write!tober 2018

В России было холодно и серо. Бетонные коробки домов, узкие улицы, широкие проспекты, квадратные дворы, а за всем этим — степи, заваленные снегом, и длинные железные дороги, без начала и конца. Россия представляла собой отдельную планету, со своим климатом и устоями. Агнесс бывала в европейских городах, расположенных на тех же широтах, но там дышалось совсем по-другому. В лаборатории ей выдали широкие брюки с шерстяной подкладкой, чёрную водолазку с широким воротом и огромный, с мужского плеча, халат. Здесь все были одеты примерно так же, и мужчины, и женщины. Агнесс сомневалась, что здесь вообще используется такое разделение: только гражданин и гражданка. Советский Союз распался уже несколько лет назад, но этим местом продолжали руководить люди, которые, кажется, и не знали о политической обстановке. Или, думала Агнесс, другой вариант: ничего на самом деле не изменилось. Сменились куклы в сценке, а кукловод всё тот же. Она искоса посмотрела на ведущих её мужчин — хоть бы ей не устройство чтения мыслей вели показывать. Агнесс прибыла сюда по приказу. Новая власть вроде как теперь пыталась сотрудничать с Америкой, в научном плане тоже. Агнесс вырвали из её, уже совсем родной, лаборатории, и отправили в снежные степи «укреплять отношения с русскими». Она была в числе первых: вместе с ней прибыли физики, конструкторы, даже экономисты. Агнесс представляла микробиологию. Её секретным заданием было выяснить, создают ли русские биологическое оружие, и, если всё-таки создают, сообщить властям и приложить все усилия, чтобы уничтожить его. Агнесс любила свою страну, но жить Агнесс хотелось больше. Хотя как жить здесь? После того, как их облачили в защитные костюмы, с потолка полилась холодная вода. Охранники — нет, сопроводители, — Агнесс стояли, и ничего не делали, тогда как она сама чуть не ударилась в панику. А потом подул воздух, который едва не снёс её с ног. «Меры дезинфекции», — успокаивала себя Агнесс. Меры для чего? Что её ждёт в этой секретной лаборатории? Длинные бетонные коридоры. Здесь всё было одинаковое: лампы, скучные картины, лавки напротив абсолютно идентичных дверей. И как у местных учёных не развилась клаустрофобия? Наконец они остановились возле одной из такой дверей. На ней висела табличка, но Агнесс не умела читать по-русски, только немного понимала речь. Охранники пропустили её вперёд, и Агнесс оказалась в огромном, безлюдном зале. Вернее, так ей сперва показалось. Помимо неё в лаборатории находились ещё два человека: пожилая женщина, очень полная, низкого роста, и молодой парнишка с белесыми усами. Они перестали перешёптываться, как только Агнесс подошла. — Привет, — поздоровалась Агнесс, — я… — Здравствуйте! — протараторил паренёк, а дальше ничего из его речи она не поняла. Пожилая женщина покачала головой, остужая его пыл. Она протянула Агнесс бумагу, на которой всё было расписано на понятном ей английском. Имена — Попова Антонина Валерьевна, Сериков Алексей Сергеевич, заведующая лабораторией органического синтеза и лаборант. И, самое главное, цель их работы: разработка новых пестицидов, уничтожающих грызунов. — Г-главное, — несмело улыбнулась Агнесс, — не вредить людям. Но она понимала. Опыты всегда первыми проводились на грызунах.