I've gotta keep the calm before the storm I don't want less, I don't want more Must bar the windows and the doors To keep me safe, to keep me warm Yeah my life is what I'm fighting for Can't part the sea, can't reach the shore And my voice becomes the driving force I won't let this pull me overboard Avril Lavigne — Head Above Water.
— И что ты тут целый днями околачиваешься? — Тебе что, жалко? — Нет, можешь хоть ночевать здесь, но не действуй мне на нервы, братец. — Мне нравится здесь писáть, — отвечает скептически настроенной Джеллибин Джагхед. Он делает глоток американо и ставит кружку на стол. — Можно ещё кофе? — За счёт заведения, дорогой, — фальшиво тянет Джеллибин, подхватывает кружку и разворачивается. Форма официантки красиво облегает её ладную фигурку, а белый воротничок платья хорошо сочетается с оттенком её кожи. Джей Би — шестнадцать, а ещё она — настоящая красавица, что всегда становится причиной скандалов между братом и сестрой (боже, Джей Би, угомонись, все парни в городе сходят с ума от тебя, остановись). — Спасибо, Джеллибин. — Не подавись, — она возвращается с кофе, отдает его Джагхеду и садится напротив, подпирая щеку рукой. — Не жди меня сегодня. — Что так? — Я и Свит Пи идём в кино. На «Романтиков». И нет, это не тот фильм. Это драма с элементами психологии. И плохой концовкой. — Что так? На сопливые мелодрамы раскупили все билеты? — На «сопливые мелодрамы», — она изображает в воздухе кавычки, — будешь ходить сам со своей подружкой. И писать тоже будешь их. А я и Свит Пи совмещаем приятное с полезным — свидание и просвещение. — Он заберёт тебя сегодня вечером? — Да. — Тогда я скажу ему, чтобы держал свои руки при себе. — Джагхед! — Джей Би, детка, ты здесь? — раздаётся звонкий голос Шерил Блоссом (пока ещё Блоссом), пришедшей ранним утром в «Попс». На Шерил — вызывающе красная кожаная куртка, чёрные комбинезон и ботинки. Медные волосы забраны заколкой на затылке, а пухлые губы выделены бордовой помадой. — Да, Шерил, я тебя слушаю! — Джеллибин ложится грудью на стол и щёлкает старшего брата по носу, а затем направляется к Шерил. — Привет, что будешь? — Два «американо», два ванильных круассана и, пожалуй… Тосты с малиновым джемом есть? — Угу, — подтверждает Джонс-младшая. — Кстати, пока не забыла… Я всё хотела спросить, какого цвета должно быть платье подружки невесты? — Я, кажется, не ограничивала тебя, Бетти и Тони в выборе цвета, — Шерил улыбается, присаживаясь за барную стойку и стуча пальцами по столешнице. — Я знаю, просто я не могу определиться. Фиолетовый не будет слишком тёмным для свадьбы? — Не будет, он хорошо подойдёт тебе, Джеллибин. В любом случае, если будут вопросы, пиши мне, хорошо? — Хорошо, — девушка протягивает ей стаканчики кофе и бумажный пакет с круассанами и тóстами. — Передавай привет Кевину. — Спасибо, Джей Би. Обязательно передам. Пока, Джагхед! — послав Джеллибин воздушный поцелуй и помахав Джагхеду рукой, Блоссом покинула кафе. Звенит колокольчик.***
Перед глазами проносятся густые леса, бескрайние поля и насыщенное голубое небо. Вероника высовывает руку в открытое окно, играет ветром между пальцами и с улыбкой прикрывает глаза. Ей дышится лучше с каждой милей. Хочется открыть люк и кричать; хочется сообщить всему миру, что от прежней папиной и маминой дочки следа не осталось. — Господи, какой же здесь воздух, — Вероника жмурится. Её тёмные распущенные волосы треплет ветер, пряди лезут в рот, но ей это нисколько не мешает. — До сих пор не могу понять, как ты могла променять жизнь в Нью-Йорке на Ривердейл. Как Вероника Лодж будет без света софитов? — Переживёт, — Вероника открывает глаза и поворачивается к Сесилии. Сесилия ведёт машину уверенно и легко, словно умеет делать это с самого детства. — А как же сестра Гермионы Лодж будет без денег и всех привилегий Нью-Йорка? — Переживёт, — вторит ей Сесилия. — Знаешь, я давно мечтала начать жизнь с чистого листа и стать лучшей версией себя. Ты подарила мне этот шанс, Вероника. — Вот и воспользуйся, — Вероника хмыкает и поворачивается к окну. Тётя пристально на неё смотрит. Вероника Лодж — многократно склеенная фарфоровая статуэтка. Вероника Лодж не может жить без клея, потому что только благодаря ему она всё ещё существует. Лишить её клея — и статуэтка рассыпается на крупицы, склеивать которые у Вероники больше нет ни малейшего желания. Старая Вероника бы склеивала. Но не новая. — Господи, что это за песня? — закатывает глаза женщина, когда в машине раздаётся популярная попсовая песня. — У меня сейчас кровь из ушей пойдёт. Дай я переключу это безобразие, Вероника! — Оставь эту песню! Я молчу про то, что слушаешь ты! — Нет, ты не поддашься мейнстриму. Вероника! Вероника смеётся и оставляет Сесилию в покое, когда видит Ривердейл. Она, наконец, дома. — Сесилия… — Да? — Почему я вернулась? — Потому что любишь.***
Бетти (уже не дружелюбная соседка, давно уже не Купер) начинает сиять, когда видит Джагхеда. На её губах расцветает улыбка, и она быстро, насколько может себе позволить, направляется к нему. Теперь время для миссис Эндрюс измеряется в размере платья и возможностью передвигаться не как черепаха. Если Бетти спросить, жалеет ли она о том, что, после окончания университета, когда ей пророчили блестящую карьеру журналиста, она не пошла по стопам своих родителей, а выбрала семью, она с вероятностью в сто процентов скажет, что ни разу не пожалела о своём решении. Как и о том, что вышла замуж за Арчи. — Прости, я задержался в кафе. Давно ждёшь? — Мне стыдно признаваться, но я сама только собралась, — Бетти улыбается и целует Джагхеда в щеку. — Я стала такой нерасторопной. Это пугает и… — Это удивительное время в твоей жизни, Бетти, в этом нет ничего такого пугающего, — Джагхед пожимает плечами. — Я бы сказал, что это захватывающе. — Джагхед, ты так мило пытаешься меня приободрить, — Купер в девичестве с улыбкой качает головой и берёт Джонса под руку. Они неторопливо начинают идти по улице, и Джагхед вынужден урезать свой шаг, чтобы подстроиться под темп Бетти. На ней нежно-розовое платье длиной чуть выше колена и пудрового цвета пальто; Элизабет похожа на ангела, которого они все не заслуживают, потому что она мудрая, рассудительная и сильная духом. От прежнего волчонка в глазах не осталось и следа, только лишь спокойствие и умиротворение. — Я очень тронута. — Ты же знаешь, что я не люблю врать. — Знаю, но сейчас ты не хочешь меня расстраивать. Как и Арчи. И остальные. Но всё не так плохо, как тебе кажется. — Да? — Джагхед улыбается, заглядывая ей в глаза. Бетти закатывает глаза и пихает его в бок. — Да. Мне хорошо. У меня есть прекрасный муж, преданные друзья и чудесные родственники. А ещё я занимаюсь своим любимым делом в «Ведомостях Ривердейла». Да, я не осталась в Нью-Йорке и не пошла по тому пути, о котором можно только мечтать. Да, я живу в маленьком городке и работаю в не такой уж и известной газете, но я счастлива. — Говоришь как Бетти Купер. — Как Элизабет Эндрюс, — поправляет его Бетти. Они смеются. — Кстати, ты нашёл, с кем пойдёшь на свадьбу к Шерил и Кевину? Можем пойти втроём — я, ты и Арчи… — Ох, Бетти, не начинай…***
— Какие лица в Ривердейле. — И тебе не хворать, — хмыкает Вероника, кидая в корзинку пачку замороженных овощей. — Хорошо выглядишь. — Спасибо, — Шерил склоняется и вытаскивает из холодильника замороженную кукурузу. — Ты тоже, что меня удивляет. Странно, все газеты судачили о том, что ты тяжело переживаешь разрыв со своим женихом, но на твоём лице я не вижу ни малейшей скорби. — А ты всегда веришь газетам, Шерил? — Всё, хватит. Я больше не стерва с претензией на драму, а ты — богатая папенькина дочка, — Блоссом подходит к Веронике и хватает её за руку. — Ты в самом деле собиралась за Ника замуж? Вероника, чем ты думала? — Это был чистый расчёт. — После всего того, что он здесь натворил, это нормально? — Я думала, что поступаю правильно, Шерил. Как там говорил про меня Джагхед? «Подобные должны быть с подобными». Вот я и решила поступить так, как должна была. — И что заставило тебя отказаться от перспективы кошмарного замужества? — Шерил прищуривается, сканируя Лодж взглядом «Не обманывай, не получится». — Ненавижу замороженную кукурузу, — Вероника вырывает руку из хватки Шерил, подхватывает корзинку и разворачивается. Шерил кричит ей вслед: — Ты вовсе не подобная Нику! Веронике очень хочется в это верить.***
Заботливая судьба сталкивает Веронику Лодж и Джагхеда Джонса рядом с домом Арчи и Бетти в тот момент, когда она совершенно не готова отражать удары, а он находится в состоянии полнейшей опустошённости. На Веронике — чёрная кожаная куртка, растянутая футболка и рваные джинсы. Блестящие тёмные волосы забраны в небрежный пучок, а на лице — ни грамма косметики. Перед ним больше не гламурная девушка из богатой и влиятельной семьи в свете софитов, которая думает, что её действия могут оставаться безнаказанными. Перед ним просто Вероника. — Привет, — он первым прочищает горло и кивает ей. Вероника, на удивление, улыбается в ответ. — Привет. — Удивлён, что ты вернулась. — И я, если честно, — она переминается с ноги на ногу и заправляет за ухо прядь волос. — Признаюсь, что я изначально собиралась в другое место. — Но?.. — Но я здесь. Слышала, твой роман пользуется успехом. Джагхед чуть прищуривается и вспоминает заголовки газет и социальные сети друзей, в которых слова «Вероника Лодж бросила жениха прямо у алтаря», «Разрыв века: Вероника Лодж решила остаться одна» мелькали чаще, чем какие-либо другие. Он знает, что это нелегко — возвращаться сюда спустя несколько лет, когда ты забыл обо всём, что было, и быть нарасхват, потому что сплетни не дремлют даже в Ривердейле. Приезд Вероники и Сесилии распаляет ещё больше. — Ты читала? — Кевин прислал мне экземпляр на Рождество, и я прочитала его за несколько дней. Удивлена, что ты не выставил меня злодейкой. — А должен был? — Разве я не была злодейкой в твоей истории? — Ты никогда не была злодейкой, Вероника, — Джагхед удивлён её словами и сожалением, что звучит в голосе бывшей одноклассницы, — ни в чьей-либо истории. Злодеи не бросают всё ради Ривердейла и не отказываются от наследства. — У меня осталась только моя фамилия, — Вероника хмыкает и смотрит ему в глаза. — Представляешь, Джагхед? Ещё несколько лет назад у меня было всё, и, кажется, могло бы быть даже больше, если бы я вышла за Ника, но… — Почему? — Однажды я проснулась и посмотрела в зеркало. Там была не я. И я решила начать жить заново. И делать то, что нравится мне. Быть настоящей. Просто… Я так долго кричала и просила о том, чтобы со мной считались, но меня никто не слышал. Даже с моей «книжной» версией считались. — Только не говори мне, что мой роман подстегнул тебя к действиям. — Ты слишком высокого о себе мнения, — она усмехается, пихая его в плечо. Джагхед хочет ей ответить, но на крыльце появляется сияющие Бетти и Арчи. Вероника широко улыбается друзьям и бросается к неповоротливой Бетти и всё такому же простоватому Арчи. Как ей этого не хватало.***
В субботу Джеллибин грызёт миндаль и страдает на учебником по химии так так, что можно «Оскар» выдавать (не можно, а нужно), а отец полулежит на диване и смотрит какой-то фильм, который был выпущен в прокат задолго до появления на свет сына и дочери. Сам Джагхед сидит на полу, оперевшись спиной об диван, и пытается сосредоточиться на вылезшей незадолго до свадьбы (за несколько дней) проблеме мирового масштаба: Шерил решает пойти к алтарю в другом свадебном платье. Джагхеду вообще всё равно, в чём Блоссом будет выходить замуж (хоть в своём излюбленном красном комбинезоне, да и вообще, не его же невеста), но он — шáфер жениха, поэтому должен на пару с беременной бывшей и лучшим другом быстро найти платью замену. — Когда там свадьба? — интересуется ЭфПи, не отрываясь от происходящего на экране телевизора. — В понедельник, — отвечает Джагхед, хмыкая от сообщения, которое накатала Бетти. Целый роман, не иначе. — Понедельник — день тяжёлый, — вздыхает мужчина, а затем поворачивает голову, смотря на детей. — Идём вместе? — Пап, я иду со Свит Пи. — А я иду один. — Что ж, тогда вы, значит, не обидитесь, если я пойду с Сесилией. — А если бы мы не… Подожди, ты что, идёшь один? — Джеллибин отрывается от химии и смотрит на старшего брата, изогнув брови. — Как так? — Арчи и Бетти предлагали мне пойти с ними, но я отказался. Не хочу быть третьим лишним. И, кажется, на такие мероприятия нужно ходить парами, а не троицами. — Джагхед, мы идём на свадьбу гея и лесбиянки, там, мне кажется, на это смотреть не будут. — Джеллибин! — Прости, пап, но я не могу с собой ничего поделать, — она виновато разводит руками, пока Джагхед прячет улыбку. ЭфПи закатывает глаза. — Самое удивительное мероприятие за всю историю Ривердейла. И поэтому, я считаю, братец не может идти туда в гордом одиночестве. — И с кем ты предлагаешь мне пойти? — Не знаю, — Джей Би пожимает плечами, смотря на часы и закрывая учебник. — Так, мне пора. Кафе зовёт. Пап, напиши потом, с кем идёт Джагхед, хочу поставить памятник этой отважной девушке. ЭфПи заговаривает с сыном после того, как Джеллибин, поцеловав его и старшего брата в щёку, хлопает дверью. Он смотрит с прищуром, что немного (самую малость, правда) нервирует Джагхеда. Джонс-старший хмыкает, выключает телевизор и поворачивается к сыну. — Даже не думай. — Сесилия сказала, что Веронике не с кем идти. — Нет. Как это будет выглядеть? — Вы больше не в школе, Джагхед. Она больше не самая популярная девушка, а ты — хмурый писатель-детектив. Она — Вероника, а ты — Джагхед. Вы — это вы. И ничего больше. — Но… — Конец света не наступит, если вы пойдёте вместе. ЭфПи прав. Вселенная всего лишь трещит по швам.***
Джагхед не хочет вспоминать о совместном девичнике и мальчишнике не потому, что напился настолько, что ничего не помнит, а потому, что на его долю, как и на долю Вероники, выпала «почётная» миссия — развоз перепивших друзей по домам. А ещё он узнаёт, что волосы Вероники пахнут зелёным яблоком, а ещё у неё красиво блестят глаза в свете фонарей. Они оба любят OneRepublic, чёрно-белые фотографии, осенний Ривердейл и американо. Это выясняется тогда, когда они тащат Арчи.***
Свадьба Кевина и Шерил — прекрасное во всех смыслах. Здесь есть и ванильная кола, которую поглощает Бетти (в разумных количествах, конечно, с разрешения и пристального надзора Элис Купер), потому что алкоголь явно не для неё. Энергично танцующая тётя Вероники, потому что Сесилия, кажется, родилась для того, чтобы зажигать этот мир своими танцами, отплясывает так, что на танцполе все почтительно расступаются. Джеллибин звонко смеётся, цепляясь за брата, когда ЭфПи решает посоревноваться с Сесилией. Сцена — владения Джози, вырвавшейся из плена гастролей и выступлений ради подруги. Она поёт любимые песни молодожёнов, из-за чего Шерил начинает плакать, а Кевин — обнимать и целовать её, чтобы успокоить. Джози в ярком оранжевом платье похожа на принцессу африканского государства. Все пьют, танцуют и веселятся. Это делает даже Арчи, который не очень любит танцевать медленный танец, но у Бетти так горят глаза, что он сдаётся и послушно всё терпит, лишь бы она была счастлива. Вероника восседает за столом одна, болтая ногой в чёрной туфле на высокой шпильке. Она улыбается танцующим, а затем опускает голову, рассматривая нежно-розовую салфетку на своих коленях. Джей Би пихает Джагхеда в бок, когда ЭфПи подходит к Веронике и, наклонившись к ней, приглашает её на танец. Она улыбается и принимает приглашение, позволяя мужчине увлечь себя на площадку. Но не ладонь ЭфПи ложится ей на талию. Не его зелёные глаза смотрят на неё так задумчиво и пронзительно, что по коже Вероники бегут мурашки. Джеллбин хмыкает, когда она, резко схватив брата за пиджак, сталкивает его нос к носу с Вероникой. Которая теперь совсем не Лодж.***
Вероника проклинает всё на свете, когда через несколько дней возвращается в дом Шерил и Кевина за своими туфлями, которые она сняла, когда они танцевали. Кевина и Шерил дома нет, но ключ находится в третьем слева от двери горшке с цветком. Туфли Шерил оставляет в своей гардеробной, чтобы те точно не потерялись и попали в руки к своей хозяйке. Вероника поднимается на второй этаж, расстёгивает куртку и проходит в гардеробную. Её чёрные лодочки держит Джагхед. Вероника замирает и вздергивает бровь. — Джагхед? — Я забыл у них фотоаппарат. Шерил принесла его в гардеробную, сказала, что складывает потерянными гостями вещи здесь. И я увидел твои туфли. Решил передать. — Спасибо. Джагхед отдаёт Веронике её туфли и боком протискивается мимо неё, мажет мятным дыханием по плечу и подаренным Бетти на Рождество шарфом по лицу. Вероника вскидывает руку, хватается за рукав его куртки и поднимает глаза. Её, видимо, накрывает, потому что она роняет туфли на пол и обвивает руки вокруг шеи Джонса. Его, видимо, тоже накрывает, потому что он подхватывает её. Вместо каких-либо слов Вероника целует его. И Джагхед отвечает.***
Они лежат в постели, рука Джагхеда покоится на бедре Вероники, пока она, жестикулируя руками, рассказывает о какой-то вечеринке, на которой столкнулась со своим любимым актёром. — Тебе будет этого не хватать, — произносит Джагхед, перебивая её. Его пальцы поглаживают её по бедру, он выводит невидимые узоры и наслаждается теплом лежащей рядом Вероники. — Почему? — Тебе наскучит такая жизнь. Что я могу тебе дать? Со мной тебе суждено застрять в этой глуши и забыть о софитах и огнях Нью-Йорка. Да, я опубликовал свой роман довольно успешно, но… Я не гонюсь за славой. — И что? — она переворачивается на живот и кладёт голову к нему на грудь. — Что с того? Я больше не любимая папина принцесса, Джагхед. Я хочу сама распоряжаться своей жизнью, и я мечтаю далеко не о «софитах и огнях Нью-Йорка». Я хочу быть счастливой. И хочу быть рядом с тобой. Джагхед внимательно смотрит ей в глаза, пытаясь найти сомнение в глазах Вероники, но его нет. — Я думал, что потерял её, — цитирует он строчку из своего романа, которая, как выясняется несколько лет спустя, оказывается про Веронику, а не про Бетти, как все считают. — Но она всегда была в моих мыслях, — заканчивает предложение Вероника и целует его.***
— А я всегда знал, что вы будете вместе, — многозначительно произносит Арчи, когда узнаёт об отношениях друзей. — И как ты это мог знать, гений? — хмыкает Джагхед, разрезая пиццу. Арчи пожимает плечами. — Чуйка, — тянет Кевин, проходя на кухню и забирая бутылку колы. Джагхед закатывает глаза. — Поздравляю, Джагхед. Будьте счастливы. — Вы ведь так долго шли к этому моменту, — Бетти сияет, поглаживая округлый живот и широко улыбаясь. — А мы погуляем на вашей свадьбе до родов Бетти? — «прижимает» его Шерил, кладя ладони ему на плечи со спины. — Вообще, мы погуляем на вашей свадьбе? — перефразирует фразу Бетти Джеллибин. — Папа ждёт внуков. А я хочу стать тётей. Джагхеду кажется, что Ривердейл совсем не маленький городок.***
Прижать её к себе со спины, обхватив за плечо. Вдыхать запах лавандового шампуня и цветочных духов, а затем поцеловать в затылок, на что она фыркнет, но прижмётся сильнее, сжимая ладонь на своём плече. Волны приятно ласкают обнаженные ступни, поднимаясь выше, скользя к лодыжкам. Джагхед чуть прикрывает глаза, любуясь последними лучами заходящего солнца и прижимая к себе Веронику, пока она наблюдает за волнами. — Мы прямо как в сказке, — негромко произносит она, зная, что Джагхед её прекрасно слышит, — но я не боюсь просыпаться, потому что я знаю, что это — правда. — Думаешь, мы справимся с этим? — Джагхеда выдаёт дрогнувший голос. — Это ведь… Совсем другое. — Джагхед, — Вероника поворачивается к нему лицом и заглядывает в глаза, — я вернулась в этот город, потому что люблю. И в беде, и в радости, ты помнишь? — она поднимает руку и демонстрирует ему кольцо. Джагхед улыбается и, наклонившись, целует её. Что-то в этом определённо есть. Что-то до самых костей.