Не мой хаори

Мир был на грани разрушения. Если бы не они, все что нас окружает сейчас, было бы мертво. Настал такой долгожданный мир и спокойствие… правда? Они заплатили за порядок в Сообществе Душ своими жизнями. Возможно, это прозвучит эгоистично, но их жертва не была напрасна. Она имела большую ценность для нескольких миров, тесно связанных между собой. Но все же, их близкие не были согласны со всем вышесказанным. Потеря близких людей отзывалась тянущей болью глубоко в душе, это было невыносимо. Вы оставили меня. Вы оставили свой отряд. Вы оставили своих друзей. Вы оставили свой дом. Вы жили, дабы умереть положив голову за других? Все, кто знал вас, готовы были отдать свою жизнь и душу, чтобы сохранить вашу. Лучше бы я умерла тогда. Меня бы отпустили чувства. Я бы умерла, не жалея ни о чём. Вы бы смогли справиться с потерей. Сколько лейтенантов Вы поменяли? Я видела, что жизнь более чем в тысячу лет, позволила притупиться чувствам. Моя любовь оставалась тайной для всех, кроме вас. Вы не могли разделить эти чувства со мной, но это не значит, что не хотели. Жаль, что сейчас это уже не имеет смысла. — И что я тут делаю? — спрашивает она сама себя, проходя дальше в такой родной дом. Солнце давно покинуло их небо, но Рукия не включит свет. Для маленькой Кучики он здесь давно погас. — Ворвалась в чужой дом, и складываю его одежду. До чего же глупо, — подумала Рукия. Она перебирала его юкаты, форму шинигами, хаори. Он не убрался. Он не успел . Рукия не раз бывала в Угендо. Там, где он жил, ей приходилось много раз бывать из-за болезни. Хотя она никогда не признает того, что это радовало ее каждый раз. Она могла быть ближе к нему, проявлять заботу и свою любовь. Иногда, она приносила ему бумаги, а он приглашал ее на чашечку вкусного травяного чая. Он часто принимал гостей, устраивал вечеринки или просто посиделки, но даже так его дом всегда оставался в полной чистоте. Сюда всегда было приятно возвращаться. — Простите меня капитан, я не успела вам помочь, а в последствии сама заняла ваше место. Всё же, для меня оно всегда будет только ваше, — Рукия обращалась к его вещам, как-будто так он мог ее слышать. — Я поссорилась с братом. В первый раз пошла против его воли. Дорога домой на сегодня точно закрыта, но это не печалит меня. Я лучше останусь тут, с вами, — после минутной паузы она продолжала. — Шунсуй и виду не подает, но я же чувствую. То же самое происходит со мной. Мне тяжело без вас, невозможно тяжело, — она положила его вещи на пол, а сама улеглась на его кровать. Это были не покои капитана, это был его собственный дом. Но это её не беспокоило. Девушке хотелось насладиться хотя бы тем, что он оставил после себя, не думая о насущном. Непрошеные слезы выступили на и так влажные фиалковые глаза. — Здесь никто не увидит мою маленькую слабость, кроме вас, капитан. Я люблю вас, до сих пор. Простите. Вы говорили мне забыть об этом. Но, я не могу… — вновь обращается девушка в пустоту. На полу лежит сложенный хаори, но он не принадлежит Укитаке, он её. Его отличительный знак капитана с первых дней покоиться на ее плечах. Никто и не заметил, что он на пару размеров больше моего, кроме Шунсуя. Но он и виду не подавал, что заметил. Брат всегда настаивал, что бы она оставалась в поместье, но ноги отказались сегодня подчиняться логике и здравому рассудку. Сейчас это не важно. Рукия снова придёт сюда завтра. Плюхнется на его кровать и уснёт. Она не стала менять постельное, ведь он спал на нем раньше. Так зачем его менять? — Он не пришел сегодня, Брат. Ренджи передал, что теперь я могу сама решать, где мне жить. Это его совершенно не волнует. Лишь бы я поскорее вышла замуж за какого-нибудь благородного отпрыска, и оставила наследника. Но я люблю только вас. И не выйду замуж, никогда! — продолжила она свой тихий монолог. Окно все еще открыто, через него она и влезла сюда. Это оказалось довольно просто, никаких барьеров или чего-то в этом роде. Заходи и бери что нужно, но на удивление все на месте. Она как всегда закрыла глаза, и уже уходила в сон, но внезапный грохот в прихожей не позволил ей насладиться еще одним кошмаром. — Кто там? — сказала она тихо. И вероятнее всего самой себе, как бы боясь, что ее услышат. Но чего ей бояться? Силенок хватит, не за красивые глазки капитанское хаори дали. Она хватает дзанпакто, приближаясь к выходу. Но там никого нет. На лице маленькой Кучики нет страха, только озадаченность. Как так получилось? Обычно, если шинигами скрывает свою реацу, то в непосредственной близости ее можно почувствовать. А простые души, не обладающие реацу, не имеют и шанса. Их присутствие ощущается лучше. Они все же души. — Неужели я начинаю бредить? — она вернулась в его кровать, и попыталась заснуть, но не вышло. Теперь шорохи доносились из кабинета Укитаке. Маленькой Кучики было решено убить два зайчика Чаппи сразу. Первое: проверить, что же там за воришка поселился? Уж не котик, ли? Возле его дома всегда находилась какая-то живность: то птички прелетали под его окно, то милый жирненький котик умещался на его коленях. А он был и не против их угостить, приласкать и приютить. Так, впрочем, он поступал не только с животными. Ну, а во-вторых: поискать запрятанное саке. Да, пить в одиночестве вверх неуважения к себе, но это лучший способ забыться и уснуть. На удивление в его кабинете было пусто. Все такой же беспорядок. Позже она и тут приберет. Рука потянулась к шкафчику, и ей улыбнулась удача. Саке было на месте. Она уже собиралась уходить, но тут в дверях промелькнула тень. Девушка мгновенно метнулась в шумпо. Это была фигура намного выше её, в серой накидке. Тень остановилась, лишь почувствовав лезвие у горла. — Кто ты? — логичный вопрос, ничего не скажешь. — Кучики? — знакомый голос заставляет ее опустить оружие и даже саке. — Капитан, это Вы? — незнакомец поворачивается к ней лицом. Вмиг приходит узнавание — это действительно он. Зелёные глаза бывшего капитана ни с чем не перепутать. На её глаза наворачиваются слезы. — Тише, Кучики. Что это у тебя в руках? — тихо спрашивает он. А вот теперь ей действительно становится стыдно. Рукия не может припомнить, чтобы хоть раз чувствовала свои действия настолько неуместными. — Это ваше саке, простите, я верну его на место, — Рукия действительно собралась вернуть его, но рука бывшего капитана на ее плече, остановила от подобных действий. — Оставь, нам предстоит долгий разговор, пойдём. — он проследовал в комнату ожидая, когда я пойду за ним. Но ноги меня не слушались. — Кучики, иди сюда, ты же хотела саке? Как по мне, с компанией веселее, правда? — Укитаке пытался разбавить напряженную обстановку, но получилось не очень. — Простите, капитан, — она села напротив него. — Я рад, что ты стала капитаном, с этим справилась бы только ты, — ему горько, до сих пор. — Она сняла хаори и накинула на его плечи. — Он навсегда останется ваш, и я никак не рада такому повышению, — двусмысленно, это и есть его хаори. — Глупая, теперь ты — капитан. Я не собираюсь отнимать твою должность, — он говорил все это с милой улыбкой на лице, как если бы она просто принесла ему бумаги и согласилась попить чай. Он разлил саке по пиалкам. У него нашлась и вторая, хотя Рукия бы удивилась, если бы пиалы не нашлось. Укитаке всегда был очень дружелюбным и часто принимал гостей. Почему был? Он же не умер? — Почему Вы здесь, и что случилось тогда? — хотелось просто засыпать его вопросами, что она и сделала. — Я и сам толком не знаю. Ядомару помогла мне, но какой ценой? Ты же тоже это чувствуешь, вернее НЕ чувствуешь мою реацу? — ответил тот, чуть помолчав. — Верно, от вас не исходит реацу. Вашего присутствия я тоже не чувствую, — задумчивость мелькнула в ее глазах. — Вы утратили силу, так? — Да. — Тогда почему Вы скрываетесь? Разве Маюри или Урахара не смогли бы помочь? — Я был у Урахары, но даже он не в силах мне помочь. Я больше не могу быть синигами. — Но, Вы сейчас даже не обычная душа! Вас будтo не существует вовсе, — голос Кучики сорвался и она сделала глоток. Саке обжигало горло. — Я не пойду к Маюри, — быстро он обрезал ее надежде крылья. — Но капитан, а как же Готей? -она немного привстала, опираясь обеими руками об стол. — Да кому я теперь такой нужен? Вы без меня очень хорошо справляетесь. Я видел. У тебя прекрасно получается руководить отрядом. Мне не о чем жалеть! — сказал он и отпил саке из пиалы. — Мне, капитан, мне вас не хватает, вернитесь, пожалуйста, — Рукия взяла его руки в свои. На удивление бывший капитан не был против такого внимания, смотря в глаза бывшей подчинённой. — А как же Шунсуй? Он же так переживает! — продолжила она, немного помедлив. — А его ты по имени зовёшь, как интересно. И часто вы стали выпивать? Даже пост главнокомандующего не смог убить в нем прежние привычки, — проговорил в задумчивости Укитаке. — Так что же тебе не даёт называть меня по имени? — так и не дождавшись ответа, продолжил он. — Я уже не капитан. Не так ли, капитан Кучики Рукия? — Перестаньте, или я сейчас позову Шунсуя, — хоть это было сказано в шутку, она почувствовала как напрягся бывший капитан 13-го отряда. Рукия отстранилась и расцепила их руки. — Почему Вы ему не сказали? -она посмотрела на него немного зло. — Просто, из-за своей прихоти. Джоуширо Укитаке больше не существует. Я попросил Лизу не говорить ему, для его же блага. Она будет молчать. — Но я не буду. И не отпущу вас. Где Вы живёте? В Руконгае? — Ты будешь молчать. Храни эту тайну, ради меня. — Нет, ради вас я и не стану молчать, — на глаза выступили слезы, а от привычной холодности в голосе не осталось и следа, только беспокойство. Ее маленькие ручки вцепились в его хаори, то есть её, а нет, все-таки его. Она смотрела на него щенячьими глазами. — Не переживай, у меня все хорошо. Я начал жить с чистого листа. В Руконгае. — Ваш навык владения мечом не исчез, верно? Так останьтесь, прошу. Он приобнял ее одной рукой. — Ты хочешь, что бы я остался в Готее или с тобой, Рукия? — этот вопрос поставил юного капитана в тупик, что вызвало неловкую паузу. — И со мной тоже. Я люблю вас по сей день. — Разве мы говорили уже об этом? — Тогда Вы сказали, что отношения Капитана и подчиненного могут не правильно понять. Но теперь все по-другому. — Теперь все еще хуже, дитя моё, забудь о моем существовании. Твоя душа привыкнет, и тогда от любви не останется и следа, уступая новым чувствам. — Нет, я могу пообещать вам, что такого не произойдёт, — она срывает с его губ поцелуй, очень неумелый поцелуй. Он холоден. Укитаке не отталкивает её, но и не отвечает на её поцелуй. Ей приходится прекратить. Рукия знает, что он не сможет найти нужных слов сейчас. Разговоры всегда были сложны для него, когда дело касалось ее любви. — Прости , Кучики, но… — не давая Укитаке возможности договорить, она прерывает его. — Не нужно, капитан, не отвергайте меня, прошу вас, — Рукия опять опускает глаза, будто не веря в происходящее сейчас с ней. Бывший капитан 13 отряда уже сам берет ее маленькие бледные руки в свои большие, такие же бледные, ладони, немного притягивает её к себе и приобнимает. Они долго могли бы просидеть в тишине, если бы не приступ кашля. Она быстро отстранилась. — Капитан?  Вам плохо? Как же так? Разве с реацу не должны были и приступы пройти? Подождите секунду, — ее руки осветились белым светом. По черным бровям было ясно, что это специальное кидо, хоть немного, но помогает. Она научилась этому у Исане, еще до его «смерти». — Спасибо, и прости, я опять доставил тебе неприятности. — Что вы, капитан, мне не сложно. — Ты всегда так говорила, — ответил Укитаке. Она склонила голову на его колени. Он был не против, даже начал поглаживать ее волосы, прям как того рыжего котика, когда-то давно. Часто, находясь в обществе друг друга, Рукия позволяла ему больше, чем обычно положено военным уставом и этикетом, зарождая зерна теплых чувств. Но они никогда не переходили грань дозволенного, и сам Укитаке никогда к этому не стремился. — Я и дальше буду так говорить. Всегда! — Боюсь что нет. Это последнее, что она услышала, проваливаясь в сон. На коленях у Укитаке было очень уютно и спокойно.Она выглядела сейчас словно кошка, которую приласкал хозяин.