Комендантский час

«Привет, дорогой. Брайан едет домой. Проследишь, чтобы отправился прямиком в постель? Упрямо собирается завтра работать, но не позволяй ему приступать к делам до обеда. У нас с тобой уговор, не рассказывай ему. Люблю. Син. ХОХО» Я получаю сообщение за полночь, и это новый рекорд для них обоих. В восемь, девять или десять часов — к такому я уже привык. В последние несколько дней это тянулось до одиннадцати — неприятно, но жить можно. Но после полуночи? Чересчур даже для Брайана, что уже говорить о бедняжке Синтии. Я жду внизу. Обессиленный, он буквально вываливается из такси. Подхватываю портфель и обнимаю за талию. — Привет, очаровашка. Брайан бормочет что-то, отдаленно напоминающее «привет». Он и вправду измотан до предела и даже не пытается ко мне приставать. Помогая подняться в квартиру, ласково потираю его напряженную спину. Порой Брайана практически невозможно уложить спать, но не сегодня. Никаких попыток продолжить работу. Никаких непристойных предложений. Нисколько не сопротивляясь, он идет прямиком к кровати, устало валится. Похоже, засыпает по пути к подушке. Отлично (но все же мысленно ставлю себе на заметку вернуться к непристойным предложениям прямо с утра). Стараясь не разбудить, осторожно снимаю с Брайана обувь и ослабляю галстук. Он что-то бормочет, перекатывается и утыкается лицом в подушку. Утром наверняка прибьет меня за то, что позволил ему заснуть в костюме, но сейчас важно только то, что он спит. Укрываю Брайана, замечаю в руке телефон. С трудом вынимаю его из сжатого кулака и еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться — он поставил будильник на шесть утра. Так я и позволил ему подняться в такую рань! Переставляю на одиннадцать. Наверняка это еще один повод меня убить, ну и черт с ним. Устраиваюсь поудобней под боком у Брайана и засыпаю, убаюканный его дыханием. * Будильник еще не прозвонил, а у меня уже готов идеальный план по устранению любого из его желаний убивать. Сажусь в постели и жду, когда прозвучит сигнал. Брайан просыпается на пятом звонке и отключает будильник, потягивается с довольным вздохом. Видит меня и широко улыбается. — Доброе утро, — говорит он счастливым тоном, но затем смотрит на льющийся в окна свет и мрачнеет: — Который час, Солнышко? Нет смысла откладывать неизбежное. — Одиннадцать уже. Я переставил твой будильник, — отвечаю без обиняков. По его взгляду понимаю, что он уже перебирает в уме способы моей казни. — Я должен быть в офисе... — Врешь. Синтия сказала, что до обеда ты там не нужен. А еще, что вы об этом договорились. Он кривит губы в язвительной усмешке. — Похоже, придется напомнить Синтии, что в ее служебные обязанности не входит сговор с тобой. Она должна быть предана мне, не тебе. — Она и предана тебе, именно поэтому и пытается помочь. В последнее время ты слишком много работаешь, и мы оба просто беспокоимся. Он корчит мину и откидывается на матрас. А потом оглядывает себя и рявкает: — Почему я в костюме? — Ты в нем заснул. — И ты позволил?! — Да ты пошевелиться не мог! Брайан вскакивает с постели и уносится в ванную, хлопая дверью. Несмотря на его дурное настроение, я доволен — все идет как надо. По Брайану Кинни можно сверять часы, ну правда. Так что приступаю к осуществлению своего плана. Через три минуты он выходит из ванной в халате со своим драгоценным костюмом в руках. Ожидаемо. Забираю костюм и обещаю, что к понедельнику приведу в порядок. Веду Брайана обратно в кровать, где уже дожидается завтрак. Брайан все еще хмурится, но горячий кофе и теплые бублики явно поднимают ему настроение. Но все же перед тем, как приступить к еде, он ворчит: — Никогда не позволяй мне засыпать в костюме. Это был мой... — Лучший костюм от Армани, знаю, — целую его в лоб и глажу по волосам. — К понедельнику будет как новенький. А теперь ешь. Хочу, чтобы ты тоже был как новенький. Наливаю кофе в чашку, ставлю рядом стакан с грейпфрутовым соком и замечаю на лице Брайана легкий намек на улыбку. Уверен, я способен добиться большего, так что целую его в плечо, двигаюсь вверх по шее и дальше к подбородку, пока не добираюсь до губ. К этому моменту он уже улыбается во весь рот. * — Согласись, что это гораздо лучше, чем сидеть в офисе. Брайан что-то мычит в подушку, пока я лью масло с вишневым ароматом ему на спину. Нагревшись, оно пахнет просто волшебно. Это масло Дафна подарила на новоселье, и я обязательно расскажу, что оно оказалось очень кстати. Если бы она видела, как я обливаю им Брайана, восседая верхом на его бедрах, то несомненно гордилась бы мной. Слизываю потекшую по запястью каплю (что наводит на мысль чуть позже облизать Брайана целиком) и втираю масло длинными размашистыми движениями — от бедер до самой шеи. — Вот как тебе следует проводить субботы. — Так я не смогу заполучить новых клиентов, — ворчит он и постанывает, стоит мне прижаться грудью к его спине и заскользить вверх-вниз. — Не знаю... покрытый маслом, ты выглядишь довольно горячо. — Довольно горячо? — Горячее не бывает, — исправляюсь я и вместо извинения целую его шею. — В таком виде ты мог бы заполучить немало новых клиентов. — Я запомню, — смеется он, выгибая спину, пока я разминаю ему плечи. — Ты слишком напряжен. — Может, стоит почаще делать мне массаж? — стонет Брайан под давлением моих ладоней и добавляет, посмеиваясь: — Ты и в самом деле чертовски хорошо его делаешь. — Приходи домой пораньше — и считай, что договорились. — Уж не устанавливаешь ли ты мне комендантский час? — презрительно фыркает Брайан. — Тебе же самому станет легче, — я плещу на ладони еще масла и растираю по бокам, рисую круги вокруг лопаток и одним слитным движением веду вниз по спине. Звуки, которые он издает под моими руками, заводят. — Для меня очень важно, что ты здесь, со мной, Брай. И еще важнее, чтобы ты был отдохнувшим и сытым. — И, конечно же, хорошенько отмассированным. — Ага, это тоже... Хороший повод сделать тебя голым и масленым. Брайан трясется подо мной от смеха. А я выливаю остатки масла на нижнюю часть спины и продолжаю делать массаж под его непрерывные стоны. * — Ты уверен, что хочешь провести свою субботу здесь? — нахмурившись, спрашивает меня Брайан и прикладывает пропуск, чтобы войти в лифт. Нажимает кнопку шестого этажа, где расположен манхэттенский офис «Киннетика». — Отвечаю в миллионный раз — да, — хватаю его ладонь и сжимаю в своей. — Тебе ведь не помешает еще одна пара рук, правда? — Правда, — соглашается он с некоторым сомнением. — Так дай что делать, я хочу помочь. — Это безумно скучная работа. — Уверен, выживу. Двери лифта разъезжаются, и Брайан отступает, чтобы пропустить меня вперед. Синтия ждет в приемной и выглядит гораздо лучше нас обоих. Протягивает два кофе, чему мы несказанно рады. Брайан смотрит на ее дорогущий блейзер: — Сегодня же суббота. — Но мы все же на работе, — отвечает она с улыбкой. — Не знала, что дресс-код на субботу не распространяется. — Давай в следующий раз сделаем ее «неформальной» субботой, — он склоняется и целует ее в щеку. — Спасибо, что пришла. — Не стоит благодарности, — едва Брайан исчезает в своем кабинете, Синтия оборачивается ко мне. — Джастин, милый, ты же останешься, правда? — Конечно. Просто скажи, что мне делать. * Спустя четыре часа распечатывания, фотокопирования и оформления я и вправду устал, но это было вовсе не так скучно, как говорил Брайан. И сейчас я гораздо меньше переживаю о его многочасовых переработках, ведь то, что он сделал, гениально. Синтия снует туда-сюда, приносит кофе, сплетни и указания. Обе ее руки заняты ежеминутно. И лишь дверь в кабинет Брайана все это время остается загадочно заперта. Он не выходит, а мы не заходим. Синтия по секрету сообщает, что если нужно — может войти, но предпочитает не беспокоить его. — Он погружен в свой мир, — восхищенно говорит она и отправляется за новой порцией дел. Их список нескончаем. Около шести Синтия заглядывает в художественный отдел. С пустыми руками, без жакета и каблуков, и выглядит она совершенно расслабленной. Достает из холодильника в углу бутылку шампанского и два бокала. Усмехается и поясняет: — После открытия остался еще вагон и маленькая тележка, к тому же это примиряет меня с реальностью, — с улыбкой поясняет она. Устраивается на соседнем стуле и аккуратно наполняет наши бокалы. — Думаю, за это следует выпить. За работу, прекрасно проделанную сегодня днем, и за работу, прекрасно проделанную прошлой ночью. Заставить Брайана проспать больше десяти часов — это великое достижение. За успех, детка. — Как бы вероломна и коварна она ни была, я все же довел работу до конца, — чокаюсь с ней. — Спасибо за помощь. Без тебя бы я не справился. Мы выпиваем, и я понимаю, она совершенно права — это примиряет с реальностью. И если бы Брайан не заперся в своем кабинете, думаю, он тоже мог бы пригубить бокал... или шесть. Я касаюсь своей ногой ноги Синтии: — Так как он? В смысле, дома с ним все хорошо, но я беспокоюсь, как он ощущает себя тут. — Он, — она делает глоток, задумывается, — я никогда прежде не видела его таким. Брайан всегда был акулой, но никогда агрессивным и кровожадным. Думаю, это неплохо. Он сосредоточенно движется к цели и достигает ее. — Это хорошо? — Блестяще, — заверяет меня Синтия. — Не обманывайся его неврозами. «Киннетик» достиг успеха в Питтсбурге, и это превзошло все ожидания. Я понимаю, то, как он выкладывается, выглядит пугающе, но с Брайаном все хорошо. Более чем. Его ждет успех, я просто знаю. Не волнуйся. — Снова сплетничаете обо мне? — внезапно доносится из кабинета. Брайан выходит к нам, и я протягиваю ему свой бокал. Он благодарно улыбается и одним глотком выпивает половину. Скользит пальцами за воротник моей рубашки, мягко поглаживает шею. — Простите, у меня нет слов. Неужто ты добровольно покинул свою берлогу? — насмешливо ахает Синтия. — У меня едва челюсть не выпала. — Я оплачу дантиста, — отвечает Брайан и целует ее в щеку. — Просто принеси счет, и я возмещу. Назовем это накладными расходами.* — Как романтично, — качает головой Синтия и приподнимает бокал в мою сторону. — С тобой он такой же? — Мне запрещено разглашать любую информацию о романтических жестах Брайана, — ухмыляюсь в ответ. — У нас строгое правило хранить в секрете ото всех, какой он любовник. Синтия смеется, а Брайан щурит глаза. — Ты нарушил правило, Солнышко. Придется тебя наказать. — Жду с нетерпением, — усмехаюсь я. Он возвращает мне усмешку и спрашивает уже нас обоих: — Как насчет ужина? Убил бы за стейк. — Сейчас всего только шесть, — Синтия смотрит на часы. — Разве вы двое не проголодались? Мы здесь уже давно. Неуверенно переглядываемся. — Думаю, да, — отвечаю я. — Но полагали, ты хочешь еще немного поработать. — К черту, — пожимает плечами Брайан. — На сегодня достаточно. Есть способы получше провести субботний вечер. — Даже спорить не стану, — смеется Синтия. — Пойдемте поедим. — Хорошо, — он протягивает нам обоим руки и помогает подняться. — Ужин ждет. * После ужина Брайан провожает Синтию и помогает сесть в такси. Прежде чем водитель тронется, Брайан стучит в окно, и она опускает стекло. Я наблюдаю, как он касается ее плеча и что-то говорит. Синтия тянет его к себе и целует в щеку. Они улыбаются, она машет мне рукой. Такси уезжает, и Брайан возвращается. — Я просто должен отблагодарить ее, да? — Ты ей многим обязан, — отвечаю я, и мы идем домой. Идеальная ночь для пешей прогулки — тихая и прохладная, людей на улице уже не много. — К тому же, Синтия говорила, скольким обязана тебе. — За что? — Кажется, она зовет тебя «лучший босс». Спроси сам. Только знаю, что Синтия невероятно благодарна за то, что работает на тебя, даже... несмотря на то, что ты нагружаешь ее до предела, — я переплетаю наши пальцы, пока мы переходим улицу. — И все же не так, как работаешь сам. — Это часть плана, — очень серьезно отвечает Брайан. Он никогда не говорит, в чем состоит его план, лишь то, что его реализация невероятно важна. Если это та работа, что я видел сегодня, то ему не о чем беспокоиться. Я полностью согласен с Синтией — Брайан рожден для успеха. — Так что ты там говорил о комендантском часе? — Что? О, точно, — мне требуется пара мгновений прийти в себя от удивления, что он добровольно соглашается на это. Похоже, Брайан и в самом деле согласен. На всякий случай переспрашиваю: — Тебе не кажется это хорошей идеей? — Не такая уж она и плохая. Мы останавливаемся на Сорок второй улице, пережидая поток машин, чтобы перейти дорогу. — Как тебе девять вечера? — скрестив руки на груди, предлагаю я. — Не смеши меня, — кривится он. — Одиннадцать тридцать и ни минутой раньше. — Ну да, — смеюсь. — Десять ноль-ноль. — Десять тридцать, и я работаю по выходным. — Десять пятнадцать, и рабочие выходные ограничены субботами. По воскресеньям ты со мной. Через месяц можем пересмотреть условия, но лишь с целью передвинуть комендантский час на пораньше, — смотрю на него и настаиваю: — Это мое последнее предложение. Прими его или... прими. Других вариантов нет. Брайан усмехается, кажется, он удивлен или впечатлен. А может и то, и другое. — Тебе придется подсластить пилюлю, Солнышко, — шепчет он, склонившись ко мне. Прижимаюсь к нему. Брайан жадно смотрит на мои губы. Невольно облизываюсь, и в его темных глазах вспыхивает похоть. — Как насчет безлимитного пропуска на мои массажи? — В любое время, когда захочу? — В любое время, когда захочешь, — обещаю я. — По рукам? — По рукам. Брайан берет мою ладонь, мы пожимаем руки. Дергает меня к себе, целует, и это так чертовски здорово, что я едва не забываю, где нахожусь. Когда мы отрываемся друг от друга, улица пуста, но ни один из нас не двигается с места. Брайан кладет ладони мне на бедра, целует в лоб, один раз, второй, третий — с каждым разом все нежнее. Просовываю руки ему под пальто, обнимаю. Он утыкается носом мне в волосы и облегченно вздыхает. Кажется, что город обтекает нас хаосом света, звуков и движения. А мы почти неподвижны, лишь я тихонько вожу пальцами по спине Брайана и дыхание чуть колеблет наши тела, теснее прижимая друг к другу. Я могу стоять так всю ночь. Могу вечно. К черту сегодня комендантский час, мы ляжем попозже или не уснем вовсе. Есть вещи, ради которых стоит лишиться сна.