Котенок

Моросил мерзкий дождь, зарядивший с утра. Его, очевидно, принесло с моря, иначе сложно объяснить такую отвратительную погоду для Йокогамы в середине августа. Подняв воротник пальто и ежась от пронизывающего ветра, Чуя шел вдоль доков. Внезапно до его ушей долетел тонкий писк. Рыжий мафиози вздрогнул и посмотрел в сторону источника звука — среди обломков досок и ветоши сидел совершенно мокрый и взъерошенный котенок. Шерсть грязными пучками торчала в разные стороны, тонкие лапки были вымазаны в чем-то буром. Он посмотрел на Чую своими желтыми глазами и мяукнул ещё раз. Накахара никогда не принадлежал обществу защиты животных, и в принципе никогда не держал никого, даже рыбок в детстве. Но сейчас, почему-то, в его душе что-то дрогнуло. — И что ты тут делаешь? — Чуя присел рядом, и котенок, задрав хвост, сразу же попрыгал к мафиози, — да ты, я смотрю, скромностью не страдаешь. Котенок, выгнув спину дугой, начал ходить вокруг Чуи, щекоча хвостом его лицо. — Вот прямо так сразу? — Чуя усмехнулся, — может, ещё и пообедать тебе дать? Котенок боднул Накахару, оставляя на штанине грязный след. — А интересно, осталось ли у меня что-то, — Чуя начал рыться в карманах и, наконец, нашел искомое, — ешь. Накахара выложил на мостки завернутые в бумагу остатки своего обеда — такояки, которые он смог урвать между разборками с остатками Гильдии. Котенок жадно набросился на еду. — Да ты прожорливый, — Чуя почесал голову, — давай лучше пойдем ко мне, вчера как раз была доставка еды. Накахара, сам себе удивляясь, подхватил тщедушное тельце и зашагал прочь. Спустя полчаса они были уже на пороге квартиры Чуи. Рыжий выпустил котенка, собираясь разуться, и тот бодро побежал в квартиру, оставляя за собой цепочку грязных следов. Чуя ругнулся, скинул ботинки и побежал за ним. Хвостатый же радостно все обнюхивал, бегая под диванами и собирая пыль мокрыми боками. Наконец, Чуе удалось поймать резвое животное, и они прошествовали в ванну. Там последовал ещё один небольшой бой, по итогам которого Чуя вышел весьма сомнительным победителем, в пене, поцарапанный и мокрый, но победителем, а котенок — чистым. — Ого, да ты какой-то дымчатый, — протянул Чуя, разглядывая отмытую шерсть своего гостя, бурую с белыми подпалинами. Котенок же, упираясь всеми лапами, выскользнул из рук Накахары и уселся перед ним, старательно вылизывая себя. — Да ладно, не так уж тебе и плохо, — отмахнулся Чуя, потирая поцарапанную щеку, — пойдем поедим. В холодильнике нашелся приличный стейк. Чуя отрезал кусок для хвостатого и отвернулся к шкафу, ища специи. Сзади раздавалось громкое чавканье. Наконец, рыжеволосый нашел нужные, вернулся к столу и застыл. На столе сидел котенок и доедал остатки куска мяса. Отрезанный же кусок аккуратно лежал на полу. Чуя с кислым лицом убрал кусок с пола и вернулся к хородильнику. Котенок последовал за ним, засунув в камеру любопытный черный нос. — Да подвинься уже, — рыжеволосый мафиози попытался отпихнуть ушастого, но тот упирался. Чуя фыркнул, отошёл от холодильника и направился в бар. — Это ты точно не выпьешь, — сказал он, наливая вино в бокал и делая крупный глоток. Котенок немного постоял в проходе, дёрнул хвостом и вспрыгнул на стол, задев оставленную там бутылку. Коллекционное вино, весело звякнув, рухнуло на пол, разлетаясь на сотни осколков. Чуя возопил, а красные струйки побежали по полу, заливая ламинат. Схватив тряпку, Накахара начал быстро водить ей по луже. Котенок, наблюдая за этим со стола, очень заинтересовался происходящим, выставив усы торчком и ловя лапой рыжие вихры. Чуя отмахивался, сколько мог. Когда закончил уборку, резко встал, стукнувшись головой о столешницу. От удара все бумаги, лежащие на столе, горы отчётов и материалов по делам, которыми он занимался вчера вечером, посыпались вниз. — Кошмар! — Чуя схватился за голову, обозревая бардак. Котенок коротко мяукнул и победоносно уселся на доклад по трансферам из Китая. — Нет, ну ты посмотри, что ты натворил, — рыжеволосый без сил опустился на пол рядом. Котенок резво прыгнул к нему на колени и обвил его шею теплым хвостиком. — Вот и как мы будем дальше сосуществовать? — Чуя взял котейку на руки и тот рассыпался в густом тарахтении, — ты приходишь ко мне домой, съедаешь все, что плохо или хорошо лежит, бьешь мой коллекционный алкоголь, разбрасываешь мои отчеты… А я знаю. Назову-ка я тебя Дазаем! Котенок жмурил глазищи, растопорщив усы. Чуя, довольный своей идеей, рассмеялся. Но его улыбка, так неожиданно осветившая его замученное и невыспавшееся лицо, так же быстро угасла. Накахара отпустил котенка и оперся руками о пол. — Да, давно я так не смеялся, — криво усмехнулся рыжий, опустив глаза, — а прошла-то всего лишь неделя… Котенок шмякнулся на пол, перекатившись на спину, словно пытаясь заглянуть в глаза Чуе. Но тот только зажмурился. — Понимаешь… Всего неделя. Уже целых семь дней его… Этой мумии… Горячие соленые капли упали на разбросанные бумаги. Чуя беззвучно трясся, не в силах сдержать раздирающие его чувства. Сначала тихо, потом все громче, из его груди рвались рыдания, слезы рекой струились по покрасневшим щекам. Чуя утих. Его немного колотило, но боль уже была выплеснута. Сделав усилие, рыжий приоткрыл глаза и виновато взглянул на котенка. Тот, аккуратно поджав лапки, лежал и мурлыкал рядом. — Не сдержался, — Чуя потрепал котенку затылок, — не знаю, что на меня нашло. Но, видишь ли, этот придурок всегда хотел покончить с собой, а тут на самом деле… Нет, он глупо словил пулю. Могло бы быть даже забавно. Чуя вытер глаза, посмотрев куда-то в окно. — А я уже целую неделю не могу в это поверить, — помолчав, продолжил он, — но, всё-таки это глупая идея, назвать тебя Дазаем, вдруг Осаму вернётся… Что я буду с вами обоими делать? Давай, ты будешь Рицу. Дождь моросил за окном, швыряя редкие капли в окно. Ночные улицы, освещенные неоновой рекламой, блестели ещё ярче, чем обычно — пыльный город чаще всего задыхался от смога. Может быть, и есть смысл в этих холодных дождливых ночах.