Ветер с Севера

      Утро началось с поцелуя мужа. Наверное, это уже вполне можно было назвать приятной традицией.       Открыв глаза, Ретта сладко зевнула и, улыбнувшись, потянулась навстречу склонившемуся к ней Аудмунду.       — С добрым утром, родная, — прошептал он, и в голосе его отчетливо послышались нотки нежного, ласкового ворчания.       — С добрым утром, — откликнулась она, залюбовавшись его мягко поблескивающими в полумраке покоев глазами.       Солнце стояло уже достаточно высоко, и до завтрака, судя по всему, оставалось совсем немного времени, однако Аудмунд был одет не в кольчугу, а в котту, из чего Ретта сделала вывод, что он уже пришел с тренировки и даже успел искупаться. Слуги, хорошо зная привычки своего князя, всегда готовили ему воду в одно и то же время.       — Как прошло твое утро? — спросила она, откидывая одеяло и вставая с постели.       — Замечательно, — откликнулся Аудмунд. — Я уже пришел в форму после ранения, и поэтому Бёрди меня на радостях загонял.       Ретта тихонько фыркнула себе под нос:       — Ты и в первый день, мне кажется, дрался довольно неплохо.       Муж беспечно пожал плечами:       — Тогда он меня щадил.       День обещал быть приятным и солнечным. Разумеется, в том случае, если погода в очередной раз не изменится. Однако такие вот погожие деньки в последнее время становились все реже и реже. Подступающая осень чувствовалась в дыхании порывистого, холодного ветра, в дождях, безжалостно секущих зазевавшихся путников.       Ретта оделась, уложила волосы и вернулась в спальню. Муж как раз прилаживал поверх котты пояс с двумя кинжалами.       «Значит, из замка выходить не собирается», — отметила она.       Вслух же спросила:       — Тяжелый ожидается день?       — Обычный, — с серьезным выражением лица ответил Аудмунд. — С утра доклады, после обеда бумаги и визит Кьярби.       — О фатраинском деле пока нет вестей? — с заметным волнением в голосе спросила Ретта.       Аудмунд нахмурился и покачал головой:       — Еще нет. Однако судя по всему, посланец должен прибыть уже скоро.       — Надеюсь, у него все получилось! — воскликнула горячо она.       Муж оглянулся на нее, вновь улыбнулся едва заметно, и тонкие лучики морщинок разбежались из уголков его глаз. Он подал Ретте руку, и оба отправились вниз, в одну из столовых, к завтраку.       — Какие у тебя на сегодня планы? — спросил он, когда они уже спускались по лестнице. — Собираешься быть в замке?       — В основном да. Но мне вчера доложили, что одна из моих новых фрейлин, леди Барнильд, упала с лошади и вывихнула ногу. На праздник завтра она не сможет прибыть. Я съезжу, навещу ее.       — Хорошо, — кивнул князь. — Передавай от меня привет ее отцу.       — Непременно.       Она по привычке оглянулась, проверяя, не следует ли за ними Бериса, но ее бывшая няня теперь всегда ожидала внизу, в столовой зале.       За окошком ветер мягко шелестел кронами. Хотелось сесть на коня, пустить его в поля и скакать галопом, чтобы ветер свистел в ушах, а рядом непременно был бы любимый. Но увы, дела и впрямь отнимали у него много времени, поэтому ей оставалось только сожалеть.       — К обеду я непременно приду, — сказал ей супруг, словно почувствовав перемену в настроении. — А вот вечер, если все будет хорошо, предлагаю провести вдвоем. Например, поужинать без двора, погулять по саду. Как ты смотришь на такую идею?       — Исключительно положительно! — горячо заверила его Ретта.       Сердце радостно забилось, ожидая приятное времяпрепровождение. Только вдвоем — ни советников, ни двора! Она даже зажмурилась в предвкушении. Остановившись, Аудмунд мягко привлек ее к себе и бережно коснулся губами губ.       — Все хорошо? — спросил он тихо.       Ретта с готовностью кивнула.       — Я тоже скучаю, — прошептал он.       На этот раз в его голосе ей почудились едва различимые нотки грусти. Конечно, их семейная жизнь могла бы быть куда более приятной и насыщенной. Она и сама хотела этого не меньше, но стоило закрыть глаза, и перед мысленным взором вставали те, кто будет однажды знать все об их с любимым семейной жизни — дети, внуки, правнуки. Ей чудилось, словно они находятся на всеобщем обозрении, и тело деревенело.       Она тихонько вздохнула, и Аудмунд коснулся губами ее закрытых век.       — Не думай об этом, — сказал он ей тихо.       И вновь подал ей руку, чтобы продолжить путь.       На завтраке ей по-прежнему не хватало Горгрида. Все казалось, что вот она сейчас обернется и увидит его. Но если даже ей было столь тяжело, то что должны были чувствовать ее супруг и Бёрдбрандт?       Ретта невольно подняла взгляд и посмотрела сначала на одного, затем на второго. Молодой советник сидел, опустив голову, и сосредоточенно жевал. Как всегда. Аудмунд хмурился, однако, если встречался с ней взглядом, то лицо его освещала ясная, искренняя улыбка.       Допив чай, князь встал и, подойдя, поцеловал жене руку.       — Не скучай, — пожелал он.       Та в ответ улыбнулась:       — Хорошего дня тебе!       Он ушел, а Ретта проводила его взглядом и незаметно вздохнула. Ее тяготило, что она до сих пор не стала ему настоящей женой. Но как себя пересилить и заставить забыть однажды сказанное? Однако Аудмунд уверял, что все идет как надо. Оставалось надеяться, что он в самом деле знает, что делает, и самой работать над тем, чтобы выкинуть глупые мысли из головы и решиться.       Кивнув Берисе, Ретта попрощалась с присутствующими и встала. Пора было начинать день.       Впрочем, хлопот сегодня ожидалось меньше обычного. Двор уже был собран, просто к своим обязанностям он приступит только после праздника. Завтра ее официально представят вотростенской знати как будущую княгиню. Конечно, это должно было случиться гораздо раньше, но из-за траура торжество отложили.       — Подготовить лошадей госпоже и мне, — распорядилась Бериса, и слуга бросился исполнять приказание.       Подошла одна из ее горничных и подала заранее приготовленный теплый плащ, и Ретта с няней направились в сторону конюшни.       Официально траур уже закончился, однако видимых изменений при дворе как будто не произошло. Все так же тихо, в унынии ходили слуги и знать, опустив головы. Не слышалось громких разговоров и смеха. В убранстве замка печальные атрибуты успели убрать, но залы освещались по-прежнему скудно. Правда, лорд-эконом обещал Ретте, что к завтрашнему вечеру картина изменится до неузнаваемости. Но та, и сама ощущая грусть в сердце, на особой пышности и не настаивала.       — В подарок девице что-нибудь брать будешь? — тем временем поинтересовалась Бериса.       Ретта задумалась.       — Надо бы, ты права. Но что? У нее ведь все есть, она леди.       Няня фыркнула:       — Она еще ребенок. Почти как ты. Эй, — обернулась она к ближайшему слуге, — пусть нам принесут корзинку с пирожными.       — Слушаюсь, — ответил тот и поспешил на кухню.       Ретта кивнула одобрительно, и они, пройдя через парадную гостиную, вышли во двор. Там их уже ждали.       — Рада видеть вас, капитан, — приветствовала она Айтольва.       Тот улыбнулся широко и кивнул на двух незнакомых гвардейцев:       — Мы будем вас сопровождать.       — Очень этому рада, — ответила она искренне.       И даже сдержанная, серьезная Бериса приветливо кивнула их провожатому.       — Вы знаете, где дом леди Барнильд? — спросила Ретта.       Поставив ногу на специальную подставку, она вскочила в седло и подобрала поводья.       — Конечно, — ответил капитан, в свою очередь садясь на лошадь. — Это здесь, рядом.       Стражи распахнули ворота, мост опустился, и их небольшая кавалькада выехала за пределы замка.       — Я даже был помолвлен с ней, — добавил Айтольв, когда они спустились с холма.       Ретта аж вздрогнула от неожиданности. Глаза ее блеснули хищной радостью в предвкушении интересного рассказа:       — И что помешало свадьбе?       Ехавшие рядом солдаты хмыкнули. Ретта вопросительно подняла брови, и капитан вдруг как-то разом помрачнел и покачал головой:       — Она же еще совсем девочка, ей семнадцать лет. У нас с ней разный опыт и интересы. И как мне поступить, скажите, если однажды в будущем она вдруг влюбится в ровесника?       Ретта задумчиво нахмурилась, подумав, что разница и правда, пожалуй, весьма велика. Ему даже не тридцать лет, как Бёрди, он гораздо старше. Что, если леди и сама от перспективы грядущего брака не в восторге? Что тогда прикажете делать ей, как княгине? Если на то пошло, теперь Барнильд у нее на службе и не может выйти замуж без ее позволения. Но выход ли это?       — Я серьезно, — продолжал капитан. — Она неплохая, добрая девушка, но когда мы остаемся с ней в одной комнате, нам почти не о чем говорить. Она мало разбирается в вещах, которые составляют мою жизнь, я же устаю все время разговаривать о ее любимых цветах. Признаюсь вам честно, я даже обрадовался, когда узнал, что вы взяли ее к себе в свиту. Прошу вас, княгиня, помогите ей узнать о жизни побольше, а то, боюсь, мне придется разорвать помолвку.       — Так вы все еще ее жених? — встрепенулась Ретта.       — Увы, — сокрушенно вздохнул Айтольв.       Княгиня в ответ покачала головой. Интересную задачу, что ни говори, перед ней поставили.       — Первый раз слышу, чтоб от невесты требовался в первую очередь ум, — проговорила она задумчиво. — Но может быть, я смогу вам помочь… Бериса, распорядись, что для начала обязанностью леди Барнильд будет читать мне вслух.       «А там поглядим».       — Хорошо, поняла, — ехидно хмыкнула себе под нос няня.       Они свернули на одну из улиц, на которой прежде Ретта еще не была. Достаточно широкая мостовая была выложена камнем, справа и слева возвышались дома. Двухэтажные, отделанные лепными фресками, они стояли достаточно плотно друг к другу и были построены явно гораздо позже, чем замок. Желтые, розовые, зеленые — всех возможных расцветок. Некоторые с колоннами, но чаще всего без них. Однако окна все же были в большинстве своем узкими, а стены толстыми — это было заметно даже невооруженным глазом.       — Эту улицу много раз перестраивали, — пояснила Бериса в ответ на вопрос подопечной. — Конечно, поначалу тут стояли деревянные лачуги, потом домишки из грубого камня. Но семьи богатели, а значит, жилища увеличивались в размере. Только княжеский замок стараются по возможности сохранять в первозданном виде, хотя и он изнутри существенно поменялся. А для построек знати и вовсе никаких ограничений нет.       На стенах домов росли деревья и пели птицы, девушки танцевали и плели венки. Хозяева явно стремились изобразить то, чего не хватало всем вотростенцам — лето.       Горожане, завидев княгиню со свитой, кланялись и уступали дорогу.       — Сюда, госпожа, — сделал знак Айтольв, указывая на очередное строение.       Совершенно такое же, как любое другое на улице, ничем не выделяющееся, разве что тем, что в одном из окон на втором этаже она заметила растущие в горшках цветы.       — Это все Барнильд, — пояснил капитан, перехватив ее взгляд, — ее стараниями.       Ретта отметила про себя этот примечательный факт и остановила Астрагала. Дверь почти мгновенно распахнулась, и на порог выбежал сам хозяин дома:       — Добро пожаловать, госпожа!       — Доброе утро, — откликнулась та. — Мы приехали навестить вашу дочь.       — Конечно, — засуетился отец. — Проходите, княгиня!       Они спешились, и Ретта, взяв у Берисы корзинку, вошла вместе с нею и Айтольвом в дом. Откуда-то из глубины послышались взволнованные женские голоса. Двери были распахнуты, и отец Барнильд пригласил ее, сделав широкий жест:       — Сюда, госпожа.       Ретта огляделась по сторонам и пошла в том направлении, куда он указывал.       — Князь передает вам наилучшие пожелания, — между делом сообщила она, и лицо хозяина озарилось искренней радостью.       Ковровая дорожка, зеркала, свечи — отделка была на первый взгляд такая же, как и в замке, но если там она смотрелась гармонично, то здесь ее не покидало ощущение неуместности. Быть может, дело было в несоответствии духу самого дома?       Незаметно пожав плечами, Ретта вошла в гостиную. Фрейлина, сидевшая на диване, при виде нее попыталась встать, но княгиня сделала успокаивающий жест:       — Не надо, не поднимайтесь, я ненадолго. Как вы себя чувствуете?       — Благодарю вас, госпожа, — улыбнулась она и, бросив взгляд на Айтольва, заметно порозовела. — Но не очень хорошо — нога болит.       — Я полагаю, мастер Ингдун прописал вам отвар?       — О да, — согласилась Барнильд. — И я пью. Но она все равно порядком досаждает.       Ретта опустила взгляд и посмотрела на лодыжку, стянутую бинтами.       — Что ж, придется немного потерпеть, пока заживет, — заметила она. — Мне очень жаль, что вы не сможете завтра участвовать в церемонии. Но если вы захотите, то можете просто прийти и посидеть на празднике как гостья.       — Спасибо вам, госпожа, — поблагодарила девушка и, покраснев, опустила глаза. — Может быть, я приду.       Барнильд снова бросила быстрый взгляд ей за спину, и Ретта, оглянувшись, заметила, что капитан и сам переминается с ноги на ногу, то и дело поглядывая в сторону невесты. Что ж, теперь, по крайней мере, ей было ясно — дело с их помолвкой вовсе не так уж безнадежно, как могло бы показаться в начале. И даже сама леди, возможно, охотно приложит усилия, если ее направить незаметно.       — Это вам, — добавила Ретта, протянув Барнильд корзинку.       Та заглянула внутрь и восхищенно ахнула:       — Спасибо вам, госпожа! Не желаете ли чаю?       Ретта улыбнулась и покачала головой:       — Благодарю вас, но нет, меня еще ждут дела, поэтому надо возвращаться в замок. Леди Бериса просветит вас насчет ваших обязанностей, когда вы приступите. Пока же пожелаю вам скорейшего выздоровления. До свидания.       — До свидания, госпожа!       Отец девушки и подоспевшая как раз откуда-то из внутренних комнат мать принялись с поклонами ее провожать, а Ретта подумала, давно ли разбогатела и вошла в состав вотростенской знати семья? Что-то прежде она не замечала среди лордов и леди такого раболепия. Однако, тем больше поводов постараться, чтоб Айтольв не расторгнул, в конце концов, помолвку, а женился на Барнильд. А то бедняжке, пожалуй, после такого второй раз получить предложение и не светит. А девочка ведь хорошая.       «Она подрастет, — подумала Ретта, — и поумнеет. Но процесс, безусловно, можно и нужно ускорить».       Подоспевший конюх подал ей скамеечку, и княгиня взобралась на коня.       — Между прочим, капитан, — заметила она вслух, — Барнильд действительно очень расстроена своей болезнью. Вы бы хоть сходили и утешили ее, ведь вы жених.       Айтольв вскочил в седло и пробормотал что-то неопределенное.       — В следующий раз, — добавил он вслух.       Ретта чуть заметно покачала головой, усмехнулась коварно и, подобрав поводья, направила Астрагала в сторону замка.       «Никуда капитан не денется, — решила она. — И пара будет замечательная».       Всю дорогу ее занимал вопрос, у кого бы выспросить подробности дела. Бериса сама, скорее всего, ничего не знает, ведь ее не было в стране в те года. Разве что Аудмунд? Ибо задавать вопросы самому капитану, разумеется, было неловко. Вдруг там скрывается какая-нибудь болезненная душевная рана, как у ее няни? Меньше всего Ретта хотела бы на ней потоптаться.       Замок быстро приближался, и она в который раз залюбовалась им. Игрой света в высоких стрельчатых окнах, монументальным величием стен. Теперь уже Асгволд казался ей не загадочным незнакомцем, а добрым другом, и молодая княгиня с удовольствием спешила вернуться под его сень, предвкушая все то, что ждало ее впереди.       Стражи, заметив госпожу, опустили мост, и Ретта въехала во двор.       — Не скучай без меня, — сказала она Астрагалу, спешившись, а затем погладила его по носу и обняла. — Я скоро навещу тебя.       Жеребец в ответ тихонько заржал и ткнулся носом в плечо. Подошедший конюх увел его в стойло, а Ретта вместе с Берисой направились в библиотеку. Требовалось составить окончательный список фрейлин и статс-дам.       — Садись, пиши, — велела княгиня няне, и та, устроившись за столом, взяла перо.       Настроение Ретты непонятно отчего было приподнятым, полным предвкушения и ожидания. Было ли это связано с грядущим праздником или с чем-то еще, она не знала, да и не стремилась выяснять. И не все ли равно по большому счету?       Солнце ползло по небосводу, забираясь все выше и выше, а перед глазами молодой госпожи Вотростена вставало лицо супруга, его ласковая улыбка, чуть насмешливые глаза, и на душе становилось легко и светло, так что хотелось петь или, может быть, танцевать. Но она, само собой, ничего такого не делала, а просто сосредоточенно диктовала Берисе инструкции, правда время от времени слегка путаясь. Но нянька в таких случаях переспрашивала ее, уточняя, и Ретта поправлялась.       Вскоре после того, как в документах была поставлена последняя точка, дверь отворилась и вошел князь.       — Аудмунд! — воскликнула Ретта, и счастливая улыбка озарила ее лицо.       Бериса собрала письменные принадлежности и поспешила удалиться, и муж, едва за бывшей нянькой закрылась дверь, распахнул жене объятия. Ретта с радостью кинулась ему на шею, и он подхватил ее, закружив.       — Он самый и никто иной, — прошептал Аудмунд на ухо и, отпустив, крепко обнял.       Бегло оглядев его, она заметила, что складка между бровей еще не успела разгладиться, однако радость в глазах была неподдельная.       «Значит, утро было и впрямь тяжелым, — поняла она, — и сейчас он рад, что может вырваться ненадолго из плена забот и побыть со мной».       Конечно, это были только догадки, однако Ретте казалось, что за минувшие дни она более-менее научилась различать такие мелочи в поведении и настроении супруга.       — Как твой день? — спросил он.       Ретта кивком головы указала на стол:       — Список готов. А еще я все-таки навестила Барнильд.       Выпустив жену из объятий, князь подошел к бюро и взял в руки лист. Проглядев его, вынул из чернильницы перо и подписал.       — Ты очень устал? — спросила она, беря его под руку.       — Не настолько, чтобы не ждать вечера, — улыбнулся Аудмунд.       Ретта чуть покраснела, и где-то глубоко внутри вновь разлилось приятное ощущение тепла. Она прижалась щекой к плечу мужа и замерла, всем существом наслаждаясь исходящим от него ощущением силы. Аудмунд ласково погладил ее пальцы. Ретта спросила:       — Да, скажи, а ты не знаешь подробностей помолвки Айтольва?       Брови князя удивленно приподнялись:       — А почему ты спрашиваешь?       Ретта беспечно пожала плечами и честно призналась:       — Из любопытства. Ведь у них с невестой большая разница в возрасте.       — Понимаю, — проговорил он задумчиво и почесал бровь.       Они вышли из библиотеки и направились в сторону столовой. Аудмунд на ходу принялся объяснять:       — Ты знаешь, он уже был женат, но брак его закончился плачевно — он овдовел: жена его погибла в родах. Маленькая дочка через пять дней ушла вслед за матерью, и несколько лет бедняга не мог оправиться.       — Он любил ее? — уточнила Ретта чуть дрогнувшим голосом.       Князь кивнул:       — Да. Он понимал, конечно, что наследник ему все же необходим, но никак не мог заставить себя посмотреть на других девушек.       Они остановились перед дверью, но Аудмунд не спешил заходить внутрь.       «Конечно, — поняла Ретта, — ведь нас там уже ждут. Не обсуждать же личную жизнь Айтольва при свидетелях».       — Брак с леди Барнильд предложили ее родители. Они из богатой семьи, однако титул получили всего три поколения назад за заслуги, тогда как род нашего капитана восходит к далирской знати, а именно к капитану Регвальду, соратнику Асгволда. Желанная партия, ради которой можно и пренебречь некоторыми условностями.       — Понимаю, — задумчиво пробормотала Ретта.       — Он сначала не мог понять, чего от него хотят, но потом после некоторых раздумий согласился.       — Мне показалось, — заметила Ретта, — что дело не только в старом договоре. Они явно друг другу симпатизируют.       Князь в ответ пожал плечами:       — Вполне может быть, почему нет. А ты что, намерена поучаствовать в этом деле?       Стражи распахнули перед княжеской четой двери, и Ретта, заговорщически улыбнувшись, потянулась к уху мужа:       — Как ты только что сказал, почему бы и нет? Нельзя допустить, чтобы столь древний род прервался.       Аудмунд рассмеялся тихонько и, поднеся ее пальцы к губам, поцеловал их:       — Хорошо, развлекайся. Но я надеюсь, ты, в случае чего, пощадишь нашего капитана? Мне бы не хотелось его терять.       — Безусловно, — с самым серьезным видом пообещала Ретта. — Я ведь понимаю, что он тебе еще пригодится. Он просто женится на своей невесте, и все.       — А он что, собирается отступиться от нее? — вдруг серьезно уточнил Аудмунд, чуть заметно нахмурившись.       — Да, — подтвердила Ретта. — Хотя предлог меня не убедил. Все дело в том, что он себя считает для нее слишком старым.       Несколько долгих секунд Аудмунд молчал и наконец сказал решительно:       — Тогда действуй!       И они переступили порог столовой.