Огненная соната.

* * *

— Ведь так, дядюшка Кавахиро? — она говорила это с полной уверенностью, что тот рядом. Как бы все ее существо не пугалось из-за происходящего, она не могла не радоваться его приходу. Пусть Шахматноголовый и не вызывал у нее особо теплых чувств, но ей рядом с ним становилось спокойнее. Возможно потому, что он являлся какой-никакой, а некой постоянной в ее жизни. — Верно-верно, Тсунаеши-чан… — раздался знакомый голос. Легкая тревога и азарт от его присутствия буквально пронзило девушку насквозь.       Тсунаеши улыбнулась и внимательно посмотрела на Кавахиро, который стоял позади нее и также смотрел на нее, растягивая губы в знакомой усмешке. На нем был привычный костюм в шахматную клетку, который одновременно и являлся для него своеобразной маской. Тсуна прикрыла глаза и расслабилась, чувствуя себя невероятно уютно среди бушующего Пламени Тумана и его давления. Пусть тот и был смертельно опасным для нее, но она не ощущала от его присутствия ничего плохого.       Возможно, дело было в том, что она довольно давно не ощущалась вокруг себя Пламя, к которому привыкла. А может, ее Гипер-интуиция прямо сигнализировала, что Кавахиро не причинит ей вреда, поэтому ей и было так спокойно. Но, как бы там ни было, девушка не ощущала сильного дискомфорта от присутствия рядом древнего Шамана.       В отличии от богов и Юи, которые напоминали насторожившихся котов, готовых сбежать мгновенно, как только настроение враждебного им объекта хоть немного изменится или он невольно дернется. Им не хватало разве что навострённых ушей на макушке, да нервно мотающегося кончика хвоста. Шатенка не смогла удержать улыбку от этой картины, поэтому отвернулась, чтобы скрыть ее.       Однако, это не помешало ей краем глаза заметить, как парни переглянулись между собой. А Бальдр и вовсе дернулся вперед, собираясь схватить ее за запястье и спрятать себе за спину. Он хоть и был неуязвимым, но это не значило, что и все остальные были такими же. А о ней, почему-то, Бог Света всегда волновался больше всего. Это было странно, но приятно, поэтому Савада не считала нужным что-то менять.       Прикрыв глаза и глубоко вздохнув, Тсунаеши снова посмотрела на Шахматноголового, прислушиваясь к своей интуиции. Тот ведь пришел не просто так. Определенно не просто так. И сейчас ей невероятно хочется узнать, для чего именно он здесь появился. Все же, этот мир создан Зевсом, поэтому Кавахиро не имеет тут никакой власти, ему невероятно сложно было попасть даже сюда, однако…       Он тут.       Несмотря на то, что ему пришлось пройти ради того, чтобы добраться до нее…       Он все равно тут.       Нашел.       Не оставил.       Шатенка счастливо вздыхает и радостно улыбается, радуясь его присутствию рядом. Рада, даже если это значит, что скорее всего ее в будущем ждут неприятности, но… Какая разница, если у нее и раньше неприятности значились в режиме «постоянство»? — Ребят, вы это… Идите отдыхать. А мне нужно с ним поговорить. — девушка махает рукой в сторону корпуса, а потом подскакиает на месте от нетерпения и буквально подлетает к Шаману, начиная намывать круги вокруг него. Не то чтобы у ее бесконечное море энтузиазма (хотя и это тоже), но, все же, она уже успела немного заскучать от благодати этой школы, где была только тишь да гладь. Она, конечно, была в этой тишине и этому спокойствию, но привыкла к большей активности.       Юи и боги переглянулись, явно сомневаясь в том, чтобы оставить ее один на один с этим крайне странным человеком. Однако потом все же приняли факт, что уже довольно поздно и пора расходиться. Делали они это неохотно, постоянно оглядывались, когда спускались по ступенькам вниз, но все-таки оставили их наедине. Тсуна ласково улыбнулась, чувствуя тепло от этой заботы. Волновались о ней, заботились… Невероятно мило.       Тсунаеши сидела на скамейке в беседке, забравшись на нее с ногами. Балетки были сложены под скамейку, а сама девушка укуталась в теплую кофту, которую ей принес Бальдр, специально вернувшийся для этого. Перед ее глазами раскинулось бескрайнее темно-фиолетовое небо, покрытое огромным количеством ярких звезд. Пожалуй, таких она даже в Намимори увидеть бы не смогла. Рядом с ней расположился дядюшка Кавахиро, так же молча любующийся прекрасным небом. В этом молчании прослеживался такой уют, что никто из них не хотел его прерывать. — Зачем вы здесь, Кавахиро-сан? — тихо спрашивает Тсуна, наконец прерывая уютную тишину. Долгим терпением она не отличалась, привыкшая больше действовать, нежели думать. Все же, если взять за основу методы воспитания Реборна, то каждое ее промедление оборачивалось для шатенки болючим ударом тока или молотка по голове. — Я наконец-то нашел тебя, важную частичку Три-ни-сетте, которую, казалось, потерял безвозвратно. Система чуть не рухнула, потому что ты умерла, и не было никого, кто бы мог завладеть кольцом Вонголы. Но, к счастью, ты вовремя успела надеть кольцо. — Шаман растягивает губы в усмешке. — Я бы забрал тебя совсем, но Зевс отговорил меня. Так что ты доучишься до конца года в обмен на свою жизнь. — Да, я это прекрасно понимаю. Но вы бы не пришли сюда просто так, если бы вам от меня не было что-то нужно. — Тсуна не спрашивает, а утверждает. Она уверена в этом, а также в том, что следующие несколько дней проведет не в школе, а в Намимори, Токио и… Кажется, Италии? У нее, оказывается, насыщенная программа будет.  — Надеюсь, вы хоть Зевса и Тота предупредили, а то мне, все же, не хотелось бы конфликтовать с ними… — неловко чеша макушку, говорила Савада. — Все верно. Ты должна тут доучиться, но это не отменяет того факта, что тебе нужно ненадолго вернуться в наш мир и закончить оставшиеся дела. Так как ты умерла, время нашего мира не остановилось, поэтому ты сможешь вернуться только через два или три года, а это, в условиях нехватки времени, недопустимо.       Савада хмурит брови и ненадолго задумывается, стараясь разобраться в сигналах, которые ей подает интуиция. Их так много и они настолько разные, что она почти что теряется, а потом снова собирается с мыслями: — Юни, верно? Да… дело в первую очередь именно в ней. — она прикусывает губы и неуверенно поводит плечами. — Вы же не хотите сказать, что Ария-сан… Ей оставалось недолго, и в условиях мгновенно возросшей нагрузки, так как кольцо Вонголы довольно долго было без меня, если переводить на время моего мира… Она умерла, да? И сейчас Аркобалено должна стать Юни, но она слишком мала? Вы же меня за этим туда ведете? Хотите, чтобы я взяла на себя Пустышку, верно? — Все верно. Это действительно так. — тот пожимает плечами и выглядит даже будто почти расстроенным фактом того, что предлагает это сделать Тсуне, а не потомку Джинглио Неро. Она бы, может, ему даже поверила бы, если бы не бесконечный холод не знающих жалости и сомнения глаз. Шаман делал подобный шаг с полным осознанием последствий и без раскаяния, осознанно не давая девушке шанса избежать этого варианта событий, но при этом давая спасти свою подругу. — Изначально я собирался сделать так, чтобы Аркобалено Неба стала Юни. Потому что по отношению к тебе это было бы совсем нечестно: ты и так сделала слишком много для меня и Три-ни-сетте, так что, можно сказать, я почти что в долгу перед тобой. Кстати, странно, что ты не ненавидишь меня за то, что я не оставил тебе выбора. — Вы ошибаетесь, Кавахиро-сан. — шатенка улыбается и качает головой, чувствуя как порыв ветра треплет ее волосы, пряди которых начинают ей лезть в глаза. Однако это никак не влияет на ее хорошее настроение. — Я бы стала ненавидеть вас только в том случае, если бы вы сделали Юни следующим Аркобалено Неба, не дав мне возможность ее спасти. Я уже однажды видела ее смерть. Хватит. Повторения того ужаса я не допущу. Сама умру, но Юни будет жить. — Ты такая же благородная, как и Джотто… — древний туман быстро и плавно, каким-то совсем странным кошачьим дижением, поднимается со скамейки и подает Тсунаеши руку, которую та, немного поколебавшись, принимает. А потом они перемещаются, от чего Тсуна на некоторое время совсем теряется. Последним, что она слышит.. — Потрясающая решимость и верность своим идеалам.