Акцепт

      Если бы Сюйкуна спросили, чем он хочет заниматься несколько лет назад, он наверняка бы ответил, что станет певцом. Ему не раз говорили, что с таким голосом и внешностью можно пройти практически везде, где хочешь, надо лишь иметь желание и силы. Цай утвердительно соглашался и отвечал, что так и будет, ведь он постарается. Его жизненное кредо стало носить безотлагательный характер и имело вид «если есть цель — есть и средства».       Восхищённые взгляды, что постоянно сопровождали в пути, вызывали бурю гордости за своё стремление, а воля к тому, что он хочет заполучить, закрепила обязывающее положение.       -Жизнь — сплошная гонка за тем, что ты хочешь получить, а препятствия в ней — сферы, где ты плох, — так говорили ему учителя и так он воспринимал свою жизнь. Если не стать лучшим, то зачем вообще принимать участие? Сюйкунь этого не понимал, но искренне верил, что у него не будет болевых точек.       Если же спросить сейчас, чем он хочет заниматься, то он неукоснительно посмотрит на человека с усмешкой и ничего не ответит. Жизнь — это гонка? Смешно. Препятствия и неудачи? Глупость. Применяй навыки там, где сможешь получить наиболее продуктивный результат и стань на вершине того, что завоевал. Сравнение превратилось в бойню, кровавую войну на смерть, где одна ошибка стоит не одной жизни, а сотни. Оплошность и неверные расчёты сделают так, что из охотника ты превращаешься в жертву, которая неизменна должна бежать от своего палача в глубь леса, из которого ей не выбраться. Время смерти носит лишь временный вопрос, который можно отсрочить благодаря технике.       Цай уверен, что техника у него одна из лучших.       Невинные глаза женщин, мужчин, стариков и детей не вызывают у него ничего. Потому что они лишь помеха в той массовой игре, которой покрылся мир. Жестокость, агрессия, завоевание, признание — одна большая добыча. Не получит он — получат другие. Никаких привилегий и эмпатии.       «Ничего личного» — говорит он каждый раз и снова подносит пистолет к чужому виску, незамедлительно нажимая на курок и слыша глухой звук патрона, что пролетел сквозь голову.       Или же взять посещение восхитительных закрытых мероприятий крупных банд под началом стойкого поиска заказчиков. Чистые и надёжные убийства мало распространены, насколько бы абсурдно это утверждение не звучало. Сюйкунь насмотрелся на тех, кто желал мучений жертвы, а потом её смерти с обязательно агрессивным характером. Такие типы обычно подвержены крайностям, что вредит репутации. Настоящие имена киллеров никогда не ходят на слуху, их образ если не покрыт мраком, то становится достоянием общественности и скорому разбору криминала. Потому что массовых убийц не любит никто.       Верхушки власти, которые не редко пытаются найти связи в преступном мире, оказываются простыми пустышками, ищущими наживку для бойни. Настоящих изысканных джентльменов или усидчивых дам, что пожелают скромное убийство по нескромным суммам, очень мало. И Цай знает это с самого начала, как попал в эту среду. Научиться простым правилам выживания среди палачей просто, а вот обрести навыки стать верхушкой среди них довольно сложно.       Никто не будет к тебе обращаться, если нет первосортных распространителей. Их обычно заказывают под началом обычной вести, которую необходимо разнести по кругу в минимальные сроки. Таких немного, потому что дело опасное, но довольно эффективное.       Никто не придёт к тебе, если твои координаты находятся вблизи с заброшенными или пустыми местами. Так бывает только или в фильмах или в неудавшихся заказах. Обычное место передачи случается если не в государственном здании, то рядом с ним. Людность — главная категория того, что ты не боишься и уверен в своей незаметности. Утечка в таких местах минимальна и мало когда расшифровывается.       Если тебя многие знают — это плохой знак. Начинается либо охота на «знаменитость», либо выслеживание. Такие тоже долго не живут. Постоянный контроль, проверка заказов и людей, которых предстоит убрать — огромный труд, который многими обесценивается, отчего киллеров становится всё меньше. Цай знает, что сюда идут за лучшей денежной жизнью, надеясь завязать и залечь потом, но так же и понимает, что это невозможно. Выхода два — держаться на плаву или потонуть.       И если в необходимость того, чтобы не потонуть, входит правило отталкиваться от трупов и всплывать, то он согласен.       Сюйкунь не привык скучать, потому что такие чувства ему не дозволенно испытывать. Расслабься на минуту и какая-нибудь крыса обязательно подкрадётся, чтобы ухватить ценный кусок информации. Сидя в своём обыкновенном положении на велюровом кресле, Цай пристально наблюдает, как суетятся люди на первом этаже. Красный оттенок освещения придаёт интимную связь в помещении, отчего люди чувствуют себя раскрепощённо. Обычно там носятся проститутки, которые не в курсе, куда именно приехали, но готовые на всё за любые большие деньги, которые им предложат.       Они лишь ширма для того действа, которое царит в этих стенах. Среди них можно наблюдать чёрные тени, что проскальзывают и постоянно исчезают с глаз. Неопытным глазом это трудно заметить, но Кунь навострился ещё давно. Переговоры в такой среде означают довольно надёжные узы заказчиков с исполнителями, потому что ошибиться комнатой невозможно.        Все идут туда, куда договорились идти и это неписанное правило.       Здесь одна галимая постановка, которую играют, будто в театре, репетируя всё за мельчайших деталей, дабы не спугнуть и не испортить момент. Комната, в которой он сидит, драпирована чёрным жаккардом; окно, выходящее на главное представление, представляет из себя длинное зеркальное стекло, за которым не видно, кто сидит внутри. Прозрачный декоративный столик стоит на красном шерстяном ковре, а новенькая пепельница на стекле особенно привлекала внимание из-за своей начищенности и изыска бронзовой формы. Несмотря на размеры комнаты, в ней хорошо помещался длинный кожаный диван с пустой тумбой, которая выделялась ламинированным бежевым цветом и была, пожалуй, самой яркой вещью из всей обстановки вокруг.       Вся эта роскошь, что окружала Цая, давала ему убеждение, что он сидит тут не просто так. Он заслужил быть одним из тех, кто самодовольно смотрит на жизнью свысока и не боится пасть ниже. Заработанный статус и личный престиж говорил о нескромных доходах, которые он насобирал за несколько лет поприща. Думая о карьере певца, губ Сюйкуна касается саркастическая ухмылка и он готов сослаться на молодую неопытность во взглядах, чем приверженность делу и былую страсть.       Ведь намного лучше наблюдать за танцами выше, чем быть внизу и танцевать для других, надеясь на снисхождение и подачки милости зрителей.       Острый взгляд цепляется за одну тень, которая скользит в сторону нахождения его комнаты. Цай уверен, что это к нему, потому что он сюда пришёл не просто так. Уйти без заказа значит провалить цель на вечер. Дверь тихо открывается и в неё входит та самая тень, быстро подходя к Сюйкуну и выдавая красиво обёрнутое письмо из складок тёмной одежды. Уже одна марка на обёртке заставляет его кивнуть посыльному, после чего тот тихо исчезает.       «Вечер начался неплохо»