***
За окном светило полуденное солнце, озаряя небольшую пустую комнату. В ней ничего не было кроме старого зеркала в золотой раме. Сюда никто не заходит, кроме Коннора, который бросает каждый раз неприветливый взгляд на единственную вещь здесь, которую он выпросил недавно у директора Фаулера. Сколько лет уже прошло? Пять? Шесть? Коннор не считал. Он не любил считать время с той поры, как в отражении стал появляться Ричард. Еиналеж будто насмехалось над мракоборцем, который приходил сюда только за тем, чтобы увидеть своего брата. Чтобы смотреть на то, как серые глаза с обожанием смотрят на него, как он неловко, но искренне улыбается своему старшему брату. Коннор так и не узнал, что же тогда видел шесть лет назад Ричард в отражении зеркала Еиналеж. Но он знал только одно, что после такой тяжёлой утраты он сам стал плохо спать по ночам, вскакивая от кошмаров с холодной постели и потеряв остатки жизнерадостности. А в голове, будто насмешкой, звучали собственные слова: «Что ты видишь?»Часть 1
1 октября 2018 г. в 08:28
— Идём скорее! — слышался впереди восторженный голос, тихим эхом отдающийся от каменных стен Хогвартса. — Ну, шевелись, вдруг его уже куда-нибудь унесли.
Коннор в такие моменты был просто невыносим. Он всегда напоминал какого-то резвого щенка, который нашёл что-то интересное и ужасно хочет показать свою находку кому-нибудь ещё. И этим «кем-то ещё» почти всегда становился родной брат. Ричард, несмотря на свою природную холодность и сдержанность, не мог отказать Коннору. И не потому, что ему нравилось нарушать правила Хогвартса и покидать общую спальню факультета, а потому, что старший брат не отстанет от него, пока не добьётся желаемого.
Так случилось и в этот раз. Коннор, судя по его восторженным рассказам, нашёл какое-то интересное зеркало, которое может показывать желания. Ричарду же показалась эта идея бредовой. Разве может какое-то зеркало выявить все твои сокровенные и потаённые мечты?
— Если нас поймает кто-нибудь из профессоров или увидит Златко, то нас ждут крупные неприятности, — назидательным тоном произнёс Ричард, глядя на то, как его близнец ловко перепрыгивает через несколько каменных ступенек на лестнице, чтобы как можно скорей достичь желаемого. — А мне совсем не нравится перспектива вылететь из Хогвартса на пятом году обучения.
— Перестань, Рик, — небрежно отмахнулся Коннор, чьи тёмные глаза поблескивали от азарта. — Не будь хотя бы сейчас занудой. Я тебе говорю, что это зеркало просто невероятно, а ты мне ноешь про то, что нас накажут. Брось это и лучше поторопись.
Видимо, находка была по-настоящему стоящая, раз Коннор так быстро спустился вниз, в подземелья к младшему брату из башни своего факультета. Вот уже как пошёл пятый курс обучения, а большинство учеников в потоке так и задавалось вопросом, как это близнецы оказались на разных факультетах. Старшего шляпа распределила в Когтевран, а младший оказался среди Слизеринцев, у которых была не самая лучшая репутация. И если сначала Коннор очень переживал из-за того, что его братец, возможно, станет одним из тёмных волшебников, то сейчас он совсем не думал об этом.
Длинные тёмные коридоры сменяли друг друга, будто являясь зеркальным отражением самих же себя. Ричард едва успевал за близнецом, параллельно вглядываясь в темноту и надеясь, что сейчас из-за угла не выйдет какой-нибудь профессор Андерсон, преподающий защиту от тёмных искусств, который тут же потащит обоих нарушителей порядка к директору Фаулеру. Но, пока что, кругом царила тишина, нарушаемая только постукиванием подошв обуви студентов.
— Оно здесь, — радостно шепнул Коннор, останавливаясь возле запертого кабинета, вынимая палочку из кармана брюк и ловко взмахивая ей, чтобы отпереть замок. — Странно, почему я его раньше не находил?
— Ну и хорошо, что не находил, иначе тебе бы давно не поздоровилось. Ты представляешь себе, какой бы это был позор? — тихо возмущался Ричард, позволяя брату схватить себя за рукав чёрной мантии. Коннору сильно повезло, что его брат, пока все остальные спят в своих кроватях и видят седьмой сон, зубрит какой-нибудь предмет, затирая учебник до дыр и портя себе зрение.
Кабинет оказался пустым. В нём ничего не было, кроме большого зеркала, одиноко стоящего в четырёх стенах. Выглядело оно очень старинно и винтажно, будто ему уже несколько сотен лет. Серые глаза Ричарда с недоверием скользили по золотой раме, витиеватым узорам на ней и по странной надписи…
— Тоже увидел? — шепнул совсем рядом Коннор, подведя Ричарда к зеркалу и отходя подальше, чтобы закрыть дверь. — Я так и не понял, что там написано. Тарабарщина какая-то.
— Мне кажется, что она написана задом наперед. Если прочитать наоборот по буквам, то получается: «Я показываю не твоё лицо, но желание твоего сердца»… А как ты узнал, что оно показывает желания, если ты не понял надпись? — поинтересовался Ричард, обернувшись через плечо и взглянув на Коннора.
— Спросил у профессора Стерн, — усмехнулся когтевранец, вернувшись к брату и подтолкнув его поближе к зеркалу. И как только можно было забыть, что Коннор у профессора Стерн один из любимчиков? — Зеркало Еиналеж показывает самые сокровенные желания.
— И что же оно тебе показало?
— Ох, не поверишь! Будто я стал капитаном команды по Квиддичу и мы выиграли Кубок… Ну, а ты? — спросил вкрадчиво Коннор, уже более спокойно взглянув на брата. — Что ты видишь?
Ричард всматривался в зеркало, скептично посматривая на золотую надпись на раме. Он был абсолютно закрыт для окружающих. Никто не знал ни его мыслей, ни чувств, ни желаний. Всё это скрывалось под непроницаемой маской безразличия, которую Ричард исправно носил каждый раз при всех, даже при собственном брате. Поэтому, даже Коннор не мог себе представить того, что творится в голове своего близнеца.
И ведь когтевранец не врал. Зеркало показывало желание Ричарда, демонстрируя в отражении то, как Коннор счастливо прижимается к своему брату, проводя кончиком носа по щеке близнеца и блаженно прикрывая карие глаза. И как бы младший не отнекивался, это было правдой. Он испытывал к своему брату самые тёплые чувства, которые не заканчивались на одной лишь родственной близости. Ричард испытывал влечение, желание быть рядом с Коннором и не бояться осуждений в свой адрес. Но, это была лишь мечта, желание, которым зеркало дразнило и уничтожало слизеринца.
— Ничего, Коннор, — спустя какое-то время тихо ответил Ричард. — Я ничего в нём не вижу.
Последний лишь удивлённо захлопал глазами на такие слова. Он не понимал, как можно ничего не видеть в зеркале, которое показывает желания. Если человек ничего не желает, значит, он счастлив. Ведь только счастливые ничего не хотят и довольствуются тем, что есть? А судя по взгляду Ричарда, смотрящего в зеркало с едва заметной грустью, это было не так.
— Может, всё же что-нибудь видишь? — ненавязчиво спросил Коннор, сводя брови к переносице. — Или это что-то такое, о чём ты не хочешь мне говорить?
— Не показывает ничего твоё глупое зеркало, — холодно отчеканил Ричард в ответ. Для него было настоящей пыткой смотреть на то, как в зеркале брат бережно берёт его за руку, увлечённо смотрит на него и едва касается своими губами губ близнеца, выражая в этом поцелуе весь трепет и любовь. — Бесполезная трата времени, Коннор. Совершенно бесполезная.