика, серьёзные и скучные медсёстры с врачами. Яркая шевелюра парня сразу приковывала внимание к её владельцу, а он и не был против.       Помню, в каком подавленном состоянии я был, только попав сюда. У меня невыносимо болела голова, яркий свет слепил глаза, смена обстановки пугала, как и слёзы матери, а уставшие за длинный рабочий день доктора даже не пытались меня хоть как-то поддержать. Расспросили о симптомах, поставили диагноз и всё. Опять в больнице. Опять с серьёзным диагнозом. Прости, мама…       Когда же меня завезли в палату, мои страх и грусть развеял этот яркий (во всех смыслах) пацан. Он первый начал диалог, постарался отвлечь меня, окружить добротой и позитивом, что у него получилось как нельзя лучше. Санька стал мне другом, а не просто соседом по палате.       Снег всё шёл, медленно посыпал серый асфальт крошечными белыми крупицами. Он как будто нёс с собой начало новой жизни и прятал грязь и все несовершенства старой. Маленький Новый год. Но почему так тяжело?       Я сел на свою кровать, задумчиво смотря на пролетающие за окном снежинки. Саня так и стоял у окна. Упёрся руками в узкий подоконник, а его всегда неутомимый взгляд был направлен ввысь, туда, откуда и падал снег. Всегда он старался искать в обычных вещах самые романтичные и интересные детали и сейчас считал снежинки.       — Семь, восемь, девять, десять, одиннадцать…       Я не стал говорить ему о том, что он ведёт себя, как ребёнок. Так он ещё забавнее и милее.       — Не люблю снег, — тихо пробормотал я.       — Почему? — повернулся Санька ко мне.       — На то есть причины, — уклончиво сказал я, хоть эти самые причины и не были тайной, но я не хотел вспоминать снова.       Парень отошёл от окна и сел рядом со мной, пристально смотря мне в глаза, будто пытаясь прочитать ответ. Его милое личико оказалось прямо перед моим. Он слишком близко; моё сердце забилось чаще, но я ничего не мог с этим поделать. Надеюсь, переполняющие меня эмоции незаметны.       — Я понял. Тебе не нравится сама погода. Холодно и скучно, да?       — И это тоже.       — Так я никогда не угадаю, — притворно обиделся Саня. — Расскажи мне.       — Не хочу.       — А мне интересно. Расскажи.       — Не хочу, — повторил я.       Саша забрался на кровать с ногами и уставился на меня. Как же он близко…       — Ты расскажешь, почему не любишь снег, или я тебя до смерти защекочу! — воскликнул Саня и повалил меня на подушку, пытаясь достать до боков, но я сопротивлялся. Наши руки переплетались, он наклонился ко мне, не оставляя шансов на побег, но я и не думал бежать от него. Я чувствовал его бархатную белую кожу, резкий, но приятный аромат шампуня. Конечно же, в данной ситуации победил сильнейший, то есть Саня. Зря я говорил ему, что боюсь щекотки. Кто же знал, что именно в этот момент он вспомнит об этом и использует опять-таки против меня?       — Сань, не надо, — просил я, но он не обращал внимания.       Кажется, я хохотал так громко, что нас слышал весь этаж. Саша и не думал останавливаться. Мне хотелось как можно быстрее прекратить эту пытку, но сейчас я был счастлив, ведь рядом со мной любимый человек, который так же рад, как и я.       Он всё-таки перестал меня щекотать и отодвинулся подальше. Я взглянул на него, одновременно пытаясь отдышаться: смотрит на меня не моргая и улыбается во все тридцать два зуба. Кажется, я влюбился еще больше.       Его каре-зелёные при этом не очень ярком освещении казались ещё зеленей и ярче, густая рыжая грива переливалась, блестела, создавая новые оттенки и цвета, щёки порозовели, и теперь Саня не казался таким бледным. Живая, беззаботная улыбка очаровывала меня. Он идеален.       — Чего это ты на меня так смотришь? — как-то немного ехидно поинтересовался Сашка.       — Как «так»?       — М-м-м… Восхищённо, что ли…       — Просто ты классный, — я смутился. Ну не сказать же ему так с ходу, что я в него влюблен?       Саня именно тот человек, который умеет высмеять свои же недостатки и показать их с новой, интересной стороны. Да, не очень ответственный, зато быстрый и активный. Упрямый, но умеющий убеждать. Порой чересчур мечтательный, но свои мечты всегда воплощает в реальность и не боится преодолевать трудности ради этого. Шумный и очень общительный, но всегда помнит об окружающих и старается всем помочь. Есть те, кто мирится со своими отрицательными чертами характера, а есть Саша, старающийся быть самым лучшим для всех.       Но думаю, ему не были понятны мои чувства. Наверное, я казался ему слишком скучным и медлительным, может, даже ленивым, но на самом деле я был лучше. Просто мы ещё не успели толком друг друга узнать. И я хотел, чтобы он увидел во мне что-то хорошее, хоть и глубоко в душе был уверен, что всех моих плюсов не хватит. Я не достоин его любви.       — Никит, я, конечно, понимаю, что все вокруг меня любят, — он ухмыльнулся, будто высмеивая этот факт, — но я тоже не идеален.       — Никто из нас не идеален.       Он не должен узнать.       — В конце концов, я обычный человек со своими проблемами и минусами. Ничем из толпы не выделяюсь. Разве что цветом волос… — Саня пригладил ладонью яркие локоны и повернулся ко мне. — Но больше ничем.       — Неправда. По тебе сразу видно, что ты лучше всех остальных.       — Да? И в чём же это выражается?       Я думал, а не заподозрит ли он что-нибудь, если я скажу? Мне было неловко признаваться ему в любви, хоть он и по большому счету просто спросил меня о своих плюсах. И как теперь выкручиваться?       Тогда завибрировал телефон. Пришло сообщение, и сейчас оно спасло меня. Однако я был не уверен, стоит ли читать. Вдруг Саня обиделся бы?       — Тебе кто-то написал, — сказал Саша. — Может, ответишь?       Чёрт бы побрал мою неуверенность.       Я взял телефон со стола. Мама написала. Возможно, переживала сильно, хоть мы и переписывались недавно, я даже звонил ей утром. Санёк сидел рядом и следил за моими действиями.       «Выгляни в окно. Снег идёт» — гласило сообщение.       «Мам, ты же знаешь, что я не люблю снег». Отправить.       — Так может, всё-таки скажешь почему? — поинтересовался Саня.       Я не хотел говорить об этом, но, казалось, ещё секунда — и я не выдержал бы и рассказал всё.       Я вдохнул:       — Ты точно хочешь знать?       — Да, — последовал уверенный, не терпящий возражений ответ.       Несколько секунд тишины. Сашка в ожидании глядел на меня, я собирался с мыслями. Последний вздох, последний перед рассказом удар сердца.       — Где-то три или четыре года назад меня положили в больницу с серьёзным диагнозом, я не буду говорить какой, ладно? — и после понимающего кивка Сани я продолжил: — Тогда был сильный снегопад, а когда приехала «скорая», мама плакала. Мне было страшно и я не хотел её расстраивать, но ничего поделать не мог. Я впервые попал в больницу. Там было очень одиноко и скучно, а на улице почти постоянно шёл снег. И вот, с тех пор я такую погоду не люблю, да и зиму вообще.       В палате повисла тишина. Мне больше нечего сказать, а Санька тщательно обдумывал слова, видимо, стараясь подобрать те, которые меня точно не обидят. Сказал бы уж прямо, я пойму…       — Ну… Теперь ясно, — неуверенно заговорил он. — Я думал, это просто неприязнь, знаешь, есть любимые времена года и есть нелюбимые… А оказалось всё так. Прости.       — За что?       — Ты сначала не хотел рассказывать, а я заставил. Ты, наверное, не хотел об этом вспоминать.       — Если честно, эта история у меня из головы и не выходила никогда, — махнул я рукой. — Да и этот месяц я тоже не забуду.       Парень немного расслабился и позволил себе убрать задумчивое выражение с лица. Он снова стал самым обычным Саньком, каким я его всегда знал: на первый взгляд милый и спокойный, но на самом деле бодрый, понимающий и творческий мечтатель. Не просто сосед по палате, а подарок судьбы. И сейчас я задумался по-настоящему: что я буду делать, когда его выпишут? Как жить дальше, зная, что где-то в мире — а если точнее, в твоём же городе — живёт практически идеальный человек, а вокруг лишь скучные и мрачные, ничем не отличающиеся друг от друга смертные? Встретимся ли мы когда-нибудь ещё?       — Сань, — негромко позвал я его.       — Что?       — Давай погуляем как-нибудь?       — Ну не знаю… Не уверен. Мы скоро переезжаем, — и в ответ на мой взгляд, полный надежды, добавил: — Далеко, в другой город.       — Жаль… Блин, что же мне не везёт-то так?       Саня хмыкнул, будто собираясь ответить на этот риторический вопрос как-нибудь поострее, но всё же промолчал. На том спасибо.       — Вот знаешь, что тут самое обидное? — немного раздражённо взглянул он на меня. — Питание три раза в день. А после ужина выживай как можешь.       Он недовольно покачал головой и достал из рюкзака, который только сегодня принесли ему родители, бутылку воды, но открывать её не стал. Просто разглядывал свет лампы через воду. Не глядя нащупав на своей тумбочке мандарин (всё равно не очень их люблю, а «заботливые» родственники даже не спрашивали о моих предпочтениях), ответил:       — Лови, голодный ты мой, — и бросил фрукт ему.       Он поймал и улыбнулся мне.       — Спасибо!       И пока Санька разбирался с мандарином, я поглядывал то на него, то в окно, то на телефон. Всё как-то резко стало обыденным, немного угнетающим и одиноким, но таким уютным, что не хотелось никаких изменений. Друг, в которого влюблён, но сам он никогда не полюбит меня: такой классный и незабываемый, очень красивый. Наверное, самый лучший из всех людей на земле. Тусклый свет, едва разгоняющий темноту в комнате, старые обои на стенах, криво покрашенная дверь, бардак на тумбочке, да и не только там, ещё в моей голове. Серый город за окном и белый-белый снег…       А снег — просто напоминание, что я неудачник.