Бледная поганка

Турнир Трех Волшебников был тем, что окончательно выбило почву у Драко из-под ног. Нет, конечно, он уже привык к тому, что на вопрос «где находится Поттер?» единственным правильным ответом всегда является «в опасности», но в этом году всё совершенно переходило границы разумного. Впрочем, он не то чтобы был удивлен, поняв всё в ту же секунду, как из Кубка вылетела четвертая бумажка. И в то время как остальные с затаенным дыханием ждали, чье же имя произнесет Профессор Дамблдор, Драко уже закатил глаза, заранее зная, что услышит чертово «Гарри Поттер». Правда, он до конца надеялся на благоразумие Директора. Ну, кто отпустит четырнадцатилетнего парня соревноваться с практически совершеннолетними волшебниками? Дело было даже не в физической форме, тем более, что Поттер неплохо вытянулся за лето, и теперь Драко с неудовольствием для себя отмечал, что при их стычках ему приходится немного поднимать голову, чтобы смотреть в глаза этому придурку. Но вот с уровнем знаний определенно должны были возникнуть проблемы. Да на четвертом курсе они пока еще даже атакующих заклинаний не проходили! Сам Драко знал школьную программу Защиты на два курса вперед, благодаря летним занятиям с отцом и крестным. А вот Поттер, живущий у маггловских родственников, не имел никакого шанса против натасканного Крама или старательного Диггори, каким бы там он запасом силы ни обладал. Но Директор, конечно же, следовал своим собственным никому не ясным мотивам, и в итоге, несмотря на негодующих Мадам Максим и Каркарова, Поттер был выставлен вторым чемпионом Хогвартса. За всю свою жизнь Драко не слышал ничего более бредового. Потом было это дурацкое испытание с драконами. Несмотря на всю их вражду, Поттеру он смерти не желал, и в день первого тура оставалось только скрежетать зубами от невозможности хоть что-нибудь сделать. Блейз ухмылялся, Панси посмеивалась, Тео многозначительно кивал головой, и все они словно знали какую-то тайну о Драко, о которой он сам не имел ни малейшего понятия. Это жутко бесило. Как и всегда, когда он нервничал, Драко отыгрался на Поттере, бросив ему очередную колкую фразочку. На том, правда, и самом лица не было, но он был сам виноват! Назначь кто-нибудь Драко чемпионом, он бы закатил такой скандал по поводу несоблюдения законов турнира, привлекая отца, что Хогвартс бы потом пришлось заново отстраивать. Но Поттер ведь гриффиндорец, они ведь храбрецы и не бегут от опасности! Чертов безрассудный придурок. Блейз и Панси, следящие за их стычкой в стороне и то и дело прыскавшие в кулак, дождавшись ухода Поттера, наконец не выдержали и облегченно расхохотались. Драко коршуном налетел на них, пытаясь выяснить, что они нашли такого смешного в его поведении. Панси скептически кивнула в сторону дерева, одним взглядом словно спрашивая: «Ты залез туда только для того, чтобы эффектно спрыгнуть под ноги Поттеру? Серьезно?». Блейз же по-отечески целомудренно чмокнул его в лоб, посоветовав «не беспокоиться за любимого так сильно», за что чуть не получил промеж глаз. В какой-то степени Забини, впрочем, был прав, и если бы Драко не обладал такими манерами, он бы давно уже сгрыз все ногти, наблюдая за тем, что Поттер творил под носом у дракона. В тот момент, когда хвосторога опалила своим огненным дыханием геройскую мантию, зрители на трибунах издали дружное «Ах!», и Драко даже не понял, что был одним из них, пока Панси не ткнула его локтем в бок с ехидной ухмылочкой. Его хватило только на то, чтобы показать подруге кулак, и снова отвернуться, продолжая напряженно следить за очкариком. Как ни удивительно, но в схватке с драконами никто не погиб, а вот сами животные изрядно пострадали. Драко даже немного расстроился – названный в честь этих опасных животных, он считал их чуть ли не всесильными. Уж кого-кого, а какую-нибудь курицу Делакур он бы скормил одному из драконов с превеликим удовольствием! Да, чертова вейла изрядно портила ему жизнь и мозолила глаза. Поттера теперь приходилось делить не только с бесчисленными представителями нищей рыжей семейки, магглокровной заучкой и бегающим за ним по всему замку фан-клубом, но еще и с белобрысой идиоткой. Но если на Уизли с Грейнджер он уже огрызался просто по-привычке, то Делакур, явно претендующую на что-то большее чем просто дружба с героем, он ненавидел всем сердцем. Как будто он не видел, как эта мерзкая лягушатница всячески пыталась соблазнить Поттера! А тот только и рад – сидит и провожает ее глазами каждый раз, как та оказывается в Большом Зале, наравне со своим рыжим дружком. Драко даже поневоле сочувствовал магглокровке, как бы это отвратно ни звучало: та тоже гневно впивалась глазами в Уизли, когда тот оборачивался на вейлу и разве что слюной не капал. Но если Грейнджер рыжий нужен был для вполне определенных целей, включающих в себя такие отвратные занятия, как слюнявые поцелуи и посиделки в розовом аду Мадам Паддифут в Хогсмиде, то Драко Поттер нужен был лишь в качестве врага. Да-да, врага, и ничего иного, что бы там ни говорили Паркинсон с Забини! Внимание его врага должно принадлежать ему и только ему. К сожалению, других слушателей помимо троицы Паркинсон-Забини-Нотт у Драко не было, всё же друзья детства как-никак, пусть и неблагодарные и абсолютно не ценящие проявляемого им доверия! Поэтому ему ничего и не оставалось, кроме как пытаться путем аналитического размышления понять, что же такого Поттеру нравится в этой Делакур. А позже – после обсуждения и тщательно выстроенного плана – путем совместных слизеринских усилий уничтожить угрозу. - Нет, ну согласитесь, что в ней нет ничего выдающегося! – от переполняющих его эмоций Драко широко махнул рукой, отчего задел один из старинных подсвечников на стене. Падения и следующего за ним звука разбивающегося стекла он даже не заметил, слишком углубленный в свои мысли. Тео механически махнул палочкой, невербальным «Репаро» склеивая осколки, и мученически закатил глаза. – Это потому, что она говорит по-французски! Ну, и что такого, это вообще уродливый и дурацкий язык! В поиске поддержки он обернулся к Панси и Блейзу – на помощь Тео он уже перестал надеяться. До этого кивавшие на каждую его реплику словно китайские болванчики, Забини с Паркинсон вдруг замерли и хитро переглянулись. Ничего хорошего от их классически слизеринских ухмылочек ждать не приходилось. - Тебе напомнить, на каком языке ты разговариваешь дома? – наконец, после показавшейся бесконечной паузы, подал голос Нотт. Драко гневно обернулся к нему – не зря он изначально занес Тео в список безнадежных. Ну, и что, что он был прав! Да, Драко с детства говорил с родителями исключительно на французском, лишь на людях переходя на английский. Но зато… - Зато я знаю и английский, и французский одинаково хорошо, а эта курица на английском и два слова связать не может! – счастливо заявил он, с превосходством глядя на друзей. Тео закатил глаза еще больше, хотя, казалось, уже некуда, и, пробурчав что-то вроде «я больше в этом не участвую», стремительным шагом направился куда-то в сторону слизеринских подземелий. – Ну, и уходи! Предатель! Я на тебя изначально не надеялся! – крикнул он ему вслед, отчего Нотт перешел на бег. Повернувшись обратно к Блейзу и Панси, он наткнулся на их очень странные выражения лиц. – Что? - Ничего, Драко, ничего, - мягко заверила его Панси, цепко хватая за локоть и пытаясь увести куда-то вслед за сбежавшим Тео. – Давай мы уйдем отсюда и всё обсудим позже! - Да когда позже?! Нет времени, Панси! Надо понять, что в этой дуре такого! – Драко вырвал локоть из хватки подруги, не замечая ее страдальческого взгляда, и снова ударился в раздумья. Нужно было действовать, и как можно скорее. Плана действий у него, правда, пока никакого не было, но это были уже ничего не значащие детали. – Может, это ее белые волосы? – вдруг осенило его. – Точно! Она же белобрысая! Ну, и ничего хорошего в этом нет! Кому могут нравиться белые волосы? Это просто глупо! Драко ожидал хоть какого-то понимания и сочувствия от друзей. Во взгляде Блейза и правда было что-то наподобие жалости, и он уже было подумал, что хоть кто-то проникся его ситуацией, но последующая реплика Забини разбила вдребезги все его надежды. - Драко… Твои волосы тоже белые, - Блейз разговаривал с ним, словно с умалишенным, и Драко бы давно уже прогнал его с глаз долой, если бы не понимал каким-то уголком своего сознания, что друг прав. Придумывая хоть какой-нибудь аргумент в свою пользу, он вдруг неожиданно вспомнил, как какая-то третьекурсница назвала его волосы платиновыми. Точно! - И никакие они не белые! Они платиновые! – Драко окинул Блейза победным взглядом. Но, вместо того, чтобы признать его правоту и помочь с придумыванием плана против идиотки Делакур, Забини вдруг почему-то разозлился. - Я поверить не могу, что это происходит со мной! – он схватился за голову и нервно заходил из стороны в сторону, словно вымеряя шагами ширину коридора. Наконец, он, словно чего-то не выдержав, замер на месте и устало взглянул на Драко. – Нет, я правда так больше не могу. Насколько ты умен в учебе, и насколько ты придурок во всём… этом! – не став уточнять, о чем он, Блейз унесся куда-то вглубь подземелий, бормоча себе под нос что-то про «не видящих ничего дальше своего носа влюбленных идиотов». - О чем это он? – недоуменно повернулся Драко к Панси. Единственная всё еще не предавшая его подруга тоже выглядела не особо счастливой оттого, что ей приходится выслушивать, но сейчас это его интересовало меньше всего. Пока она всё еще здесь – он будет иметь ее мозги, но ведь на то и нужны друзья! А если и она сбежит, то тогда он официально будет дуться на всех троих целую неделю, пусть знают, каково было ему. В такие моменты Панси обычно называла его «Королевой Драконьей Драмы». – Ладно, неважно. Давай дальше думать. Ну, чем она еще отличается, Панс? Обычная девчонка! – помогать Паркинсон не спешила, да и заинтересованной в разговоре не выглядела, смотрясь в крошечное переносное зеркальце и аккуратно поправляя контур темной помады. Но Драко справился и без нее, наконец найдя еще одну причину, по которой Поттер мог быть так заинтересован в Делакур. – Я понял, Панс! Это потому что у нее молочная кожа, я прав? Ну, и подумаешь, бледная моль! Что в этом красивого? - Дракончик, - ласково, словно с ребенком, заговорила с ним подруга, наконец захлопнув свое чертово зеркальце. Ждать ничего хорошего от такого тона не приходилось. – Твоя кожа такая же бледная, если не еще бледнее. А теперь давай пойдем отсюда, школьный коридор – не место обсуждать твою помешанность на Поттере. - Помешанность? – из всего, что сказала Панси, только это слово зацепило сознание Драко, вытесняя всё остальное. – Какая помешанность, ты о чем? Он просто мой враг, мне нужно… Нужно испортить все его планы! Да! А эта бледная французская поганка… - Драко, - преувеличенно спокойно перебила его Панси, смотря куда-то ему за спину. - Не перебивай меня! Я хочу сказать, что даже Поттеру эта Делакур в подметки не годится. Да я… - он снова махнул рукой, в этот раз, правда, промахиваясь мимо подсвечника, но всё равно натыкаясь на что-то твердое. Драко медленно обернулся, разглядывая стоящего перед ним человека. Незаправленная рубашка, сбившийся набок галстук и гриффиндорская нашивка на мантии. Как и тогда, со шляпой, Драко сразу понял, кто это. Щеки почему-то вспыхнули ярким румянцем, а смотреть хотелось куда угодно, только не на Поттера. И всё же Драко заставил себя поднять голову, стойко выдерживая взгляд зеленых глаз. Глупая Скитер. Какие там изумруды! Болото это. Самое настоящее болото, затягивающее в себя, не дающее оторвать от себя взгляд и выбраться на поверхность реальности… - Как жаль, Малфой, - в голосе Поттера звучала легкая насмешка и еще что-то, слишком сильно напоминающее нежность. Но Драко запрещал себе об этом думать, потому что… Неважно. В его жизни было достаточно разочарований, и снова на что-то надеяться было бы так глупо… - Как жаль, что ты так против того, чтобы я шел на Бал с кем-то бледным, светловолосым и очень надоедливым, ведь теперь я не смогу пригласить того, кого хочу. Драко слышал о том, что обычно в подобных ситуациях люди говорят, что у них разбилось сердце или что в груди отозвалось болью. Значит, страдали они совсем не сильно, потому что у него самого болел каждый чертов сустав, каждая чертова клеточка, которой он всё это время продолжал надеяться непонятно на что, сохранял остатки глупой, нерациональной веры… Поттер любит Делакур. От одного этого сочетания слов хотелось пойти и спрыгнуть с Астрономической башни, но у Драко всё еще была его гордость. Гордость и близкие люди, одна из которых сейчас порывалась что-то сказать, кидая гневные взгляды в сторону Поттера… Но Драко не хотел ее слушать. Он не хотел слушать никого, потому что Поттер собирался пойти на Святочный Бал с Делакур и смеялся над ним, показывая, что ни во что не ставит его мнение. - Пошел ты, Поттер, - прошипел он, смаргивая непрошенные слезы, и отступая как можно дальше от пронзительного взгляда двух зеленых болот. Как же он ненавидел самого себя и свою слабость в этот момент! – Пошел ты. А затем, больше не выдержав, рванул в подземелья, туда же, куда до него сбежали Тео с Блейзом. Он просто не мог больше находиться в одном помещении с человеком, который только что загасил в нем последний огонек надежды. ♡♡♡ Гарри не успел ничего сообразить, всё еще провожая ничего не понимающим взглядом убежавшего Драко, как уже был прижат к стене поразительно сильными женскими руками. Острые, покрытые черным лаком ногти находились в опасной близости от его шеи, заставляя съежиться в попытке уйти от прикосновений. Паркинсон выглядела разъяренной. - Гарри Поттер, ты редкостно тупоголовый придурок и кретин! – начала она, в этот момент безумно напоминая Гермиону, когда та злилась. Да, видь их сейчас Герми, она бы зауважала Панси, зачитав одну из самых своих длинных лекций про феминизм и «сильных и независимых». – Я совершенно не понимаю, что Драко в тебе нашел, и никогда не пойму. Но речь сейчас идет не обо мне, а об этом влюбленном идиоте, поэтому я, так уж и быть, помогу вам помириться и наконец перестать изображать вражду. - Неужели слизеринка сделает что-то без выгоды для себя? – не упустил шанса поддеть Паркинсон Гарри, с ужасом ожидая, что вот сейчас-то черные когти наконец вопьются в его горло. Но, как ни странно, эффект от его слов был обратный. Панси наконец отпустила его, давая глубоко вдохнуть, и задумчиво уставилась куда-то в стену за его спиной. Наконец, она соизволила ответить. - Как же, без выгоды, - усмехнулась девушка, убирая за ухо выпавший из идеального каре локон. – Может, хоть после этого он перестанет выносить мне мозг. Хотя, зная нашего Драко, он останется моим наказанием на всю жизнь. Эх, Поттер, - Паркинсон вдруг тяжело вздохнула и со страдальческим видом уставилась на него. – Ну, вот почему ты не мог сразу пригласить его на Бал по-нормальному? - Ты думаешь, что он бы и в таком случае не воспринял всё как шутку? – в тон ей ответил Гарри. - И то верно, - устало согласилась Панси. – Ладно, Поттер, сейчас не время обсуждать произошедшее. Пойдем, будем налаживать твою личную жизнь. И только попробуй мне в этот раз облажаться! ♡♡♡ Беда была в том, что план Панси не сработал. Когда они с Гарри, под удивленные взгляды остальных слизеринцев, прошли сквозь гостиную и остановились около двери Драко, на нее уже были наложены все возможные запирающие, заглушающие и отталкивающие заклинания. Что они только ни пробовали, всё было без толку – Драко явно вознамерился просидеть в комнате до скончания своих дней, не высовывая носа наружу. А ведь Святочный Бал был назначен на следующий день… В итоге сделать так ничего и не удалось. Драко сидел взаперти, вызывая домовиков, чтобы те приносили ему еду. Единственным прогрессом было то, что он снял заглушающее заклинание – и то только ради того, чтобы послать Панси и «остальных предателей» к Мордреду. Было пять часов – час до открытия Святочного Бала. Драко стоял около большого зеркала, во весь рост, одетый в парадную мантию, в которой он собирался изначально идти на Бал, и смотрел на себя. Ну, чем, чем эта глупая вейла лучше? Он тоже светловолосый и бледный, он тоже может говорить по-французски, и акцент у него куда более приятный – мягкий северный, а не грубый южный с раскатистой «р», как у этой Делакур. То, что она девушка? Но разве это имеет такое большое значение? Видимо, для Поттера имеет… Драко подпрыгнул на месте и резко развернулся из-за оглушающего грохота за своей спиной. В проеме двери, прямо на снесенной с петель двери, весь бурля от стихийной магии, стоял взъерошенный, растрёпанный и невероятно красивый Поттер. Он был одет в черную мантию с приколотым к ней цветком белой орхидеи – чуть попроще, чем у Драко, но тоже ничего – и почему-то без очков. «Придурок, ты же, наверное, не видишь ничего», - хотел произнести он и с трудом заставил себя промолчать. Он больше никогда не заговорит с Гарри Джеймсом Поттером. Не в этой чертовой жизни. - Драко Люциус Малфой, - Поттер выглядел пугающе решительным, а еще почему-то целеустремленно направлялся к Драко, не спуская с него гипнотизирующего взгляда. – Ты идешь со мной на Святочный Бал. - Что? – Драко глупо захлопал глазами, пытаясь понять, что происходит. Он ожидал, что Поттер кинется к нему с кулаками, стремясь отомстить за поруганную честь своей прекрасной Флер… Чего угодно, но только не этого. Может, он спит? - Я не приглашаю тебя на Бал сейчас, а констатирую факт. Всё уже решено, Малфой, - в два последних широких шага он приблизился к Драко и, не дав тому возразить, приколол к его мантии маленькую белую орхидею – точно такую же, как у него самого. – Как я понял, ты против, чтобы я приглашал на Бал бледных и светловолосых, но твое мнение меня не особо интересует. Поэтому, Малфой, я официально заявляю тебе: ты идешь со мной, хочется тебе этого, или нет, - и, схватив его за рукав мантии, Поттер потащил его к выходу из подземелий. - Поттер, ты издеваешься? – возмущенно зашипел на него Драко, пытаясь вырвать рукав из цепкой хватки, но не имея возможности справиться с этой задачей: Поттера к нему словно приклеило, а собственные ноги не слушались, позволяя очкастому гриффиндурку тащить его за собой. Когда перед ними показались двери Большого Зала, Драко уже не выдержал и с такой силой рванул мантию на себя, что та затрещала. – Да какого черта, Поттер? Чего ты от меня хочешь? – с болью в голосе практически прокричал он. Конечно, Поттер всё понял, и теперь издевается над ним, считая, что он заслужил такой насмешки… - Как я уже сказал: я хочу, чтобы ты пошел со мной на Бал, и поэтому я тебя туда веду, - Поттер выглядел поразительно спокойно, что было еще одной причиной сомневаться в реальности происходящего. Впрочем, то, что произошло потом, не укладывалось вообще ни в какие рамки. Не успел Поттер закончить фразу, как двери Большого Зала перед ними распахнулись, и чей-то очень режущий уши голос громогласно объявил: - И-и, четвертый чемпион Хогвартса – Гарри Поттер вместе со своей парой… - объявлявший запнулся. – Постойте, что? Это Драко Малфой? Драко поднял голову. Они стояли посреди Большого Зала среди других чемпионских пар: Диггори с китаянкой Чоу Чанг, Крам с неожиданно прилично выглядящей Грейнджер и Делакур с каким-то незнакомым рейвенкловцем. Вокруг, около празднично накрытых столов, стояли кучками ученики, и все как один не отрывали глаз от их пары. Драко хотелось провалиться сквозь землю. Он совершенно ничего не понимал. Несмотря на заминку ведущего, оркестр быстро сориентировался и заиграл вальс. Драко еще ничего не успел осознать, и вот он уже кружится в танце с довольно уверенно ведущим Поттером. И где только научился?.. Хотя, его рука где-то на середине спины Драко – а не на талии, что так ненавидела Панси – подсказывала, где. - Паркинсон помогла мне, Малфой, - словно прочитав его мысли, зашептал ему на ухо Поттер, опаляя горячим дыханием, отчего бледная кожа покрылась предательскими мурашками. – Рассказала, что делать, научила танцевать, указала на твои любимые цветы… Она хорошая подруга, - с теплотой во взгляде улыбнулся он. – Видишь, Малфой? Я действительно, серьезно хотел позвать тебя на Бал. Я… Я очень давно в тебя… Понимаешь? А ты такой красивый и неприступный… Веришь мне, Малфой? Веришь, что серьезно? - Я… - Драко не знал, что сказать. Как будто всё, о чем он так долго мечтал, в чем не признавался даже самому себе, сбывалась прямо сейчас, вот в эту же секунду. Но не бывает же всё так, правда? Должен же быть какой-то подвох? Может быть, это какой-то очередной изощренный способ унижения, и из-за угла вот-вот выпрыгнут близнецы Уизли, закричав: «шалость удалась!»? - Или нет? Или, может, ты не хочешь? – спросил Поттер и вдруг как-то сразу весь переменился в лице. И Драко наконец понял, что вся эта уверенность – всё это напускное, и на самом деле шрамоголовому так же страшно, как и ему самому. Поттер даже сбился с ритма танца, наступая ему на ногу. И именно все эти детали, и еще безумный страх возможности быть отвергнутым у него во взгляде придали всему происходящему нотку реальности, дали понять, что он сейчас действительно танцует с гриффиндорцем, в которого – чего уж скрывать – был влюблен чуть ли не с первого курса. И теперь была его очередь быть уверенным. - Хочу, Поттер. Хочу, - и резко подался вперед, очень коротко и неловко целуя Поттера куда-то в уголок губ и сразу отстраняясь. Откуда-то сзади послышался вскрик младшей Уизли, троица Паркинсон-Забини-Нотт дружно показывала ему большие пальцы из дальнего конца Большого Зала, и лишь Директор ничуть не выглядел удивленным, хитро поблескивая глазами-бусинками и – Драко почему-то был уверен в этом – улыбаясь в седую бороду. Он, наконец, оторвал взгляд от остальных и снова посмотрел на Поттера, понимая, что всё, что он делал до этого, было лишь оттягиванием момента. Гриффиндорский придурок счастливо улыбался своей глупой прекрасной улыбкой и не смотрел ни на кого, кроме Драко, отчего сердце почему-то пустилось вскачь. А его глаза, эти два зеленых болота, сейчас сияли как никогда ярко. - Драко… - прошептал Поттер, словно пробуя его имя на вкус. Конечно, до этого они ведь звали друг друга по фамилии… - А скажи мне что-нибудь по-французски? - По-французски… Это из-за нее? – стремительно помрачнел Драко, кивая в сторону кружащейся в вальсе Делакур. В горле появился комок, он весь напрягся, готовый сбежать в любую секунду. Если эта чертова вейла… - А кто это? – удивленно спросил Поттер, будто только сейчас замечая, что в зале помимо них есть еще и другие пары. – Она француженка? Драко хотелось счастливо рассмеяться. Драко хотелось летать от радости, ему хотелось закричать всему миру: смотрите, это Поттер, и он мой! Не ваш газетный герой, а просто очкастый придурок! Глупый и такой настоящий… - Поттер, ты такой дурак, - улыбка Драко, казалось, могла согреть весь мир. – Как можно не знать своих соперников? Mais je suis amoureux de tes yeux, ils sont magnifiques. - Ну, и что это значит? – зачарованно спросил Поттер, прижимаясь лбом к его лбу и заправляя выбившуюся прядь светлых волос за ухо. - То, что ты придурок, - озорно ухмыльнулся Драко и притянул его еще ближе к себе.