Неглект.

      Пронзительный скрип.       Стоило бы научиться запирать дверь, даже прослыв заядлым пьяницей и гулякой без гроша в кармане. Веки были тяжелыми, потому я заведомо проклял незваного гостя.       Черт с тобой. Брезгливо и неуклюже содрав с себя край одеяла, изувеченного дырами размером с горох, я бросил раздраженный взгляд в сторону входа.       Это была она.       — Приперлась! Ненадолго же хватило твоей гордости, — сдавленно усмехнувшись, с явным усилием попытался оторвать чугунную голову от подушки.       Тщетно.       Она молчаливо стояла, словно намеревалась подпирать собою дверь моей коморки вплоть до скончания вечности.       Не помню, чтобы я её звал, равно как и то, что происходило вчера – пустые бутылки с мутными разводами пыли лежали прямо у её стройных ног. Красивые у неё ноги, как ни крути.       Стыд.       Да, именно это чувство кольнуло где-то в области солнечного сплетения, когда я наконец-то решился встретиться взглядом с её странными сизыми глазами.       Этот ускользающий взор не был полон злобы или же укора, хотя, признаюсь, было бы проще, если б сейчас она испепелила меня своим презрением. Ровно сорок четыре секунды мы оба согревались тишиной, повисшей в затхлой комнатушке.       А потом – она сдалась. Неудивительно, ведь мне бы духу не хватило связать и двух слов, чтобы хоть немного исправить и без того фатальное положение дел.       — Знаешь, не так давно я наткнулась на занятную статью о спортсменах. О баскетболистах, если быть точной. Говорят, у них очень быстро изнашиваются коленные суставы, и их ожидает крайне скорое знакомство с .. — казалось, она прикусила язык, или что-то невыносимо горькое в момент стянуло ей горло, помешав продолжить эту нелепейшую речь.       Сквозь заунывный вой ветра, бивший кривыми сучьями кустарника в треснувшую раму окна, до меня донесся сдержанный всхлип.       Сложно сказать, почувствовал ли я что-то в тот момент, но в одном уверен точно – мне стало легче.       Я твердо знал, что сейчас, в этот самый момент, внутри этого хрупкого силуэта в простеньком клетчатом платье напротив меня происходит разрыв некогда устоявшегося шаблона.                   Одному Богу известно, насколько далеко могла зайти её идеализация. Насколько далеко она могла повести эту ослепшую наивную душу прямо за мной, вплоть до самого эшафота?       Порой человеку нужно, чтобы его ненавидели.       Те, кто пресытился вседозволенностями жизни, поймут, о чем я. Кто-то назовет меня напыщенным идиотом, но в действительности все, чего я так хотел, все, к чему стремился с самого рождения и по сей день – это скорейшее приближение конца. Главный вопрос – как бы совершить это наиболее изящно, без грязи и опухших синих конечностей, поскольку, увы, от природы естество мое непозволительно брезгливо.       Покуда мысли мои уносили меня все дальше из этого помещения, перед глазами то и дело всплывали физиономии былых приятелей, родственников, напрочь искаженные укоризной. Уродливые лица, но справедливо отражавшие правду. Все, кроме одного. Смутно, но собирая в памяти по крупицам, я признал её в этом лице. Она улыбалась.       Я сжал её тонкое запястье, а она, глупая, рухнула на колени, осыпая мои содранные кулаки поцелуями.       Отвратительно. Отвратительна. Отвратителен. _____________________________________________ *Неглéкт – одна из самых жестоких форм психологического насилия. Во-первых, ее довольно сложно распознать, во-вторых, неглект существует исключительно в условиях достаточной изоляции жертвы, так что ждать помощи ей неоткуда.