Наследники

Спину прямо, взгляд уверенный и непроницаемый. Даже за ужином нужно держать лицо, это Чимин знает с самого детства. Тем более если ужин с вашими конкурентами, которых ты просто не переносишь. — Зачем нам ужинать с ними, отец? — стараясь не срываться на крик. — Пойми, Чимин, эта встреча — отличный шанс слияния наших компаний. Это может быть гораздо выгоднее, чем конкуренция с фирмой Чон. С отцом Чимин не спорит никогда. Он анализирует его поступки, слова, ситуации и черпает, впитывает всю информацию. Потому что он наследник. Потому что нельзя ударить в грязь лицом перед советом директоров, потому что он должен все знать и уметь. Потому что Чон тоже готовят последователя. Однако при мысли о нем Чимин лишь ухмыляется, вряд ли из него выйдет что-то дельное... в качестве директора крупной корпорации. В своих раздумьях Чимин поднимает голову, мимолетно оглядывая парня, сидящего напротив. Зато он мог бы стать отличным альфонсом, зарабатывая на тусовки и дорогие игрушки своим милым личиком и отвратительно прелестными губехами, которые тот дует, чтобы в очередной раз что-то выпросить у отца. — Аппа, — совершенно наплевав на статус ужина "деловой", парень, развалившись на диванчике, покачивает бокалом с французским белым и действительно дует губы, оборачиваясь к своему отцу, — тут новый мотоцикл выпустили лимитированной серией. У меня обязательно должен быть такой. — Чонгук, мы обсудим это попозже, — ровным тоном ответил Чон-старший, чуть повернув голову к сыну. Чонгук улыбнулся во все тридцать два, потому что если повернулся — у него точно будет новая цацка. Развернувшись прямо, он оказался лицом к лицу с Чимином, что сверлил тарелку и елозил в ней ножом. Пока последний делал вид, что занят крайне важным делом, чтобы поднимать взгляд на собеседников, Чон внимательно рассматривал того, с кем у них взаимная неприязнь с самого знакомства. Сыграло ли роль, что компании их отцов конкурируют? Возможно. А может Чонгука бесило чиминово занудство, взамен Чимин терпеть не мог безрассудство и стервозность младшего. Однако жизнь раз за разом сталкивала их лбами. Ирония. Ведь Чонгуку с каждым разом все труднее отвести взгляд от этого адского блеска глаз, пухлых, сладких (как же хочется попробовать) губ. Ведь Чимину каждый раз все больше хочется заставить скулить эту наглую сучку, стереть с лица игривую ухмылку, чтобы тот рыдал от удовольствия и игрушки просил лишь у него. «Ну же, — капризно думает Чонгук, — посмотри уже на меня». Внимательно глядя на лицо Чимина, Гук снимает свой дорогой ботинок и медленно ведёт носком стопы по ноге старшего, от щиколотки медленно поднимаясь вверх. Когда он добирается до бедра и начинает массируя двигаться дальше — вперёд, Пак резко хватает его стопу, поднимает голову, хищное облизываясь, и его глаза говорят лишь об одном: Чонгук однозначно проиграл. Чим слегка массирует чужую ногу, обтянутую носком, внешне совершенно не подавая виду, что происходит под столом, продолжает есть и внимательно слушать старших. Но младший замечает разницу, видит хищный блеск в глазах напротив и понимает: не зря он затеял эту опасную игру. Чонгук не был бы Чонгуком, если бы удовлетворился лишь этим, поэтому он гладит бедро Чимина ногой, прокрадываясь дальше и накрывает ею пах. Рука на собственной стопе сжимается сильнее, а через стол — удивленно-удовлетворенный вздох и взгляд глаза в глаза. — Спасибо за вечер, он был весьма продуктивен, — раздается слева от Чонгука, и оба парня поворачивают головы на отцов, Гук вытаскивает ногу из ослабевшей хватки и надевает ботинок обратно. — Весьма. Спасибо за ваше сотрудничество, господин Чон, — Пак-старший встает, пожимает руки обоим Чонам, ждёт, пока то же проделает Чимин, и уходит. Чимин напоследок оборачивается, ловя взгляд младшего, и дарит ухмылку, больше подходящую маньяку, нашедшему свою жертву. Чонгук дурашливо посылает ему эгье и будто забывает о нем, заводя разговор с отцом.