Глава 1.
30 сентября 2018 г. в 12:58
Тишину нарушало звонкое щебетание птиц. Вдалеке раздавался приглушённый стук о дерево. Солнце, находящееся в зените, грело сильнее, чем свежеразведённый костёр. Несомненно, лето выдалось слишком знойным. С моего лба потекла маленькая капелька пота и упала на мягкую зелёную траву. Я лежал на ней уже порядка десяти минут и наслаждался последними мгновениями отдыха. Ноги немного ныли после работы. Из-за того, что я работал егерем, бегать приходилось много, особенно, если раненая лань оказывалась очень живучей. Я прикрыл глаза, давая им расслабиться. Капилляры на них налились кровью, и глаза начали сильно болеть, а вместе с ними и голова. Это мешало прицелиться и сконцентрироваться на цели, что сказывалось на количестве пойманной мной добычи. Чем меньше я ловил, тем меньше мне платили, а этого я не мог допустить. Моя семья и так сводит концы с концами, а если я перестану зарабатывать, нам точно придется переехать в Адские земли.
Последние три ночи из-за шума спать, практически, не удавалось. Да, жить вблизи границы с Адскими землями становилось все сложнее. Адские земли не отличались доброжелательностью к своим собственным жителям, поэтому они чаще всего пересекают границу и приходят сюда, в Святые земли. «Людей с той стороны» с каждым днём становилось все больше. Большинство из них находится здесь не совсем законно, другие же пришли сюда в поисках работы или более удобного места для спокойной жизни. Когда мне было десять, жители Адских земель были для нас иностранцами, а сейчас их даже больше чем нас, коренных жителей. Возможно, это нормально для приграничных деревень, я особо об этом не задумывался. В этом мире есть проблемы и поважнее, чем проблема пересчёта людей. И, глубоко задумавшись над одной из этих проблем, я не услышал треск веток и звук чьих-то шагов.
— Эй, Исея, ты все ещё спишь? Седрик опять будет тебя ругать!
Я открыл глаза. Надо мной стояла молодая девушка семнадцати лет. Она с укором смотрела на меня своими добрыми светло-голубыми глазами. Её тонкие губы были поджаты, густые грязно-белые брови опустились и сдвинулись. Тонкая грязно-серая прядь, выбившаяся из-под платка, прилипла к её слегка пухлой щеке. Это была Лила. Мы знаем друг друга практически с детства. Она всегда была живой и доброй девушкой, поэтому тогда, когда она злилась, Лила выглядела словно маленький ребёнок. Я слегка улыбнулся.
— Ну, чего смешного? У меня что-то на лице? — Лила заправила прилипшую прядь обратно в платок. — Надеюсь, что сегодня придут маги, и они согреют воду в башне. Как-то не хочется мыться в холодной воде.
Я снова посмотрел на лицо Лилы. Она отличалась от обычных людей, которые жили здесь, своей внешностью. Лила — наполовину ней’трес. Её волосы от природы были белоснежного цвета, поэтому мы всегда пачкали их сажей, чтобы она казалась брюнеткой. Сажа за долгое время въелась в её волосы, так что теперь они имели светло-серый цвет. Уши Лилы были чуть длиннее и острее чем уши у людей, но короче чем у настоящих ней’тресов. Из-за этого она почти всегда носит платок на голове. Лила была низкого роста, что делала ее непохожей на ней’тресов. Она не должна была выглядеть как Ней`трес. Если кто-то заподозрит это, Лилу казнят как дитя, рождённое в грехе, или же сошлют в Адские земли. Я не знаю, что из этого хуже, поэтому мы всегда соблюдаем маскировку.
Лила — дитя порока. Ней’тресы — высшие люди, они благословлены всеми тремя божествами, воплощение духовной чистоты и справедливости, безгрешные. Обычный человек тоже может стать ней’тресом, пройдя множество причащений и долгое паломничество. Даже я мог бы когда-нибудь им стать, но связывать себя с божествами не хотелось. Это большая ответственность, да и не по душе мне эта святость. Я всего лишь хочу жить в своей деревушке, жениться и воспитывать детей, как и все остальные. Судя по священным текстам, моей душе нужно причащаться почти до глубокой старости.
Все люди рождаются грешными, поэтому отношения между людьми и ней’тресами запрещены. Лила, как дитя человека и ней’треса, — ересь, которую нужно уничтожить. Но здесь, в нашей глуши, никого из адептов Святой Души не было и в помине. Если бы они увидели, сколько жителей Адских земель прибывало здесь, они бы точно выгнали их всех или сожгли бы нашу деревню дотла, как греховное место. Но этого никогда не случалось, так что она была в безопасности. Относительно, если не считать ха’тресов. Это жители Адских земель, которые настолько грешны, что у них начинает краснеть кожа. В нашей деревне краснокожих нет так много, но всё же они есть и часто мешают жить окружающим. Даже сам их внешний вид отталкивает и пугает, что уж говорить об их поступках. Я и мои соседи тоже не понимаем, что им здесь нужно, так как для ха`тресов нет ничего лучше чем Адские земли. Там постоянно жарко и почти никогда не бывает холодно. Их красная кожа просто не приспособлена к холодам. А насколько я помню, в прошлую зиму на окнах даже оставался иней. Я бы и дальше рассуждал об этом, но мои мысли были прерваны Лилой:
— ИСЕЯ, ПРИЕМ! — Она крикнула так сильно, что мои барабанные перепонки еле-еле пережили такое испытание. Птицы с соседних веток взмыли вверх подальше от голосистой девушки. Я слегка зажмурился, голова заболела сильнее. — Чего бездельничаешь?
— Встаю — встаю. И я не бездельничаю, а отдыхаю.
— Опять бы все проспал, как в прошлый раз! — Она тихо хихикнула и повернулась в сторону нашего лагеря, где егери и их помощники свежевали туши убитых животных. Я поднялся с земли и отряхнулся. Кое-где на штанах виднелись давно засохшие пятна крови, в некоторых местах виднелась зелень от травы. Отстирать их явно можно только с помощью магии.
— Ну что, пойдем? — Я повернулся в сторону Лилы и чуть не столкнулся с ее лицом. От неожиданности я отпрянул от нее на пару метров. — Т-ты чего так близко подходишь?
— Да ладно, ты чего? Мне так лучше слышно. — Она состроила лицо хитрой лисицы и медленно начала подходить ко мне.
— Ага, как же, у тебя уши вон какие длинные. Ты слышать должна за пару километров отсюда. — Я кашлянул в кулак и продолжил. — Так что ты хотела?
— Я просто хотела тебя рассмешить, что ты сразу про мои уши начинаешь. — Лила немного поникла, а её детская игривость сошла на нет. — Я хотела предупредить тебя, что если мы сейчас опоздаем, то ты получишь по голове.
— Почему я? Ты же тоже опаздываешь!
— Седрик сказал, что ты взрослый мужчина, и ты уже обязан брать всю ответственность на себя.
— Мне всего шестнадцать, ты тут самая взрослая! — Я немного по-детски топнул ногой, чтобы доказать свою правоту. Лила лишь умилительно улыбнулась.
— Так ты идёшь, большой мальчик? — Она протянула мне свою руку с кое-где выступающими синяками. Мне пришлось принять её приглашение. Её рука была теплой, немного меньше чем моя. Когда-нибудь я вырасту, и моя рука будет намного больше. И когда это случится, я смогу защищать Лилу от любой беды. Она помогала мне, когда я был еще ребенком, защищала и кормила, когда мать уходила в другую деревню за молоком. Эта девушка стала одним из самых дорогих сокровищ, что у меня есть, поэтому я поклялся оберегать её, пока могу дышать. Если будет нужно, я сделаю всё, что смогу и выложусь на двести, нет, на четыреста процентов!
Я едва поспевал за ней. Ноги до конца не отдохнули, мышцы не расслабились, поэтому они были как деревянные. Лила редко выходила на охоту, она чаще всего оставалась в лагере свежевать туши или лечить раненых егерей. Исходя из того, как она бегает, из неё бы вышел неплохой охотник. Осталось научить её владеть луком, тогда мне было бы не так скучно охотиться. Я и не заметил, как мы приблизились к палаточному лагерю. Он был небольшим, в отличие от лагерей егерей в землях близ столицы, и состоял из пяти палаток. Справа от них стоял внушительных размеров шатер, где работала Лила. Обычно в лагере не так много людей — не каждый согласится охотиться. Тем более с луком управляться могут не так много людей в деревне. Однако сегодня возле шатра был ажиотаж. Его окружили люди: где-то мелькали знакомые лица, но остальных я видел в первый раз. Из толпы вышел Сурит — высокий мужчина лет двадцати пяти. Взглянув на него в первый раз, никак не скажешь, что он егерь. Сурит был худым и стройным, мышц у него было не так много, однако это не так важно. Никто из деревни не мог потягаться с ним в стрельбе. Возможно, лучше него в этом являлся Седрик. На лице у Сурита был шрам, от скулы до кадыка, — напоминание о том, что природа жестока и опасна. Под его глазами несколько лет темнели синяки из-за недосыпа. Он работает как проклятый, обеспечивает свою большую семью, чтобы та не умерла от голода. Когда я стану взрослым, я хочу быть как он. Сурит для меня — пример для подражания. Я отпустил руку Лилы и поднял ее вверх.
— Эй, Сурит, что здесь случилось? Где Седрик? — Я крикнул так сильно, как только смог. Даже Лила прикрыла свои уши, спрятанные в платке. Мужчина обернулся и двинулся в нашу сторону. Он подошел ко мне в плотную, поэтому мне пришлось задрать голову.
— Это ты, коротышка? — Сурит положил руку на мою макушку и потрепал мои волосы, да так, что они остались нелепо торчать. — Здравствуй, Лила. — Он приложил правую руку к своему сердцу и слегка поклонился.
— Здравствуй, Сурит. — Лила приподняла подол своей юбки и слегка присела. От увиденного я еле-еле сдержал смех от этого вычурного ритуала.
— Вы как раз вовремя пришли. — Сурит выглядел немного обеспокоенно. — У нас тут много людей, а Седрика всё еще нет.
— Седрика нет? Ха! Я так и знал, что когда-нибудь он опоздает, а я приду вовремя. Теперь моя очередь его отчитывать. — Я горделиво поднял голову вверх. Как же я долго я ждал этого момента! Наконец я смогу отчитать этого бородатого зануду на нарушение своих же глупых правил.
— Исея, это грубо вообще-то. — Лила пихнула меня в бок, чтобы я помолчал. Но как я могу молчать, если бумеранг судьбы вернулся Седрику прямо в лицо! — Может быть, с ним что-то случилось?
— Я бы не радовался на твоем месте, Исея. — Сурит посмотрел на меня немного грозно и положил руку мне на плечо, слегка сжав его. — Седрика не было сегодня утром, я спрашивал у соседей, сегодня никто его не видел. Дома его нет, а родители сказали, что видели его только вчера вечером. Скорее всего, Седрик пропал.