Агентство

Can you feel a little love? — Dream on, dream on. (Depeche Mode)

В Нью-Джерси по вторникам февраля шел снег и выпадали чудеса. Белые сугробы из крошева напоминали подтаявший в холодильнике пломбир. Хорошо, что мороженое Дженсен не любил. — Привет, — парень напротив чуть смущенно улыбался, щурясь из-под покрывшихся инеем ресниц. На щеках блестели влажные следы и сходила морозная краснота. Дженсен в ответ крепко сжал в руке визитку со стремной надписью «Твой первый раз», врученную ему вчера на остановке, до отчетливого скрипа картона, и все еще не решался отнять трубку от уха. Слушать приветствие пришлось сквозь короткие монотонные гудки. Бип-Бип-Би-ип. — Да ты серьезно? Караулил? — Дженсен на всякий случай убирать телефон не стал. Мало ли. В городе про подобные подкаты не слышал только глухой. Или тупой. Ну или глухой и тупой до кучи. — Я не караулил, а появился только что! — авторитетно поправил неудавшийся пикапер, не прекращая улыбаться, и тут же добавил, — Бургер Кинг? А ты умеешь выбирать места для свиданий, Дженсен. Дженсен моргнул и заторможено обернулся. А потом и вовсе поднял голову, встречаясь взглядами с логотипом. С логотипом и огромным меню на полстены. Наборами, акциями и неакциями. С сочными бургерами и не менее сочной картошкой… С бургерами, которые как бы ненавязчиво напоминали, что не ел он примерно со вчерашнего вечера. — Касса свободна! — гаркнули персонально ему через весь зал, и… упс. — Свиданий, — Дженсен уточнил скорее для себя. — Я не понял. Почему мы идем на свидание? Ты вообще кто? — Конечно, свидание, — невпопад согласился парень, заглядывая Дженсену за спину, что было просто с его-то ростом, и смешно принюхался, — Боже, какой запах… Целое поле глутаматов! Ты же читал название над номером, по которому звонил? Совсем Первый Раз, без всяких «неудачных опытов раньше» и прочего, ага? — Так, ладно. Приятель, давай уже просто покажи, куда надо смеяться, — несмотря на нескончаемый фонтан откровений, парень не выглядел так, будто смирительную рубашку он кому-то одолжил. Видимо, уловив направление мыслей, чудик жестом фокусника достал еще одну визитку и, помахав ею перед самым носом у Дженсена, выдал очередную порцию бреда. — Все когда-нибудь слышат про наше Агентство… ха, в первый раз. Поэтому давай по порядку, — Дженсен проследил за новым взмахом конечностей. — Во-первых, мы не эскорт и не занимаемся бордельной деятельностью. А то находятся и такие, кто на это рассчитывал. Агентство занимается своего рода исполнением желаний, но в очень узкой и довольно деликатной области. Воспоминания о первой близости остаются с человеком на всю жизнь, никогда не стираются, а копии с них мы коллекционируем. Энергетическая батарейка отдыхает. Во-вторых, вся фишка в разочаровании. Сильное разочарование в чем-то само по себе отстой, а разочарование в себе — хуже не придумаешь, оно фонит и привлекает внимание, как маяк. Но на этот счет еще надо разбираться. Ну и в-третьих, да, весь спектр услуг отлично описывает наше название. И раз уж ты позвонил, то должен его помнить. Так вот, я Джаред, а ты свой первый представляешь спустя пять минут после знакомства? Джаред приподнял бровь и продолжил, не дожидаясь ответа со стороны Дженсена. — Да ты сбежишь от меня под любым предлогом раньше, чем я разденусь. Положа руку на самое дорогое, Дженсен был готов слиться уже сейчас, попутно выкидывая сомнительную картонку, и не останавливаться желательно прямо до кампуса, чтобы там уже разбираться. Джаред, конечно, настроение просек. Хватка у него оказалась крепкая, а вот реакция у Дженсена не очень. Ничем другим то, что его решительно взяли за руку и попытались усадить перед внезапно полным подносом пищи богов фастфуда, он объяснить не мог. После непродолжительной битвы мозгов и желудка и победы последнего, Дженсен вроде как смирился с тем, что не спит и в ближайшее время не готов к марафонским подвигам. Джаред строил умильное выражение лица, с интересом наблюдая за поеданием бургеров на время, предварительно вежливо отказавшись от своей порции. Дженсен только пожал плечами — ему же больше достанется. Всю неделю, за исключением выходных, когда он жил у тетки, Дженсен предпочитал откладывать карманные деньги на комиксы и кисти. Пауза давила неприятной тишиной, и Дженсен даже пожалел, что не настроен порефлексировать. Хотя наверно стоило — почему он еще не ушел, оставалось загадкой. — Я думаю, ты лопнешь, — заявил Джаред после четвертого и решительно отобрал у него обертку. — Как-то не очень вежливо для свидания, — на автомате буркнул Дженсен, оценил свои шансы на возвращение блудного бургера, а потом до него дошло. — Я влип, да? — Ага, — Джаред почесал щеку, все так же безмятежно улыбаясь, — по полной. Ну, или нет. Зависит от тебя. Дженсен медленно моргнул, надеясь, что это все просто когда-нибудь кончится. — В смысле? Джаред театрально вздохнул и потянулся к отставленному подносу, заново вылавливая среди оберток белый прямоугольник. Завитушки над каждой буквой издевательски изгибались в разные стороны. Жаль, что не выбросил. — Ты думаешь, что это розыгрыш. Справедливо, но как-то чересчур для вечера вторника. Никто не будет выпрыгивать из-за стойки с воплями «вас снимает скрытая камера!», — Джаред фыркнул и повертел визитку между пальцев. — Ты внезапно оказался тем, чье желание поверить в чудеса было достаточно высоким при звонке. Люди редко набирают номер по приколу, при этом так искренне надеясь, что им ответят. Тебе ответили, и вот он я. Поэтому только от тебя зависит, что будет дальше. Можешь считать это скромным подарком. Подарком, блядь. Дженсен скомкал очередную салфетку, но главное уловил. — То есть ты можешь свалить. Сейчас. Джаред усмехнулся и наклонился ближе, практически ложась грудью на стол. Рубашка натянулась, и Дженсен невольно оценил открывшийся вид. Кто вообще покупает рубашки на размер меньше? — Конечно. В любой момент. Но второго звонка не будет. Дженсен сидел, жевал на автомате остывающий кусок котлеты и чувствовал, как скрипят о пломбы непроглоченные претензии к ебучему мирозданию. Джаред сидел напротив и все еще улыбался. Шутка не заканчивалась. — Допустим. Тогда почему ты? Думал, пришлют кого-нибудь более выделяющегося. Там, четвертый размер, обтягивающие шмотки, или трепетную фиалку. Не то чтобы я не верил, что ты полон сюрпризов, но лучше расскажи мне сразу, чего ждать, чтобы я мог морально подготовиться, все дела. Джаред по-идиотски наклонил набок голову и сразу стал похож на недовольного кота. Патлы занавесили один глаз и полщеки. Дженсен грешным делом решил, что, наконец, побил свой рекорд по пикапу, и его сейчас тупо пошлют. Но Джаред почему-то не обиделся. — «Кого-нибудь выделяющегося» ты не хочешь, поверь мне. Люди в большинстве своем не обладают гигантским эго и стопроцентной уверенностью в себе, поэтому и ищут что-то, чему они могли бы соответствовать. Это, если что, не повод комплексовать. Просто так уж устроено. Ты мне нравишься, Дженсен, хоть и не нравишься самому себе. Джаред протянул руку, но не дотронулся, просто обозначил намерение. — И мне показалось, что я могу заинтересовать тебя. Обычно я не просчитываюсь в своих выводах, но если нет, то опять же — ты можешь все закончить, только скажи. Или, — Джаред чуть отодвинулся, разрывая зрительный контакт, — ты можешь хоть раз в жизни расслабиться и просто получить удовольствие без самокопания. Всего одно свидание. И да, вот он, идеальный шанс отделаться от знакомства с фриком. Вставай и уходи. Откуда-то Дженсен знал, что, если он так и сделает, преследовать его действительно никто не будет. Это бы радовало, но гребаный Джаред был прав. Он интересовал. Отказаться от предложения и вернуться к проектам, скучным лекциям по истории искусства и пустой общаге как-то сильно смахивало на тупость. Юношеский максимализм, в который его вечно тыкали носом, был категорически против такого завершения. — Мда, от скромности ты не умрешь, — Дженсен тянул с ответом, просто чтобы самодовольства на Джаредовой роже стало поменьше. Отобрал визитку и сунул в карман джинсов со второй попытки — эффектно, конечно же, не получилось. Джаред тактично сделал вид, что не заметил заминки. — Окей, звучит заманчиво. Но ты же не работаешь забесплатно, верно? Сколько будет стоить это свидание? Пожалуй, первый раз Дженсен был бы рад тщательно проанализировать все сказанное и вспомнить, что миллионами не располагает, но нет. Хотя Джаред и тут удивил. — Тебе — нисколько. Видишь ли, меня не интересуют бумажки. Тем более, как я и сказал раньше — я не из эскорта. — Джаред несколько брезгливо поджал губы, но тут же перевел взгляд в сторону, — Как бы ты к себе ни относился, есть те, кто искренне радуется, когда у тебя все хорошо. Искренняя радость за другого — довольно редкая и ценная вещь. Ну, как, помимо воспоминаний. Да и мне больше нравится совершать что-то хорошее. И видя, что Дженсен не верит, добавил: — Считай, что свою оплату я получу в любом случае. — Ты же в курсе, что звучит неубедительно, да? — Джаред не ответил, только пожал плечами и притянул к себе банку с колой, которую Дженсен раньше не замечал. — Ладно, пофиг, я только надеюсь, что меня не найдут потом в мусорном баке по частям. — Фу, нет. Меня тошнит от вида крови, поэтому избавь меня, пожалуйста, от подобных фантазий, — вопреки сказанному, Джаред не выглядел возмущенным. За соседний столик плюхнулся местный бомж, с жадностью разглядывающий чужие подносы. Парень за кассой скривился, а дружелюбная атмосфера места треснула старым горшком. Столешница пачкала жирными пятнами края рукавов пальто, кое-где на них налипли кусочки маринованого лука. Дженсен подавил порыв начать отряхиваться тут же и отодвинул стул. Тот с резким скрипом проехался по серому кафелю и запнулся у стыков. — Все, пошли отсюда, — и, дождавшись кивка, направился к выходу. Не оборачиваться, не проверять, идут ли за ним, не получилось. Джаред встал следом, но задержался у столика, с интересом разглядывая неопрятного мужика, а затем протянул ему бургер, в который тот моментально вцепился. — Даже знать не хочу, откуда ты его достал, — пробормотал Дженсен, когда Джаред его догнал, едва не придержав дверь. Снег и не думал заканчиваться, в лицо прилетела щедрая порция замерзшей воды. Дженсен зажмурился от ветра и мрачно подавил желание вернуться обратно. Джаред терпеливо дожидался чуть позади, никак не обозначив свое отношение к великолепной погоде. — Кстати, почему ты в рубашке? Джаред критично оглядел себя и вопросительно вздернул бровь. — Потому что клетка — это круто? — Нет, в смысле, где твоя куртка? — Эм, ну, если коротко, то мне не холодно. — Джаред стоял совсем рядом и ловил редкие снежинки, не собираясь возвращаться и изображая из себя моржа. — В минус десять? — Ты, кажется, хотел погулять. Дженсен, мне лестно, что ты за меня переживаешь, но все в порядке, правда. Если бы мне было холодно, я бы что-нибудь придумал. Огни торгового центра бликами раскрашивали его лицо в синий и красный, в их свете Джаред казался еще большим фриком и совсем не отсюда. Когда он подошел, Дженсен разглядел тени в ямочке на подбородке и под забавным носом-уточкой. Ладони у Джареда действительно оказались теплыми, но начинать ходить за ручки Дженсен не собирался. За свой проигноренный порыв было неловко, и теперь хотелось, чтобы Джаред подхватил хотя бы насморк во имя справедливости. Джаред шел чуть впереди, у него под кроссовками скрипел снег. Потрепанные внизу джинсы сметали заледеневшую воду в каждом начале шага, из-за чего следы сливались в две непрерывные колеи. — Чем ты занимаешься? — внезапно спросил он, когда Дженсен устал наслаждаться шумом машин и пробивающейся сквозь них тишиной. Улица упиралась в перекресток и садик с неработающим фонтаном. Дженсен мог бы обойти этот район с закрытыми глазами. — Этого в агентстве не сообщают? — прозвучало не очень даже по его меркам, Дженсен наугад свернул к фонтану и неловко пошутил. — Матрица дала сбой? Джаред фыркнул, оборачиваясь и смешно вскидывая брови. — Даже если и да, мне не может хотеться узнать это от тебя? Действительно. Дженсен резко почувствовал себя героем подросткового кино. — Школа при Колледже искусств, выпускной класс. Этим и занимаюсь. Предсказуемо собираюсь поступать в него же. Собственно, это не вопрос выбора. Как видишь, ничего интересного. Совсем. Слова вываливались вместе с паром на холодный воздух, и Дженсен пытался придумать еще хоть что-то. Это что-то упорно не шло в голову, хотя Джаред вполне искренне слушал. Смел белое крошиво с высокого бортика фонтана и уселся, балансируя на скользкой плитке. Вокруг ладоней снег таял быстрее. — Я спрашивал не об учебе, хотя ты это и так понял. Хобби, интересы, необычные знакомые. Что-нибудь яркое в последнее время. Есть такое? Почему ты позвонил? Это было нечестно. Дженсен стоял напротив, чувствуя, как парк превращается в допросную шестидесятых. Сейчас этот едва знакомый Джаред вытащит из кармана настольную лампу и устроит ему шоковую терапию. — Живопись, может, авангардизм. Ну, знаешь, немного экспрессии, которая все равно не нравится преподавателям, но вполне нравится мне. Впереди экзамены и одна экзаменационная работа, хотя с темой я пока не определился. А если прикинуть, что учусь я в школе, где каждый мнит себя чуть ли не ребенком Пикассо, то чудесных людей хоть отбавляй. На всю голову чудесных. Джаред вдруг рассмеялся, сверкнув улыбкой в сгущающейся темноте. Первая пуговица у воротника была расстегнута, выставляя загорелое горло напоказ. С комплекцией Джареду повезло. Дженсен успел рассмотреть сочетание широких плеч и узкой талии. Пособия в Колледже удавились бы от зависти. — Сколько теплоты к друзьям, поразительно, — и переспросил уже серьезнее. — Никого из них не любишь? Любит? Дженсен попытался представить, как заходит в класс, опускается на одно колено перед вечно ржущим Майком и скромной Сандрой и признается им в вечной любви. Выходило херово. Вообще никак. — Слишком пафосное слово. Не думаю, что его всерьез кто-то использует для друзей. Мы проводим вместе достаточно времени на учебе, иногда видимся по выходным. Не то чтобы в выпускном классе не с кем было потусоваться еще. — А раньше? — Джаред допытывался до элементарных вещей непонятно зачем. — А раньше было давно, и не факт, что лучше. Знаешь, когда у твоих друзей появляется любовь и прочее дерьмо, им становится не до тебя. И это, сука, задевает. Потому что еще неделю назад ты строил планы на потусоваться, а уже сегодня ты в пролете. Ему хотелось бы не чувствовать себя таким жалким, вытравить потребность в людях, которые ему, по сути, ничего не должны. — Типа, знаешь «хэй, чувак, все круто, но давай в другой раз?» Я заебался с этим. Серьезно, смешно, когда кто-то реально уверен, что все вокруг только и делают, что пялятся на твой охуенный внутренний мир. В противном случае «заведи себе кого-нибудь, Дженсен, будем ходить на парные свидания». Как будто «завести кого-нибудь» решит все проблемы. Хомячка покатит? Заводилы хреновы. — И как, завел? — казалось, Джаред сейчас навернется с бортика от искреннего любопытства, а Дженсен вдруг задался вопросом, какого черта он вообще это рассказывает. В младших классах его часто вызывали в кабинет психолога, особенно после того, как родители укатили в закат. Авторитетная старушка слушала внимательно, и ей прямо хотелось вывалить все, что накипело. Джаред на старушку был ни разу не похож, но делал что-то аналогичное. — Да, — с видимым неудовольствием согласился Дженсен. С откровениями надо было заканчивать. — Я смотрю, не вдохновило. Дженсен раздраженно выдохнул и уставился на Джареда. На вид ему было ненамногим больше самого Дженсена, но наивность так и просвечивала. Парни в отношениях отличаются от девушек только анатомией. Дженсен тусовался в компании неудавшихся бунтарей, поэтому его замечали. Один из новичков, Джейсон, уже не хотел долгих взаимных переглядываний, поэтому попер напрямую. И это было здорово — в клубы не пускали по возрасту, но пьяные дебоши в общаге с соседской травкой и протащенным пивом, торопливая дрочка по душевым замещали их полностью. Они бы дошли до полноценного секса. Только в очередную встречу Джейсон, стоя на коленях, вместо того, чтобы занять свой рот более подходящим позе занятием, решил в красках расписать их будущую взрослую, совместную, блядь, жизнь. В школе. У Дженсена тогда упал, и Джейсон перестал казаться удачным вариантом, как и все окружавшие его люди. Конечно, не вдохновило, Джаред. — И поэтому ты решил позвонить, — Джаред проталкивал свою теорию с грациозностью бегемота и был не так далек от истины. — Да нет, я набрал по приколу. Думал, что трубку возьмет Чад и начнет ржать, что я довыебывался. Но раз ты еще здесь, то вот. Вряд ли мы раньше пересекались, и ты ждешь от меня чего-то особенного. Ну, вроде все. Джаред снова тренировал чужое терпение, никак не комментируя и залипая в пространство на уровне Дженсеновой шеи. Тот уже подумывал сесть рядом — стоять напротив было стремно, — когда он все-таки решил среагировать. — Все решает мгновенная симпатия, конечно, только взаимная, а все остальное придумает мозг. С друзьями это не прокатывает. Именно поэтому мы идем за незнакомцами. Тянемся, надеясь, что они не увидят того, что мы не захотим им показать, и наоборот. С ними у нас есть шанс быть такими, какими мы хотели бы быть. Именно поэтому ты еще не ушел, Дженсен? Тебе же на самом деле стремно, но ты сам себе в этом не признаешься. — И в чем тогда смысл? Прочитаешь мне мораль и свалишь? — Джареду надо было издаваться в нью-йоркских журналах. Колонка «Как получить в морду за несколько минут разговора» пользовалась бы успехом хотя бы потому, что понимать, что он в чем-то прав, было пиздец как неприятно. — Не свалю. Мне бы вообще не хотелось становиться причиной еще одного разочарования, но это не значит, что любой на моем месте будет слушать. Джаред уверенно играл роль идеального парня, а может, реально чувствовал что-то. — Иди сюда, — и сам слез с бортика, оказываясь совсем вплотную. Дженсен залип на широкой груди и не успел отступить, неловко уткнулся покрасневшим носом в Джаредово плечо. Тот смотрел сверху вниз на Дженсеновы губы и совсем не моргал. Больше всего в жизни Дженсен терпеть не мог эту романтическую паузу перед. У него начала затекать спина и замерзли пальцы рук и ног. — Я заебался, — Джаред согласно кивнул. Налипший на волосы снег шлепнулся ему на нос и губы, и Дженсен решил попробовать. Холодная вода осталась просто водой, не превратилась в вино или ром, вопреки всякому волшебству момента. Не то чтобы Дженсен был разочарован. Джаред не перехватывал инициативу, охотно приоткрыл рот. Нахер вино. Дженсен смял в кулаке выглаженный воротник, не чувствуя заледеневшими пальцами кожу, зато прекрасно ощущая, как его схватили за подбородок и надавили. Джаред пах фланелью и явно не торопился, прошелся языком по кромке зубов и прихватил нижнюю губу, чуть оттягивая. У Дженсена сбилось дыхание. Он старался не закрывать глаза, но лицо Джареда так близко расплывалось в нечеткое пятно, как и улица по бокам. Целоваться в открытую было странно, даже несмотря на пустоту вокруг. Все время казалось, что вот сейчас пройдут люди, которым вовсе не хочется наблюдать такие откровения по пути домой. Дженсен знал. Нью Джерси был вовсе не так толерантен, и все могло быстро перерасти в драку. Перед невольными зрителями было почти неловко. Почти, потому что целоваться Джаред умел. По позвоночнику ползла теплота, и думать было лень. Хотя, в очередной раз пройдясь по чужим плечам и вдоволь потрогав тонкую рубашку, игнорировать порыв тоже снять пальто стало совсем сложно. Джаред вздохнул театрально, пытаясь одновременно отойти и не выпустить Дженсена из рук, хотя бы не отдавить чужие ноги, потом улыбнулся на очередное неловкое ерзанье и предупредил: — Держись крепче. Дженсен моргнул… и почти заорал. Вообще, он возможно и заорал, или что-нибудь в этом роде, потому что принимать чей-то сдавленный писк за свой голос он категорически отказывался даже в такой момент. Унылые обои в синюю полоску были явно не так рады его видеть. И находились они в чертовом общежитии! В чертовом общежитии, до которого быстрым шагом-то идти минут двадцать, если не больше. Дженсен крепче сжал в кулаках злополучную рубашку, забыв, что щипать надо себя, и не за одежду. Джаред, о котором он почти благополучно забыл, совсем не помогал. С комичным беспокойством заглядывал в глаза и молчал. Господи, а он-то еще в его вменяемости сомневался. Дженсен нервно хихикнул и попытался сесть прямо на пол. — Джаред, звони в скорую, у меня сотрясение. Как же круто, что его сосед по комнате съехал три недели назад, не придется просить никого приглядывать за ним и мебелью. — Зачем? — усадив его на пол, Джаред уже настойчиво протягивал ему стакан с водой, которую совершенно не хотелось. — Провалы. В памяти. Это же признак сотрясения? Или нет? Шизофрения? Мне же еще нет тридцати. Я нес бред по дороге сюда или молчал? — Дженсен… — Нет, правда? Джаред, я говорил что-нибудь? Джаред уселся рядом по-турецки. С кроссовок капало на линолеум, явно к лужам и уборке. — Ты бы не успел, — очень тщательно проговорил он и выжидательно уставился на второй стакан в своих руках. Дженсен посмотрел туда же, затем моргнул и перевел взгляд на свой собственный, точно такой же. Совершенно не его стакан. — Эм. Джаред? — тот состроил виноватое выражение лица, но упрямо продолжал пялится на воду. — Да? — Что происходит? Джаред устало выдохнул и сознался. — Я не совсем человек, Дженсен. Я фейри. Повисла тишина, а потом до Дженсена дошло. — Фейри? Твою мать, Джаред, в мой первый раз меня будет трахать фей. Что дальше? — Джаред терпеливо дожидался, пока он переварит. Ага, переварит он. — Давай, делись, где была заначка, такого же не бывает на трезвую голову! Это все Чад, его травка, чай какой-нибудь, мы же пили чай? Нет? Генномодифицированые бургеры. Иди нахер, а? — Ты закончил? — неожиданно тихо спросил Джаред, и Дженсен с трудом замолчал. Джаред впервые хмурился за весь вечер, между бровей образовалась некрасивая складка. Даже глаза потемнели, сравнявшись цветом со старым озерным илом. Стакан из рук пропал так же быстро, как до этого появился. Дженсен таращился со всем усердием, на которое был способен, но все равно не уловил движения. — Ладно. Офигенный фокус. Но фейри, Джаред? А чего сразу не эльфы? Хотя нет, погоди, они же блондинистые красавчики с тиарами и луками, а у тебя ни того, ни другого. — Дженсен. — Что «Дженсен»? У меня тут стресс! Парень, с которым я познакомился, или который со мной познакомился… Короче, выдает себя не за парня, а за сказочную хрень. А я еще посылал всех тех, кто верит в Нашествие! Дженсен махнул рукой и вляпался в грязную лужицу. Поморщился и на автомате вытер о пальто. Чтобы хоть немного успокоиться, пришлось снимать его и ботинки, обходить мокрые пятна на полу и искать швабру. Когда поиски все-таки увенчались успехом, ни пятен, ни Джареда на прежних местах не было. Джаред сидел на подлокотнике старого дивана, уже босой и с подвернутыми до локтей рукавами так и не высохшей рубашки. Ну просто прелесть. — Только не говори мне, что сегодня весь день так было. — Нет, у тебя просто исключительный талант игнорировать необычное или списывать на хорошее воображение. Хотя в этом ты не так уж и неправ, — Джаред щелкнул пальцами, и диванная подушка смачно впечаталась Дженсену в лицо. Правда, когда он отплевался от попавших в рот пыли и крошек, коридор успел смениться на его комнату. — Ведь от силы вашего воображения все и зависит, слышишь? Дженсен слышал, все еще не терял надежды на галлюцинации, но уже без особого энтузиазма. Фейри, блин. — Давай угадаю, ты мне сейчас про порталы в другие миры и скандинавскую мифологию заливать начнешь? — Ага, — не разочаровал Джаред. Он с интересом разглядывал кровать, на которую перебазировался Дженсен, и бардак рядом с ней. Примерно с таким же интересом, с каким разглядывал бомжа в Бургер Кинге. От такого пристального внимания прибираться не хотелось, а вот вернуть подушку в фейристое лицо очень даже. Джаред заметил и перестал, зато подошел ближе. Кровать тихо скрипнула под двойным весом. Дженсен хмыкнул, но не отодвинулся. Этот «фей» все еще не напрягал, хотя должен был, и руки больше не убирал. — Жить в человеческих фантазиях сложно. Раньше, когда мечтать для вас было так же естественно, как дышать, выбраться оттуда было проще, однако, сам понимаешь, чем сильнее человек полагается на разум, тем меньше остается места для грёз, и со временем для нас не хватает места. Теперь это Агентства и вечный поиск мечтателей. Энергозатратная штука. Поэтому и сказка не для всех. — То есть, это мне так невъебенно повезло? — Дженсен спросил просто так, скосил глаза на Джаредовы губы, в каких-то двадцати сантиметрах от себя. — Скорее, повезло мне, — Джаред намек уловил, но переборщил, настойчиво надавил куда-то на ребра, так, что оставаться в сидячем положении не получилось, притиснулся сверху горячей тяжестью, подлезая пальцами между свитером и майкой. Возбуждение шибануло сразу. Дженсен поерзал и устроился удобнее, потерся об удобно притиснутое бедро. Задранный свитер гармошкой собрался на животе и спине. Джаред с силой огладил бока и Дженсен вспомнил, почему дома надо раздеваться. Фейри облизал взмокшую шею, и Дженсен нехотя отодвинулся. — Мне надо в душ. Джаред кивнул, не отпуская, и поцеловал так, что губы запекло. Стянул с Дженсена свитер вместе с майкой без всякой магии. Дженсен запутался в рукавах и едва не залепил Джареду в глаз, но тот уже наклонился, оставил засос прямо напротив бухающего сердца. Потом еще один рядом. — Для симметрии, — Дженсена сладко передернуло от вкрадчивых интонаций, а потом он встал с кровати, и голос у Джареда стал еще ниже. — Подожди. Джинсы неприятно давили, но Дженсен медленно повернулся и провел ладонями по животу, чувствуя, как рефлекторно подрагивают мышцы, зацепился большими пальцами за шлевки и потянул вниз. Получилось наверняка не так горячо, как в популярном порноролике, но потяжелевший взгляд Джареда, который прослеживал каждое движение, определенно этого стоил. Абсолютно бабское желание покрасоваться было только кстати. Дженсен развернулся полностью, чтобы Джареду было лучше видно, и расстегнул мешающую пуговицу. Глаза Джареда в ответ полыхнули зеленым, как у кошки. Испытывать терпение фейри было чревато, поэтому, неловко закончив недострептиз абсолютно неэротичным стягиванием штанов, Дженсен захлопнул за собой дверь в ванную. Оставшаяся одежда комом полетела в корзину для стирки, а горячая вода обожгла спину, не сильно сбив настрой. Стоя под горячими струями и быстро намыливая плечи, Дженсен уставился в запотевшее зеркало на свежий засос под самым подбородком. Наливающееся краснотой пятно почти не чувствовалось, и он на пробу ткнул в него пальцем. Кожа отозвалась легкой болью, она прокатилась горячей волной вдоль позвоночника и осела в паху. Дженсен прислонился к стенке душевой, надавливая сильнее. Второй рукой, все еще скользкой от мыла, обхватил чуть затвердевший член, медленно проводя по всей длине. Перед глазами все еще стояли сильные руки Джареда с выпуклыми дорожками вен на предплечьях и длинными пальцами. Такими удобно растягивать зажатое кольцо мышц, проникать сразу по вторую фалангу. Делал бы Джаред это быстро, или растягивал удовольствие, заставляя просить поторапливаться? Дженсен увлекся. Провел пальцем под головкой, спускаясь ниже, где все было припухшим с утра, и запрокинул голову. Вода попала в глаза, едва не смыв линзы, и Дженсен с сожалением убрал руки, вслепую зашарил в поисках крана. Дорогу обратно он все равно не забудет, но копаться в поисках всякой мелочи будет долго. Тщательно вытерев лицо и забив на все остальное, Дженсен вывалился обратно в комнату вместе с нагретым воздухом. Джаред с кровати не исчез, предусмотрительно сидел на том же месте и был все еще одет. Последний факт не порадовал. Стараясь не прикрываться, Дженсен остановился прямо перед кроватью, всего в шаге от нерасторопного фейри. Джаред одним слитным движением оказался у края и дернул на себя, затаскивая на одеяло. Жадно оглядел все, что было доступно обзору. А доступно было много. Дженсен потянулся к пуговицам на его рубашке, с трудом выдрал их из узких петель. Сложнее оказалось рубашку стащить. Закатанные рукава никак не хотели слезать с Джаредовых рук. Зато со штанами ему помогли. Джаред сам расстегнул ремень и пуговицу, ни капли не красуясь. Стащил штаны до середины бедер и снова переключился на Дженсена. Погладил залитые румянцем щеки, пощекотал под подбородком и ниже. Надавил на горло и ключицы, прямо над оставленными засосами. Дженсен вздрогнул и покрылся мурашками, невольно подбросил бедра выше. Движение от Джареда не укрылось. Фейри усмехнулся, нарочно обходя синяки стороной и огладил плечи и ребра. — Смотрю, ты начал без меня. Дженсену надоело обсуждать что-либо, поэтому он поймал Джареда за руку и дернул. От неожиданности тот рухнул рядом, кроватные пружины жалобно скрипнули. На нем все еще были боксеры, но пока Дженсен не планировал это исправлять. — Покажи крылья, бабочка, — Дженсен вслепую мазал губами по человеческим теплым лопаткам и не переставал нести чушь. Кожа покрывалась слюной и мурашками, когда он прикусывал под ними, где скопилась целая россыпь родинок. — У тебя же есть крылья, как у мультяшных фей? Скажи, что есть. Джаред на секунду замер, потом повернулся, улыбаясь одними глазами из-под разлохматившейся челки. — Нет. У меня нет крыльев, Дженсен. Тебе жаль? — Я нарисую, — Дженсен потрогал кончиком языка ямочку на Джаредовой щеке и пообещал, — Обязательно. Только с дорожками кокса вместо волшебной пыльцы, идет? Джаред приподнялся и неожиданно навис сверху, смеясь и целуя в подбородок, губы, снова в подбородок. — Хорошо, — согласился и заткнул еще парочку идей, так и крутившихся у Дженсена во рту, а заодно и его самого. Джаредов язык можно было смело заносить в череду чудесных явлений и без пыльцы. — Перевернись, — вдруг сказал тот в перерывах между вылизыванием подставленного горла. Джаред накрыл собой жарко и тяжело. Сунул под живот вторую подушку, не забыв царапнуть чувствительную кожу. Поцеловал в мокрый затылок, бормоча что-то только отдаленно напоминающее английский, и старался не давить всем весом, хотя Дженсен был и не против. Ощущать задницей чужой член было непривычно. Дженсен выгнул спину, потираясь самостоятельно. Над ухом сдавленно выдохнули такую заковыристую пошлость, что Дженсен бы записал, если бы мог. А затем Джаред отстранился. Дженсен открыл рот, чтобы высказать все, что пришло в момент такого облома, но прикусил наволочку. Джаред шикнул и потянулся куда-то вбок, доставая знакомый тюбик KY. Холодная смазка неприятно шлепнулась между ягодиц, пачкая все, куда попала. Джаред предусмотрительно массировал вокруг, не пытаясь сразу залезть пальцами. Дженсен все равно невольно зажался, испытывая чужую выдержку. Джаред вздохнул, щелкнул крышкой тюбика еще раз, выдавливая больше геля себе на ладонь. Возбуждение вернулось, горячей волной стекая в член. Джаред чуть торопился, прокручивая кулак под головкой, лаская короткими, рваными движениями, затем помассировал поджавшуюся мошонку. За привычным удовольствием Дженсен слегка отвлекся, удобнее прогнулся в пояснице, задерживая дыхание и самостоятельно толкаясь в чужую руку. Джаред легко поцеловал в плечо, все так же поддерживая единый ритм, и надавил на вход. Дженсен пальцы почувствовал и опять напрягся. Дискомфорт усилился. Все эти бредни о безболезненном первом сексе — одно большое фуфло. — Расслабься, — попросил Джаред слегка задыхаясь, но не делая попыток продолжить. Волосы мазнули по загривку, когда он уткнулся Дженсену лбом между лопаток. Табун мурашек прокатился до поясницы и дальше, оседая щекоткой у поясницы. От уязвимости позы хотелось взвыть. Странные ощущения никуда не делись, но дернуться ему не дали. Джаред надавил на выступающий позвонок, с силой провел ладонью по спине, прямо над выпирающим хребтом, и Дженсен подавился слюной и возмущением. Боль от укуса на какое-то время вытеснила даже мысль о пальцах в заднице, которых внезапно оказалось больше, чем он помнил. Подлый Джаред мазнул губами по полукружьям следов на плече и добавил смазки. А затем чуть повернул кисть и Дженсена обязательно подбросило бы, будь он в позе поудобней. Он уткнулся лбом в заботливо припасенную подушку, пытаясь проморгаться от черных точек на наволочке и не забыть, куда делать вдох. Жжение никуда не делось, но стало гораздо лучше. Дженсен не строил особых надежд, но постепенно расслаблялся. Приятные ощущения все не перевешивали, и теперь Дженсен жалел о выбранной позе еще сильнее. От каждого движения поджимались пальцы и подрагивали ноги, окончательно распластаться на кровати и потереться членом хоть о простыню не давал чертов Джаред. Дженсен был готов даже отпустить руки, чтобы помочь себе самостоятельно, когда все прекратилось. Джаред хлюпнул смазкой, вытаскивая скользкие пальцы, и Дженсен почувствовал, как краснеет шея, потому что Джаред смотрел. Растянутые мышцы не могли сократиться до конца, и начинали ныть, а он все не торопился. Дженсену надоело ждать, когда Джаред наклонился и… — Твою мать! — Дженсен выгнулся до хруста позвоночника и попытался полноценно вдохнуть, но не вышло. Джаред ощутимо усмехнулся и снова широко и влажно прошелся языком до самого копчика и обратно, толкнулся напротив дырки, еще больше раскрывая и наверняка нажираясь смазки на жизнь вперед. — Джаред! Дженсен с хрипом втянул в себя воздух, изо всех сил стараясь удержаться в одном положении на разъезжающихся коленях. Джаред отстранился ненадолго, придерживая за бедра и разминая сведенные мышцы, а потом все повторилось заново. Постепенно потрясные ощущения притуплялись, и Дженсен расслабился, ведясь на удовольствие. Боль от прокусанных пальцев размылась где-то на втором плане, а потом все опять прекратилось. Дженсен выдохнул через силу и обернулся. И сразу пожалел, что на уроках портретной графики им не задавали подобных эмоций. Слабый свет превращал контуры Джаредова лица в угольные линии и маску абсолютного восхищения. Он не двигался, и Дженсен все не мог понять, куда он смотрит. Наконец Джаред отмер, послышался характерный хруст разрываемой упаковки презерватива, и Дженсен честно намеревался вдохнуть до того, как в нем окажется что-то кроме пальцев. Но все равно не успел. Разницу с пальцами он почувствовал сразу. Несмотря на подготовку, член Джареда распирал так, что Дженсен почти уверился — ничего не выйдет. Вот это все в него не поместится. Неясное жжение сменилось болезненным растяжением, и он потянулся к себе, но Джаред перехватил руку, сжимая пальцы: — Так будет хуже, — и толкнулся глубже. По ощущениям так до самого горла. — Стой, блядь! — почти проорал Дженсен, стараясь дышать через раз, или не дышать вообще. Казалось, если он совсем не будет двигаться, это все можно будет терпеть. Джаред послушно замер, войдя до конца и теперь осторожно гладил сведенные лопатки и плечи. Мимолетный порыв врезать тому по морде, чтобы в следующий раз хотя бы предупреждал постепенно сходил на нет. Чертов фей с его блядскими советами! Джаред выходил издевательски медленно, затем так же медленно скользил обратно. Мышцы растягивались, пуская в себя охотнее. Ощущения зависли где-то у отметки «терпимо», а затем Джаред накрыл собой, прикусывая шею и чуть меняя угол проникновения, и стало гораздо лучше. Сквозь остаточную болезненность начали проскальзывать всполохи ушедшего удовольствия. Боясь его потерять, Дженсен выгнулся и начал подаваться навстречу каждому новому толчку, почти пропустив мимо ушей сдавленное ругательство. Джаред подхватил под живот, приподнимая и давая опереться спиной, и Дженсен наконец понял, что в этом находят другие. Боль никуда не делась, но потухла под новыми ощущениями. Каждым новым движением Джаред задевал простату, отчего темнота перед глазами вспыхивала разноцветным. Дженсен ни за что на свете не хотел бы сейчас останавливаться, но все равно не хватало, поэтому он удобнее уперся одной рукой о матрас, вторую опуская на начавший опять вставать член и пачкаясь в смазке. — Подожди, — выдохнул над ухом Джаред, в очередной раз перехватывая его руки, когда он только попал в ритм, и ускорился. Дженсен сжался и почти взвыл от разочарования, когда над ухом раздался какой-то отчаянный стон, а в заднице запульсировало. Джаред вжался бедрами и лбом, едва не падая на него. Настолько яркие чужие эмоции на фоне собственной неудовлетворенности чувствовались настоящим издевательством. Дженсен выматерился, чтобы в следующий момент удариться затылком о подушку, о которой он напрочь забыл. Джаред перевернул его так, будто он ничего не весил, шально улыбнулся в самые губы, сполз вниз и насадился на член ртом. И вот тогда нахер отправились все сравнения со звездами перед глазами. Дженсен забывал моргать, выгнувшись ломаной дугой и судорожно хватая ртом воздух. Джаред брал до самого конца, утыкаясь носом в паховые волосы и сглатывая слюну. Но это все равно не помогало, она капала Дженсену на бедра и размазывалась по Джаредовому подбородку. Фейри смотрел снизу-вверх поплывшим взглядом и расслабил горло. Дженсену потребовалось всего несколько движений, чтобы с воплем кончить, не предупреждая. И стыдно за это ему не было ни разу. Джаред проглотил и закашлялся, падая сверху и тут же откатываясь в сторону, хотя на явные препирательства Дженсена бы сейчас не хватило. Вместо внутренностей по ощущениям колыхался кисель, саднила растраханная задница, и под щекой впитывалась в наволочку лужица слюней. В голове будто порвали гитарную струну — она звенела на одной ноте. Дженсен пытался отдышаться и собрать себя хотя бы по частям, чтобы сходить в душ и сменить белье. Джаред рядом размеренно дышал, облизывая свои блестящие и припухшие от старания губы, не прижимаясь, но грея остывающий бок. Все-таки не круто без фейревских штук. Дженсен хотел потрогать его рот. Провести по горячей изнанке пальцам и надавить на самый угол губ, растягивая еще больше, но не успел. Утром кожу на щеке стянуло сухой пленкой, а солнце вознамерилось выжечь глаза в щель между заботливо задернутых занавесок. Дженсен попытался потянуться и сразу пожалел. Поясницу прострелило весьма основательно, словно он ночью не спал, а активно старел и приобретал ревматизм. Джаред лежал рядом в лучших традициях мелодрам и пялился в очередной забытый скетчбук. Отучать трогать чужие вещи было поздно, поэтому Дженсен перевернулся на другой бок и прикинул количество шагов до кухни. Так и не поменянные простыни липли к потной спине. — Мне нравится вот этот, — и ведь Дженсен почти успел. Под нос сунули разворот тетради, а сам Джаред сунулся под бок, отдавив плечо. Дженсен нехотя посмотрел и застыл. С намеренно состаренной бумаги на него смотрел рыжий кот с коричневыми крапинками в голубых глазах. Рисунку было лет пять, а Дженсен до сих пор помнил, как вырисовывал шерсть и полоски с усами. Передняя лапа упорно не выходила, поэтому осталась стертой наполовину. Препод сказал нарисовать что-то необычное, а он психанул и нарисовал кота с нетипичным для такой окраски цветом глаз. Как в итоге оценили, Дженсен упорно не смотрел, но кота сохранил. Трехлапый Бо не осуждал, вальяжно расплывшись ярким пятном по бумаге, как истинный котяра. Настоящим прожил бы меньше. Шкодность проступала в криво прижатых ушах и вздыбленном хвосте — ходячий маяк для неприятностей. — Всем нравится, — нехотя отозвался Дженсен, закрывая пальцем стертую лапу и пачкаясь о карандашный грифель. — Только это все равно не то. Так, по приколу. В картине должна быть мысль, законченная и оформленная в цвета и тени. Сюжет и своя история. Тогда это картина, а не вырванный из контекста кусок. — Иногда всем хочется такого кота, а не законченного сюжета, — не согласился фейри, забирая рисунок. — Если в работе слишком много усилий, тогда это просто преподавательское пособие. Кто знает, как оценивает большинство. Вряд ли среди них много экспертов по стилям и значимости. А что думаешь ты? Дженсен неопределенно пожал плечами и смачно зевнул. — У тебя получится, — серьезно, не так как раньше, сказал Джаред и вдруг показался старше. Намного старше. Дженсен не успел рассмотреть, а Джаред уже снова смеялся, высоко задирая голову и придавливая затылком Дженсеновы пальцы. — Кто-то же должен будет нарисовать всю ту гору наркоты, что ты мне пообещал! Да, всю гору наркоты. Дженсен всерьез задумался над предложением и пропустил момент, когда вспышка веселья сошла на нет. Наволочка пахла зубной пастой и нагрелась под затылком. Джаред поерзал головой по своей и сел, отбрасывая густую тень. Готовить он не умел, но жаждал попробовать, после недолгих пререканий утопал на кухню, забыв вчерашний стакан на тумбочке. Пришлось сдирать себя с родной постели и плестись следом. Пытаться. Непривыкшая к такому обращению задница напомнила о себе уже на стадии принятия вертикального положения. Вся смазка, которая не вытекла на многострадальную постель ночью, раздражала, но ради свежей порции кофеина Дженсен готов был потерпеть все прелести «утра после». Холодная вода стала просто подарком богов, сначала он сунул под нее голову, затем поскреб щеку и нос, чувствуя, как ледяные капли ползут по горлу. Залезть в раковину целиком хотелось просто нестерпимо, и Дженсен врубил воду в душе, снимать все равно было нечего. Смазка упорно не смывалась. Простояв под водой минут пять и плюнув на приличия, Дженсен вылез на холодный пол, сразу вспомнив, какое время года за стеклопакетом. Квартира не промерзала, топили в общежитии нормально, но полы и стены все равно были холодными, как в бассейне. Первой в руки попались футболка с оленем и рваные джинсы, которые Дженсен натянул так, не задумываясь о хипстерском виде. Ткань сразу прилипла к влажной коже. С кухни тянуло чем-то сладким и горелым. Джаред стоял над кружкой с чаем и гипнотизировал плиту, где на новой сковороде яичница медленно превращалась в Помпеи. Дженсен промолчал ради приличия и полез в холодильник за бутербродами. Нет, серьезно, как можно спалить яичницу? Джаред в ответ только пожал плечами, уже переключившись на рамки, оставшиеся со времен Чада и их общей компании. Дженсен не хотел убирать, тем более, что со многими у него остались хорошие отношения. Если бы не Джейсон и его мечты о чем-то большем, кто бы знал, сидели бы они по-прежнему все вместе на перерывах, или бы развалились, как и все старые школьные компании. Чад придерживался первой версии, поэтому съехал. Все-таки Джейсон был не только чудаком, но и его другом детства. Чай был странным. Пах душными полевыми травами, летом и корицей. Дженсен не помнил, чтобы держал на кухне что-то такое. Джаред снова чудил и молчал, но было на удивление спокойно. Тишину не хотелось разбивать, она плотным коконом оседала на подоконнике и столе. Дженсен выпил половину и пожалел, что так и не купил ежевичного варенья для полноты картины. У тетки в соседнем городе такое было. Привычка покупать его осталась, когда маленький Дженсен еще только приезжал в гости, прося вечно ворчащего отца ехать побыстрее. Потом поторапливать стало некого, но тетушка исправно покупала банку на очередной крупной ярмарке, видимо, решив, что забывать что-то хорошее от чужой тупости — не лучший вариант решения проблемы. Поэтому варенье не заканчивалось. А потом Дженсен снова приезжал только на выходные, поселившись в колледжной общаге, и сам не захотел рушить старую привычку. Джаред сидел рядом, балансируя на двух ножках стула, при этом совершенно не держался за стол. Обхватывал обеими руками горячие бока второй кружки и все еще рассматривал снимки. Дженсен же рассматривал профиль, подмечая родинку у носа, чуть дрожащие пушистые ресницы насмешливую складку у рта. Совершенно нефейревский профиль. Если бы не глаза, которые опять поменяли цвет, на этот раз на светло-коричневый. — Дружбу сложно испортить сексом. Ты нужен своим друзьям, каким бы мудаком себя ни выставлял. Вся фишка в том, что человек, которому ты дорог, не будет делать тебе больно осознанно, в то время как чужим на тебя плевать. На твои чувства, амбиции. Они никогда не будут заботиться, но нет, вы все равно выбираете именно их для отношений. Совершенно чужих людей. Подумай над этим, ладно? Джаред прислушался к чему-то и перестал улыбаться. — Мне надо идти. — Не останешься? — не подумав, брякнул Дженсен, но не пожалел. — Прямо как в том мультике про Дзинь*. — Извини, — Джаред наклонился совсем близко, настойчиво заглядывая в глаза, как будто Дженсен захотел бы сейчас отвернуться. Ну, то есть, да, он хотел бы. Он сейчас начнет искать поводы продолжить, а это совсем не по-мужски, понимаете? — Здесь так не работает. Но было же хорошо, верно? Это главное. Дженсен кивнул, заставляя себя не моргать. Он все ждал, что Джаред расплывется в мутное пятно, и будет легче представить, что все не взаправду. Джаред не расплывался. Джаред осторожно поцеловал — просто дотронулся губами до Дженсеновых губ. И исчез. Банально растворился в воздухе, как мультяшный аналог, забрал с собой атмосферу уюта, пожалев даже брызнуть искрами или чем им там полагается по этикету? Охренеть, действительно настоящий фей. Номер на визитке исчез, как только Дженсен о ней вспомнил. Он перевернул ее, наверно, раз пятьдесят, прежде чем убедился полностью, подумал перелистать журнал вызовов, но забил. Чертовы фейри пользовались нечестным потыренным приемом. Кусок картона был все таким же белым и глянцевым с черной тушью слов. Дженсен почти выкинул, потом передумал. Джаред не будет просто воспоминанием.

***

Билет в клуб он все-таки достал. Одетый во все черное охранник лениво отпечатал на предплечье обкуренную летучую мышь и пропустил. Поддельное удостоверение Чада было откровенно стремным, зато работало. Что тот хотел получить в итоге — не понятно, Дженсен и не заморачивался. Чад вернулся в кампус через месяц, на автомате закинул ключи на холодильник и наткнулся на так и не испарившуюся визитку. Изучал долго, мял уголки, а затем швырнул на стол и полез за молоком. Дженсен не стал снимать наушники, заканчивая задание по графике, поэтому Чаду пришлось сесть напротив. — Докатился, — Дженсен прочел по губам, отложил кисточку и с удовольствием показал скривившейся роже средний палец. Больше они к этой теме не возвращались. Чад не задерживался надолго, Дженсен был рад. Разговаривать им было не о чем. Иногда, правда, Чада прорывало, и вечер матерных откровений был обеспечен. Чаще — не был. Чад называл его мудаком и обещал по примеру водить домой проституток. Сейчас в темном коридоре сосались недотерпевшие парочки, а стены вибрировали от басов. Клуб был «специфичным» по заявлению того же Чада. Значить это могло все, что угодно, но в первую очередь — ориентацию посетителей. Около стойки народ не задерживался. А еще его рассматривали. Дженсен пробирался сквозь толпу и натыкался на зазывные улыбки и испачканные в помаде зубы. Чужие руки неспешно огладили поясницу и съехали на задницу. Рядом моментально образовалось свободное пространство, и он развернулся. — Не танцуешь? — вопросительно пробасили сверху. Дженсену пришлось задрать голову, чтобы оценить свалившееся счастье. Мужик был высоким и грузным, от него несло одеколоном. Его обходили. — Нет, — Дженсен напрягся и стряхнул так и не убравшиеся руки. Мужик промолчал, облизывая взглядом его лицо и отошел. Рядом со стойкой притормозила тощая блондинка во всем красном. Бретельки кружевного белья натягивались на ключицах, полупрозрачная сетка совсем ничего не скрывала. Бармен скептически оглядел продемонстрированные документы и отказался наливать что-то крепче пива. Дженсен пожал плечами и забрал свой Гиннесс. Девушка рядом отчетливо хмыкнула и отерлась горячим бедром, заказывая клубничный мохито. — Он ко всем тут подходит, — доверительно проорала блондинка в самое ухо. Дженсен оглох и кивнул. Постоянные посетители видят новое «мясо» издалека. Мужчина не ушел далеко, вклинился меду скучающими подростками у столиков и уже мило пиздел с одним из них. Он доверительно наклонялся ближе, рубашка на животе натягивалась до отчетливых складок. Парень рядом щурил оленьи глаза и не следил за выпивкой. — …Джессика. — Дженсен отвлекся, когда тонкие пальцы снова дернули его за рукав. Девушка смотрела в ту же сторону и не отходила. — Можно Джесси. Тебе восемнадцать хоть есть? — А тебе? — Джесси фыркнула прямо в стакан и впервые улыбнулась нормально. — Пялишься так, будто первый раз съем видишь. Дженсен пожал плечами и вспомнил про свое пиво. Запотевший стакан скользил в пальцах. Лазерные точки скользили по полу и лицам. У Джессики на лице было целых четыре. Она периодически закрывала глаза и отмахивалась от несуществующих пятен. Их теснили к столикам и диджейскому пульту. Танцевать Дженсен действительно не любил. — Смотри. Джессика отодвинулась и, не запариваясь, ткнула пальцем куда-то в сторону. Стремная парочка больше не разговаривала. Большие ладони быстро накрыли руку парня, и мужик отстранился. Развернулся неожиданно плавно для своей комплекции и двинулся к туалетам. Парень пьяно улыбнулся и едва не навернулся со стула, слезая. — Кого-то сейчас будут драть, — Джессика скучающе пожевала трубочку и отставила стакан. Она пихнула его в сторону освободившегося столика и сама продефилировала к ближайшему стулу. — Ты здесь одна? — Дженсен оценил высоту шпилек, и сел. — Не совсем, я с подругой, — многозначительно протянула Джесси и помахала кому-то за спиной Дженсена. — Но почему бы тебе не присоединиться? Дженсен обернулся, ощущая гребаное дежавю, и почти уткнулся носом в грудь этой самой подруге. Почти, потому что та оказалась не одна. Довесок со скучающим видом прикидывался официантом и держал в каждой руке по стакану. Пока не увидел Дженсена. — Подруга номер два? — парень хмыкнул, едва не пролил на себя все, что нес и с подозрением покосился на Джессику. — Что ты опять успела наплести? — Фу, Адам, отвратительные манеры, — Джесси отобрала стаканы и пододвинула один стул ближе. — Да, это Адам, он разжалован. А это Сара. Сара обошла стол и устроилась рядом с ней, не оставляя никому выбора. Адам не выглядел расстроенным. Он протянул руку и сжимал ладонь Дженсена намного дольше необходимого. Над Адамом едва не горела неоновая вывеска «ищу папочку», но разглядывал во все глаза он почему-то его. Сара переглядывалась с Джесси и явно напрашивалась на пустой флирт со всеми. Дженсен велся с удовольствием и отвлекся, когда чужое колено прижалось к его бедру. Адам смотрел с интересом и придвигался ближе. Парень был странным. Вспышки прожекторов высвечивали воронье гнездо на голове и серую толстовку. Он почти не участвовал в разговоре и выглядел как обкуренный и готовый на все и больше. У Дженсена не было причин отказываться. — Скучно, — Сара надула губы. На нижней почти не осталось помады. — Разнообразим вечер? Джесси предвкушающе улыбнулась, придвигаясь ближе к столу. Дженсен не успел уточнить, Сара чуть оттянула майку, демонстрируя третий размер, и полезла пальцами под нее. — Будешь? — четыре белых таблетки выкатились на ладонь, две плюхнулись в стаканы девушек. — Оно легкое, всего четыре часа. В теплом пиве растворялось не очень. Белые хлопья поднимались к ошметкам пены, напоминая парацетамол. Адам закинул свою прямо в рот, отобрал у недовольно скривившейся Джесси ее клубничную гадость и шумно отхлебнул. — Пятнадцать минут, — Сара не стала поправлять майку, наоборот, стянула ее еще ниже, так, что стала видна ямочка между грудей. Кожа у нее наверняка была соленой и горькой, как таблетки. Сара неправильно предлагала. И наверняка понимала это сама. Надо было засечь время, но Дженсен не хотел. Очередной припадок ди-джея сменился на тягучий медляк. Сара со стуком отставила бокал, перегибаясь через столик и целуя Джессику прямо вокруг кислотной трубочки, которую она опять обсасывала. Джессика что-то промычала и подалась вперед. Дженсен подумывал присоединиться, когда неловко отпихнутый бокал грохнулся на пол, разбиваясь на мелкие осколки. Один попал Дженсену в кед, и он опять отвлёкся. Клубничное мохито растеклось по столешнице, пачкая руки. — Я отойду, — проорал он Адаму и встал. Пол слегка наклонился в такт музыке. Воздух сгущался неоновым желе. Медленно топчущаяся толпа размазывала его руками по себе. — Я с тобой. Дженсен не стал дожидаться. Адам пыхтел где-то сзади, от его шумных выдохов вставали дыбом волосы на затылке. Адам не мог его догнать, хотя шел Дженсен медленно. Зеленая картинка писающего человечка слегка расплывалась и не становилась ближе ни в какую. Он выматерился и обогнул очередного фрика с фиолетовыми волосами. Рожа у него расплылась пластилином вокруг черных очков, Дженсен пошел быстрее. Он притормозил только около туалетной двери, Адам размазался по спине всеми костлявыми ребрами, припирая к холодному пластику. Он глупо хихикнул в мокрую шею, задевая губами, и прополз пальцами под край джинсов. Дженсен попытался развернуться, но запутался в воздушном желе и вписался локтем в дверь. Ввалились они в туалет внезапно и с задранной футболкой. Музыка здесь была почти не слышна, остатки впитывались в пенопласт на стенах. Свалившаяся тишина сразу ватой набилась в уши. Дженсен потряс головой, чтобы она ушла, и наткнулся на жильцов. В крайней кабинке журчало, соседние толчки были фиолетовые, свободны и почти незагажены. Возле одного сидел уже знакомый подросток и вытирал измазанный в блестящей сперме подбородок. Выходило еще хуже. Амбал невозмутимо намыливал руки, и пялился на зрелище в большое зеркало во всю стену. Черный ремень с большой пряжкой валялся рядом. Дженсен споткнулся и разглядывал его, пытаясь вспомнить, зачем зашел. Мужик закончил намывать толстые, как баварские сосиски, пальцы и потрепал подростка по волосам, вытираясь. На одной сосиске поблескивало жирное обручальное кольцо. Парень улыбнулся, запрокидывая голову, и раздвинул колени. Дженсена передернуло. Адам топтался позади и громко сопел, не обращая ни на кого внимания. Ему хотелось продолжения, и он снова тянулся к Дженсеновым шлевкам, насрав на зрителей. Потолок слегка наваливался, как внимание обернувшегося мужика. — Не стесняйтесь, — прогудел тот, даже отошел от раковины. Дженсен отпихнул Адама и сунул руки под кран, попал по датчику только со второй попытки. Вода была ледяной и жесткой, когда полилась или посыпалась из ржавой трубы. От холода продрало судорогой до локтей. Любители шоу могут идти нахер. Здесь он трахаться не будет. Вода все еще лилась, когда дверь в туалет хлопнула, оборвала строчку песни на середине. Что-то про животных и пафосные идеи. Животные? Адам засунул руки в карман толстовки и покосился на выход. — Я живу близко. Дженсен не понял, и Адаму пришлось повторить на бис. — Тогда к тебе, — близко так близко. Дженсен с трудом наклонился над упавшим в нирвану парнем и пощелкал пальцами. Тот хихикнул и громко чихнул от попавшей на нос воды. Взять его третьим? В ушах зазвенело и стало смешно. Дженсен залип на белых разводах под нижней губой и тоже попытался запихнуть их обратно в рот. Нихера не получалось. Таблетки догоняли с опозданием. Если они оба пытаются оттереть, кому-то пора мыть рот. Или просить Адама. Дженсен представил и даже почти позвал. Адам был рядом, но тянул руки не к подростку, а к нему, а потом его к двери. Дженсен обернулся, но парень все так же сидел и не собирался уходить. — Брось. Ему нормально. Дженсен не поверил. Из клуба они вывалились, напрочь забыв о Саре и Джесси. Охрана сливалась футболками с темным входом, и светились только головы. Адам прижимался и сильнее прогибался в поясницу, ломающимся голосом выдавая какие-то банальности, которые больше смешили. А еще он явно напиздел про «недалеко». На целых два часа напиздел. Плохо освещенные переулки были очень длинными и похожими. Настоящие червяки. Адам мешал идти, они обтерли куртками червяковые бока и редкие пятна фонарей. Лысый консьерж не сказал ничего, когда они пытались одновременно протиснуться в лифт. Лестница была вообще не вариант. Как они все-таки добрались до квартиры, а затем до спальни, Дженсен не помнил. Презервативы нашлись неожиданно — Адам перегнулся через спинку кровати, слишком быстро, чтобы что-то разглядеть, пошарил под покрывалом и вытащил три упаковки с разными запахами. На выбор. Дженсен не вытерпел первым, вытянул наугад и плюхнулся на колени. — Блядь, какие губы… — Адам ткнулся членом, размазывая смазку по щеке Дженсена. Дженсен закрыл глаза и открыл рот. На вкус оказалось терпимо. Член почти весь помещался во рту, с размерами Адаму повезло не сильно. Тот толкнулся глубже, и Дженсен порадовался, что ничего не ел. Горло и желудок свело, и Дженсен прокашлялся, искусственная смазка с презика пленкой размазалась по небу. Дженсен с трудом сглотнул и сжал тощие бедра, удерживая. Адам дернулся и вцепился в плечи. Горло начало нещадно драть. В двенадцать он облизал поручень зимой. От Адама тоже будет ангина. Адам дергался как будто ему тоже не хватало воздуха. Он весь кончился у Дженсена в легких. Когда кончил Адам, Дженсен сжал губы, жесткие пузырьки презерватива царапали. Он бы отплевался, но они могли лопнуть. Дженсен нащупал салфетки и встал со второй попытки. Колени ломило. Адам послушно поменялся с ним местами, плюхаясь на пол между разведенных ног и дергая собачку молнии. Та заела основательно, но все равно поддалась. Резинка трусов больно впилась под яйцами, Дженсен в отместку дернул за волосы на затылке и подтянул вихрастую голову ближе. Практики у Адама было столько же, сколько у Дженсена. Ноль. Тот слишком усердно следил за зубами и старательно пыхтел, капая слюной на Дженсеновы кеды. Кончил Дженсен скорее вопреки, чем из-за стараний парня. Вихрастый коричневый затылок и нос уточкой прямо около лобка несказанно помогли. — Ты как? — Дженсен отдышался быстро, выкашляв весь таблетковый глюк. Адам смотрел на дыру на коленке и усмехался. — До ванной доберешься? — Да похер. Адам завалился на скомканное покрывало, устраивая ладонь под щекой и смешно причмокивая опухшими губами. Похлопал по свободному месту рядом с собой и одобрительно протянул: — Хоро-оший. Ты. Втянешься, не думай. Выпитое почти выветрилось, оставив после себя ватную голову и сушняк. Дженсен наугад открыл соседнюю дверь и наткнулся на кухню. Огроменная барная стойка и холодильник с надраенной до зеркала панелью занимали все свободное место. Нихуя ж себе. Из комнаты донеслись возня, предложения повторить завтра и закрыть за собой дверь. Дженсен криво улыбнулся своему отражению, напоминая себе ту блядь из клубного туалета. Поскреб по расцарапанной щеке и выхлебал полбутылки минералки с нижних полок. Пятна на роже не оттирались, поэтому он забил. Споткнулся о коробку презиков на выходе. А дверь захлопнул, да. Идея была говно с самого начала. Улица была синей. А еще пиздецки холодной. Работяги уже спешили на каторгу. Солнце — нет. Дженсен долго плутал до знакомых улиц, навигатор предлагал изменить маршрут каждые двести метров и повернуть к колледжу. Ага, в воскресенье. Девушка в гигантском костюме кенгуру опять раздавала листовки прямо около еще закрытого кинотеатра. Та же, что пихнула ему ту уродскую визитку почти год назад. Ну или похожая. За прилизанной челкой и энтузиазмом в двести ватт было не вспомнить. Дженсен взял и рассмотрел очередную рекламу агентства недвижимости. Без первых взносов и разов. — Первые разы кончились? Обкуренная улыбка Адама и темные волосы все не исчезали из мозгов. — Простите? — она озадаченно смотрела на Дженсена, изредка переводя взгляд с его лица на свои руки. — Первые разы? — Ага, феи, их сложные правила и Джареды без фамилии. Я обещал одному бабочковые крылья, но не нарисовал. Нет? — Дженсен через силу улыбнулся опять и поспешно добавил, демонстративно запихивая листовку в карман, — я не сумасшедший. — Боюсь, что нет, извини. Хорошая реклама, — девушка мотнула головой в сторону детских афиш и попыталась заправить вылезшую прядь волос большой перчаткой, но только сильнее взлохматила ее. Дженсен кивнул, отзеркалив жест и проходя дальше. У самой скамейки он обернулся, чтобы убедиться окончательно — ему не показалось. Девушка все еще смотрела на него, потом протянула следующему прохожему листовку. Вряд ли ей было неловко. Дженсен обходил кинотеатр и заранее ненавидел мультик про фей. Блестящие коротышки перелетали с цветка на цветок и боролись за справедливость и лужайку. Пудрили мозги троллям и прочим злобным херам. Вряд ли трахали кого-то до звезд перед глазами, но это же мультик. Во имя добра, ага. Как там Джаред втирал? Джаред был нихуя не прав и может осуждать сколько угодно. Кампус начинался чуть дальше, через перекресток. Отгороженный низким забором, через который мог перепрыгнуть и карликовый пудель, он должен был демонстрировать каждый спонсорский цент и жажду знаний самих учащихся. Дженсен привычно кивнул табличке на входе и с трудом поднялся на третий этаж. Если у него не откажет печень, будет круто. Пока она только хотела поменяться с желудком местами. Перед дверью валялись забытые розовые тапки с шерстью. Сэнди опять заходила «заниматься», успешно отыгрывая статус новой Чадовой девушки. Сэнди постоянно мерзла и любила животных, особенно своего кота с говорящей кличкой Люцифер. Абсолютно черный корниш-рекс вызывал умиление длинными лапами и завитками короткой шерсти ровно до тех пор, пока не видел чужое лицо. Под чужими он понимал всех, кроме Сэнди. Тогда эта мелкая машина для убийств включала сирену и переходила к атаке. Люцифера Дженсен ненавидел всей душой за обоссанные и порванные на вермишель рубашки, искусанные руки и ноги, и с удовольствием вспоминал выражение лиц персонала ветеринарной клиники, когда коту единственный раз в жизни стало худо. И это чудовище принесли к ним. После трех дней стационара, куда Сэнди регулярно наведывалась, выписке Люцифера врачи радовались больше её самой. Коту искренне пожелали никогда больше не болеть. В чём-то Дженсен их определенно понимал и даже сочувствовал. Сэнди всегда была в их классе. Сидела рядом с Дженсеном на живописи и носила джинсы даже жарким летом. Постоянно изгаженные в шерсти Люцифера. В великую гейскую компанию она не вписывалась и попала не сразу. Чад прикалывался, Джейсон игнорировал, а Дженсену было хорошо и так. Сэнди называла его «милым», и вроде как было непонятно, всерьез, или просто так. Когда случилась та фигня с отношениями и феями по вызову, Сэнди не перестала с ним общаться, потому что переставать было нечего. Ну, а потом Дженсену повезло. Сандра МакКой светилась убойным счастьем все три пары с девяти утра. — Ты не представляешь даже, кого я встретила! — она пихнула его локтем, едва не опрокинув мольберт и палитру. Дженсен старательно смешивал краски, но как «хороший» друг отложил кисточку и посмотрел на нее, всем своим видом изображая заинтересованность. — И кого? — О, ты не представляешь, он и-де-аль-ный! — Сэнди явно опять уплывала в страну розовых соплей, тут же снова вздыхая, когда на них шикнули. — Что, даже лучше, чем я? — Дженсен приподнял бровь, негодуя почти искренне. — Ха, как будто с тобой кто-то сравнится, милый, — Сандра привычно переключилась на напускной флирт, прикусывая кончик кисточки, правда тут же вспомнила, перед кем изливается и фыркнула, отплевываясь от красной краски, размазавшейся по зубам и уголку рта. Дженсен даже залюбовался, представляя, как капли огибают полные губы, вычерчивая структуру кожи. Выходило красиво. Сандра больше не сказала ничего, но Дженсен уже догадывался, кого увидит. Там в Агентстве первых разов сидели люди с хорошим чувством юмора, ну или принцип «заряд в одно и то же место не падает» заржавел. На обеденном перерыве народ выползал в кафетерий и столовую. Дженсену выползать никуда не хотелось. На улице под ногами скрипели подмокшие куски льда. Новый незнакомый Джаред старше на пару лет обнимал Сандру так бережно, что верилось сразу. Челка была зачесана назад, он посмотрел на Дженсена так же, как и на остальных — никак. Дженсен отодвинул возмутившуюся МакКой в сторону и разглядел во всех подробностях. — Почему ты помнишь? — спросил Новый Джаред и сразу же нахмурился. — Мы не знакомы. — Какого хрена, Джаред? — честно выдал Дженсен, как и планировал. А потом ему прилетела оплеуха. Сэнди никогда не выглядела настолько злой. Она почти сразу вцепилась в Джареда, все еще не сводя с Дженсена потемневших глаз. Объяснение прилетело тоже. — Сначала Джейсон, потом Джаред, тебе мало? В руке у Джареда был букет из белых гвоздик, странный выбор. При чем здесь вообще Джейсон? Он спросил, но Сэнди уже тянула Джареда с букетом прочь. Тот улыбался чуть виновато, но уже не смотрел на Дженсена. Да и ни на кого больше. Сэнди не пришла на следующую практику. Дженсен переставил мольберт, чтобы было лучше видно раскиданные по тряпке апельсины и выбритую грудь античной статуэтки, и пожелал кинувшей его МакКой малевать это все потом самостоятельно. Тогда ноосфера его услышала, но только отчасти. Потому что Сэнди пропустила неделю, получила выговор и поцеловала Чада перед всем классом. К чести Дженсена, офигел от поворота не он один. Чад минуту переваривал, заливаясь краской до ушей. Потом отмер. С задних парт послышались одиночные натужные хлопки. И мольберт передвигать обратно не пришлось. После этого Дженсен сам стал напоминать себе участника слезливых фильмов для девочек-подростков, потому что переключившаяся Сэнди нихера Джареда не помнила и прилежно зубрить больше не хотела. Хоть где-то фей смог уболтать. Ну и… с тех пор Чад тусовался у МакКой. Или она у них. Но последнее чаще без Дженсена. Сейчас в кампусе снова было пусто, но не до конца. Дженсен вдавил кнопку звонка, с наслаждением слушая, как в квартире что-то упало. Карма, мать ее. Явление злого заспанного соседа было лучшим за это утро. — Ты охуел? — почти нежно уточнил Чад, подтягивая трусы и пинком закрывая за Дженсеном дверь. — Пять утра! — Я из клуба, — огрызнулся в ответ Дженсен, стягивая кеды вместе с носками. Чад страдальчески поморщился и утопал на кухню. Дженсен услышал шум воды и поспешил на божественный звук. Чад нехотя протянул стакан воды и зажал аспирин. — Мой мальчик стал взрослым! Чем накидался, пьянь? От тебя несет таблицей Менделеева. И ширинку застегни. Дженсен сделал слишком большой глоток и пролил половину на себя и пол. Чад демонстративно зевнул и на всякий отошел подальше. Плюхнулся задницей на стол и почесал коленку. Звякнула вазочка из стекла — очередная попытка Сандры «влить немного уюта», и на пол смачно шмякнулось еще и яблоко, размазавшись коричневым боком. Поднимать его никто не стал. Запахло яблочным нутром, и Дженсен рванул к раковине. Пока его выворачивало пустыми спазмами, он успел припомнить и тухлые яблоки, и Чадову жирную задницу. Тот со стола все-таки слез, судя по резкому скрипу ножек. А когда Дженсен окончательно отплевался от забившей горло желчи, и вовсе закопался в недра шкафчиков, вытаскивая ополовиненную бутыль какого-то очередного бабского ликера с замазанным названием. — Тебе ж насрать. Чад грохнул чашками и отвинтил крышку. — Насрать, — подтвердил тот, и налил себе тягучую коричневую муть. — Сэнди волнуется. Они напились как год назад, почти перед летними экзаменами. Дженсен нажирался заново, стараясь не вдыхать приторный миндальный запах. У Чада с этим было получше. Он вообще никогда не смотрел на время, считал, что алкоголь и сахар заменяют крепкий чай. Ну и не пропадать же добру. Дженсена развозило на идиотские вопросы о ликере, Сэнди и о том, как скоро они превратятся в настоящих стервозных подружек, распивая это все. Чад терпел, отмерял пальцами выпитое, слушал через раз и задавал свои. — Что за клуб анонимных девственников, Дженсен? Дженсен кашлянул, старательно напряг память и глаза. Вот в последних двоилось. Ничем другим он объяснить шлепнувшиеся под чашку знакомые белые визитки не мог. Завитушки в разные стороны, тройное подчеркивание и все в том же духе. Перечитывать название Разов не потребовалось. Дженсен не выдержал драматическую паузу и заржал. Фыркнул прямо в ликер и заляпал картон приторными брызгами. Смешно было очень. Оборжаться просто. — Веришь в фей? — Ты бы еще про Санту спросил, чувак, — Чад покосился на бутылку и тоже начал двоиться. — Так, тебе хватит. — А они есть, — флегматично продолжил Дженсен, попытался отвоевать ликер обратно, но только сам размазался по столу. Ну вот. Немного инициативы и уже не так херово. — Тебе Сэнди не рассказывала, не? Залетела тут к нам одна. Один. Один гребаный Джаред. Джаред трахался с другими и превращался в навязчивую идею. Видимо ему не повезло и одним вечером Джаред в его голове не ограничился, решил подзадержаться. Чад ржал как гиена, но историю дослушал. Когда Дженсен вспомнил секс и Сэди, скис и замахал конечностями. Ваза оказалась на полу целиком, но не разбилась. Не на счастье, что ли. — Фу, бля, я не хотел это знать. Чад был тем еще слоном. Расспрашивал о Джареде, с прицелом на Сэнди, конечно. — Что ты ему там обещал? — Нарисовать. — Ну ты даешь. Так, а нарисуй, — пьяно хмыкнул Чад. — Глядишь, явится посмотреть на твое обещание. Хотя я бы валил от твоего сталкерства на экватор-Эквадор. Ты же не умеешь нормально. По-нормальному. Сначала улыбаешься, а потом начинается. Все для тебя, да? Дженсен отмахнулся и все-таки отобрал чашку обратно, на дне ничего не осталось. Фарфоровый бок на сколе был совсем шершавый и царапал переносицу. Чад старания не оценил. Хотелось заесть гадость и тему. Дженсен встал с липкого стула и дотянулся до холодильника. Дверца поддалась сразу и его обдало сухим консервным воздухом. Дженсен на пробу засунул голову между пустыми полками — в магазин еще надо было дойти. Решетка приятно холодила щеку. Чего-то на полке не хватало. Дженсен пошарил выше, ощущения ничем не отличались. — Не ищи, оно покрылось плесенью. Вот же сука. Дженсен упрямо уставился на пустую полку, будто банка варенья могла получить его ментальный призыв. Или позыв? Похоже, нет. Банка кинула его. Сначала Чад, потом Сэнди с Джаредом, теперь варенье. Получалось так себе. Джаред кидал? Джаред ничего не обещал. А Дженсен хотел получить фейри назад. В холоде думалось медленнее и раз-ме-рен-нее. Он поелозил щекой по холодной решетке, обдумывая или думая. Ага, он хотел. Дженсен пропустил мимо ушей просьбу не размораживать холодильничные внутренности, потому стукнулся о полку выше, когда его дернули обратно в духоту. — Ебучий ты солдат неудачи. — простонал Чад, вытирая подмерзшую конечность. — Заканчивай давай, я один не потяну оплату. — Да ты настоящий друг, Чад. — Цени, бля. Давай, ищи фотку, малюй, и закрой свой ебаный гельштат. Ты, конечно, редкостный урод, но своими пиздостраданиями портишь весь интерьер. Дженсен не согласился и почти отдавил Чаду пальцы, захлопывая холодильник. Тот в долгу не остался. Стена была жесткой. Дженсен оценил и отбил плечо. Две рамки грохнулись с гвоздей как яблоки, тоже на пол. Комната качалась где-то впереди. Сзади матерился злой Чад и тряс рукой. Лицо у него покрывалось красными пятнами со лба до шеи. И как пойдет на занятия? Дженсен согласен был пойти только спать. Или утопиться в раковине. Что-то в желудке упорно не укладывалось и бунтовало. Диван был его собственным, он не перепутал, а еще с мягкой подушкой. В подушке жила целая тонна пыли. Пыль засыпалась в глаза, дрянь такая. Поэтому Дженсен зажмурился покрепче. В темноте Чад отчитывал его за проебанных Джареда, себя и рамки для фотографий. Дженсен не дослушал. Не дослушал бы, если бы ему дали. Они явно не добрали до нужного состояния, потому что ближе к вечеру ему снова хотелось воды и убиться, но он все помнил. Амнезия ему не светила, а вот голова трещала по всем черепным швам. Чад спотыкался о разбросанные вещи, но уже вернулся в привычное состояние игнора, поэтому делал это молча. Разбитая вазочка со стекающим прозрачным клеем воняла с кухонного подоконника на всю квартиру. Кто-то был немного сентиментальным. Дженсен перевернулся на бок и едва не влетел лицом в помятый рулон бумаги, который сам же недавно прислонил к дивану. Рулон укоризненно пошуршал обслюнявленным углом и скатился на пол. Дженсен с трудом проследил полет и хмыкнул. Идея Чада была абсолютно ебнутой, но не отпускала.

***

Он все-таки позвонил Сэнди, та взяла трубку только со второй попытки. Рассказывать Дженсену пришлось с самого начала. Сэнди долго тупила, пытаясь вспомнить, потом чем-то шуршала. Потом с кем-то ругалась, наверно, с Чадом, из-за взятых без спроса вещей. Дженсен ждал долго — шебуршания, тихий бубнеж. Поставил на громкую связь и развернул бумагу. Сверху приземлился скетчбук с зарисовками и пара мягких карандашей. Последние, правда, класть пришлось аккуратно. Мягкий грифель шел трещинами и крошился при наплевательском отношении Дженсен слушал распинания Сэнди и набрасывал карандашом общие формы. Голова, грудь, туловище, руки. Отдельно выделил ключицы, так, для себя. Ключицы у Джареда проступали не сильно, в темноте было не разглядеть, но Дженсену понравилось. Линии закроются рубашкой в клетку. Он перевернул страницу и наткнулся на Бо. Трехлапый кот был самой внезапностью. Дженсен долго разглядывал рыжее пятно, прежде чем перевернуть еще раз. Сэнди наконец вспомнила, что разговаривает по телефону и посторонний шум стих. От толстого грифеля на бумаге оставались темные рыхлые точки. Дженсен подумал и размазал их пальцем. — А зачем тебе? Дженсен дернул плечом и соединил штрихи в ромб, вывел край верхнего века и радужку. — Дженс? — чуть более раздраженно протянула в трубке МакКой. — Диплом, — невнятно отмахнулся Дженсен. Блики легли на зрачок, и он наметил легкую морщинку под глазом рядом с родинкой. Джаред много улыбался. — Понятно, — Сэнди молчала секунд двадцать, потом сбросила звонок. Мелки пачкали пальцы. Диплом не шел. Руки и голова работали на автомате — уловить динамику, линией наметить изгиб позвоночника и линию плеч. У Джареда чуть выше было левое. Джаред был тем еще несимметричным феем, косил под человека идеально. Забавно, если бы Толкиен увидел когда-нибудь своих персонажей, подредактировал бы описание? С руками были традиционные сложности. Дженсен извел скетчбук, но так и не нашел удачного расположения. Длинные пальцы с выступающими косточками и сухожилиями под смуглой кожей оставили на Дженсеновой спине с десяток синяков, но упорно не хотели ложиться на бумагу. Дженсен уходил на пары и даже впервые наведался в библиотечную секцию академического рисунка, чем чуть не довел до приступа преподавателя, который это все увидел. Дома его ждало его персональное бумажное царство набросков. В большинстве своем неудачных, возле окна стоял стыренный мольберт и был абсолютно пуст. Дженсен ходил вокруг него месяца два, прикладывая тот или иной скетч. В итоге, плюнул и разложился прямо на полу. Пастель, акрил, сангиновые палки. Паркетные доски угадились уже давно, но Чаду все равно было похер. Дома он курил травку и замалевывал черной пастой обои, ссылаясь на сюрреализм и Малевича, а дипломным занимался исключительно у своей девушки. Поэтому Дженсен уселся по-турецки на середину листа, сдвинул измалеванные в карандаше страницы и снова начал с построения. Сроки поджимали. Все советовали начинать с простых форм, намечать расположение носа, глаз, обозначать основные черты лица, форму причёски, крепление некоторых мышц. Но это работало только с обезличенным объектом. Дженсен начинал с эмоции. Глаза у Джареда всегда были веселыми, с сеткой едва проступающих морщинок, когда веселье перетекало ниже, на подвижный рот и отчетливые ямочки на щеках. Дженсен вырисовывал границы и тень, пастель и сангина пачкали пальцы и забивались под ногти. Дженсен был уверен, что это сработает. А вот рефлексы не ложились. Ямочки под кадыком и носом оставались невнятными темными пятнами, под которыми едва не рвалась бумага. Дженсен бы забросил вырисовку, для экзамена совсем не требовалось высшее мастерство, а умение работать с формами и цветом он уже показал. Но он смотрел на портрет и это было не то. Нет, Джаред был похож, но это был не он. Чертов Джаред заразил своими примочками и все не шел из головы. Дженсен в тридцатый раз правил изгиб шеи и тон кожи, вспоминал настоящего и шел в душ. Выкручивал на полную краны и дрочил на фантомное ощущение языка и ладоней на плечах. Измазанные в сангине пальцы оставляли отметки не хуже, чем синяки. После клуба желание нормально потрахаться не пропало, но притупилось о брезгливость. Джаред был не лучше. Спал с подростками по фейревской карме. У Сэнди не осталось фотографий. — Он сказал, что в снимок можно поймать фею. Тупо, да? Странный он. Мне сказали, я на тебя наорала? Слушай, извини, нашло, видимо. Этого Сэнди тоже не помнила. Дженсен устал удивляться и просто кивнул. Портрет вживался в повседневную рутину, и скоро думать над его завершением стало так же привычно, как и ходить в магазин. Дженсен оттягивал акрил и сдачу до последнего, дорабатывая детали, которые этой доработки не требовали. Поэтому пропустил тетушкину очередную инспекцию. Она, как всегда, оказалась пунктуальнее. И получилось как всегда. Дженсен вернулся с очередного забега в учебу и застал краснеющего Чада, краснеющую тетушку и новую банку варенья прямо на пороге своей комнаты. — Я-пожалуй-пойду, — выпалил Чад и ускакал в коридор. — Я так понимаю, это та самая причина, по которой ты перестал приезжать, — иногда тетушка была слишком прогрессивна для своих пятидесяти. Дженсен привычно ковырнул дыру на джинсах и пожал плечами. Чувствовать виноватым он себя упорно не хотел. Тетя оценила. Мстительно расспрашивала о колледже целых полчаса. Не обошлось и без вопросов про питание, Чада, древнюю квадратную колбу от кальяна, заменявшую временно почившую вазочку на столе. Черт бы побрал изобретательность Сэнди, а. Дженсену опять десять и он выслушивает лекцию о вреде курения. Когда тетушке надоело издеваться, она тут же переключилась на дипломный проект, деловито выловив из кучи самый первый набросок. Дженсену не стоило забывать, благодаря кому он решил в художники. Тетя не брала карандаш в руки уже лет десять, но все равно умудрялась критиковать. Она рассматривала Джаредовы глаза минуты три, а затем собралась уходить и сунула Дженсену объемный пакет, из которого торчал серой трубкой нос простенького аэрографа. — Сам разберешься, что с этим делать. Тетушку надо было брать на роль Гендальфа даже без кастинга. Дженсен потратил на портрет еще три недели, прикрепив для образца визитку на самый верхний правый угол. Джаред на портрете улыбался, и косился на яркие полоски акриловых крыльев. Это было плохо и абсолютно нечестно. Дженсен не был феей, чтобы шулерить или собирать фанатиков. Не удивительно, что защита прошла со скрипом. Профессор долго разглядывал чудесатое смешение пастели и акрила и напоминал нахохлившегося седого ворона. Вздыхал и наклонял голову то к одному, то к другому плечу. — Это, конечно, замечательно, молодой человек, что вы используете настолько нестандартный подход, но согласитесь, и оценивать такое… проблематично. Дженсен пожал плечами и по привычке перевел взгляд на белое напыление. Кокаиновая пыльца была тоже малость нестандартной. Зато его. Он не забывал вежливо кивать на каждое «еще сыро», «стиль надо дорабатывать», «меньше бунтарства», «необычный натурщик». Этот постановочный фарс должен был прослушать каждый. Обязательный разбор ошибок, изучение баллов. Что они вообще знали о натурщике. Когда Дженсен закончил, он не почувствовал ничего. Он же должен бы что-то почувствовать? Там, восторг, потусторонний свист, аплодисменты воображаемых друзей? Возвращался Дженсен с отметкой о рекомендации к зачислению и в темноте. Солнце его не дождалось и село в семь вечера. Дома ждала смс от тети и еще одна — от Сэнди. У нее защита была через два дня, а истерика уже сегодня. Он не стал отвечать. Окно в комнате было открыто, прохладный воздух тянулся по полу. У Дженсена моментально замерзли ноги, и пересохло во рту. У пустого мольберта кто-то стоял. Тубус в руках заметно потяжелел. Дженсен не оборачивался до тех пор, пока не развернул портрет целиком, заняв полдивана. В свете фонарей акрил блестел прямо как настоящая волшебная пыль. — Привет, — Джаред улыбался слегка грустно и очень пьяно, разглядывал портрет за спиной Дженсена, словно не мог поверить. А может, действительно не мог. В соседней комнате Чад всхрапнул и грохнулся с кровати. — Ты поймал меня в ящик, как Венди — Дзинь. * Зря я оставил тебе воспоминания. Надо было забрать. — Прости, — Дженсен потянулся и зачесал укорачивающиеся на глазах волосы за чуть острые ушные раковины, растрепал появившуюся челку. Джаред все еще смотрел на рисунок и цветные крылья, не моргая и не двигаясь. Только поморщился, когда стали уже плечи, щелкнули суставы и лопнула новая корочка на губе. Дженсен потянулся к Джареду-которого-он-помнил и слизал бесцветную кровь. И жили они долго и счастливо?